ОБЕСПЕЧЕНИЕ ТАГИЛЬЧАН ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

ВЕСИ 2012 №6 \82\ ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ, ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

Автор Кандидат исторических наук доцент Ермаков Александр Владиславович

Великая Отечественная война стала временем тяжелейших испытаний для нашей страны. Жизнь людей даже в таком удалённом от фронта городе, как Нижний Тагил, была полна тягот и трудностей. Одной из самых сложных проблем военного времени стал продовольственный вопрос.

15 августа 1941 г  в городах Урала была введена карточная система на хлеб, а с 1 ноября – на сахар, крупяные изделия, мясо, рыбу и жиры. Работающие получали карточки по месту работы, а иждивенцы – в домоуправлениях.

Самыми большими были нормы питания для рабочих и ИТР первой категории (занятые в оборонной, химической, металлургической и ряде других отраслей промышленности, а также на важнейших стройках).

Самая большая хлебная пайка – 1000 г в день – была введена для рабочих и ИТР первой категории, занятых на тяжёлых работах в металлургической и оборонной промышленности. Для большинства работников первой категории пайка равнялась 800 г. Вторая категория рабочих и служащие снабжались значительно хуже (500–600 г хлеба). Для иждивенцев и детей норма была самой маленькой – 400 г. Для работающих в особо тяжёлых условиях нормы могли повышаться.

Так, рабочий горячего цеха № 48 на Высокогорском механическом заводе Иван Петрович Русинов вспоминал, что ему полагалось по карточкам целое богатство – 2 кг хлеба в день1

Снабжение на всём протяжении войны не соответствовало нормам. Лишь хлебные карточки отоваривались полностью, выдача же прочих продуктов зависела от их поступления. Выжить, питаясь только продуктами, получаемыми по карточкам, было весьма сложно.

Для некоторых категорий населения власти вводили повышенные нормы (для беременных женщин и матерей в течение первых двух месяцев после родов). Дети до 1 года получали дополнительное питание из молочных кухонь2

Но для заключённых Тагиллага и приравненных к ним некоторых категорий трудармейцев ситуация с хлебными нормами была намного трагичнее. Только выполнение заданий (зачастую совершенно непосильных) гарантировало им хлебный паёк в 450 г, при перевыполнении он мог дополнительно возрасти на 100–400 г. Однако в случае систематического невыполнения суточных заданий заключённого могли посадить на голодный паёк, который в 1941–1943 гг. составлял всего 300 г3

«Всем не выполнившим норму выработки – паёк хлеба 300 граммов. И это при весьма скудном приварке. Как правило, 300 граммов означало начало конца. Мало кому удавалось после этого снова стать полноценным работником», – вспоминал трудармеец П.А.Берг4

Продовольственный вопрос особенно обострился в конце 1941 – начале 1942 гг. Централизованное снабжение было недостаточным,а собственная продовольственная база Нижнего Тагила не была рассчитана на резко возросшее население города.

Калорийность питания за вторую половину 1941 г  сократилась для основной части тагильских рабочих с 3370 калорий до 1100–1600. Обычным явлением стали авитаминоз и дистрофия. В декабре 1941 г. на большинстве предприятий города до 80 % работающих голодали. Например, на танковом заводе из 16 тыс. работников дистрофией страдали 13 тыс. человек5

Отчаянность ситуации признавалась в докладной записке в Совнарком РСФСР, датированной мартом 1942 г.: «Особенно плохо дело обстоит с общественным питанием. Эвакуированные, которые не прикреплены к закрытым столовым, по существу общественным питанием не пользуются, так как открытые столовые сведены на нет, а там, где они существуют, нетерпимые очереди. Чтобы пообедать в таких столовых, нужно затратить 4–5 часов. Продовольственные карточки по крупе, мясу, жирам, как правило, не отовариваются. Овощей и картофеля в продаже в магазинах, так и на колхозных рынках почти не бывает»6

Примечательно, что, прибыв в сентябре в Нижний Тагил с первой партией эвакуированных танкостроителей, помощник директора завода № 183 М.С.Ситцевой сразу позаботился о продовольствии. В Харьков, где на заводе оставались запасы продуктов питания, полетела телеграмма: «Грузите детали Ходукина». Ходукин был работником отдела питания и прибыл в Тагил вместе с Ситцевым.

Руководство завода в Харькове сразу же поняло, в чём дело. В нарушение прямого приказа не занимать вагоны продовольствием в каждый эшелон стали включаться один-два вагона с продуктами питания. На их опечатанных дверях красовалась внушительная и малопонятная даже для специалистов надпись: «Детали Ходукина»7

В своих воспоминаниях директор УТЗ имени Коминтерна Ю.Е.Максарёв упоминает о необычных мерах, к которым приходилось прибегать для разрешения ситуации. «По опыту некоторых заводов, – замечал он, – мы организовали специальный цех и из опилок лиственных пород деревьев приготовляли вполне съедобные дрожжи, которые служили большим подспорьем в питании не только рабочих,но и их семей. Блюдо из дрожжей называлось «паштет», он несколько горчил, но был вполне съедобным. С авитаминозом боролись с помощью пихтового отвара. Придя в столовую, рабочий сначала получал стакан этого отвара, после чего ему давали ложку и вилку для обеда. Вели заготовки в одном из районов области»8

Аналогичный цех на Высокогорском механическом заводе изготовлял из древесного опила дрожжи и квас. Дрожжи в переработанном виде давали в столовых как витамины9

Положение на Нижнетагильском металлургическом заводе имени Куйбышева, Высокогорском рудоуправлении и других предприятиях было таким же тяжёлым. Об этом, в частности, свидетельствует в своих воспоминаниях знаменитая Фаина Шарунова (завод имени Куйбышева): «Разве забыть, как теряли сознание от изнурительного труда и дистрофии мужчины! А эта невысокая, пустяковая горка перед заводом. Выйдешь из ворот, а взойти на неё сил уже нет. Найдёшь палку и, как дряхлая старуха, еле-еле, опираясь на палку, одолеешь её. Придёшь домой едва живая»10.

Работнице Высокогорского механического завода Н.Андроновой врезалось в память следующее: «Питание было очень плохое, еле ходили на работу…Люди выбивались из сил от перенапряжения, от горя, от голода и холода. Помню случай, когда пожилой рабочий умер у станка»11.

Особенно тяжёлым было положение подростков, которые в годы войны составляли от 1/8 до 1/6 рабочих коллективов города. Многие из них были мобилизованы по трудовой повинности, в 15–17 лет оторваны от сельских семей и с трудом адаптировались к тяжёлым рабочим будням.

Как вспоминала секретарь комитета комсомола УТЗ Нина Пернач, «не у всех хватало силы воли держать себя в жёстких рамках карточной системы –многие «заедали» хлеб вперёд»12.

Поэтому достаточно типичным был случай, о котором вспомнила работница метизного цеха этого же завода К.Шейченко (Печеницына): «К мастеру Куценко подошла бригадир Таня Булгакова и сказала, что Саша Смирнов и Серёжа Томилов не хотят работать, сидят и плачут. «Может быть, есть хотят?» – спросила мастер. Таня выделила мальчишкам хлеба из своего пайка, и они стали работать»13.

Отражением тяжелейшего продовольственного положения в Нижнем Тагиле в конце 1941 г  стали результаты проверки состояния колхозной торговли, проведённые в ноябре.

«Покупатели встречают колхозников на окраине города, продукты скупаются, не доходя до рынка, – сообщала секретарю Свердловского обкома ВКП(б) В.М.Андрианову член обкома Фёдорова. – Наблюдаются такие случаи: колхозник за продукты просит одну цену, а покупатель даёт другую, повышенную. В Нижне-Салдинском районе на колхозном рынке совершенно нельзя купить никаких продуктов, ежедневно в район приезжают из Нижнего Тагила и из других городов сотни людей, которые ходят по деревням, скупая продукты, предлагая в обмен вещи, одежду, обувь, мануфактуру и т.д. Значительных размеров достигают коллективные закупки продуктов рабочими и служащими города. Цены на продукты ежедневно повышаются...»14.

Ситуация практически не изменилась к марту 1942 г.: «…Население г. Н. Тагила, особенно члены семей эвакуированных рабочих, вынуждены ездить за десятки километров в колхозы в поисках продуктов питания, выменивая его на личные вещи. Многим из них не удаётся попасть на поезда. Колхозные рынки превратились в толкучки по обмену вещей, где процветает нетерпимая спекуляция»15.

