ДИССЕРТАЦИЯ: СТРОИТЕЛЬСТВО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ГОРОДА НИЖНИЙ ТАГИЛ: ПЛАНЫ И РЕАЛЬНОСТЬ (начало 1920-х – конец 1930-х гг.) ЧАСТЬ 2

Олохова Ольга Павловна

 

ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Кириллов Виктор Михайлович

ЧАСТЬ №2

Глава II. Строители нового города, условия их жизни и труда

2.1. Мобилизация трудовых ресурсов на строительство и условия труда
2.2. Социально-бытовая сфера жизни населения Нижнего Тагила
2.3.Индивидуальная идентичность строителей социалистического
города
Заключение

2.1 МОБИЛИЗАЦИЯ ТРУДОВЫХ РЕСУРСОВ НА СТРОИТЕЛЬСТВО И УСЛОВИЯ ТРУДА

В условиях осуществления программы принудительной модернизации действовал механизм мобилизационной экономики, где эффективными инструментами стали рациональные методы концентрации и перераспределения ресурсов в условиях господства государства.

Другой особенностью стала «адаптация» общества в неблагоприятных условиях. Решающее значение получили различные методы стимулирования социально- трудовой активности различных слоев населения: как консолидационного типа– эксплуатация энтузиазма, агитация, получение социальных и материальных благ, повышение или снижение статуса исполнителей,солидарная ответственность, так и конфронтационного типа – административный нажим, репрессии370.

При воплощении в жизнь проекта создания промышленной базы на Урале и в Сибири власть в нашем городе столкнулась с демографической проблемой – слабым заселением районов, что потребовало от правительства проведения комплексного плана мобилизации и закрепления трудовых ресурсов на предприятиях.

Как утверждает историк-урбанист М.Г. Меерович мобилизация трудовых ресурсов «заключалась в той «добровольно-принудительной» миграционной политике, которую осуществляет советская власть для «комплектования населения соцпоселков и соцгородов» в целях обеспечения строительства заводов потребным количеством рабочих рук»371.

К началу 1930-х гг  профессиональных строителей во всей Уральской области имелось только 12.000 чел. Затрагивая проблему обеспечения трудовыми ресурсами промышленных предприятий, историк С.В. Устьянцев отмечает, что для «возведения грандиозного, не имевшего аналогов в мире УВЗ эта цифра была ничтожной»372.

По свидетельству начальника строительства УВЗ Л.М. Марьясина: «Для того, чтобы стройка могла развиваться и расти, ей не хватало рабочей силы. Проблема пополнения кадров была не простой, найти рабочих среди местного населения в нужном нам количестве до 18.000 – 20.000 чел., было невозможно»373.

Решая проблему дефицита рабочей силы в 1932 г, власть определила следующие районы страны, из которых комплектовались трудовые ресурсы социалистического города: «Башкирская республика с контингентом – 1.000 чел., Средняя и Нижняя Волга – 4000 чел., Центрально- Черноземная область – 1.500 чел., Уральская область – 11.900 чел. Всего – 18.400 чел.»374.

А.В. Ермаков характеризует следующим образом начальный период строительства социалистического города: «…За век, со второй четверти XIX до начала второй четверти XX века, к существовавшему Тагилу прибавился еще один, а за три предвоенных пятилетия к уже имеющемуся городу добавилось еще три!»375.

Нельзя не согласиться с тем, что основной причиной столь быстрого увеличения численности населения социалистического города стало начало строительства заводов-гигантов тагильской индустрии и строительства возле них жилых массивов. О.В. Горбачев концентрирует свое внимание на том, что Нижний Тагил уже давно был центром своей округи с сформировавшимися городскими функциями и его следует рассматривать как запоздавший город.376.

Только в 1919 г  Нижний Тагил получил статус города 377, в 1920 г. был выведен из состава Верхотурского уезда и стал уездным городом. К 1923 г. город был определен как административный центр Нижнетагильского округа, который существовал до 1930 г.

А.В. Ермаков в своих исследованиях выделяет крупные районы города, остававшиеся без особых изменений в начале 1920-х гг. в Нижнем Тагиле: «Те же «три конца» – кержацкие ключи, где жили рудокопы и углежоги; Выя, где с давних пор обосновались туляки-металлурги, завезенные первыми Демидовыми; да Гальянка, заселенная потомками бывших черниговских крепостных, занятых на золотоплатиновых приисках. В основном же в городе преобладали грязные немощеные ухабистые улицы, обрамленные покосившимися от времени, вросшими в землю и закопченными деревянными избами»378,379.

В своих воспоминаниях инженер Ю. Гетлинг оставил описание Нижнего Тагила 1930 г.: Бревенчатый город с пустынными и ухабистыми улицами был погружен во тьму. Для своего времени город был всегда значительным промышленным центром, в котором тихо и размеренно протекала жизнь. Завод, рудник, железнодорожный узел оставили на развитии города свой отпечаток.380.

На фоне местной жизни полной утопией казались Ю. Гетлингу слова своего коллеги: «Вот тут будет коксохимический завод, а там встанут доменные печи, мартеновские и прокатные цехи, а несколько поодаль (инженер показал на группу высоких лиственниц), вырастет социалистический город… Каждый поезд, прибывающий в Тагил, высаживал сотни новых людей. Приезжали петропавловские лесорубы, вятские плотники, орловские грабари. Они наскоро рыли землянки, рубили дома, разбивали палатки, обзаводились на новой земле несложным хозяйством»381.

Динамику роста численности населения Нижнего Тагила показал в своем исследовании М.Ю. Тараканов. По его подсчетам, «численность населения в 1929 г. насчитывала – 46.788 чел., 1930 г. – 56.162 чел., 1931 – 59.483 чел. В 1932 г. составляла – 117.700 чел., в 1935 г. увеличилась до 150.000 чел., в 1938 проживало в нашем городе 147.000 чел., а по переписи 1939 г. – 159.900 чел.»382,383.

Проведенная в 1939 г. перепись населения Нижнего Тагила отразила национальный облик города: «численность русского населения Тагила по сравнению с 1926 г. выросла на 272 % (103.323 чел.), но его удельный вес среди жителей города сократился до 88,4 % (на 9, 4 %). Большая часть русских проживала в Ленинском – 31,7%, Дзержинском – 27,7 % районах города.

Татары к 1939 г. увеличили свой удельный вес до 2,8 %. Основная часть татар и украинцев проживала в Дзержинском и Тагилстроевском районах. Представителей остальных национальностей в то время в Тагиле было 4,2 % (6.812 чел.)»384.

Ученый приходит к выводам: в изучаемый нами период в Нижнем Тагиле наблюдается рост численности населения, за период с 1920— 1939 гг. населения города увеличилось на 322,9 % (122.068 чел.). Кроме этого отмечалось повышение уровня грамотности тагильчан, а также происходило выравнивание соотношения женского и мужского населения города, возникшее после Гражданской войны.385.

С других строек СССР в Нижний Тагил прибывают руководящие и инженерно-технических кадры, такие как Б.С. Трахтер и М.М. Царевский. Б.С. Трахтер с декабря 1930 г. возглавлял строительное управление «Тагилстрой»386.

Его назначение в город изначально было временным, он проработал ровно 13 месяцев387. Перед ним была поставлена задача–в течение двух лет организовать на НТМЗ работоспособную строительную организацию388.

С 1931–1936гг. М.М.Царевский возглавлял управление «Тагилкомбинаттяжстроя» 389.

В начале своей деятельности Царевский особое внимание уделил обеспечению стройки инженерно-техническими сотрудниками, пригласив в Тагил опытных специалистов, многих из которых знал лично. Руководитель умел наладить взаимодействие и со смежниками, и с партийным руководством города. Характерной чертой его работы была заинтересованность в улучшении быта строителей390. После отъезда Царевского вплоть до 1938 г. на НТМЗ практически ничего сделано не было.

Группу управленцев Нижнего Тагила пополнил А.А. Давыдов391. В августе 1930 г. он был назначен директором ВЖР392. В это время рудник был почти остановлен, новый управляющий с энтузиазмом взялся за его восстановление. «Раздумывать было некогда, – пишет далее Давыдов. – …Выход был один: мобилизовать все оставшиеся силы в забой, прекратить утечку рабочей силы, пустить промывку на три смены и бесперебойную работу, обеспечив текущую программу добычи. Развязав себе руки, предстояло взяться за окончание механизации граневой выработки, заброшенной растерявшимся руководством. Это был первый бой за механизацию рудника 393,394.

Строительство промышленной площадки УВЗ началось с 1931 г, прибыли первые спецпереселенцы, которые занялись возведением жилых бараков и цехов промышленного предприятия. Все это проходило под руководством директора В.А. Вторыгина.395.

О его деятельности на посту начальника стройки информации не сохранилось, очевидно, на этой должности он себя не проявил. С 1933 г. его заменил Л.М. Марьясин 396, ранее работавший на строительстве коксохимического производства ММК397.

Приехав в Нижний Тагил, он увидел, что кадры, жилье, подсобная организация не соответствовала масштабам строительства завода. Руководитель стройки решил начать с укрепления подсобной промышленной базы: добыча щебня, песка и т. д.398 Кроме этого на площадке отмечалось отставание жилищного строительства от возведения промышленных объектов.

В 1933 г  наблюдалась слабая техническая оснащенность, отсутствие квалифицированных кадров, маломощная подсобная база, недостаточное снабжение. Важен еще психологический фактор: строители видели основную задачу в сооружении промышленных объектов, а жилищно- бытовое строительство у них уходило на второй план.

К 1933 г  каменный город на площадке совсем не строился  Возвели лишь один каменный объект – детские ясли. Строилось два десятка домов КФИ, которые считались постоянными объектами жилищного строительства.399.

Однако уже к середине 1930-х гг  изменились требования к руководителям предприятий, заводы нуждались в управленцах, обладающих современными техническими знаниями. Это подчеркивал М.М. Царевский, который позднее писал: «Период индустриализации и возведения новостроек в СССР совмещался со сменой поколений инженерно-технических специалистов. Дореволюционные специалисты уже не могли участвовать в строительстве промышленных объектов в силу возраста, а молодой инженерно-технический состав еще не обладал необходимым опытом»400.

Отсутствие современной техники и острая нехватка людских ресурсов сильно тормозили строительство.401.

Одним из управленцев, имеющих высшее образование и владеющих техническим знанием на УВЗ стал Г.З. Павлоцкий402, работавший в 1935–1938 гг.403 После него некоторое время завод возглавлял М. Н. Раздобаркин (1938–1939 гг.).

На другом крупном промышленном предприятии города Нижнего Тагила НТМЗ из когорты таких директоров был В. Г. Белов404, выпускник Промышленной академии 1932 г.405 Приказом наркома тяжелой промышленности СССР Л.М. Кагановича 3.06.1938 г. Белова на посту директора НТМЗ сменил двадцативосьмилетний В.М. Овчаренко, выпускник Днепродзержинского металлургического института, инженер-доменщик. В июне 1938 г. он был назначен директором НТМЗ.406.

Первые управленцы смогли сплотить коллектив в единое целое, направить на выполнение поставленных задач 407.

Ярчайшим примером тому может служить высказывание историка К.С. Павлова: «…директор являлся не просто управленцем, он был «вожаком» огромного коллектива»408.

Инженерный состав на новостройки заводов-гигантов и социалистических городов возле них искали по всей стране. После прибытия в Нижний Тагил Л.М. Марьясин в 1933 г. занялся проблемой комплектования инженерно — технических кадров. Он пишет: «Принято решение пополнить ряды специалистов новостроек из выпускников Ленинградских и Московских строительных вузов. Начальник сектора кадров НКТП СССР тов. Москвин предложил директорам вузов выбрать 50 молодых инженеров для срочной отправки на УВС. Такое же количество специалистов было мобилизовано из Ленинграда. Приехав на площадку, молодые инженеры с большим энтузиазмом взялись за дело, правда, с первых же шагов им пришлось столкнуться с тяжелыми культурно-бытовыми условиями. Но большинство из них трудностей не испугались, их увлекла грандиозность тех задач,которые им здесь предстояло разрешить»409.

Важность проблемы квалифицированных кадров фиксирует С.В. Устьянцев: «Высшими техническими учебными заведениями гиперпромышленный Нижний Тагил 1930-х гг. был обделен. Преобладающими формами комплектации инженерных кадров вплоть до 1941 г. были вольный наем и направление в порядке распределения молодых специалистов»410.

Характерной формой связи с вузами была производственная практика, например, в «1936 году в цехах и отделах УВЗ ее проходили 166 студентов-дипломников из Уральского, Ленинградского, Саратовского индустриальных институтов и Московского механико-машиностроительного института им. Баумана. Переобучение ИТР проходило в местном филиале института повышения квалификации»411.