Сухие строки донесений подтверждаются и многочисленными воспоминаниями. «Трудно было и с питанием, – рассказывал о первой военной зиме эвакуированный из Москвы на УВЗ Пётр Хаймович Котляр. – Чтобы как-то продержаться, выменивали у окрестных жителей на привезённые с собою вещи картошку, муку. Однако хватало ненадолго. Появились заболевания дистрофией…»16.

«После того, как отца забрали на фронт, в семье отоваривали три хлебные карточки: 600-граммовую мою, 500-граммовую мамину и 400-граммовую сестры. Этого не хватало. Поэтому варили крапиву и щавель», – вспоминает учащийся машиностроительного техникума Н.И.Манаков17

Низкие нормы снабжения иждивенцев заставляли многих подростков и женщин с детьми устраиваться на работу. Так что, кроме стремления помочь Родине (значение этого фактора отрицать нельзя) женщин и детей толкала на производство и суровая реальность военного времени.

Известный бригадир молодёжной фронтовой бригады на танковом заводе Надежда Хайдукова вспоминала, как она устроилась на завод после окончания седьмого класса. «Когда закончился учебный год, многие из класса пошли поработать на время каникул. Честно говоря, не только из чувства патриотизма: между рабочей продовольственной карточкой и ученической была существенная разница. Люди же голодали»18.

У Зинаиды Косаревской (1928 г. р.) была не менее драматичная история. «Когда началась война, мне было всего тринадцать лет. Отец ушёл на фронт. Когда маму отвезли в роддом, на моём попечении осталась младшая сестрёнка. Вскоре нас стало четверо.Разве прокормится такая семья на одну мамину зарплату уборщицы? Пошла я на завод устраиваться. Сейчас в тринадцать лет дети выглядят достаточно взрослыми, а я росточком была маленькая, худенькая. Конечно, меня не взяли. Что делать? На следующий день опять пошла – и опять от ворот поворот… Стала каждый день ходить в отдел кадров завода. Результат один: подрасти, говорят, тогда и приходи. А однажды я не выдержала, стукнула по столу кулаком: «Вы тут сидите, а мой папа воюет, может, нет его в живых! И мама больная, недавно из роддома пришла – как, по-вашему, мы должны жить?».

Начальник отдела кадров даже глаза открыл от удивления. «О, – говорит, – эта девочка начинает мне нравиться. Да ты не волнуйся, придумаем мы что нибудь». В общем, приняли меня на завод, дали пропуск, восьмисотграммовую хлебную карточку, талоны в столовую – всё, как положено. Маме я не сказала, что пошла работать, хотела сделать ей сюрприз. Выкупила хлеб за два дня, несу домой целую буханку. И вот неожиданность: вместо того, чтобы обрадоваться моему сюрпризу, мама побледнела, ей стало плохо. Потом уже объяснила, что подумала, будто я украла тот хлеб –где же ещё могла достать такое богатство? В общем, еле я её в чувство привела, с трудом убедила, что рабочая я теперь, заводская»19.

Когда по состоянию на 1 апреля 1945 г  городские власти произвели очередную проверку 827 не посещающих школу детей и подростков в возрасте от 7 до 15 лет, то выяснилось, что 435 из них (52,6 %) трудились на предприятиях20.

Постепенно поступление продуктов питания по карточкам улучшалось, кроме хлеба по ним стали получать крупу, жиры, мясопродукты, яичный порошок. «Иногда по талонам вместо сахара давали конфеты или печенье, а вместо мяса – яичный порошок. Особенно мне запомнилась консервированная колбаса в банках из Америки, которую довелось попробовать всего несколько раз», – вот одно из типичных воспоминаний военных лет21.

Со временем всё большая часть горожан стала обеспечиваться по повышенным нормам. В середине 1942 г. только 40 % тагильчан снабжались хлебом по нормам для рабочих и служащих, а 60 % – по нормам для иждивенцев и детей. К концу 1944 г. уже половина горожан снабжалась по нормам для рабочих и служащих22.

Однако при этом нужно иметь в виду, что в конце 1943 г  карточные нормы на хлеб были урезаны. Одной из причин этого был неурожай 1943 г., другой – расширение числа находящихся на нормированном снабжении за счёт освобождённых территорий.

В своём дневнике 3 декабря 1943 г  учащийся горно-металлургического техникума Николай Мезенин отмечал:
«Сейчас у нас новые экономические трудности в семье. Хлеб снизили по 100 г на карточку на весь декабрь. Это значит, что на нашу семью из пяти человек в день полагается 1700 г хлеба». 30 декабря Мезенин сделал в дневнике новую запись: «Получили карточки на январь. В них уже окончательно укореняется сбавка хлеба на 100 г. Теперь я буду получать 500 г, а мои домочадцы по 300 г»23.

«Питание сменялось во время войны, – вспоминал рабочий танкового завода Иван Игнатьевич Перевозчиков, – то улучшалось, то, наоборот, становилось хуже, иногда были перебои с продовольствием»24.

Качество хлеба, выдаваемого по карточкам, было невысоким. Как правило, он был липким, клейким, водянистым и, как следствие, очень тяжёлым. Недостаток пшеничной или ржаной муки заставлял добавлять в хлеб разные примеси: овёс, картофель, отруби, сапропель. Когда сапропеля клали в тесто очень много, хлеб получался характерного зеленоватого цвета. Продавцы часто обкладывали горячий хлеб, поступивший с хлебозаводов и пекарен, мокрыми простынями. Хлеб становился ещё водянистее и тяжелее25.

Чтобы выкупить хлеб и другие продукты по карточкам, людям приходилось выстаивать огромные очереди на улицах и в магазинах. Холодный пронизывающий ветер, жесточайший мороз или проливной дождь нужно было переносить стойко. Уйти из очереди было нельзя, потому что неожиданно устраивались коварные пересчёты и на ладонях ставились химическим карандашом новые номера.

Нередко продуктовые карточки одной семьи отоваривались в разных магазинах, и приходилось выстаивать несколько очередей.

Утрата продовольственных карточек была самым страшным бедствием и часто вела к гибели. Люди умирали от дистрофии, в отчаянии накладывали на себя руки. Выручить могли только друзья или чудо. «Вспоминается, как одна из подруг по общежитию – Руфина Корякина – потеряла хлебные карточки на целый месяц, – вспоминает бригадир танкового завода. – Мы понимали, что это значит. Все девчата нашей комнаты, отрывая от себя, поддерживали девушку, делились хлебом, похлёбкой. В общем, прожили этот тяжёлый месяц, всё закончилось благополучно»26.

«Однажды смена осталась без хлебных карточек и талонов на обед на целых восемь дней, – делилась пережитым Мария Николашина, – всё это находилось у одной из девочек в кошельке, который она потеряла. Нас и тут не оставили в беде: товарищи делились хлебом, все добавочные талоны отдавали нам»27.

Но помощь доставалась не всем. «Часто обворовывали, – вспоминала Раиса Степановна Сидорова (Буторина). – Украли карточки на целый месяц, так я месяц голодом жила. Один мужик пожалел – отрезал от своей карточки 250 граммов. Так вот и вытянула, за цехом ходила – клевер кушала, потом уже пухнуть стала с голоду. Жизнь была на выживаемость, если карточки потеряешь, или украдут, то что хочешь, то и делай… хоть умирай»28.

Решение проблемы питания осуществлялось несколькими способами. Наиболее эффективным было развитие подсобных хозяйств предприятий и учреждений. Их создание началось ещё до войны. В течение 1940 г. такими хозяйствами обзавелись машиностроительные заводы Нижнего Тагила.

Если в начале войны в городе действовало 37 ОРСов (отделов рабочего снабжения) то в 1943 г. их число увеличилось до 238, а посевная площадь – соответственно с 2016 до 6036 га. В 1944 г. размеры посевной площади подсобных хозяйств по городу достигли 6700 га.

Большинство подсобных хозяйств предприятий постепенно обзавелось собственными птицефермами и кролико-фермами, скотом, теплицами и парниками. Тяжеловесно-медлительному, косному принципу планово-централизованного распределения ОРСы противопоставили предприимчивость, инициативу, расторопность, идущие «снизу».

Помимо подсобных хозяйств (совхозов, ферм, посевов), ОРСы располагали собственной сетью столовых, магазинов, ларьков, торговых палаток, киосков29.

Наиболее крупным предприятиям Тагила были переданы отдельные колхозы и совхозы, ставшие составной частью ОРСов. Часть колхозов и совхозов остались самостоятельными.