Недостаток в квалифицированных специалистах отмечает московская группа ученых – Крупянская В.Ю. Будина О.Р., Полищук Н.С., Юхнева Н.В., исследовавшая производственный быт рабочих Нижнего Тагила412: «В 1930 г. на НТМЗ среди инженерно-технических работников осталось только 12 % практиков, не имевших специального образования; 78 % имели среднее и 10 % – высшее образование.

Не сразу и нелегко складывались нормальные отношения между рабочими и технической интеллигенцией. В сознании рабочих сохранилось недоверчивое отношение к администрации. Оно распространялось даже на выдвиженцев, о которых говорили: «Сам недавно вместе с нами работал на производстве, а теперь заставляет работать»413.

Сущность проблемы сводилась к негативному отношению рабочих, которое проявлялось в стремлении взвалить на руководство вину за промахи в работе из-за непонимания трудностей хозяйственного строительства в начальный период стройки социалистического города.

Ликвидация недостатка в квалифицированных специалистах осуществлялась через подготовку в школах фабрично-заводского и горного ученичества.

В 1925–1926 гг  на Урале было 32 школы ФЗУ, из них 21 по металлургии, 6 по горному делу и 5 смешанных, школа ФЗУ при НТМЗ имела металлургическое и механическое отделения, где проходила подготовка специалистов: слесарей, токарей, электриков и др.414

Статистические данные характеризуют образовательный уровень взрослого населения  В 1935–1936 гг  с введением в строй большинства основных цехов Уралвагонзавода увеличилась потребность в квалифицированных рабочих. «Отдел кадров начал вербовку членов семей рабочих и ИТР стройплощадки и соцгорода. Проводил подготовку их по специальностям, в которых остро нуждался завод и стройки города. Было охвачено 4.584 рабочих из них окончивших полный курс обучения 2.753 чел.»415.

В районе Вагоностроителей размещались школы ФЗУ, «обучение на курсах проводилось без отрыва от производства, со сроком обучения от 2 до 6 месяцев. Обучение проводили как штатные преподаватели, так и заводские инженеры-совместители»416.

В одной из таких школ в 1936 г. «обучалось 466 чел. по специальностям: слесарь-ремонтник – 156, слесарь- сборщик – 142, слесарь-инструментальщик – 22, электромонтер – 53, токарь- универсал – 54, формовщик – 21, столяр – 18»417.

Уральский вагоностроительный завод в 1930-е гг  имел несколько учебных заведений для обучения технических специалистов: курсы мастеров соцтруда и машиностроительный техникум (основан в конце 1931 г.).

Помещение вечернего машиностроительного техникума при УВЗ заново восстановлено в 1935 г. (в 1933 г. его закрыли из-за малого количества учащихся – примеч. О.О.), в нем располагалось несколько отделений: «сварочный, литейный и сборочно-монтажный, холодной обработки металлов. Первым директором по приказу завода УВЗ от 11.05.1935 г. была назначена Е.С. Левина. В то время от абитуриентов в возрасте от 16 до 35 лет требовалась общеобразовательная подготовка на уровне 7 классов средней школы»418,419.

В заводской газете «Вагоногигант» освещался вопрос подготовки квалифицированных специалистов для предприятий: «Из года в год растет культурно-техническое образование рабочих. Если в 1936 г. на курсах обучалось 824 чел., то 1938 г. прошли подготовку уже 2.644 рабочих. На курсах по повышению квалификации в 1938 г. подготовлено 1.476 чел., через все виды курсов техучебы прошли 4.760 чел.»420.

Несмотря на развитие сети образовательных учреждений и разных курсов подготовки рабочих кадров в Нижнем Тагиле ощущался дефицит квалифицированных специалистов по причине постоянного потока новых рабочих, не владеющих минимальными знаниями и большой текучести трудящихся масс.

В первой половине 1930-х гг  администрация УВЗ произвела набор небольших групп ИТР с других предприятий для обучения крестьянской массы, но не получив работы, специалисты покинули город. Только в начале 1934 г. новый набор инженеров был обеспечен рабочими местами.421.

Характеризуя особенности формирования рабочих кадров, отметим, что подготовка специалистов проходила в трудных условиях и была одной из важных проблем комплектования трудовыми ресурсами промышленных предприятий, а также при строительстве социалистического города.

Неоценимый вклад в развитие Урала как промышленного центра страны внесли иностранные рабочие и специалисты.

Историк Шарапов Н.П. в своем исследовании рассмотрел применение иностранного опыта на предприятиях Советского Союза и выделил основные группы иностранных рабочих и специалистов, изъявивших желание работать в нашей стране: «Первая группа прибыла в СССР оказать помощь советским гражданам в строительстве первого в мире социалистического государства.

Вторая группа приехала в надежде избавиться от нищеты и бедствий, в связи с экономическим кризисом 1929– 1933 гг. Третья группа состояла из специалистов, представителей фирм, заключивших договоры о технической помощи.

В основном специалисты были направлены на новостройки Магнитогорска, Свердловска, Березников, Челябинска и Нижнего Тагила»422.

Власть была заинтересована в активном участии иностранных специалистов, государство принимает постановление на XVI съезде ВКП (б) в июне 1930 г. «Об использовании на предприятиях страны передовой заграничной техники и привлечения на работу в Советский Союз квалифицированных иностранных рабочих и специалистов» 423.

В числе прибывших в Нижний Тагил были опытные иностранные специалисты и мастера коммуны «Цемент», сыгравшие значительную роль в подготовке кадровых строителей Нижнего Тагила424.

Они распространили в нашем городе множество строительных и технических новшеств: американский метод штукатурки различных поверхностей, инвентарные раздвижные леса для малярных и штукатурных работ и т. д. Использование опыта иностранных специалистов внесло ощутимый вклад в строительство промышленных и гражданских объектов соцгорода.

Со многими трудностями пришлось столкнуться иностранным рабочим и специалистам на строительстве УВЗ и города  Вот одно из типичных проявлений недовольства иностранного рабочего УВЗ Эккарда, столяра (американец): «По моей специальности используют меня правильно, но очень часто не вовремя подают материал, что не дает мне возможность реализовать себя полностью. Не организовано снабжение. Должно быть открыто отделение иностранного магазина на площадке. На площадке нет кино, театра, никаких развлечений для нас, нет даже красного уголка»425.

По мнению историка А.В. Богданова, на промышленных стройках Урала в период первой пятилетки снабжение товарами первой необходимости и продуктами питания иностранных специалистов и рабочих организовано на низком уровне.426.

В архиве РГАЭ содержится материал об основных причинах отъезда зарубежных специалистов: «Во-первых, заводы не обеспечили нормальные производственные и бытовые условия: не подготовлены квартиры для приезжающих иностранных рабочих без надлежащего оборудования. Во- вторых, не выделено лучшее оборудование, на котором возможно более эффективно использовать иностранных рабочих. Это усугублялось тем, что не всегда иностранцы использовались по специальности. В-третьих, недостаточно интенсивно проводились в жизнь предложения рабочих по рационализации»427.

Ввиду вышеописанных обстоятельств многие иностранные рабочие и специалисты покинули стройку. Данных о количестве приехавших специалистов коммуны «Цемент» не сохранилось.

В первой половине 1930-х гг  в стране меняются требования к иностранным специалистам, пересматриваются договора о технической помощи, прекращается валютное финансирование, ужесточаются нормы организации сотрудничества, например, запрещается обработка данных геологоразведки, а также направление за рубеж заказов на разработку проектов и др.

На заводах уральского региона в 1920–1930 гг  в основном применялся вольнонаемный труд  Из соседних уездов Пермской и смежных с ней Вятской и Казанской губерний население уходило на работу в Нижний Тагил.

Рабочий класс нашего города пополнялся за счет приезжих, главным образом, из Свердловской (27,1 %) и Кировской (14,0 %) областей, а также Татарской и Башкирской АССР (5 %)428.

Помимо увеличения трудовых ресурсов за счет потомственных рабочих и безработных в первом пятилетнем плане широко использовался труд крестьян  Как подчеркивает американский историк С. Коткин: «Новые трудовые ресурсы соцгородов создавались практически из ничего. Крестьяне поменяли сельскохозяйственный уклад жизни на промышленный график работы с 8 часовым рабочим днем и 5 дневной рабочей неделей»429.

В процессе индустриализации и урбанизации нехватка рабочей силы носила острый характер, наблюдалась массовая текучесть рабочей силы, которая являлась всеобщим явлением и не была особенностью уральского региона.

Главный конструктор УВЗ – Д.Н. Лоренцо приводит такие цифры: «на 1.01.1932 г. на площадке имелось 920 чел., в январе прибыли 243 и уехали 316 чел. В феврале со стройки ушли 203 чел., а вновь прибыли только 21. За первый квартал текучесть кадров составила 25,9 %, за апрель и май более 40 %. В течение только первых десяти месяцев 1933 г. с Уралвагонстроя ушли 15.000 чел.»430,431.

Власть принимает ряд постановлений, направленных на закрепление и контроль трудовых ресурсов в 1930-е гг, среди таких документов выделим постановление ЦИК и СНК СССР «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов» 1932 г.432, постановление ЦИК и СНК СССР «О порядке отходничества из колхозов» 1933 г.433, что ограничивало самовольный уход крестьян в города на заработки и стихийный отток сельского населения.

Интересны воспоминания одного из крестьян, приехавшего в Нижний Тагил, Валерия Кузина: «В первой половине 1930-х гг. ХХ века на Урал и в Сибирь переселилось немало крестьянских семей с Украины, Северного Кавказа, Поволжья. Одни бежали от голода, другие – от коллективизации. Александр Федорович Куликов, потеряв в голодные годы двух сыновей и дочь, видимо, выехал на Урал по найму. Стремясь как-то упорядочить исход крестьян с родных мест европейской части России, советское правительство, осуществлявшее ускоренную индустриализацию страны, разрешило предприятиям заключать с колхозами договора по найму рабочей силы.

В 1935 г. семья Куликовых приехала в Нижний Тагил. С участием родоначальника династии Куликовых Александра Федоровича построены многие промышленные объекты на территории технической части полигона, здание управления, гараж, котельные, семилетняя школа и другие социальные объекты»434.

Мемуары очевидцев событий тех лет помогают восстановить полную картину жизни первых строителей.

По подсчетам историка А.А. Базарова, в 1929–1933 г. численность рабочих в уральской промышленности выросла в 3 раза, свободный наем городского населения был менее 20 % от прироста. Остальная часть рабочих состоит из спецпереселенцев или иным насильственным способом мобилизованных крестьян.435.

Власть в 1934 г. в рамках ОГПУ создает трудпоселения, с этого момента спецпереселенцы официально именуются «трудпоселенцами». Общее количество трудпоселенцев в Нижнем Тагиле насчитывало 15.000 чел.436

В.М. Кириллов в своей монографии констатирует, что «первые спецпереселенцы в Нижнем Тагиле появились в связи с заявками от Востокостали и Цветметзолота.

На заседании комиссии исполкома Нижнетагильского Горсовета 23.05.1931 г. было принято решение договориться с Востокосталью о направлении группы кулаков в количестве 25.000 чел. на новое строительство Тагилстроя, уже 8.07.1931 г. направили 500 семейств спецпереселенцев для Высокогорского рудоуправления из Московской области; 1.000 семей для Гороблагодатского рудоуправления из Московской области; 200 семей спецпереселенцев для Тагила из Нижегородского края»437.

В.М. Кириллов подтверждает прибытие новых трудовых ресурсов секретным документом санврача новостроек тов. Скалкина от 3.08.1931 г.: «1 августа на Тагилстрой принят эшелон спецпереселенцев (1.260 чел.). Они прибыли завшивленными на 70 %, размещены без всякой санобработки в двух бараках площадью 1.630 м2 в обоих.

Поселки для спецпереселенцев строились в разных местах Тагила, в разное время438,439.

Спецпоселение на Тагилстрое (2 площадка) создано в 1931 г. и стало самым крупным. В этом же году строится Переселенческий поселок Уральской области на ВЖР и поселке на руднике III Интернационала, в 1932 г. спецпоселки при Кирпичном заводе и в Евстюнихе, в 1933 г. спецпоселки на Лебяжинском руднике, Коксострое.

В 1934 г. был введен в строй новый поселок (спецгородок) для переселенцев, работавших на Вагонстрое, спецпоселение в Балакино и дом старчества для спецпереселенцев в Шайтанке.

В 1935 г. только в районе строительства УВЗ существовало пять спецпоселков: два на второй площадке УВС, 1 поселок Вагонстрой (3 площадка), 1 поселок на ТЭЦ и спецгородок на Пихтовых горах»440.

Необходимо отметить, что к концу первой пятилетки спецпереселенцы обеспечивали в Уральском регионе до 80% лесозаготовок и более 60 % добычи угля и руды.441.

С.В. Устьянцев в своем исследовании пишет: в начале 1933 г. в 49 бараках размещалось около 3.500 спецпереселенцев. Из них трудилось только 1.372 чел. (в том числе 40 подростков), остальные были непригодны по возрасту или состоянию здоровья.442.