Вот как описывала в 1943 г  одно из таких хозяйств – совхоз Высокогорского железного рудника – журналистка Б.Дижур: «Совхоз – …гордость рудника. Огромные площади были засеяны в этом году зерновыми хлебами, овощами и картофелем. В теплицах зрели помидоры и огурцы, в садах – малина и чёрная смородина. На открытых платформах каждый день везут из совхоза белоснежную капусту и сахаристый турнепс, морковь-каротель, длинные нарядные перья лука-порея и бидоны с молоком. В совхозе богатый птичник. В белых тёплых комнатах живут 860 белых леггорнов. Это породистые куры с ярко-красными гребнями и такими же красными важными бородками. За ними ухаживает седобородый человек с детскими глазами. Он заботливо вскармливает птиц сырым мясом и клевером, жжёной костью и творогом, а для совсем молодых цыплят добывает муравьиные яйца, поит их молоком и подвешивает для забавы турнепс, чтобы не скучали, так как «скука угнетает их развитие». Он так серьёзно говорит о судьбе своего молодняка, точно именно здесь решается выполнение производственной программы рудника. И, может быть, в этом есть своя правда…»30.

Уже весной 1943 г  было организовано снабжение города ранними овощами. Так, совхоз № 4 в мае сдал в столовые и магазины ОРСа завода имени Куйбышева около 10 т свежих овощей, включая тепличные огурцы, редис, салат и зелёный лук31.

Помимо развития собственных хозяйств ОРСы широко практиковали децентрализованные заготовки продуктов питания. Например, ОРС Высокогорского рудника организовал весной 1944 г. бригады охотников, рыболовов, сборщиков ягод и грибов. К началу сентября уже было заготовлено 500 кг сухих грибов, засолено 12 т грибов, собрано и переработано 5,5 т ягод.

Рыболовецкими бригадами ОРСа в Ханты-Мансийском национальном округе за 1944 г  было заготовлено 2500 т рыбы. Кроме того, при ОРСе действовали заготовительные конторы, которые закупали молоко, яйца, мясо, картофель и овощи у населения. К началу сентября было заготовлено 1600 л молока.

Охотничьи бригады Высокогорского механического завода промышляли в лесах близ Туринска и Алапаевска  На каждого из 12 стрелков была установлена норма – 200 кг за сезон. Грибы заготавливались в тагильских лесах.Всё добытое доставлялось на завод.

Кроме собственных заготовок большинство ОРСов тагильских предприятий широко практиковали закупки грибов, ягод, рыбы у населения32.

В нашем распоряжении имеются данные по децентрализованным заготовкам всех ОРСов и торгующих организаций города за 1943 г.

Всего за год было заготовлено не зерновых продуктов на сумму 6 227,4 тыс. рублей (2 % к годовому товарообороту). Улов и закуп рыбы достиг 717 т, мяса диких животных было заготовлено 4,3 т, грибов собрали 698 т, ягод 42,5 т. В порядке децентрализованных закупок заготовлено в сельскохозяйственных районах (преимущественно Свердловской области) 87 т мяса и мясопродуктов, 65 т молока и молочных продуктов, 143 тыс. штук яиц, 137 т картофеля и 223 т овощей33.

Солидным подсобным хозяйством обладал Нижнетагильский горно-металлургический техникум. 52 га земли, 8 лошадей, 11 коров, 34 свиньи, 7 телят уже в 1942/43 учебном году позволили снабдить студентов и преподавателей этого учебного заведения разнообразной и калорийной пищей.

Особо следует подчеркнуть, что в числе немногих техникумов Урала закрытая столовая НТГМТ обеспечивала коллектив двухразовым горячим питанием. Весной следующего, 1943 г., подсобное хозяйство техникума было преобразовано в совхоз, а питание в его столовой стало трёхразовым. Кроме того, студенты стали получать хлеб по рабочим карточкам (по 600 г)34.

Важнейшую роль в снабжении города продовольствием сыграли пригородные колхозы и совхозы  К началу войны в окрестностях Тагила имелось шесть многоотраслевых колхозов и два совхоза. Они занимались выращиванием зерновых и силосных культур, разведением коров, свиней, овец, кроликов и кур. Продукция окрестных хозяйств поставлялась преимущественно в детские учреждения и больницы.

Крупные молочные стада имелись в окружавших Нижний Тагил совхозах «Зональное» и «Тагил», колхозе «Победа». Они специализировались на выращивании высокопродуктивного племенного скота тагильской породы. Частники покупали тёлок в основном в животноводческом товариществе «Тагилка»35.

Помимо государственных нарядов дополнительное количество продовольствия давали прямые связи, налаженные с уральскими колхозами и совхозами.

Учительница из села Большая Лая А.Н.Попова вспоминала, как в 1943 г. одевала доставшийся ей первый класс. «На мальчиках рубашки и штаны, сшитые из мешков из-под краски (на «Вагонке» – Уралвагонзаводе красили танки, мешки привезли в Лаю и поменяли на овощи)»36.

В 1944 г  было ненастное лето, дождями прибило пшеницу к земле, она полегла  Чтобы убрать урожай, срочно нужны были серпы. Лайский колхоз обратился к шефам, и на заводе № 63 в Нижнем Тагиле их сделали за один день. Высокогорцы сразу же привезли их в Лаю. В обмен на серпы работники Высокогорского механического завода получили часть урожая.

Аналогичные шефские связи были широко развиты и с колхозами и совхозами Петрокаменского района, который являлся одним из важнейших поставщиков продовольствия в Нижний Тагил. Большая часть произведённого продовольствия шла на общественное питание работников предприятий, меньшая продавалась в заводских магазинах по ценам, которые были выше карточных, но значительно ниже рыночных.

В 1941 г  окрестные колхозы и совхозы вместе с ОРСами заготовили 3 тыс. т картофеля и овощей, в 1942 г. – 11 тыс. т (и 25 тыс. т было завезено в централизованном порядке), а в 1944 г. – уже свыше 64 тыс. т37.

Подсобные хозяйства, окрестные колхозы и совхозы успешно решали новые, поставленные военным временем продовольственные проблемы. Одной из них стала проблема недостатка сахара.

Основные свеклосахарные районы СССР были оккупированы врагом или находились в прифронтовой зоне. Производство сахара-песка в стране сократилось за 1940– 1945 гг. в 5 раз, а сахара-рафинада – почти в 12 раз. Потребление сахара рабочими Свердловской области уменьшилось за 1940–1943 гг. более чем в 2,5 раза.

Попытки выращивания сахарной свёклы в окрестностях Нижнего Тагила (в 1943 г. было засеяно этой культурой 150 га) дали плачевные результаты. Выходом из создавшегося тяжёлого положения стало развитие пчеловодства.

До войны в окрестностях города пасек практически не было  Страстным пропагандистом новой отрасли стал рабочий подсобного хозяйства Рудника имени III Интернационала Г.К.Поваров. Он создал первые товарные пасеки в своём хозяйстве и в колхозе «Победа», организовал обучение начинающих пчеловодов из других хозяйств.

К концу войны вблизи Нижнего Тагила действовали более десятка товарных пасек, на которых имелось свыше 700 пчелиных семей. За 1944 г. только в заводские столовые, детские учреждения и госпитали Тагила было отправлено более 10 т мёда38.

Кроме ОРСов, колхозов и совхозов важнейшее значение в снабжении тагильчан продуктами питания сыграло индивидуальное и коллективное огородничество. Индивидуальные и коллективные огороды занимали все свободные площади в городской черте.

Лучше всего было налажено хозяйство у коренных тагильчан, проживавших в своих домах. «Было личное хозяйство: огород 30 соток у рудника, ходили пешком; на нём выращивали только картофель.Ещё разводили кроликов рядом с домом в сарае; мясо кроликов ели, а шкурки продавали или меняли на продукты», «в семье было подсобное хозяйство – огород (5 соток), козы, корова. На огороде выращивали картофель, морковь, свёклу, лук, капусту, репу, смородину» – вспоминают Е.Л.Зыкова и рабочий ВМЗ И.П.Русинов.«При доме был огород 7 соток, выращивали все овощи, картофель. Урожай хранили в подполье, – запомнилось школьнице военной поры К.М.Данилушкиной (Олешковой). –Конечно, огород помогал выживать, но для такой семьи (8 человек, в том числе шестеро взрослых) он был маловат. Хорошо помню, что весной варили лебеду, крапиву»39.