Как подчеркивал А.В. Ермаков: «общее же число спецпоселенцев и заключенных колоний и тюрем в городе, колебалось в 1932–1940 гг. от 10.000 до 21.000 чел., а в отдельные годы (например, в 1934 г.) доходило до 14% населения. Исследователь пришел к выводу, что «каждый десятый тагильчанин в годы первых пятилеток попал в наш город не по своей воле»443.

В пределах Нижнего Тагила на апрель 1932 г  спецпереселенцы составляли 11% по отношению к численности коренного населения444. Нижний Тагил стал одним из мест концентрации спецпереселенцев.

Особенностью начального периода строительства промышленных предприятий и социалистического города Нижний Тагил явилось использование труда заключенных.

Автор диссертационного исследования полностью согласен с мнением О.В. Горбачева, утверждающего, что «характерной чертой градообразования сталинского периода на Среднем Урале стало то, что, по меньшей мере, для четырех городов (Ивдель, Краснотурьинск, Нижняя Тура и Тавда) важным фактором развития стало наличие учреждений системы ГУЛАГа»445.

Государство для привлечения заключенных на стройплощадки в качестве трудовых ресурсов принимает постановление «Об использовании труда уголовно заключенных» от 27.06.1929 г. Лагеря ОГПУ были переименованы в исправительно-трудовые, им передавались осужденные сроком на 3 года и выше.

К середине 1930 г. ОГПУ создало разветвленную сеть ИТЛ.

В 1932 г.в СССР насчитывалось 11 ИТЛ ГУЛАГА.В 1933 г.14 ИТЛ, в 1935 г.15 ИТЛ.

Численность заключенных в 1930 г. составила 179.000 чел., в 1931 г. – 212.000 чел., в 1932 г. – 268.700 чел., в 1933 г. – 334.300 чел., в 1934 г. – 510.300 чел. (на первое января каждого года)446.

В июле 1931 г  в ведение ОГПУ было передано хозяйственное использование «спецпереселенцев», крестьян, выселенных в ходе «раскулачивания» в отдаленные районы страны. За 1930–1931 гг. на спецпоселение отправили более 380.000 семей – 1.800.000 чел.447

Численность спецпереселенцев на Урале на 1.01.1934 г. составила 375.078 чел., что соответствовало от 35 до 37,2 % от общей численности спецссылки по СССР по состоянию на указанные даты.448.

В воспоминаниях Л.М. Марьясина характеризуется работа спецпереселенцев и заключенных на новостройках Нижнего Тагила: «…Здесь из человеческих отребьев, паразитов, врагов трудящихся – руками самоотверженных чекистов было выковано для советской страны несколько тысяч полезных граждан. Громадная массово-политическая работа, которая проводилась среди этих людей партийной организацией Уралвагонстроя и политаппаратом НКВД, дала свои результаты. С каждым днем эти люди все больше и больше делались нашими, с каждым днем множились ряды тех, кто не за страх, а за совесть, хотел бороться за наше дело»449.

Тагильские исследователи – С.В. Устьянцев, А.В. Пислегина, Г.П. Панюхин указывают, что специально для использования на УВС в конце 1932 г. была переведена из города Чусового и размещена в поселке Красный бор ИТК. К середине 1933 г. численность «контингента» ИТК достигла 4.000 чел.450

Историк В.М. Кириллов отмечает: «заключенные работали на внешних работах в различных организациях и на предприятиях города, а также в лагерных мастерских: портняжной, сапожной, кузнечно-столярно-слесарной. Для заключенных был установлен 8-часовой рабочий день. На каждого заводился лицевой счет, из общего заработка, заключенного вычитались затраты на его содержание, расходы на содержание администрации лагеря и караула»451.

Любопытны письма заключенных, изъявивших желание работать на стройке УВС, одно из них содержало следующую информацию: «От Ладыгина Александра Николаевича, осужденного приговором Коллегии ОГПУ от 31.04. 1931 г. по ст. 58 УК, сроком на 3 года. Я содержусь в настоящее время в Саратовской фабрично-заводской трудовой колонии и работаю в главной конторе колонии в качестве статиста, в ожидании отправки меня в город Котлас (Архангельской области – примеч. О.О.). Так как Уральская область также является местом ссылки по линии ОГПУ, то позволяю себе предложить вам свой труд и просить вас возбудить ходатайство об изменении мне места ссылки. Имею высшее образование, окончил Московский университет по юридическому факультету. До революции служил в судебном ведомстве. За работу в конторе колонии, как ударник, премирован»452.

Еще одно письмо было направлено директору УВЗ от Майер Александра Карловича, осужденного коллегией ОГПУ по 58-10 ст. УК от 06.02.1931 г.: «Заявление. Всю свою жизнь я был педагогом. Служебный стаж 27 лет. Профессиональный стаж с 1917 г. Специальность моя немецкий и латинский языки. До революции я преподавал в среднеучебных заведениях. В настоящее время работаю в Саратовской трудовой колонии. За ударничество имею справку о благодарности. Принимая во внимание, что Урал так же является местом ссылки по линии ОГПУ, предлагаю свои услуги и прошу мне поменять место нахождения»453,454.

По мнению Л.М. Марьясина отставание стройки усугублялось недостаточным количеством квалифицированных специалистов.455.

Несомненно, тяжелый и изнурительный труд заключенных помог освоить природные богатства, ускорил процесс индустриализации и урбанизации, превращая Урал в опорный край державы.

Руководство городских новостроек Нижнего Тагила стремилось удержать и сохранить трудовые ресурсы  Применялась практика поощрения за большой стаж – продвижение на более квалифицированную работу, предоставление квартиры, премирование платным дополнительным отпуском, путевками в дома отдыха, денежными или вещевыми премиями.456.

Динамика роста производительности труда во второй половине 1930-х гг связана с первым этапом развития на Урале массового движения ударников, позже принявшего форму социалистических соревнований, впоследствии оно превратилось в стахановское движение.457.

Организовать и расширить стахановское движение сумел Л.М. Марьясин: «Главная заслуга в этом принадлежала партийной организации треста, на площадке действовали сотни кружков низовой политсети доклады и беседы проводились ежедневно»458.

Развитие стахановского движения предусматривало премирование отличившихся коллективов: «На всех участках УВЗ вводилась денежная премиальная оплата труда за досрочное выполнение графика,459 а также награждали книгами, часами, велосипедами, охотничьими ружьями и т. д.»460.

Наряду с материальными поощрениями использовались разнообразные моральные формы поощрения, в том числе: цеховые Доски почета, заводская галерея почетных ударников, отличников. За прогулы, пьянство существовала чёрная доска.

Историк И.В. Ильиных отмечала, что «власть, манипулируя отношением рабочих к труду, внедряя опыт «соцсоревнования», ориентировалась на присущие русскому сознанию ухарство, штурмовщину, трудовой запал, сформированные необходимостью форсированно трудиться в краткие промежутки времени»461.

Как подчеркивает Пол Грегори: «Повышение нормы выработки означало понижение заработной платы трудящихся, в тоже время, руководство намеренно использовало увеличение норм выработки для роста производительности труда»462.

Были противники развития стахановского движения, на УВЗ известны случаи вредительства отдельных рабочих.

Показателен пример негативного отношения к стахановцам: согласно приказу № 515 от 21.10.1935 г. УВЗ, «нормировщик Вагоносборочного цеха тов. Краузе заявил стахановцам, что будут пересматриваться нормы и понижаться расценки. Он был снят с работы и был осужден».

В следующем приказе № 532 от 1.11.1935 г., говорится: «Профорга 2 участка деревянного строительства тов. Шарыгина и инспектора курсовой базы тов. Слепова, допустивших классово-враждебную агитацию среди рабочих при обсуждении стахановских методов работы, снять с работы, выселить из квартир, без права поступления на площадке УВС и дело передать в прокуратуру для привлечения к ответственности»463.

Недовольство отдельных рабочих на предприятиях и стройках массового характера не имело  Пол Грегори заостряет внимание на том, что «стахановское движение таило в себе риск роста недовольства рабочих. Сопротивление рядовых рабочих стахановскому движению сталкивалось со все более жесткой ответной реакцией. Даже умеренное сопротивление стахановскому движению теперь воспринималось властями как контрреволюционная деятельность и саботаж»464.

Схожее мнение о причинах возмущения стахановским движением имеет С. Коткин, который отмечает: «В ситуации, когда рабочие были поглощены задачей личного выживания в условиях постоянного дефицита, при потогонной системе ударного труда, физическом запугивании и публичном осмеянии, трудящиеся могли сопротивляться новым трудовым порядкам индивидуально, но только не на коллективной основе»465.

Стахановское движение не дало большого эффекта в увеличении производительности труда  Оно явилось лишь первоначальным импульсом, единственным его достижением была попытка авральным путем все же добиться выполнения планов за счет ухудшения качества работы.

По мнению историка С.И. Быковой, «власть использовала миф о «лучших людях» социалистической индустрии как фактор мобилизации трудящихся и средство героизации повседневного рутинного производственного процесса»466.

Рассмотренный материал, опирающийся на социокультурный подход и историко-социологический метод позволяет сделать определенный вывод. Социально-экономические преобразования, происходившие в СССР, отразились и в жизни нашего города. Характерной чертой формирования руководящих и трудовых ресурсов на строительстве соцгорода явились мобилизационные мероприятия власти.

Вследствие использования различных методов мобилизации трудовых ресурсов, население Нижнего Тагила стало многонациональным. Существенную долю жителей составляли рабочие (добровольно-принудительно сформированные из крестьян), что было естественным явлением в период модернизации и индустриализации СССР.

Важно отметить, что правительство сделало ставку на увеличение трудовых коллективов за счет малоквалифицированных рабочих. Данный фактор повлиял на увеличение финансовых расходов и сроков реализации градостроительной программы соцгорода.

Помимо рабочих, немаловажную роль внесли в строительство заводов-гигантов и соцгорода своим принудительным (а потому малоэффективным) трудом заключенные и спецпереселенцы.

Для решения поставленных задач по строительству новых промышленных селитебных территорий политика государства не могла базироваться только на принудительном труде рабочих, необходимо было заручиться поддержкой хотя бы небольшой группы трудящихся – ударников.

В 1930-е гг. мобилизация трудовых ресурсов проходила в форме «социалистического соревнования», позже переросла в движение «ударничества», «стахановцев». Основным стимулом являлся материальный интерес, но все же преобладало чувство героизма и энтузиазма.

В изучаемый период происходила переделка сознания людей, воспитание «коллективистской личности». Первоначальное представление о созидательной, творческой личности, эволюционировало в идею «человека-исполнителя».

2.2. СОЦИАЛЬНО-БЫТОВАЯ СФЕРА ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ НИЖНЕГО ТАГИЛА

Первый нарком строительства СССР С. З. Гинзбург отмечал, что основной проблемой в развертывании строительства социалистического города была нехватка жилья: «Десятки, а то и сотни тысяч строителей были вынуждены ютиться в бараках, в палатках и даже землянках»467.

На одной из конференций 1931 г. Г.К. Орджоникидзе рекомендовал развернуть строительство жилья и культурно-бытовых учреждений временного типа, чтобы вместо них через пять-шесть лет построить социалистические города.468.

Государство в качестве массовой застройки в 1930-е гг  выбрало проект брускового дома, которые имели центральное отопление и канализацию. К сожалению, в Нижнем Тагиле на первых порах обходились без таких удобств. Причина заключалась в недостаточном финансировании бюджета заводских строек. Положительная черта данного проекта сводилась к доступности местных строительных материалов и их дешевизне. Брусковые дома в Нижнем Тагиле надолго стали основным типом застройки.

Городским советом депутатов и Городским комитетом ВКП (б) в 1932 г. принят ряд постановлений, где предусматривалось прекращение строительства бараков и постепенная замена их брусковыми домами.

Первые брусковые дома появились в поселке Вагоностроителей в этом же году, по сравнению с фанерными и дощато-засыпными бараками, брусковые дома давали лучшие условия для проживания.469.

В постановлении № 4707 президиума Уральского областного исполнительного комитета «О подготовке к социально-бытовому строительству» от 13.02.1933 г. отмечалось неудовлетворительное выполнение программы жилищно-коммунального и социально-бытового строительства 1932 г.

Незаконченные объекты строительства соцгорода 1931 г  были перенесены на следующий год, вследствие чего стоимость строительства значительно возрастала.470.

Несмотря на возникшие трудности постепенно наблюдался рост жилья. Жилищный фонд района Вагоностроителей на протяжении 1936 г. увеличился, «рост шел с одной стороны за счет передачи заводу части старого фонда, с другой стороны за счет жилищного строительства»471.

Перспективы на значительный прирост неблагоприятны, так как план застройки соцгорода отстает от плана промышленного строительства. «Намеченный в ближайшее время пуск цехов сигнализирует о необходимости принятия срочных мер и расширения жилплощади путем форсированного жилищного строительства»472.

Другими неблагоприятными факторами являлись: уменьшение средней нормы жилищного обеспечения на одного человека, нехватка жилья, отдаленность района УВЗ от населенных пунктов и отсутствие возможности получения дополнительной площади. Все вместе взятое характеризует остроту вопроса в обеспечении тагильчан жильем.

В 1939 г. «голод в жилье» не был ликвидирован введением в эксплуатацию 28 брусковых домов, 1 каменного и 2 шламовых домов (из отходов производства – примеч. О.О.), общей площадью 11.757 м2»473. Финансовые средства на строительство были урезаны. Это подтверждается в документах конца 1930-х гг., где зафиксировано, что план банковского финансирования на следующий год (1940 г.) «установлен Главтрансмашем в сумме 56.784.000 рублей, финансирование задерживалось, своевременно не оплачивались счета»474.

Для разрешения сложившейся ситуации на окраинах города отводились участки под индивидуальное строительство. Органами местной власти создана комиссия по осуществлению строительства поселка индивидуальных домов рабочих УВС.

Кредитование, планировка поселка, выбор типового проекта, оказание финансовой и технической помощи, снабжение стройматериалами, транспортом будет производиться управлением строительства на основе действующих законоположений,а также заключаемого договора самого застройщика.

По инструкции Коммунального банка условия кредитования проводятся на следующих основах: «ссуды застройщикам-рабочим даются от 10 до 20 лет для постройки дома от 36 м2 до 50 м2. Лимитная стоимость квадратного метра жилплощади составляет от 80 рублей до 120 рублей. На возведение надворных построек выделяются ассигнования в размере 800 рублей. Застройщик обязан вложить в индивидуальное строительство личным трудом или деньгами 30 % стоимости строительства дома»475.

Выполнение плана индивидуального строительства по Нижнему Тагилу шло крайне неудовлетворительно.476.

Администрация Нижнего Тагила принимает постановление № 808 «О ходе индивидуального жилищного строительства» от 4.12.1939 г. для его успешного выполнения. Власть дала указания директорам градообразующих предприятий «УВЗ, НТМЗ, Тагилстроя, Заводу им. Куйбышева, Заводу № 56, ВЖР и Рудник им. III интернационала, Кирпичного завода до 15.12.1939 г., оформить открытые кредиты с застройщиками и Комбанком»477. Выделить специальных ответственных лиц для контроля над ходом строительства и правильным использованием средств.

В заводской газете «Вагоногигант» за 1939 г. сообщалось: «В настоящее время рабочие, ИТР и служащие уже приступили к постройке своих индивидуальных домов. Для более быстрого разрешения жилищного вопроса УВЗ отпустил средства на строительство 200 одноквартирных домов. Каждому застройщику выдается ссуда в размере 5.000 рублей. Застройщики, получающие ссуды, должны строить дома согласно проектам, которые имеются в отделе кадров завода. Желание трудящихся строить дома – огромное»478.

На практике процесс строительства шел медленно, вокруг бараков образовывались поселки самостроя, сохранившиеся до настоящего времени.

Нижний Тагил был перенаселен вследствие миграции населения Дефицит жилья преодолевался использованием жилого фонда прилегающих к нему поселков, например, для строителей Уралвагонстроя эксплуатировался жилой фонд поселка Салка. Средством сообщения между соцгородом УВЗ и поселком был поезд, курсировавший несколько раз в день.479.

Большинство рабочих возводимых предприятий проживало в жилом фонде старого города и временных домах, построенных возле промышленных площадок.

Материально-бытовые условия проживания населения Нижнего Тагила в 1930-е годы находились в неудовлетворительном состоянии. Материалы допроса из следственного дела Ш.С. Окуджавы, хранящиеся в ГААОСО свидетельствуют о недостаточном материально-бытовом обеспечении: в районе Вагонстроя сгорел хлебозавод, плохая обустроенность бараков вызывала недовольство рабочих и большую текучесть кадров.

Вместе с промышленной стройкой возводилось временное жилье, которого явно не хватало для рабочих. Наблюдались задержки с продовольственным обеспечением в 1932–1933 гг. в связи с засухой в отдельных областях страны и введением карточной системы на продовольственные товары.

В первой половине 1930-х гг. удалось построить лишь 2 школы, магазин-гастроном, хлебозавод, клуб, несколько жилых домов, детские ясли и сады, шоссейную дорогу в Нижний Тагил (дорога из поселка УВС до старого города Тагила – примеч. О.О.).

Жилищный вопрос стоял на первом месте. «Бытовые условия рабочих довели их до такого положения, что среди них начались массовые недовольства, рабочие стали разбегаться со строительства. В бараках было грязно, люди умывались снегом и по несколько месяцев не получали зарплаты»480,481.

В мемуарах Б.Ш. Окуджавы «Упраздненный театр»482 есть зарисовки быта Нижнего Тагила 1930-х гг.: «На громадной вырубленной поляне в вековой тайге выстраивались бараки, простирались засыпанные снегом котлованы под будущие цеха. Еще только планировались двухэтажные брусковые дома для инженеров и техников, но уже закладывалось круглое дощатое здание заводского клуба – Дворца культуры, как его было принято с пафосом называть». Автор мемуаров охарактеризовал облик первостроителей: «толпы полуголодных рабочих в дырявых стеганках, потрескавшихся овчинах и в старых шинельках, в лаптях и галошах, подвязанных бечевками»483.

Совершенно другие условия жизни имели руководящие кадры предприятия УВЗ и их семьи, проживающие в комфортабельном, элитном поселке, в благоустроенных жилых домах-коттеджах, расположенных в районе Пихтовой горы в отдалении от соцгорода. Коттеджи представляли собой одно и двухэтажные деревянные здания. В поселке была построена столовая, водопровод, канализация, паровое отопление. Планировалось заселение поселка в июле 1934 г.484,485.

На сегодняшний день здания поселка не сохранились, построенные в 1930-е гг. дома начали сносить с 1952–1979 гг., на этом месте по улице Пихтовой сейчас стоят многоэтажные панельные дома, а напротив располагаются коллективные сады.

Проживание элиты на Пихтовке подтверждается воспоминаниями из следственного дела Ш.С. Окуджавы: «На Пихтовке в коттеджах проживает высший командный состав»486.

Воспоминания его сына – Булата Окуджавы дополняют характеристику буржуазной жизни в элитном поселке: «За ним пришли сани, и кучер присвистнул, и рыжая лошадь побежала по хрустящему снегу. Это было замечательно, особенно когда, миновав кварталы серых печальных бараков, въехали в Пихтовку на окраине поселка, где среди не вырубленных еще деревьев белело несколько свежих двухэтажных особнячков, в одном из которых проживал начальник строительства. Дом поразил его своими размерами и убранством. Он никогда не видел таких больших прихожих и комнат, люстра переливалась над овальным столом, и странное растение тянулось из деревянной кадушки, касаясь потолка»487.

Анализируя документы этого периода, свидетельствующие о трудных условиях жизни населения города, остановимся на важных моментах при строительстве, где планы жилья не выполнялись, сроки ввода в эксплуатацию объектов переносились. Ужасающие условия быта наблюдались у спецпереселенцев.488.

Как отмечает В.М. Кириллов в своем труде: «Многие сданные в эксплуатацию поселки не годились для человеческой жизни: часть их была построена на болотах и законсервирована, другие поселки сделаны из рук вон плохо. Жители поселков лишались права свободного передвижения вне территории спецпоселения»489.

Горсоветом предлагалось хозяйственному отделу обеспечить бараки необходимым количеством топчанов, столов, скамеек и табуреток. Отмечалось «совершенно неудовлетворительное снабжение спецпереселенцев, как продуктами широкого потребления, так и промтоварами, и особенно неудовлетворительное питание детского населения»490.

Интересно взглянуть на изучаемую эпоху через судьбы людей. Мемуары спецпереселенца Субботина Матвея Мартемьяновича ярко свидетельствуют о жизни тех лет в Нижнем Тагиле: «…в 1931 г. Субботиных выгнали из родного дома и сделали спецпереселенцами. Привезли в Нижний Тагил под конвоем и поместили в барак охраняемого день и ночь «лагеря» у Высокогорского железного рудника. От непосильного труда, голода и эпидемий половина населения «лагеря» вымерла; у Матвея осталась одна сестра. Мальчик работал в подсобном хозяйстве рудника. Матвей Мартемьянович вспоминал: «нас за людей не считали, а казалось – самые лучшие работники были поселяне». И тут в судьбе парнишки случился чудесный поворот. Никогда не было у нас недостатка в добрых людях. Директор 22 школы Мария Георгиевна Корякова решилась настаивать, чтобы лучшим ученикам из числа «поселян» разрешили продолжить обучение в вузах и техникумах. Это было в 1937 г. Матвей получил справку, позволившую ему поступить в Свердловский железнодорожный техникум, а потом выдали паспорт»491.

Встречались и единичные случаи по обеспечению индивидуальным жильем приезжавших на стройку специалистов Об этом свидетельствуют воспоминания ветерана труда, бывшего слесаря-сборщика НТМЗ Николая Константиновича Козлова: «сам я из Орловской области, деревня Вязьма. Как многие мои сверстники стремились пойти на стройку, где нужны были молодые руки. Это была стройплощадка Магнитогорского комбината. Я уже был бригадиром, женился, росли сын и дочь, но жили в общежитии. Однажды прихожу домой, а там вербовщик с НТМЗ Борис Федорович Перешин и зовет перебраться в Нижний Тагил, здесь, мол, «дело» сворачивается, а у нас всем работы хватит, и с жильем поможем. И вот мы втроем – я, Наумов и Евстюков – приехали в Нижний Тагил. Сначала нас поселили в бараке на Пионерском поселке, потом дали на троих трехкомнатную квартиру, через некоторое время расселили на две семьи. И наконец, каждый получил отдельную, благоустроенную квартиру. Словом, обосновались. А с работой проблем никогда не было. Я, слесарь-сборщик высшего разряда, всегда рассуждал так – руки есть, желание тоже, следовательно, все получится. Освоил смежные профессии – стропальщика, фрезеровщика, обрубщика. Внес несколько рационализаторских предложений по улучшению технологии сборки. За труд имею орден «Знак почета», медали. Жизнь сложилась. Радуюсь, что сделанное моими руками служит людям, городу»492.

Это редко кому удавалось в жизни, а в основном большинство людей имели трудные и тяжелые судьбы.

В мемуарах американского рабочего Джона Скотта дается интересная информация о быте рабочих на строительстве Магнитогорска, который был идентичен многим стройкам этой эпохи. Джон Скотт493 дает читателю возможность прожить с ним один день в Магнитогорске, ярко рисуя рабочий коллектив ММК, его классовый, интернациональный, возрастной и квалификационный состав.

Скотт дал историко-психологические портреты мастеров-монтажников своей бригады: «Дверь отворилась, и на пороге появились две фигуры в овчинных полушубках, …размотали шарфы, укутывавшие их до носа, сняли рукавицы и стерли налипший на ресницах иней. «Холодно, – сказал один из них. – Надо закурить». Они подошли к электроплитке, достали старую газету и мешочек с «махоркой» – очень дешевым сортом табака – и свернули из газеты самокрутки, по размеру напоминавшие гаванские сигары. Я сделал то же самое, и мы прикурили от электроплитки. Монтажники были довольно молоды. Их голубые крестьянские глаза смотрели ясно и простодушно, но на давно небритых щеках и на лбу виднелись шрамы, оставшиеся после обморожения, руки огрубели и были покрыты грязью»494.

Джон Скотт отмечает, что население первых строителей соцгородов было чрезвычайно пестрым и по социальному составу, и по умонастроениям. Люди приезжали на стройки по разным причинам: «за хлебной карточкой, или потому, что жизнь в деревнях после коллективизации была довольно тяжела, а может потому, что они были полны энтузиазма и хотели строить социализм»495.

Скотт также подчеркивает, что в трудовом коллективе его бригады человека оценивали по труду, а не по национальности, либо социальному происхождению»496.

Благоустройство территории находилось в плачевном состоянии. В начале 1930-х гг. в соцгороде отсутствовал водопровод, население пользовалось колонками, в домах не имелось канализации. К отоплению подключены не все дома соцгорода и прилегающих к нему поселков, например, в районе Вагонстроя отопление имелось только в домах квартала № 5, в доме дирекции, клубе ИТР, школах, расположенных в квартале № 4. 497.

На строительство водопровода городская администрация в 1931–1932 гг. выделила капиталовложения в размере 1.100.000 рублей, а удалось освоить лишь 300.000 рублей, что составило 27 % от суммы.498.

На развитие водоснабжения города в последующие годы за период с 1932–1937 гг. инвестировано 14.000.000 рублей.499

В связи с отсутствием канализации, ассенизация города и очистка от мусора производилась при помощи лошадиных обозов в количестве 84 лошади, такое обслуживание было явно недостаточным для проживающего населения.