Труднее было проживавшим в обобществлённом фонде. «Маме от больницы, где она работала, давали участок земли, который нужно было раскорчевать и вскопать. Там садили картошку. За помощь колхозникам в уборке урожая выдавали «деликатесы» (репу, турнепс, морковь). Мать была донором, сдавала за один раз 400 мл крови. За это она получала полкило сахара, полкило масла и тазик винегрета», – вспоминает учащийся машиностроительного техникума40.

Ещё сложнее было эвакуированным, но и у них свой огород стал залогом выживания. «Наша семья – мама, бабушка, я и двоюродный брат – были эвакуированы в Нижний Тагил в июле 1941 г. из-под Львова. Разместили нас в посёлке ТЭЦ, где раньше жили раскулаченные. Во время войны он стал посёлком эвакуированных. Мама устроилась на УВЗ формовщицей, а в сентябре мы с двоюродным братом пошли в школу. Мама получала рабочую карточку, а мы, дети – иждивенческую. Жили в деревянном бараке, в одной из комнат двухкомнатной квартиры (хозяев уплотнили).

Хозяева (семья Гончарук) опекали нас, помогали одеждой, обувью, кормили. Бабушка утром варила баланду (крупа, картофель и т.п.) в большом ведре, и этим питались весь день. Картофельные очистки варили, перемалывали на мясорубке и делали лепёшки. В 1942 г. появился участок в одну сотку около дома. На этой сотке садили в основном картошку, морковь, ничего другого не садили: не было семян»41.

«Рабочие, служащие, домохозяйки Ленинского района стараются использовать каждый участок ещё не разделанной земли, –сообщалось в одной из корреспонденций «Тагильского рабочего», – засадить её овощами, картофелем»42.

«Около бараков и землянок вся земля была вскопана и засажена картошкой, – вспоминала военные годы жительница Вагонки, – оставались только узенькие тропинки, чтобы можно было пройти»43.

В 1943 г  площадь посева, занятая индивидуальными огородами в городе, составила 5 464 га, а в 1944 г. – 6 284 га. В 1942 г. в Нижнем Тагиле насчитывалось 64 460 семей огородников, в 1943 г.– 112 619, и в 1944 г.– 126 220.

Соответственно, в 1942 г  каждый огородник вырастил в среднем 341 кг картофеля и овощей, в 1943 г. – 488 кг, а в 1944 г. – 633 кг. В 1941 г. огородники-индивидуалы города собрали урожай в 9 тыс. т, в 1942 г. – 22 тыс. т, в 1943 г. – 55 тыс. т, а в 1944 г. – свыше 80 тыс. т.

Урожай индивидуальных огородов в 1944 г  был почти на треть выше, чем на полях тагильских ОРСов, пригородных колхозов и совхозов, хотя посевные площади практически совпадали. Урожайность на полях общественных хозяйств составила 9,6 т картофеля и овощей с одного га, а на индивидуальных огородах – 12,7 т44.

При этом, правда, следует учитывать, что между подсобными хозяйствами и индивидуальным огородничеством сложилась известная специализация: первые давали больше овощей, вторые – картофеля. Между тем, овощи – более трудоёмкая и менее урожайная культура, чем картофель.

Если в выращивании картофеля у тагильчан с самого начала войны особых проблем не было, то над созданием овощного сельскохозяйственного конвейера горожанам пришлось немало потрудиться.

В 1942 г  овощей в общественных и индивидуальных хозяйствах Нижнего Тагила было выращено в четыре раза меньше, чем «второго хлеба». Объяснялось это трудоёмкостью возделывания овощей, необходимостью строительства весенне-летних теплиц, парников, поливных овощных участков. Понятно, что всё это требовало немалого числа средств и рабочих рук. Поэтому овощеводством стали заниматься в первую очередь общественные хозяйства. Именно они могли позволить себе значительные затраты на создание мощного теплично-парникового хозяйства.

Уже в 1942 г  площадь парников и утеплённых рассадников составила 55,9 тыс. рамомест, а в 1943 г. достигла 90 тыс. Площадь, занятая теплицами ОРСов, пригородных колхозов и совхозов, равнялась в 1943 г. 6 800 га45.

Пионером в выращивании высоких урожаев овощей стало подсобное хозяйство завода имени Куйбышева. Работница этого хозяйства Т.Ф.Мосина собирала с каждого гектара по 970 центнеров белокочанной капусты, а Л.Е.Шуракова – по 700 центнеров краснокочанной. Бригада Е.Я.Подойниковой снимала с каждого квадратного метра весенне-летней теплицы до 30 кг огурцов и помидоров.

Партийный актив города во главе с первым секретарём горкома ВКП(б) Е.Ф.Колышевым изучал опыт куйбышевцев на своих заседаниях; анализировался он и на сессиях городского совета. Постепенно опыт куйбышевцев перенимали другие хозяйства и огородники-индивидуалы.

Чтобы подстегнуть энергию последних, городские власти организовали соревнование владельцев личных подворий на звание «Лучший огородник».

В 1944 г  16 тагильчан, добившихся рекордных урожаев капусты, моркови, свёклы и редьки, были удостоены этого звания  Тагильчане могли не только услышать о секретах успехов передовиков,но и посмотреть на результаты их труда. Для этого сельскохозяйственный отдел горисполкома организовал ежегодные сельскохозяйственные выставки.

Эти меры давали неплохие результаты  У лучших производственных коллективов подсобных хозяйств урожай намного превышал средний. Так, например, в 1944 г. звено М.А.Гаспаровца из подсобного хозяйства УВЗ собрало по 26 т картофеля с га, а звено Е.М.Хвостовой – по 25 т46.

Для огородников власти пытались создать благоприятные условия, оперативно решая острые вопросы  На предприятиях им помогали профсоюзы и администрация. Так, например, в 1943 г. на Руднике имени III Интернационала накануне посевной была проведена конференция огородников, консультант-агроном провёл лекции и беседы о том, как получить высокий урожай картофеля и овощей.

Посевщики были обеспечены семенами свёклы, моркови, брюквы, рассадой помидоров, семенным картофелем  Аналогичная работа велась и на заводе имени Куйбышева. Кроме того, куйбышевцы обращали особое внимание на сбор местных удобрений.

Уже в начале апреля было собрано 40 т золы, 600 возов фекалия. Ежедневно на вывозке удобрений на поля работало шесть лошадей.

На заводе № 183 имени Коминтерна под индивидуальные огороды в 1942 г  было выделено 290 га, а в 1943 г. дополнительно ещё 350 га. Кроме того, 60 га было выделено под коллективные огороды одиночек из посёлка 8-а. Для огородников в 1943 г. было заготовлено 100 т картофельной верхушки, 500 тыс. кустов капустной рассады, семена лука, свёклы, моркови, репы и турнепса.

Часть семян была заготовлена в Мордовской АССР, куда выезжали коминтерновцы. На эти цели завод выделил 12 тыс. рублей.

Завком обеспечил изготовление для огородников 10 тыс. лопат, 10 тыс. грабель, 10 тыс. тяпок, 2 тыс. топоров для раскорчёвки и другого инвентаря47.

«Ещё глубокой зимой, – сообщал председатель огородной комиссии постройкома Тагилстроя Верхорубов весной 1944 г., – мы решили начать подготовку к севу на индивидуальных огородах. Создали 10 кружков, в которых рабочие и служащие изучали элементарные правила агротехники, как и чем удобрять землю, как добиваться высокого урожая овощей и картофеля. Весной в первую очередь позаботились о приобретении инвентаря, учли наличие старого, оставшегося от прошлого года. Отремонтировали его, а недостающее количество лопат, вёдер, грабель, мотыг купили вновь».

Кроме того, садово-огородная комиссия Тагилстроя проявила заботу о покупке семян, вспашке земель, отведённых огородникам. Для роста урожая «силами самих посевщиков мы ещё с зимы организовали сбор местных удобрений. Всего собрано 60 тонн золы, 1200 тонн навоза, 1,5 тонны куриного помёта, 400 тонн фекалия и, кроме того, из минеральных удобрений 5 тонн сульфата аммония. Все они вывезены на огороды»48.

Выполняя распоряжение Наркомторга, городской торговый отдел Нижнетагильского горсовета организовал осенью 1943 г  сезонную единовременную выдачу соли. Огородники должны были представить справку от предприятия или учреждения о наличии у них посевов капусты, огурцов и помидоров. Соли выдавали по 2 кг на семью (для многосемейных – по 3–4 кг)49.

Таблица 1
Огородничество в Нижнем Тагиле в 1942 и 1943 гг. (число семей)50

Помимо огородничества, определённую (хотя и значительно меньшую роль) играло садоводство. Первые опыты посадки плодовых и ягодных культур в Нижнем Тагиле имели место ещё в конце XIX – начале XX в.