На очистку и вывоз нечистот город с 1932–1937 гг  израсходовал из местного бюджета 577.500 рублей.500. И вновь проблема заключалась в недостаточном финансировании бытового обслуживания тагильчан.

Такое же положение наблюдалось и в дорожном строительстве Рассматривая вопрос благоустройства улиц, местная власть требовала от руководителей строительных организаций в середине 1930-х гг. провести все планировочные работы, заготовить и завезти стройматериалы к месту работ, создать квартальные комитеты. К этой работе привлечь инженеров-строителей, архитекторов, техников, опытников-садоводов и организаторов-массовиков, должны быть также привлечены силы и средства хозяйственных, промышленных организаций и новостроек.

Центр города предполагалось обустроить пешеходными тротуарами, соединить при помощи мостов существующие дороги.

В 1935 г  необходимо было установить постоянное автобусное сообщение, соединяющее:

а) «центр города с Гальянкой, Ключами, Выей, Вагонстроем, Тагилстроем, Огнеупорным заводом и рудником им. III Интернационала;

б) город с Южаково через Петрокаменск; в) город с поселком «Красный Урал» через Черноисточинск с ежедневными рейсами автобусов;

г) в связи с этим Горсовет должен добиться у облисполкома и Совнаркома СССР выделения не менее 5 автобусов»501.

Кроме этого городским Советом планировалось в 1935 г  разработать специальный план культурно-бытового обслуживания жителей Гальянки, Выи, Ключей с приближением в эти части города культурных учреждений, устройства там мостов, колодцев, проведение радиолинии.

Для связи Гальянки с центром города и для организации культурного отдыха и досуга рабочих в 1935 гт приступить к организации речного трамвая и моторных лодок, начать строительство центрального парка культуры и отдыха, стадиона на Корабельном мысу 502.

В Нижнем Тагиле проезжая часть большинства улиц состояла из множества ухабов и ям, к 1931 г  небольшая часть дорог покрыта брусчаткой (литых блоков, полученных из доменного шлака при производстве чугуна на заводе им. Куйбышева – примеч. О. О.) и шлаком, длина покрытия имела лишь 41.870 м.503.

По планам городского Совета, в следующие пять лет намечалось направить на дорожное строительство 6.740.000 рублей.504.

Благоустройство территорий было минимальным, в центре обустраивали деревянные пешеходные тротуары. В 1931–1932 гг. они были на 5 улицах, общей протяженностью 5 км, что составляло 1,5 % от общей потребности Нижнего Тагила, доски быстро гнили и требовали постоянной замены.505.

На ремонт тротуаров в городе в 1931–1932 гг  направлены капиталовложения в размере 18.000 рублей, реализовано 10.000 рублей, что составило 55 % от выделенной суммы.

На содержание мостов планировалось 11.000 рублей, а фактически было потрачено 13.000 рублей, что составило 137 % от инвестиций 506,507.

Неблагоприятное положение наблюдалось и с освещением соцгорода  На весь город к началу 1930-х гг  насчитывалось лишь 340 точек электрического освещения, да и те, в основном, находились на центральных улицах. Рабочие окраины по ночам погружались во тьму.508.

Ситуация начала меняться после 1935 г, когда Горсоветом удалось электрифицировать окраины города 509. Во второй половине 1930-х гг. силами уличных комитетов и общественности благоустроено всего 36 улиц.510.

Вместе с этим Администрация города особое внимание уделяла развитию дорожного строительства, за невыполнение планов по прокладке подъездных путей к заводам, рудникам и площадкам, строго наказывала директоров и начальников новостроек, привлекая их к административной ответственности 511.

В середине 1930-х гг  депутаты городского Совета озаботились транспортным сообщением между районами города  Решили сделать приоритетными трамвайное и автобусное движение. Установленная одна пара поездок в сутки не удовлетворяла тагильчан ни количеством, ни качеством. Как и планировали к 1937 г. удалось пустить электротранспорт в район Вагоностроителей и связать его со старой частью города.512.

В своей статье историк А.В. Ермаков охарактеризовал транспортное сообщение нашего города: «движение первоначально происходило по трем линиям, протяженностью 5,1 км, которые обслуживались 16 вагонами. Всего за 1937 г. было перевезено 3.200.000 пассажиров, иными словами каждый тагильчанин совершил за год всего 21 поездку. Новый вид городского транспорта постепенно становился важнейшим средством передвижения, вытесняя традиционных извозчиков.

За пять лет инвестиций (1932–1937 гг.) городского бюджета в развитие путей и сетевых подстанций составили 15.400.000 рублей»513.

Свой вклад в решение транспортных проблем вносили и предприятия Нижнего Тагила. В 1933 г. на их средства было организовано автобусное сообщение по маршруту: Уралвагонстрой – Металлургический завод имени Куйбышева – Рудник имени III Интернационала»514.

На развитие автотранспорта в 1934 г. город сам приобрел: «12 пассажирских машин стоимостью 220.000 рублей, 15 грузовых машин стоимостью 120.000 рублей, легковых автомобилей общей стоимостью 30.000 рублей»515.

К концу 1930-х гг  автобусный парк города состоял из 29 автотранспортных единиц. Нельзя не согласиться с тем, что транспортное сообщение социалистического города находилось на низком уровне.

Основополагающей задачей городской власти явилось продовольственное снабжение соцгорода. По мнению А.В. Ермакова: «материально-бытовое обеспечение населения новых поселков приходилось организовывать практически с нуля»516.

В городе отсутствовал точный расчет потребителей, согласно статистическим данным в 1930 г  в Нижнем Тагиле имеется 51.000 едоков. На централизованном снабжении Центрального ревизионного комитета числится 63.000 едоков, из-за ежемесячного перерасхода дефицитных продуктов рабочий не получает нормы.517.

Отдел рабочего снабжения УВС имел в первой половине 1930-х гг крайне скудную собственную продуктовую базу. Он был не в состоянии даже наладить снабжение продуктами, поступавшими на строительство в счет выделявшихся фондов.

В распоряжении № 308 Народного Комиссариата снабжения СССР от 23.10.1932 г. говорилось: «Обязать Уралоблснаботдел и отраслевые объединения обеспечить улучшение снабжения рабочих и ИТР УВС продовольственными и промышленными товарами. Союзнарпиту улучшить общественное питание рабочих. Перевести с 1 ноября важнейшие категории рабочих и ИТР в количестве 3.000 чел. в особый список по снабжению»518.

В другом приказе главного управления «Союзнарпит» от 25.10.1932 г. отмечалось: «Выделить общественное питание УВС в самостоятельную единицу с подчинением Уралнарпиту. Обеспечить немедленную заброску продуктов с расчетом создания запаса в пределах 20 дней, обеспечивающего бесперебойное снабжение столовых. Немедленно разработать конкретные мероприятия по улучшению общественного питания»519,520.

Неблагоприятное продовольственное обеспечение наблюдалось среди трудмобилизованных, согласно временному положению о нормах и порядке питания предписывалось: всем трудмобилизованным получать «питание в виде завтрака и обеда по месту жительства (700 грамм хлеба в день). Если при выполнении работ (арматурных, бетонных, земляных, слесарных, плотничных) выполнишь норму от 100 до 110 %, получишь дополнительный завтрак.

При выполнении норм выработки от 110 до 150 % – второе горячее блюдо.

При выполнении норм выработки от 150 % и выше – два вторых горячих блюда, 100 грамм хлеба и 100 грамм табака в день.

Для рабочих следующих профессий (кровельщики, печники, штукатуры, каменщики, кузнецы и молотобойцы, чеканщики) при выполни норм выработки от 100 до 125 % – дополнительный завтрак. При выполнении норм от 125 до 175 % – второе горячее блюдо. При выполнении норм выработки от 175 % и выше – два вторых блюда, 100 грамм хлеба и 10 грамм табака в день.

Для людей, занятых на работе (малярных работах, планировка отвалов, разравнивания грунта, изготовление и ремонт хозяйственного инвентаря и на подсобных работах) при выполнении норм выработки от 100 до 150 % – дополнительный завтрак. При выполнении норм от 150 до 200 % – второе горячее блюдо. От 200 % и выше – два вторых горячих блюда, 100 грамм хлеба и 10 грамм табака.

За нерабочие дни (в виду болезни, отпуска, отдыха и т.д.) трудмобилизованные получают хлебное и котловое довольствие по основной норме521. Все виды дополнительного питания и хлеба отпускаются исключительно по талонам»522.

Можно выделить несколько причин, повлиявших на ухудшение продовольственного обеспечения населения соцгорода Нижний Тагил. Во-первых, форсированная индустриализация, во-вторых, коллективизация. В-третьих, продовольственный голод начала 1930-х гг., в связи с насильственной экспроприацией деревни, засухой и неурожаем сельхозпродуктов.

Решая продовольственную проблему, местная власть планировала развертывание новых колхозных базаров, увеличение количества торговых точек новостроек, которые необходимо привести в более образцовое состояние по примеру лучших в Тагиле магазинов «Гастронома» и «Союзрыбтреста».

Намечалось открытие двух рынков: в северной части центрального района и в южной части вблизи реки Малая Кушва.

В 1938 г  существовал крытый рынок на привокзальной улице, с общей кубатурой 8.000 м3 523.

Планировалось «расширить сеть магазинов на Вагонстрое и Тагилстрое, открыть в городе и на новостройках образцовые рабочие кафе, во время летнего периода организовать производство и продажу прохладительных напитков и мороженного»524.

Создание продовольственных баз сосредотачивалось вокруг сельхозкомбинатов, столовых и новостроек, например, Уралвагонстрой, насчитывающий до десятка тысяч рабочих и специалистов, создал собственную продовольственную базу в поселке Салка, где строился мощный сельскохозяйственный комбинат. Он имел животноводческий сектор, парниковое хозяйство, проводил осенние посевные работы525.

Для автономного обеспечения продуктами питания строили свинарники, крольчатники, молочные фермы.526.

В соцгороде при УВЗ функционировал хлебозавод  Мнение о работе хлебозавода выразил его директор тов. Катков: «Меня послали директором на хлебозавод, чтобы наладить там работу и бесперебойно снабжать площадку хлебом. Добились, наконец, выполнения программы, выпечки 9 тонн в смену вместо 8 тонн»527,528.

В восточной части города открыт колхозный базар, оборудованный водозаборной будкой, общественной уборной и закусочной 529.

Жителей соцпоселков выручали личные подсобные хозяйства, находившиеся, в основном в старой части города, где выращивали птицу, овощи, содержали домашних животных 530. Проводимые мероприятия способствовали решению проблем в продовольственном обеспечении горожан.

В Нижнем Тагиле отсутствовал план оказания профессиональной медицинской помощи городскому населению, по мнению врача В.И. Величкина: «Нигде в других крупных промышленных центрах кроме Урала мы не имеем таких низких показателей санитарного состояния и обеспечения населения медико-санитарной помощью»531.

Тагильским окружным исполкомом в 1930 г  принимается распоряжение № 20 «О порядке оказания медицинской помощи населению округа», в котором прописываются следующие требования: во-первых, медицинская помощь должна оказываться служащим РККА, инвалидам и безработным, получающим пособие, учащимся. Во-вторых, в сельских местностях в первую очередь должна оказываться медпомощь рабочим совхозов, батракам и членам их семей, крестьянству, объединенному в коллективы и их семьям. В-третьих, за определенную денежную плату обслуживается прочее население: нэпманы, кулаки, лица лишенные избирательных прав и их семьи. Устанавливается следующая плата за лечение во всех лечебно-профилактических учреждениях: амбулаторный прием – 50 копеек; койко-день – 3 рубля 50 копеек; оплата лекарств производится не ниже 50 копеек за рецепт.532.

Действующая сеть здравоохранения Нижнего Тагила в 1931 г располагала 9 амбулаториями, 5 терапевтическими отделениями, имела 15 пунктов оказания первой помощи населению.

Кроме этого в больницах имелись следующие кабинеты медицинского обслуживания:4 хирургических, 2 нервных, 2 гинекологических,1 ухо-горло-нос,2 кожно-венерических, 3 детских, 3 зубных, 1 туберкулезный.533.

На возведение дезостанции в 1931–1932 гг. запланировано 178.000 рублей, фактически потрачено 65.000 рублей, что составило 37 % от запланированной суммы.

На строительство диспансера устанавливалась сумма в размере 155.000 рублей, а использовано 110.000 рублей, что составило 71 %534.

Администрация города в середине 1930-х гг  провела ремонт имевшихся медицинских учреждений, для этого из местного бюджета и средств социального страхования выделено в 1934 г.–157.100 рублей, а в 1935 г. уже 323.500 рублей.

Возводились новые медицинские учреждения, так в 1936 г планировалось построить здание поликлиники, стоимость проекта оценивалась в сумме 347.000 рублей.

В поселке Вагонстрой в этом же году запланировано и начато строительство каменной больницы по ул. Сталина (сейчас ул. Вагоностроителей), для ее возведения отпущено капиталовложений в размере 5.000.000 рублей. Эта больница функционирует и в настоящее время, являясь памятником конструктивизма 535.

В это же время на предприятии Коксохимстрой введена в эксплуатацию больница на 40 коек В поселке Тагилстрой закончено строительство единого диспансера на 1.000 посещений в день.

Основное внимание уделялось улучшению качественного медицинского обслуживания населения 536.

Здравоохранение постепенно развивалось и в пригородной зоне Нижнего Тагила.

В середине 1930-х гг. в селах работало: «10 фельдшерских пунктов (Южаковка, Шиловка, Зональная станция), 6 больниц, 6 родильных изб и 2 сандезпункта (Висим, Петрокаменск). Сельские больницы взяты на городской бюджет»537.

Медицинское обслуживание рабочих на промышленных предприятиях в середине 1930-х гг. приходилось организовывать с нуля, ни в одном из цехов не было медпунктов: «Во всех цехах отсутствует квалифицированный средний медперсонал. Скорой помощи завод не имеет. Не все врачи достаточно опытны, чтобы оказать квалифицированную помощь»538.

Вот одно из писем врача Хмельновой, повествующее о бедственном положении здравоохранения в соцгороде при УВЗ: «Здание медицинского учреждения представляло собой строение барачного типа, которое невозможно оборудовать под больницу. Температура воздуха в лечебных кабинетах и в палатах не соответствовала санитарным требованиям (16–18 градусов тепла). Такую температуру невозможно было поддерживать, даже используя огромное количество дров. В данном помещении совершенно не предусмотрено родильное отделение, в котором ощущается острая нужда в поселке. Для оказании качественной медицинской помощи не было соответствующего медицинского персонала.Недостаток личного жилья приводил к уходу работников»539.

Администрация города, руководители строек и общественные организации пытались следить за соблюдением санитарных норм.

В постановлении № 471 президиума Городского совета «О санитарном-эпидемическом состоянии УВС» от 26.09.1932 г. предусматривались следующие требования:

«Во-первых, принять срочные меры по окончанию строительства бань, прачечных, вошебоек и обеспечить их водой к 10 октября на центральном поселке, спецпоселке и поселке Красный бор.

Во-вторых, обеспечить медперсонал помещениями для жилья и транспортом для передвижения медицинских работников.

В-третьих, предложить городскому здравотделу взять под повседневный контроль строительство санитарно-технических установок.

В-четвертых, попросить у областного здравотдела направить в Тагил банно-прачечные поезда»540.

На строительство городских бань в 1931–1932 гг. планировалось выделить 350.000 рублей, а фактически потрачено 340.000 рублей, что составило 97 % от плана 541.

Улучшить санитарные условия на площадке предлагал санитарный врач Скалкин: обеспечить всех живущих площадью не менее 3,5 м2 каждому и топчанами, убрать имеющиеся нары и нагороженные клетушки из бараков. Закончить устройство бани и вошебойки к 24.07.1931 г. 542

Обеспечить бараки кипяченой водой в достаточном количестве. Выделить отдельные помещения для больных чесоткой, трахомой. Произвести очистку всей площади поселка от мусора и загромождающих предметов. Устроить уборные в новых бараках, расставить в них мусорные ящики, в ночное время освещать 543.

На развитие существующих и строительство новых бань было израсходовано с 1932–1937 гг. 1.904.000 рублей и этого было явно недостаточно 544.

В середине 1930-х гг  в городе располагалось всего лишь 18 бань, Тагил занимал второе место после Свердловска с общим количеством в 30 бань 545.

С марта 1932 г  в каждом бараке выбирались санитарные тройки и ответственные за санитарное состояние. Весной 1933 г. в районе Вагоностроителей прошли месячники санитарии, особое внимание обращалось на прививку против тифа и оспы всех живущих и вновь прибывающих на стройку. Работали вечерние курсы дезинфекторов и добровольные ячейки Красного Креста.

К лету того же года на площадке УВС появилась неплохая больница на 60 коек с кабинетами: терапевтическим, хирургическим, гинекологическим и родильным546.

Предполагалось обеспечить имеющиеся учреждения здравоохранения наилучшими санитарно-гигиеническими условиями, способствующими быстрому и полному восстановлению трудоспособного населения. Каждое учреждение должно иметь самостоятельный участок земли, изолированный от жилых кварталов с зелеными насаждениями «для поликлиники в 15 метров, для стационаров в 30 метров, для санитарно-профилактического учреждения в 20 метров»547.

Проблема нехватки медперсонала решалась с помощью обучения молодежи в медицинских учреждениях. На страницах заводской газеты «Вагоногигант» сообщалось о переподготовке сотрудников: «Проводились трехмесячные курсы врачей бактериологов при Ленинградском бактериологическом институте. От нашего райздрава едет заведующая поликлиникой А.И. Моисеева. После окончания курсов она будет работать в бактериологической лаборатории при больнице и поликлинике УВЗ»548.

Приводимые факты служат доказательством развития здравоохранения Нижнего Тагила, которое являлось особенно актуальной задачей местной власти, предпринимавшей попытки по возведению новых учреждений, обеспечению медицинским персоналом действующих больниц, созданию медпунктов на предприятиях и банно-прачечных комплексов в городе, соблюдению санитарных норм в период становления соцгорода и роста численности населения 549.

Во время строительства социалистического города власть столкнулась с множеством проблем, в том числе при формировании социально-культурных учреждений, расположенных в зданиях постоянного и временного типа 550,551.

В 1930-е гг. город имел несколько клубов: «Клуб металлургов» со зрительным залом на 350 мест (ул. Карла Маркса 39), «Первомайский клуб» на 300 мест (ул. Уральской 7), один клуб на ул. Ленина. «Клуб Уралвагонстроя» на 1000 мест, «Клуб завода № 63» на 300 мест, «Клуб ВЖР» в районе Ключи, «Клуб Коксостроя» на 200 мест, «Клуб им. Кропоткина» на 250 мест». Преимущественно здания были деревянной постройки.

Тагил обладал тремя кинотеатрами: «Октябрь» на Гальянке (ул. Бригадная 98) на 450 мест, «Горн» (ул. Ленина 21) с залом на 307 мест, «Искра» (ул. Ленина 19) с залом на 421 место. Кроме этого в городе имелся летний театр на 500 мест и кино на 600 мест, расположенный в городском саду; деревянный цирк на 2.500 мест, находившийся по ул. Карла Маркса у городской площади, рядом на этой же улице была центральная библиотека 552.

Большинство социально-культурных объектов в конце 1930-х гг сосредоточены в центральной части города: административно-хозяйственные и общественные учреждения – 23 здания, научные и учебные учреждения – 27, культурно-просветительские – 9, физкультурные – 3, учреждения здравоохранения – 9, санитарно-гигиенические – 4. Всего 75 объектов. 553.

План развития Тагила предусматривал строительство нового городского театра, педагогического техникума, горного техникума; дополнительные детские сады с общей площадью 84.000 м2 рассчитанные на 3.000 детей дошкольного возраста; предполагался капитальный ремонт существующих школ; планировалось начать строительство дома марксистско-ленинской учебы и т. д. Общая сумма финансирования составила 8.950.000 рублей.554.

В 1933 г. открыл свои двери Центральный «клуб УВС» на 850 мест. В марте 1934 г. в нем была представлена художественная выставка «Московские художники – новостройкам Урала», проводился фестиваль самодеятельных артистов. В районе Вагоностроителей в 1935 г. выступали как профессиональные, так и народные коллективы. 555.

На Красном бору в художественных кружках работали 145 чел.556

Широко развивалась сеть общественных библиотек, например, 13.01.1937 г. в районе Вагоностроителей открылась районная библиотека. 557.

Большое воспитательное значение в рабочем поселке имела детская техническая станция. 558.

В районе в 1938 г. располагались следующие культурно-бытовые объекты: 9 детских яслей, 5 школ, 2 поликлинники, 2 больницы, 1 аптека, 1 молочная кухня, 1 детская консультация, 1 столовая, кафе-ресторан 1, 1 магазин, 1 временный рынок, 4 клуба, 1 библиотека, 2 бани, 1 прачечная, 2 пожарных депо, 2 хлебозавода, 2 автогаража.

Административные учреждения: райсовет, партком, почта, сбербанк.559.

Итоги культурно-бытового строительства, как и жилищного, в Нижнем Тагиле в 1920–1930-е гг. отставали от первоначальных планов.

Образовательная система соцгорода являлась составной частью культурно- социального развития населения  В дошкольном образовании в 1931 г. имелось в городе 37 детских садиков, которые посещали дети от 4 до 7 лет в количестве 13.700 дошколят, а в 1932 г. к этому числу прибавилось еще 3.876 детей.560.

На развитие дошкольного образования Горсоветом выделялись средства: «По сравнению с предыдущими годами, ассигнования на содержание яслей в 1935 г. увеличены в 2 раза, в 1936 г. в 1,5 раза. Общая сумма инвестиций на содержание яслей в 1936 г. из местного бюджета и социального страхования составили 1.587.000 рублей. На Тагилстрое в бывшей даче купца Уткина открыты первые в области санаторные ясли на 35 коек»561.

Капиталовложения, отводимые под строительство социально-культурных учреждений, были недостаточны.

Основные задачи образования детей сводились к 100 % охвату школьников семилетними общеобразовательными учреждениями, к укреплению материально-хозяйственного положения школ, к проведению оздоровительной работы среди детей.

В начальной школе в 1931 г занималось следующее количество учащихся: по городу 3.887 чел. или 99 %, в сельской местности 1.915 чел. или 90 %, данных по новостройкам нет.

К 1932 г. уже обучалось в городе 5.127 чел., что составило 102,1 %, в сельской местности 2.258 чел. или 125 %, на новостройках 2.178 чел. – 98,6 %562.

В Нижнем Тагиле 1932 г  имелось всего 28 школ, общая кубатура которых составляла 58.400 м3 из расчета 6,2 м3 на одного ученика. 563.

Заводская газета «Вагоногигант» сообщала: в 1936 г. в районе Вагонстроя «имелось 9 школ. В начальные школы приходят на учебу 4.578 ребят и 1.280 ребят в средние школы, то есть на 1600 чел. больше чем в прошлом году. Из 9 школ, 6 школ будут работать в одну смену»564.

В образовательную сферу вовлекались не только дети, но и взрослое население  Анализ анкетных данных членов ВЛКСМ свидетельсвует, что молодое населения Нижнего Тагила прибывало из сельской местности, преимущественно малограмотные и неграмотные люди. Львиная доля их заработной платы уходила на приобретение продуктов питания, на втором месте расходы на покупку одежды. Основным видом досуга являлось гуляние, посещение библиотек и приобретение газет. 565.

Проводились собрания комсомольских ячеек, на которых поднимался вопрос о ликвидации безграмотности, отмечались недостатки образовательного процесса, мобилизационные мероприятия планов индустриализации страны, привлечение сезонников на новостройки, реализация рационализаторских предложений. В документах отмечалось, что в начале 1930-х гг.из поступивших предложений 62 % реализовано, а 38 % предложений отклонено. 566.

Сеть профессионально-технического образования в 1932 г  в городе насчитывала 9 школ ФЗУ, в них обучалось 3.068 студентов. Социалистический город имел: горно-металлургический, вагоностроительный, эксплуатационный, педагогический, медицинский техникумы с общим числом студентов 1.199 чел.567

Неграмотного населения в Нижнем Тагиле насчитывалось в 1931 г. в количестве 3.828 чел., а обучалось – 2.684 чел. Малограмотного населения насчитывалось 5.291 чел., из них посещали курсы – 3.717 чел. Трудности в ликвидации безграмотности сводятся к отсутствию помещений, текучести учащихся, слабой подготовке преподавательского персонала, нехватке финансирования на обеспечение учебными материалами и пособиями. 568.

В начале 1930-х гг  в Нижнем Тагиле было 12 школ для неграмотных, в которых работало 12 преподавателей на 720 учащихся, 18 школ для малограмотных, в них трудилось 18 преподавателей и училось 1.008 учащихся. 569. С течением времени острота проблемы обучения взрослых отнюдь не снижалась.

Городской Администрацией организована подготовка специалистов в местных образовательных учреждениях: в ФЗУ Кирпичного завода и Коксостроя, в горном, вагоностроительном и педагогическом техникумах, а также подготовка педагогических кадров велась через краткосрочные курсы. 570.

С.В. Устьянцев отмечает: «В марте 1932 г. открываются первые курсы по ликвидации неграмотности и первая библиотека. Громкие читки в бараках на несколько лет становятся излюбленным занятием»571.

В одном из номеров заводской газеты «Уралвагонстрой» сообщалось об открытии новой библиотеки в районе при УВЗ: «Библиотека-читальня на строительной площадке Уралвагонстроя организована 15.03.1932 г. За это время библиотека приобрела 9.200 книг и 955 читателей»572.