В 1934 г  при краеведческом музее образовалась секция садоводов-мичуринцев, преобразованная затем в городское общество садоводов.Новый толчок садоводство получило в годы войны.

При содействии председателя исполкома Нижнетагильского горсовета И.А.Непомнящего был создан плодопитомник, из которого тагильские садоводы получали высококачественные саженцы. Вопросы посадки фруктовых деревьев и ягодников неоднократно рассматривались на сессиях горсовета и заседаниях исполкома.

При краеведческом музее был организован кружок садоводов и огородников, которых обучали азам землепользования и агрономии. Только в 1943 г. 25 585 тагильчан были проконсультированы по вопросам агротехники. В 1943 г. в Нижнем Тагиле и его окрестностях было заложено 18 га садов51.

Помимо общественных хозяйств садоводством занимались и отдельные рабочие и служащие города.
«Полученный садоводами Тагила в 1943 г. урожай показал, что в условиях даже нашего довольно неблагоприятного климата можно вырастить очень вкусные и крупные яблоки, – писала известный тагильский краевед Е.Боташева в 1944 г. – Так, например, товарищ Китаев А. недавно начал заниматься садоводством. В позапрошлый год он сделал к дичкам прививку глазком, на следующий год уже имел урожай яблок девяти сортов, сняв 30 кг. Прививки проводит и товарищ Красиков. Он имеет 22 яблони, и в 1943 году снял 33 кг плодов. Он имеет сорта яблок: боровинка, шафран, анис, белый налив, шахтёрка, розмарин, грушовка, анисик и другие»52.

Подспорьем к огородам и садам служили дары природы. «Ходили в лес, собирали траву, щавель, хвойные породы (пили против цинги), кислицу. Собирали лебеду и из неё делали лепёшки, – вспоминает школьница военных лет. – Собирали травы и для госпиталя. В обязательном порядке посылали на колхозные поля садить картошку, собирать колоски. Ехали работать с радостью – боялись, что не возьмут, забудут. Нас, детей, использовали в качестве бесплатной рабочей силы. В колхозе кормили досыта»53.

«Собирали грибы и ягоды. Грибы сушили или солили, если соль была. А грибной суп так готовили: картошку (иногда прямо с кожурой) и грибы мелко порубишь, зальёшь водой да сваришь, – вспоминает почтальон военных лет посёлка Уралец Нина Георгиевна Шакун. – А в особенно тяжёлые времена ели крапиву, лебеду да репейник. Из крапивы делали лепёшки, добавляя к крапивной массе немножко муки. Из лебеды суп варили. А стебли репейника варили в молоке. Вместо чая пили настои трав, добавляя иногда молоко («подбеливая»)54.

Снабжение продуктами животноводства во время войны в основном происходило за счёт индивидуального стада и скота ОРСов и УРСов предприятий и учреждений.

За 1941–1944 гг поголовье крупного рогатого скота во всех категориях хозяйств Тагила и в частном владении выросло с 2 132 до 13 861 головы (в 6,5 раза), свиней – с 1 375 до 7 762 голов (в 5,6 раза), овец и коз – с 399 до 13 382 (в 33,5 раза) (см. табл. 2).

Таблица 2
Поголовье скота в Нижнем Тагиле в годы войны

На долю индивидуальных владельцев в 1942 г  приходилось 41,3 %, а в 1944 г. – 45,8 % поголовья. По крупному рогатому скоту удельный вес общественных хозяйств снизился за эти годы с 72,4 до 59,7 %, по козам и овцам – с 43,9 до 22,4 %. Только по свиньям ситуация оказалась иной: если в 1942 г. у индивидуальных владельцев находилось 48 % свиного поголовья, то в 1944 г. – только 0,7 %. Последнее было связано с массовой эпизоотией свиней в Свердловской области и решением властей об их обязательном уничтожении в частных хозяйствах55.

Помимо традиционных видов животноводства и птицеводства, развивалось разведение новых или редких для Тагила видов: коз, кроликов, гусей и уток.

В 1943 г. «в Тагиле вновь создано более 20 козеферм. Подсобное хозяйство «Уралмашстроя» создало козеферму на 150 голов, первый хлебокомбинат – на 50 голов, совхоз «Тагил» – на 50 голов и холодильник – на 37 голов».

Только подсобными хозяйствами города за 1943 г  было произведено 655 т молока и молокопродуктов, 95 т мяса(в живом весе),2 т битой птицы, 115 тыс.штук яиц, 3,3 т рыбы56.

Продуктивность животноводства была в годы войны невысокой Так, в 1944 г  план надоя на одну фуражную корову составил по колхозам 1 400 л, по совхозам – 2 200 л и по подсобным хозяйствам – 1 700 л. Реальная же цифра надоя составила по колхозам 1 037 (76,2 % плана), по совхозам – 1 372 (62,3 %) и по подсобным хозяйствам – 1 069 (62,9 %)57.

Весьма существенную роль (особенно по некоторым видам продуктов и по промтоварам) играл рынок. В городе действовало два колхозных рынка. Один располагался недалеко от железнодорожного вокзала (в районе нынешнего ресторана «Вечерний Тагил») – это знаменитая «Кочковатка». Второй действовал на Вагонке, на улице Свердлова (за нынешним муниципальным театром).

Кроме того, возникали и стихийные рынки(главным образом вещевые «барахолки»). Один такой рынок действовал в районе Малой Кушвы с рассветных часов до 9 утра, то есть до начала рабочего времени. Частная торговля там считалась незаконной, однако преследования со стороны милиции перевешивала выгода. Торговали на нём не только нехитрым домашним скарбом, но также украденными товарами и продовольственными карточками59.

Во втором полугодии 1941–1942 гг  объёмы продаж продуктов питания на рынках Нижнего Тагила существенно сократились.

За январь 1942 г  на колхозном рынке города было продано 130 кг мяса по цене 70 руб. за кг, кур – 10 шт. по 100 руб., рыбы – 280 кг по 32 руб., картофеля – 149 кг по 70 руб. ведро, капусты – 170 кг по 6 руб. кг. Это была капля в море для населения Нижнего Тагила, превысившего 300 тыс. человек60.

Галопирующая инфляция стремительно обесценивала деньги, и крестьяне всё чаще предпочитали натуральный обмен. Нормы обмена менялись. Продукты меняли на продукты, или вещи – на продовольствие.

Одна из тагильчанок спустя почти шесть десятилетий вспоминала, как произвела очень удачный обмен в деревне Лая, когда на 5-метровый отрез сатина она выменяла литровую банку сметаны, два ведра картофеля и в придачу творог61.

Чтобы стимулировать больший привоз продуктов питания, стала организовываться встречная торговля. 1 февраля 1942 г. на колхозный рынок Нижнего Тагила торговыми организациями было завезено большое количество соли, мыла, керосина и других товаров. В этот день было продано 30 т сельскохозяйственных продуктов, а за весь предшествующий месяц – только 2 т.

Весной 1943 г  в Нижнем Тагиле была проведена грандиозная ярмарка, на которую было привлечено 237 колхозов из 30 районов Свердловской и соседней Пермской областей. Для встречной торговли предприятия города изготовили промышленных товаров на 6 млн руб.62

Уровень рыночных цен в годы войны сильно колебался  В первые военные годы стоимость продуктов питания и промышленных товаров на рынках Урала стремительно росла и достигла максимума к концу 1942 – началу 1944 гг.

В последние полтора года войны цены начали постепенно снижаться, но оставались существенно выше, чем довоенные  При этом Нижний Тагил значительно опережал среднеуральский уровень цен. Об этом убедительно свидетельствуют данные о стоимости стандартного бюджетного продуктового набора на городских рынках.

В состав этого набора в годы войны входили ржаная мука, картофель, животное масло, говядина (всё по одному килограмму) и десяток яиц. Если перед началом войны стоимость такого набора в городе была несколько ниже, чем в среднем по городам региона, то в 1943–1945 гг. превышала его на 17–22 %.

Стоимость бюджетного продуктового набора в государственных розничных ценах 1940 г  равнялась всего 44 руб. 33 коп. Именно эти цены использовались при отоваривании карточек. За годы войны цена продуктов, выдаваемых по карточкам, выросла незначительно. Таким образом, разница между рыночными и карточными ценами была колоссальной.