Анализ статистических данных архивных документов по использованию финансовых средств, направленных на развитие города в конце 1930-х гг. позволяет особо выделить постановление № 681 «О состоянии городского строительства» от 26.09.1939 г., где подчеркнуто крайне неудовлетворительное освоение финансовых средств.

По гороно при финансировании в 1.029.000 рублей, освоено 518.000 рублей; по горздравотделу выделено 943.000 рублей, освоено 219.000 рублей. По горкомхозу выделено 900.000 рублей, а освоено 130.000 рублей.573.

Сущность проблемы сводится к тому, что социально- культурными и бытовыми учреждениями город был обделен  Выделенные финансовые средства, отпущенные на развитие образования, освоены лишь на 50,3 %,по здравоохранению израсходовано всего лишь 23,2 % от выделенной суммы, по коммунальному хозяйству 14,4 % от капиталовложений. Ссылаясь на статистические данные, аргументируем свою точку зрения о индифферентном отношении к развитию города.

В заключение отметим, в 1930-е гг. произошли изменения концепта «соцгород» в сфере социально-бытового обслуживания населения. Если первоначально в градостроительных планах предусматривалось создание обслуживающих учреждений для всех жителей и комфортных условий проживания, то на практике в Нижнем Тагиле получилось совсем иное.

Состояние и развитие социально-бытового обеспечения было крайне неудовлетворительным, условия проживания тагильчан не соответствовали установленным нормам. Благоустроенность жилых территорий города оставалась на низком уровне.

Дефицит в жилой площади не был преодолен не только из-за недостатка финансирования, но и слабого использования капиталовложений на строительство жилищного и культурно-бытового фонда, доходившего по некоторым годам до 11 % от плана, в связи с переносом сроков возведения объектов, нехватки времени на новое строительство.

Нормы жилой площади на одного человека со временем урезались: если в первой половине 1930-х гг. наблюдалось снижение жилплощади на одного человека с 3,3 м2 до 2,1 м2, то во второй половине десятилетия с 4,5 м2 до 3,9 м2, что не соответствовало проектному плану строительства соцгорода в размере 9 м2 на чел.

Дефицит жилья преодолевали путем индивидуальной застройки на окраинах Тагила, с помощью финансовых ссуд от предприятия и использования жилого фонда близлежащих поселков и деревень. Наблюдалось переуплотнение населения в имеющемся жилом фонде. Жилье являлось средством закрепления и удержания трудовых ресурсов на строительстве соцгорода.

Продовольственное обеспечение Тагила, как и культурно-бытовое строительство, находилось в запущенном состоянии  Городскими властями предпринимались попытки расширения продовольственного снабжения, создания собственных подсобных хозяйств, развития огородничества и садоводства.

Система здравоохранения столкнулась с рядом трудностей: отсутствием необходимого количество медицинских учреждений, слабым освоением финансовых средств, доходившим до 37 % от плана, дефицитом медперсонала, отсутствием медпунктов на промышленных предприятиях, переподготовкой специалистов, борьбой с антисанитарией.

В городе медленно развивалась сеть образовательных учреждений, состоящая из дошкольных, школьных, средних учебных заведений, а также учреждений переподготовки кадров по рабочим специальностям. Причина заключалась в недостаточном финансировании и в слабом освоении отпущенных средств на его развитие, доходившем по некоторым годам до 50 % от общих инвестиций.

2. 3. ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ СТРОИТЕЛЕЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ГОРОДА

Социалистический город – это не только новые архитектурные решения, промышленные предприятия, коммунальные и бытовые службы, учреждения культуры, но и новый тип социальной политики и управления.

Важнейшим компонентом концепта соцгорода стал «новый» человек, который должен был претворить в реальность технократические решения и наполнить город новым содержанием «коммунистической» жизни.

В отечественной историографии сформулирован комплекс представлений о «новом» человеке.574. Советский идеократический проект предполагал переделку сознания людей, воспитание «коллективистской личности». Первоначальное романтическое представление о созидательной, творческой личности в условиях авторитарной власти эволюционировало в идею «человека-исполнителя», сформулирована установка на развитие «личности в коллективе».

Соцгород должен был обеспечить условия для реализации этой идеи, что означало максимальный контроль власти над людьми, и их принуждение к исполнению решений. «Труд», «быт», «отдых» организуются целенаправленно, под контролем власти, формируют единый образ жизни и мировоззрение.

Тип советского человека: аскет, здоровый физически и нравственно, представитель народа, противостоящий «яростному сопротивлению врагов» в труде, спорте или бою. «Новый» человек предан делу коммунизма, жесткой дисциплине, культу семьи, верит в вождя, партию, отечество, трудится «по- коммунистически» (добровольно, вне нормы, без расчета на вознаграждение).

В конце 1930-х гг, наряду с распространением идеалов всеобщего равенства и жертвенности во имя светлого будущего начинает обретать ценность идея личного благосостояния и карьеры, которая коснулась, прежде всего, правящей номенклатуры и вылилась в создание иерархии должностей и привилегий.

Наша задача состояла в том, чтобы на основе анализа идентичности жителей созидаемого города «измерить» их совпадение/несовпадение с этим образом.

Анализируя историографию, мы пришли к выводу, что комплексных историко–психологических исследований феномена городской идентичности, охватывающих его содержательный и динамический аспекты и определяющих его место в более широкой структуре механизмов регуляции социального поведения, на сегодняшний день не проводилось. Поэтому в нашей работе проведено исследование индивидуальной идентичности строителей соцгорода на Урале в период принудительной модернизации 1930-х гг.

Следует особо подчеркнуть, что мы не ставили перед собой задачи характеристики социальных страт или классов населения Нижнего Тагила. Эта сложная задача при существующей источниковой базе, к сожалению, пока не решаема или, по крайней мере, требует организации специального исследовательского проекта.

В нашем распоряжении оказалось только четыре достаточно хорошо структурированных и полных воспоминания о городе в 1930-х гг. Одно из них относится вообще не к Нижнему Тагилу, а к Магнитогорску (мемуары Д. Скотта). Однако, учитывая схожесть обстоятельств реализации концепта соцгорода в Уральском регионе, мы сочли возможным использовать этот источник в наших целях.

Идентичность индивида в городе, по мнению Н.С. Дягилевой, измеряется в трех значениях: городская идентичность (ГИ), идентичность города(ИГ), идентичность с городом (ИСГ)575.

Опираясь на одно из них (ИГ), мы разработали сложное по составу определение социалистического города, каждому элементу-блоку (категории анализа) соответствует несколько признаков (единиц анализа)576.

Для извлечения информации из источников составили классификатор маркеров идентичности жителя, включающий в себя шесть категорий анализа, единицы анализа (с количественным подсчетом высказываний) и модальность высказывания (положительная, отрицательная, нейтральная)577.

Категории анализа совпадают с блоками определения соцгорода, приведенного нами в разделе 1.1. и служат элементами нашей теоретической модели. С помощью классификатора маркеров идентичности переходим к измерению параметров индивидуальной идентичности жителей социалистического города.578.

Первым объектом нашего внимания стали воспоминания Л.М. Марьясина. 579.

Он родился в 1896 г в еврейской купеческой семье, получил гимназическое и высшее техническое образование.580. Мы можем воспринимать нашего героя как типичного представителя новой советской элиты. Большую часть своей жизни он провел в крупных городах и на стройках индустриальных гигантов и потому обладал всеми признаками городской идентичности. Опираясь на классификатор маркеров идентичности 581, мы сделали несколько важных обобщений и выводов.582.

Как бы ни думал Л.М. Марьясин о судьбе своих воспоминаний – будут они опубликованы или нет – в них все равно отразилось его представление о социалистическом городе. Ведь создание промышленного предприятия и города при нем – повседневная жизнь этого человека, заполнявшая практически все его сознание в ходе напряженной работы. Поэтому в мемуарах объективно отразилось его представление о соцгороде, как сложно организованном пропагандистском концепте.

Во-первых, количественное распределение высказываний в авторском тексте показывает преобладание идентичности жителя социалистического города (ИЖСГ – 54), затем следуют показатели политической идентичности (ПИ – 29), и скромное место занимают проявления гражданской идентичности (ГИ – 5).

Во-вторых, обращаясь к признакам ИЖСГ, отмечаем разницу в количественных показателях: на первое-третье места выходят блоки 2, 5, 4, на четвертое-пятое – 6, 3, 1. Важное место в воспоминаниях занимают проблемы мобилизации трудовых ресурсов (2), быта и культуры населения (5), строительства жилого фонда (4) в условиях острого жилищного кризиса. Констатируем, «концепт» соцгорода, как чего-то «нового» по сравнению со «старым буржуазным» городом не волновал Л.М. Марьясина. Он солидарен с методами власти по мобилизации трудовых ресурсов и использованием мобилизационно-конфронтационных (административный нажим, репрессии, разделение на «своих-чужих», борьба с «врагами народа»), в меньшей степени консолидационных практик («самомобилизация» пролетариата, солидарная ответственность общинного типа, повышение социального статуса).Из 15 высказываний – 10 положительных, 1 негативное и 4 нейтральных.583.

В качестве отрицательного явления автор называет использование труда заключенных, «старых» и иностранных специалистов: «…труд лишенных свободы был для нас тогда самым дорогим и наименее производительным. Поэтому, в первую очередь, мы возбудили перед органами НКВД ходатайство о ликвидации у нас ИТК. Вскоре наша просьба была исполнена и заключенные были переведены с нашей площадки»584.

На первом месте в сознании автора находилась стройка «промышленного гиганта». С точки зрения архитектурной планировки города он констатировал «приоритетность промышленного перед жилищным строительством, видел в градообразующем предприятии центр притяжения соцгорода»585.

Отрицательная тональность высказываний в этом блоке преобладает (3 к 1). В характеристике жилого фонда у автора преобладают позитивные оценки (8 против 3 отрицательных). В то же время, Марьясин пытается показать свои заслуги в улучшении жилищного строительства. Фактически же гордиться было особенно нечем – преобладала барачно-коммунальная застройка. Разве что законным предметом гордости можно было назвать поселок для высшего командного состава стройки.586.

В оценке состояния культурно-бытовой сферы жизни населения соцгорода у автора преобладают критические высказывания. Он явно сомневается в качестве общественного питания и обслуживания населения, бытовых условий жизни в соцгороде, в то же время, видя положительные моменты в идее «коммунистического общежития»587.

В своих воспоминаниях Марьясин проявляет солидарность с методами «перековки» «старого» человека в «нового», используемые властью. Подводя итог подсчета единиц анализа по ИЖСГ, делаем вывод, автор воспоминаний, несмотря на их политическую ангажированность, проявил большую критичность по отношению к «концепту» соцгорода: 33 положительных высказывания против 15 отрицательных и 6 нейтральных.

Текст воспоминаний Л.М. Марьясина наглядно демонстрирует проявление типичных для советского общества поведенческих, психо-социальных и политико-идеологических стереотипов позиционирования личности, находящейся под идеологическим и политическим прессингом.

Великие стройки пятилеток были местом, где такие реакции личности достигали своей кульминации. Не следует забывать, что текст мемуаров явно был рассчитан на публику (в первую очередь, на партийную и чекистскую), а потому не следует принимать явно пропагандистские высказывания за чистую монету.

Из воспоминаний Б.Ш. Окуджава явствует, как в детстве его поражали апартаменты Марьясина в Нижнем Тагиле. Однако они не принадлежали на самом деле жильцу «роскошного дворца», ибо диктатура пролетариата как щедро награждала своих верных исполнителей, так и беспощадно забирала все имущество в случае политической провинности. Так что «буржуазный быт» не успел окончательно «развратить» Лазаря Мироновича.

Тяжелые климатические условия, низкое качество жилищного строительства и культурно–бытового обслуживания, невыносимые условия труда строителей Уралвагонстроя приводили к утечке рабочих рук. Однако находились энтузиасты своего дела, например, в среде инженеров. Таким энтузиастом можно назвать и самого Л.М. Марьясина.

Весьма насыщенным источником для раскрытия поставленной проблемы являются мемуары американского рабочего, писателя Джона Скотта, написанные им в 1941 г. 588

Социальное происхождение и образование Д. Скотта повлияли на его взгляды по отношению к Советскому Союзу и его судьбу. «Он приехал в Магнитогорск с целью оказать братскую помощь в строительстве первого в мире социалистического государства и учиться социализму»589.

Молодого американца поразили нищета и примитивные условия жизни Но гораздо более изумили Скотта энергия и целеустремленность советских рабочих и руководителей предприятия, проявлявшиеся буквально во всем. Неграмотные люди, многие из них бывшие крестьяне и кочевники, с энтузиазмом учились читать; неквалифицированные рабочие овладевали умением работать на станках и управлять оборудованием. «Полуголодные и плохо одетые, они трудились на комбинате по шестнадцать часов подряд, без перерыва»590. Скотт также был охвачен всеобщим энтузиазмом.