В 1944 г  рыночная стоимость бюджетного продуктового набора в Нижнем Тагиле превышала карточную в 36,9 раза, а рыночную стоимость такого же набора в ценах 1940 г. – в 25,5 раза!65

Покупательная способность заработной платы тагильчан резко сократилась  Только в последний год войны ситуация на рынке стала меняться в лучшую сторону. В марте 1945 г. по сравнению с тем же месяцем 1944 г. рыночные цены в Нижнем Тагиле снизились по картофелю в 6 раз, луку – в 2, муке ржаной – в 4, говядине – в 2, яйцам – в 4 раза66.

Таблица 3
Цены на сельскохозяйственные продукты на рынках Нижнего Тагила и крупнейших городов Урала в годы Великой Отечественной войны (на 25 января), руб./кг

Роль рынка не следует преувеличивать. По большинству основных продуктов это составляло всего несколько процентов от общего потребления.

Нужно отметить и другую, оборотную сторону рынка В годы Великой Отечественной войны, когда денежная эмиссия необычайно усилилась, а потребительские товары исчезли из свободной продажи и распределялись по карточкам в недостаточном для поддержания жизни количестве, появились неисчерпаемые возможности для легального и нелегального перераспределения доходов.

Как только карточная система появилась, моментально распространилась и незаконная торговля карточками. «В годы войны продавались облигации государственного займа и все обязаны были их покупать,–вспоминал Н.И.Манаков. – Часть тагильских подростков получала от этого свой «навар». Друг покупал эти акции по 3 рубля, а мне продавал по 5. На рынке я продавал их по 8. Выигрышные облигации откладывал на печку, чтобы не узнала мать.

Однажды эти облигации помогли семье выжить. Я пошёл смотреть фильм, и воры вытащили кошелёк с продовольственными карточками на всю семью на декабрь. А месяц только начинался. Говорить матери я побоялся, чтобы она с горя не наложила на себя руки. Пришлось доставать эти облигации с печки, и на выигрышные деньги я восстановил все пропавшие карточки (их можно было купить на «чёрном рынке»).

Однако отоварить карточки можно было только при наличии стандартной справки о социальном положении (рабочий, служащий, ИТР и т.п.). Долго ходил я на рынок и искал необходимую мне справку ИТР, были всякие, но нужная мне всё не попадалась. И только спустя много дней удалось купить требуемое и отоварить карточки»67.

Если можно было свободно купить продуктовые карточки, значит, были и те, кто их продавал  Воры, занимавшиеся хищением продовольственных карточек, рисковали получить от двух лет тюрьмы до расстрела, но, тем не менее, махинаторов было достаточно много. Создавались целые преступные группы, изготавливавшие и сбывавшие фальшивые продуктовые карточки.

Был и другой путь  Некоторые торговые работники, отоварив карточки, не сжигали талоны, как положено, а передавали своим друзьям и родственникам либо продавали их на рынках.

В трамваях, на рынках, в магазинах «работали» воры-карманники, для которых продуктовые карточки были наиболее желанной добычей. Чтобы уберечься от воров, многие тагильчане карточки на хлеб разрезали на декады, скрепляли или сшивали в левом углу и так ходили за хлебом. Если украдут, то хоть не всю карточку68.

Возникли и другие виды злоупотреблений, связанных с карточной системой. В документах нередко упоминаются случаи хищений и разбазаривания продовольствия и промтоваров, обмеривания, обвешивания и обсчёта покупателей.

Воровство и махинации процветали даже в лагерях Тагиллага. П.А.Берг на всю жизнь запомнил бригадира Келлера, который часто присваивал хлеб и другие продукты части членов своей бригады. Всё изъятое таким образом шло на рынок и пропивалось либо превращалось в ценности. Чтобы люди могли работать, он «добился у начальства разрешения вести бригаду в лес, якобы за грибами и ягодами. Фактически же уводил бригаду на овощные совхозные поля».

Не довольствуясь этим, Келлер неоднократно шёл и на прямое воровство и разбой, отнимая деньги и ценности у тагильчан, грабя квартиры и учреждения. Его несколько раз ловили за руку, но благодаря своим связям он выходил сухим из воды. В конце концов терпение властей переполнилось и за очередную «операцию» бригадир-бандит был привлечён к суду и расстрелян69.

Милиция достаточно часто устраивала на рынках города облавы  Всех, у кого не было необходимых документов или они не могли объяснить своё присутствие на рынке в рабочее время – задерживали. Подростков, как правило отпускали, а со взрослыми проводилась серьёзная работа – часть привлекали к уголовной ответственности за спекуляцию, молодых мужчин без определённых занятий нередко отправляли на фронт70.

Неповоротливость государственной торговли часто создавала условия для проявления частной инициативы (которая в то время нередко рассматривалась как спекуляция).

Характерна следующая информация «Тагильского рабочего» летом 1943 г.: «Настала жаркая пора. Ларьки начали продажу кваса, морса, витаминов и других прохладительных напитков. Однако выпить стакан воды прохожий не имеет возможности. Продавцы отпускают напитки оптом – вёдрами, бидонами, графинами и так далее. Воду быстро распродают, а затем купившие ведро кваса или морса продают их втридорога. Есть и такие, которые продают чистую воду из пруда по рублю за стакан»71.

По воспоминаниям тагильчан, в жаркую погоду чистую воду продавали по цене 20 коп. за стакан или на рубль «досыта»72.

Стоимость бюджетного набора пяти основных продуктов питания на городских рынках Урала (на 25 января) (в руб.)

Развитие сети столовых на предприятиях имело важнейшее значение для организации нормального питания тагильчан. До войны заводские столовые и буфеты были развиты слабо, а их услугами пользовалась лишь небольшая часть работников. На большинстве тагильских заводов имелось не более двух столовых – одна для рабочих и другая – для ИТР, а в цехах действовали буфеты. Даже в крупнейших цехах УВЗ (литейном, кузнечном, сборочном, где работало по 1,5–2 тыс. человек), где действовали собственные столовые, в предвоенное время большинство рабочих обедало либо на своём рабочем месте, либо в красном уголке принесёнными с собой продуктами.

Война привела к резкому увеличению одиноких работников, значительно сократилось количество продовольствия в семьях и возможности домашнего приготовления пищи. Всё это сильно увеличило нагрузку на существующие столовые.

Уже в августе 1941 г  было принято решение Нижнетагильского горкома ВКП(б) о создании собственных столовых во всех крупных цехах Новотагильского, Высокогорского механического и танкового заводов, в стройуправлениях строительных трестов.

Если в начале 1941 г  в городе действовало 60 столовых на 6 557 посадочных мест, в начале 1943 г. – 194 столовых на 17 636 мест, то на начало 1944 г.– уже 209 столовых с числом посадочных мест 21 640. В последующем, при росте количества столовых, число посадочных мест в них стало сокращаться в связи с уменьшением контингента питающихся.

На 1 июля 1944 г  в Нижнем Тагиле функционировало 226 столовых на 20 720 посадочных мест.

На заводе имени Куйбышева в начале 1942 г  работала только одна столовая на 48 мест, а в конце 1943 г  – 13 столовых на 524 места.

Число столовых увеличивалось практически на всех предприятиях  На Уральском танковом заводе в конце войны столовые действовали практически в каждом цехе. В 1944 г. все 33 заводских столовых имели свой контингент питающихся и чёткий распорядок работы73.

За годы войны столовые значительно улучшили свою работу  В конце 1941– начале 1942 г  типичным явлением были очереди в столовых, на обед приходилось тратить по 2–3 часа, обеспеченность столовых ложками, вилками и мисками составляла 15–20 % от потребностей. Нередко работникам приходилось приносить ложки с собой.

Питание было сверхскудным  Так, выборочная проверка конца 1941 г показала, что рабочим танкового завода предлагались либо суп-лапша из ржаной муки и омлет, либо ячневый суп и гуляш. Калорийность обеда составляла всего 733 килокалории. Лишь для тех, кто перевыполнил сменное задание, вечером давалось ещё одно блюдо – суп-лапша.

Только для заводского начальства –начальников цехов, отделов заводоуправления и руководства завода – питание было трёхразовым и достаточно питательным: если стоимость обеда рядовых работников составляла 1 руб. 53 коп., то стоимость питания начальников цехов и отделов – 6 руб. 47 коп., а заводского начальства – 15 руб. 69 коп.

Рабочие ночных смен Новотагильского металлургического завода жаловались летом 1942 г, что вечером столовые работают всего два часа Поэтому им приходилось выстаивать огромные очереди, причём многие так и не успевали поесть, а счастливчики нередко тратили на ожидание обеда более часа.

Уже в 1942 г  столовые Уральского танкового завода перешли на двухразовое питание, а в 1943 г  60 % рабочих танкового завода получали ежедневно стахановские и улучшенные обеды.

Калорийность стахановского дневного рациона с хлебом поднялась до 3 900 килокалорий, а улучшенного – до 3 500 килокалорий. В результате на учёте в этом году осталось всего 180 больных дистрофией.

В 1944 г  большинство рабочих всех предприятий города получало вполне достаточное двух и трёхразовое питание  При многих столовых откармливались свиньи, работники столовых занимались сбором ягод, грибов, орехов, дикого лука и салата. Всё это шло на улучшение рациона работников.

Например, в столовой прокатного цеха Новотагильского завода в один из дней начала декабря 1944 г  на обед подавали борщ, гуляш, жареную баранину. Качеству блюд хорошую оценку дала инструктор городского треста столовых Анастасия Илларионовна Мещерякова.

Чтобы разнообразить меню, кроме продуктов, отпускаемых по фондам, столовая за первую неделю месяца получила 1 450 кг отходов от сельдей с рыбного завода. Из них были приготовлены вкусный рыбный суп, бутерброды с икрой и другие блюда74.

Однако не стоит переоценивать перемен в общепите  В той же столовой прокатного цеха «почти ежедневно возникают очереди. Рабочие вынуждены тратить на обед по полтора, а иногда и по два часа. Конвейер столовой, как правило, часто нарушается из-за недостатка ложек и посуды».

В отличие от заводских, в городских столовых до конца войны ситуация оставалась сложной. «За обедом давно уже не подаются ножи – на всю столовую имеется один нож, – сообщал один из посетителей столовой № 1 Тагилобщепита в 1944 г. – Редко меняются скатерти, посуда недостаточно промывается, особенно стаканы (глиняные чашки).

Например, 29 марта на завтрак подавали плохо приготовленный винегрет, маленькую порцию каши и стакан какао на мороженом. Цена завтрака 6 руб. 10 коп. На обед – невкусные капустные щи, запеканка овощная (из брюквы) и какао на мороженом. Стоимость обеда – 6 руб. 60 коп. Из общей суммы [завтрака и обеда – А.Е.] 12 руб. 70 коп. цена какао составляет 9 руб. 90 коп. Примерно такое меню с небольшими отклонениями составляется в течение всего месяца»75.

Впрочем, и положительных примеров тоже было немало  Из свежих овощей, получаемых со своего огорода, столовые приготавливали разнообразные блюда, – сообщалось в типичной заметке в том же 1944 г. Среди них оладьи из моркови, рыба в маринаде, витаминный салат, компот из ревеня. Повар Коновалова из столовой № 10 обучала своих коллег готовить деликатесное блюдо – сладкое желе из рыбьей чешуи76.

Работники заводских и городских столовых часто работали в тяжелейших условиях. «Столовая «Золотопродснаба» расположена в низком подвальном помещении, куда почти не проникает дневной свет. Кухня находится в безобразном состоянии, вентиляции нет, плита дымит, отчего стены и потолок грязные. Коллектив столовой – три человека – работают в такой обстановке по десять и больше часов без оплаты за сверхурочные»77.

Таким образом, тяжелейшие испытания войны заставили городские власти и администрацию предприятий принимать усиленные меры для организации пищевого конвейера.

Развитие подсобных хозяйств предприятий, помощь пригородным колхозам и совхозам, тесные связи с районами-поставщиками продовольствия позволили значительно смягчить продовольственные затруднения. Однако для того, чтобы тиски голода окончательно разжались, людям пришлось во многом полагаться на собственные силы. Кроме тяжелейшей трудовой нагрузки на заводах и в учреждениях города они должны были обеспечить себя продуктами со своих собственных огородных делянок. При активной помощи государства и предприятий орудиями сельскохозяйственного труда, удобрениями и посадочным материалом собственное вспомогательное хозяйство было создано подавляющим большинством тагильчан.

Все эти меры позволили людям не просто выжить, но и найти силы для создания оружия, которым была спасена наша страна, вся мировая цивилизация.

Великая цель – победа над чудовищными силами фашистского уничтожения – и любовь к родной земле заставляла людей мириться с тяготами военного быта, закрывать глаза на несправедливости существовавшего политического режима.

Примечания:

1 Запись беседы И.В.Татауровой с И.П.Русиновым. Архив автора.

2 Чернявский У.Г. Война и продовольствие. Снабжение городского населения в Великую Отечественную войну (1941–1945 гг.). М., 1964.С. 79.

3 Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. В 2 ч. М., 1991. Ч. 2. С. 472–473.

4 Берг П.А. Воспоминания о давно прожитом (избранные страницы) // Жертвы репрессий. Нижний Тагил в 1920–80-е годы. Екатеринбург, 1999. С. 179.

5 Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е –начало 50-х гг. Ч. 2. Нижний Тагил, 1996. С. 32; Фахретденова А.X. Реликвии военных лет // Музей горнозаводского дела. Нижний Тагил. Екатеринбург, 1995. С. 162.

6 Докладная записка в Совнарком РСФСР о снабжении эвакуированного населения в Свердловской области. Март 1942 г.// Продовольственная безопасность Урала в XX веке. Т. 2. Екатеринбург, 2000. С. 193.

7 Слободин К.М. Танк на постаменте. М.,1968. С. 17; ХПЗ – Завод имени Малышева 1895–1995: Краткая история развития. Харьков, 1995. С. 259.

8 Максарёв Ю.Е. Каждый день – эшелон танков // Война. Народ. Победа, 1941–1945. Статьи. Очерки. Воспоминания. 2-е изд. М., 1984. Кн. 3. С. 129.

9 Поспелова А. Снаряды и… картины // След на земле. Кн. 2. Екатеринбург, 2000. С. 156.

10 Шарунова Ф.В. Женщина у горна домны // В строю гигантов. Свердловск, 1966. С. 35.

11 Строки из писем // Мы приближали Победу: Очерки. Воспоминания. Письма. Екатеринбург, 2000. С. 412.

12 Пернач Н.А. Дела комсомольские // Т-34: путь к победе. Воспоминания танкостроителей и танкистов. Киев, 1989. С. 156.

13 Печеницына К. Мое поколение // Горный край. 2000. 6 мая.

14 «…Колхозная торговля превратилась в рыночную спекулятивную торговлю». Секретарю Свердловского обкома ВКП(б) В.М.Андрианову от члена Свердловского обкома ВКП(б) Федоровой. 25 ноября 1941 г. // Урал. XX век. Екатеринбург, 1997. С. 370.

15 Докладная записка в Совнарком РСФСР о снабжении эвакуированного населения… С. 193.

16 Котляр П.X. Станкозаводцы делают танки// Т-34: путь к Победе.С. 151.

17 Воспоминания Н.И.Манакова. Архив автора.

18 Хайдукова (Кудряшова) Н. Про вещий сон и орден в шестнадцать // Горный край. 2000. 6 мая.

19 КосаревскаяРаспопова З.А. Причастность//Т-34: путь к победе.С. 188.

20 Нижнетагильский городской исторический архив (НТГИА). Ф. 70. Оп. 2. Д. 499. Л. 138 об. Ещё более впечатляет тот факт, что только 414 подростков имели возраст от 12 до 15 лет (причём не все из них работали), а остальные были ещё младше. Это значит, что на производстве можно было встретить детей до 12 лет!

21 Воспоминания Н.И.Манакова. Архив автора.

22 Чернявский У.Г. Война и продовольствие. М., 1964. С. 83.

23 Мезенин Н.А. Жизнь все равно продолжалась. Из дневника уральского школьника // Горный край. 2000. 6 мая.

24 Запись беседы О.А.Вакуленко с И.И.Перевозчиковым. Архив автора.

25 Шантин Г. Штрихи из жизни города // Мы приближали победу: Очерки. Воспоминания. Письма. Екатеринбург, 2000. С. 377–378. Следует отметить, что повышенное содержание влаги в хлебе закладывалось уже на хлебозаводах. Известны случаи, когда за новые технологии выпечки хлеба, обеспечивающие повышенную влажность хлеба и экономию дефицитной муки, работники этих предприятий получали ордена.

26 Липовская М.Н. Молодежь – фронту // Т-34: путь к победе. С. 163.

27 Николашина М.М. Завод – судьба моя // Т-34: путь к победе. С. 193.

28 Запись беседы А.В.Мельниковой с Р.С.Сидоровой (Буториной). Архив автора.

29 Фельдман М.А. Деятельность партийных организаций Урала по улучшению материально-бытового положения рабочих в третьей пятилетке (1938 – июнь 1941) // Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма (1937–1975). Свердловск, 1981. С. 24; Козлов Г.А. Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. (записки инженера). Рукопись; Тагильский рабочий. 1944. 21 мая. По данным горисполкома, в 1943 г. шесть пригородных колхозов, два совхоза и 238 подсобных хозяйств располагали посевами в 18 063 га, в том числе 6 765 га под картофелем и овощами. 112 865 индивидуальных посевщиков располагали 5 640 га посевов картофеля и овощей (См.: НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 499. Л. 45).

30 Дижур Б. Под землей и на земле // Нижний Тагил. Свердловск, 1945. С. 144.
31 Тагильский рабочий 

32 Петрова А. Источник дополнительного питания // Тагильский рабочий. 1944. 3 сентября; Васютинский В.Ф. Хранители «старого соболя»: История трудового коллектива Нижнетагильского металлургического комбината. Свердловск, 1990. С. 185; Поспелова А. Снаряды и… картины // След на земле. Кн. 2. Екатеринбург, 2000. С. 156.

33 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 499. Л. 49.

34 Сперанский А.В. В горниле испытаний. Культура Урала в годы Великой Отечественной войны (1941–1945). Екатеринбург, 1996. С. 90–91; Мезенин Н. А жизнь все равно продолжалась. Из дневника уральского школьника // Горный край. 2000. 6 мая.

35 Кайгородов Ю. Битва за хлеб насущный // Горный край. 2000. 6 мая.

36 Попова А. При свете чадящей коптилки // Мы приближали победу: Очерки. Воспоминания. Письма. Екатеринбург, 2000. С. 283–284.

37 Козлов Г.А. Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. (записки инженера). Рукопись.

38 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 499. Л. 45 об.; Промышленность СССР: Статистический сборник. М., 1957. С. 373; Антуфьев А.А. Материальное благосостояние рабочего класса Урала в годы Великой Отечественной войны // Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма (1937–1975). Свердловск, 1981. С. 100; Кайгородов Ю. Указ соч. С. 7.

39 Записи бесед Э.В.Щаповой, А.М.Олешковой и И.В.Татауровой с Е.Л.Зыковой, К.М.Олешковой (Данилушкиной) и И.П.Русиновым. Архив автора.

40 Воспоминания Н.И.Манакова. Архив автора.

41 Воспоминания М.Н.Манаковой. Архив автора.

42 Тагильский рабочий. 1944. 4 июня.

43 Печеницына К. Указ. соч. С. 5.

44 Рассчитано по данным: Козлов Г.А. Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. (записки инженера). Рукопись; Рождественская К. Летопись Нижнего Тагила // Нижний Тагил. Свердловск, 1945. С. 237. Это было больше, чем в других городах Среднего Урала. По данным М.Н.Денисевича, каждый огородник Каменск-Уральского получил в 1945 г. по 615 кг картофеля и овощей, а Свердловска – всего по 305 кг. См.: Денисевич М.Н. Индивидуальные хозяйства на Урале (1930–1985 гг.). Екатеринбург, 1991. С. 88.

45 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 499. Л. 45. О разделении труда между ОРСами и индивидуальными огородниками в выращивании картофеля и овощей см.: Докучаев Г.А. Рабочий класс Сибири и Дальнего Востока в годы Великой Отечественной войны. М., 1973. С. 367.

46 Кайгородов Ю. Указ соч. С. 7.

47 Информация Нижнетагильского ГК ВКП(б) в обком ВКП(б) об индивидуальном огородничестве в городе. 23 апреля 1943 г. // Все для фронта! Свердловская областная организация КПСС в годы Великой Отечественной войны (1941–1945): Документы и материалы. Свердловск, 1985. С. 298; НТГИА. Ф. 417. Оп. 1. Д. 272. Л. 42–43.

48 Верхорубов. Как мы подготовились к севу на индивидуальных огородах // Тагильский рабочий. 1944. 21 мая.

49 О продаже соли для индивидуальных огородников // Тагильский рабочий. 1943. 5 сентября.

50 Рассчитано по данным: Информация Нижнетагильского ГК ВКП(б) в обком ВКП(б) об индивидуальном огородничестве в городе. 23 апреля 1943 г. С. 297–298; НТГИА. Ф. 417. Оп. 1. Д. 272. Л. 42; Тагильский рабочий. 1943. 3 апреля.

51 Литвинова М. Его линия фронта // След на земле. Кн. 2. Екатеринбург, 2000. С. 17; НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 499. Л. 44 об., 45 об.

52 Боташева Е. Успехи тагильских мичуринцев // Тагильский рабочий. 1944. 23 апреля.

53 Воспоминания М.Н.Манаковой. Архив автора.

54 Запись беседы О.А.Шарик с Н.Г.Шакун. Архив автора.

55 Козлов Г.А. Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. (записки инженера). Рукопись. Эта ситуация была типичной для Среднего и Западного Урала. За 1941–1944 гг. по Свердловской и Пермской областям число свиней в подсобных хозяйствах рабочих и служащих сократилось в 6,9 раза (с 28,1 до 4,1 тыс. голов). См.: Антуфьев А.А. Материальное благосостояние рабочего класса Урала в годы Великой Отечественной войны // Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма (1937–1975). Свердловск, 1981. С. 91.

56 Тагильский рабочий. 1943. 10 июля.

57 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 70. Л. 49; Д. 499. Л. 106 об.

58 Козлов Г.А. Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. (записки инженера). Рукопись.

59 Воспоминания М.Н. и Н.И. Манаковых. Архив автора.

60 Докладная записка в Совнарком РСФСР о снабжении эвакуированного населения в Свердловской области. Март 1942 г. // Продовольственная безопасность Урала в XX веке. Т. 2. Екатеринбург, 2000. С. 193.

61 Запись беседы Э.В.Щаповой с Е.Л.Зыковой. Архив автора.

62 Митрофанова А.В. Рабочий класс СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 1971. С. 228; Мотревич В.П. Материальное положение колхозников Среднего Урала в период Великой Отечественной войны (1941–1945) // Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма (1937–1975). Свердловск, 1981. С. 65; Трифонов А.Н. Колхозная торговля на Урале в период Великой Отечественной войны (1941–1945) // Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма (1937–1975). Свердловск, 1981. С. 75–76.

63 Денисевич М.Н. Индивидуальные хозяйства на Урале (1930–1985 гг.). Екатеринбург, 1991. С. 179–181.

64 Рассчитано по данным: Денисевич М.Н. Указ. соч. С. 91, 179–180. При отсутствии данных по Нижнему Тагилу использовался показатель средней цены по городам Урала.

65 Рассчитано по данным: Бокарев Ю. Власть и преступность в России. От второй мировой войны до послевоенного восстановления // Россия XXI. 1994. № 3. С. 85 и табл. 4.

66 Трифонов А.Н. Колхозная торговля на Урале в период Великой Отечественной войны (1941–1945) // Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма (1937–1975). Свердловск, 1981. С. 80.

67 Воспоминания Н.И.Манакова. Архив автора.

68 Шантин Г. Указ. соч. С. 384–385.

69 Берг П.А. Указ соч. С. 190–191.

70 Воспоминания М.Н.Манаковой. Архив автора; Мы приближали Победу: Очерки. Воспоминания. Письма. Екатеринбург, 2000. С. 430. Ф.Шкарин вспоминал, что «всех задержанных отправляли в воинские части,которые после непродолжительной подготовки отправлялись на фронт».

71 Ермаков И. Удивительный вопрос // Тагильский рабочий. 1943. 29 мая.

72 Воспоминания Н.И.Манакова. Архив автора.

73 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 499. Л. 16, 49; Козлов Г.А. Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. (записки инженера). Рукопись; Айрапетов В.Г., Панфилов С.П. Материально-бытовое положение трудящихся черной металлургии Урала (июнь 1941 – 1945) // Из истории социалистического строительства на Урале. Вып. 4. Свердловск, 1976. С. 69.

74 Слободин К.М. Танк на постаменте. М., 1968. С. 101; Козлов Г.А. Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны. 1941– 1945 гг. (записки инженера). Рукопись; Увеличить время работы столовых // Тагильский рабочий. 1942. 18 июня; Парусов И. В цеховой столовой // Тагильский рабочий. 1944. 8 декабря.

75 Матвеев. Нет борьбы за качество питания // Тагильский рабочий. 1944. 5 апреля.

76 Костин. Улучшить условия труда // Тагильский рабочий. 1944. 9 августа. 77 Тагильский рабочий. 1944. 30 сентября