В его высказываниях (ИЖСГ) на первый план выступают блоки 2, 5 (29 и 24 высказываний соответственно), отсутствует блок 3 и гораздо меньшее место количественно занимают блоки 4, 6, 1 (8, 6, 7 высказываний соответственно). В итоге выявляется более критичное, чем позитивное отношение к реальному воплощению концепта «соцгород» в реальность (39 отрицательных высказываний против 23 положительных и 12 нейтральных). Относительно небольшое количество единиц анализа (5 отрицательных и 2 нейтральных) связано с принципиальными специфическими отличиями «нового» города от «старого». Д. Скотт описывает его создание как захватывающую историю строительства на голом месте, попытку реализации ускоренных планов и их первоначальное невыполнение.591.

Он критикует проектирование соцгорода Э. Маем за ошибки и плохое качество строительства, монотонное однообразие, подчеркивает, что в нем живут избранные.592.

Достаточно большое внимание автор уделяет способам мобилизации населения соцгорода, высказывая критическое к ним отношение (15 отрицательных против 14 положительных и нейтральных).

В качестве положительных моментов он отмечает большие затраты на подготовку квалифицированных кадров, запрет на увольнение рабочих, изменения к лучшему условий и качества работы на производстве, неуклонную реализацию планов индустриализации, даже видит позитивный эффект политических чисток на производстве.593.

В то же время Скотт высказывает целый ряд достаточно резких, критических замечаний: констатирует низкий уровень зарплаты и текучесть рабочей силы, невыполнение плана, отсутствие техники безопасности, повышенный травматизм на работе, двоякость результатов стахановского движения.594.

При характеристике жилого фонда высказывания автора распределяются равновесно – 4 положительных и 4 отрицательных. С одной стороны, он высоко оценивает уровень жизни в поселке «валютных» иностранцев (жизнь по западноевропейским стандартам – почти как «Маунт-Вернон в штате Нью- Йорк»), с другой, ужасается условиям жизни в районе чернорабочих «Шанхай»)595.

По его наблюдениям, в 1938 г  75% жителей Магнитогорска проживало в бараках и землянках.596.

В блоке 5 приблизительно такое же соотношение высказываний: 12 положительных и нейтральных, и 12 отрицательных. Скотт положительно оценивает достижения соцгорода в области культуры и быта: констатирует значительные затраты на «культурные» постройки и мероприятия, очень позитивно описывает и оценивает систему образования.597.

Относительно малое количество высказываний Д. Скотта связано с проблемой формирования «нового» человека (2 положительных против 4 отрицательных и нейтральных). Позитивным явлением он считает преодоление трудностей «с безграничным энтузиазмом», отсутствие народного недовольства.598.

В то же время, автор считает, что у рабочих существуют наивные представления о голоде и прочих невзгодах в капиталистическом мире, о неизбежности там восстания; свои невзгоды рабочими объясняются и прощаются правительству, но не конкретным бюрократам.599.

Несмотря на романтизм и неполную осведомленность о происходящих в Советском Союзе процессах, Д. Скотт сохранил свободное, непредвзятое мышление и воспринимал советский опыт, в том числе специфический магнитогорский, двойственно: как положительно, так и критично.

Анализируя идентичность сына секретаря парткома Уралвагонстроя Б.Ш. Окуджавы, проживавшего в Нижнем Тагиле в 1930-е гг., можно сделать несколько выводов. Во-первых, выделим количественное разделение авторских высказываний: превалирует идентичность жителя соцгорода (ИЖСГ – 28), после идут показатели гражданской идентичности (ГИ – 19), затем политической идентичности (ПИ – 2).
Во-вторых, отметим, что в его высказываниях (ИЖСГ) на первый план выступают проблемы формирования «нового» человека и способы мобилизации трудовых ресурсов (14 и 11 высказываний соответственно).

Высказывания, характеризующие формирование «нового» человека, имеют положительное значение (7 высказываний), в основном они касаются культа здорового образа жизни, нравственности и аскетизма: «Какой-то купчишка построил его для себя в давние времена. Теперь в нем жил первый секретарь горкома партии. Он пригласил к себе горкомовского завхоза и сказал ему: «Вы там будете обставлять дом, смотрите, чтоб никаких штучек и финтифлюшек. Как у всех. Понятно? Завхоз кивнул оторопело. И в дом въехали казенные предметы, все с металлическими бирками»600.

Автор также заостряет свое внимание на психологическом состоянии граждан соцгорода (вера в социализм, уверенность в будущем): «Он сказал как-то молодой девице в грязной кофте: «Ничего, скоро все будет хорошо… Каждой семье по отдельной комнате дадим…Потерпеть надо…Она деланно рассмеялась»601.

Интересны его мнения по мобилизации населения соцгородов (9 положительных и нейтральных против 2 отрицательных).

Любопытно замечание писателя по отношению к иностранным специалистам: «Оказалось, что в соседнем купе обосновались двое американцев, муж и жена, и Шалико [его отец – Шалва Окуджава], покуривая в коридоре, познакомился с ними. Они тоже ехали в Нижний Тагил. Сайрус Норт неплохо говорил по-русски. Он был инженером-металлургом. Он обожал социализм и мечтал принести русской революции пользу»602.

А вот характеристика бытовых условий рабочих,мобилизованных на строительство: «Он [его отец – Шалва Окуджава] ходил по баракам и задыхался от смрада. Всякий раз вздрагивал, попадая в это адское жилье, словно погружался в развороченные внутренности гниющей рыбы. Он не понимал, как можно так жить»603.

Автора мемуаров практически не интересовала архитектурная планировка города и характеристика жилого фонда (отсутствуют блоки 3 и 4), лишь одно высказывание относится к восприятию отличия «нового» города от «старого». Равновесно распределяются суждения по культурно-бытовой сфере (1 положительное и 1 отрицательное). В итоге выявляется более положительное отношение к реальному воплощению концепта «соцгорода» (20 положительных и нейтральных высказываний против 8 отрицательных), он солидарен с методами мобилизации и создания «нового» человека.

Еще одним объектом нашего внимания стали воспоминания заместителя начальника строительства вагоносборочного цеха на УВЗ (1933–1936) – Ивана Романовича Цехмистренко. 604.

На первый план выдвигаются его рассуждения, касающиеся ИЖСГ, на второй план – ПИ, на третий – ГИ (11, 3, 1 соответственно). В категориях высказываний по ИЖСГ есть блоки 1, 2, 5 и 6, отсутствуют 3 и 4. Наибольшее количество высказываний относится к вопросу мобилизации трудовых ресурсов (7), среди которых 2 отрицательных и 5 нейтрального характера. Например: «Вначале была явная недостача технического персонала — и к зиме прибыла партия 7 человек – студентов- дипломантов из Московского инженерно-строительного института, в их числе т. Коротков Б. В., Тиманьян С. Г., Землянский М. И., Зеликман и др. Рабочие кадры были часто вольнонаемные, а 1.000 человек солдат специального трудполка – люди дисциплинированные, но низкой квалификации»605.

Второе место занимают высказывания культурно-бытового характера (2 положительных): «Первую ночь мы переночевали в пустой квартире на полу, но мы уже почувствовали, что у нас есть «наше» жилье – какое это счастье! И я, и жена почувствовали себя счастливыми, и тяжелые мысли и чувства ушли от нас. На второй день нам была завезена необходимая мебель со складов строительства, и мы были прикреплены к столовой (литерной) и торговому распределителю, а на третий день я уже приступил к работе»606.

Одинаковое количество высказываний (1 к 1) относится к блокам – формирование «нового» человека и отличия «нового» города от «старого». Единственное его высказывание, характеризующее отличие «нового» города от «старого» нейтральное: «К этому времени на строительстве комбината был уже построен барачный городок, начато строительство двухэтажных домов и так называемого соцгорода»607. Можно утверждать, что образ соцгорода не волновал автора.

Материалы воспоминаний представителя советской административной элиты Л.М. Марьясина не дают исчерпывающей возможности применить для их анализа все параметры контент-анализа. Однако в целом они позволяют создать представление об основных характеристиках идентичности одного из представителей руководящей элиты соцгорода.

Стремление жить в комфортных условиях собственного дома, полноценно проводить свой досуг, удовлетворяя культурные и иные потребности, у такого человека явно затмевается задачами жертвенного энтузиазма во имя «светлого будущего». Поэтому весь пафос воспоминаний сводится к решению глобальных задач важнейшей стройки пятилетки.

Наибольший исследовательский интерес представляют мемуары Д. Скотта, которые отражают взгляды и настроения иностранных специалистов. Воспоминания в меньшей степени подвержены влиянию политической конъюнктуры, уровень свободы автора гораздо выше, чем у члена большевистской партии, находящегося в тисках постоянного контроля диктатуры. Во многом это непредвзятый взгляд «со стороны», к тому же человека, хорошо знакомого с капиталистическими реалиями.

Из мемуаров Д. Скотта мы воссоздаем объемный образ жителя нового города, идентичность которого значительно дифференцирована его социальным происхождением, статусом и доступом к преимуществам городской жизни. Центральным объединяющим ядром его идентичности является «вера в сильную Россию» и лучшую жизнь при социализме.

Анализируя мемуары Б.Ш. Окуджавы, отметим, что в его детских воспоминаниях отчетливо проявляется интерес к проблеме формирования «нового» человека и способам мобилизации населения на строительство соцгорода.

Он с доверием относился к конфронтационным практикам власти: «Он каждый день тщательно изучал металлический зажим для галстука, на котором алели красные языки пионерского костра, изучал с волнением, потому что по школе ползли зловещие слухи, что тайные вредители умудрились выпустить некоторые зажимы, где, если всмотреться, проступает профиль Троцкого или фашистская свастика»608.

Мы выявили его равнодушное отношение к архитектурной планировке города, жилому фонду и культурно-бытовой сфере жизни тагильчан. Нейтральное отношение просматривается к оценке культуры в целом: «Еще только планировались двухэтажные брусковые дома для инженеров и техников, но уже закладывалось круглое дощатое здание заводского клуба – Дворца культуры, как его было принято с пафосом именовать»609.

Его воспоминания помогают лишь частично реконструировать представление детей (из класса элиты) о соцгороде.

В мемуарах И.Р. Цехмистренко полностью отсутствует мнение автора по архитектурной планировке города и характеристике жилого фонда. Можно констатировать, что в воспоминаниях отмечается негативное отношение к провозглашаемой идеологии и конфронтационной практике социальной мобилизации (3 отрицательных высказывания): административному нажиму, репрессиям, разделению на «своих-чужих», борьбе с «врагами народа». В то же время руководящий состав был в большей степени заинтересован в мобилизационных мероприятиях.

У представителей руководящей элиты И.Р. Цехмистренко и Л.М. Марьясина на первое место выходит именно 2 блок (мобилизация населения).

Таким образом, в структуре идентичности жителя соцгорода большое значение имеют идеологические и политические установки, восприятие или невосприятие которых заметно влияет на комфортность проживания в нем. Поэтому мы неизбежно должны уделять внимание целому ряду таких установок.610.

Из контекста воспоминаний следует, что проект «перековки» человека начал реализовываться в действительности. Особенно ярко это проявилось в воспоминаниях Л. Марьясина и Д. Скотта. В них проглядывает «коллективистская личность», нацеленная на выполнение государственных, общественных задач, приоритетных перед целями личной жизни.

Однако при всей распространенности идеалов общественного равенства и жертвенности, следует отметить значительные отклонения от этих установок в реальной жизни наших персонажей.

Например, Л. Марьясин создал весьма комфортные условия жизни лично для своей семьи и руководящего состава стройки, построив специальный коттеджный поселок. На это были затрачены средства строительства УВЗ. В его мемуарах есть по-своему уникальная глава 17, посвященная финансовой отчетности по строительству. Из нее следует, что на строительстве Магнитостроя (1931–1934 гг) вопросы отчетности вообще никого не интересовали и деньги тратились «на глазок».

Впервые вопрос отчетности и рентабельности производства и строительства был поставлен Орджоникидзе в 1935 г. Для Л. Марьясина это было наподобие «грома среди ясного неба».

Идеалы коллективизма и жертвенности ярко проявились в мемуарах Д. Скотта и Б. Окуджавы, особенно романтизированные в детских воспоминаниях последнего.

Однако при всех возможных успехах реализации проекта создания «нового» человека, следует особо выделить отношение авторов к политическим репрессиям сталинского режима.

Л. Марьясин не успел выразить к ним своей позиции, т. к. сам был репрессирован. Д. Скотт столкнулся с ними и был «выдавлен» из СССР, как все иностранцы, объявленные шпионами. Он писал: «Террор низводит технические усилия до бесчеловечности и деградации…», говорил о миллионах людей «выброшенных на помойку…ради Прогресса и революции»611.

Б Окуджава испытал на себе репрессии против своих родителей и уже до конца жизни негативно вспоминал о Нижнем Тагиле. И. Цехмистренко испытал настоящий ужас во время массовых арестов периода Большого террора.

Таким образом, в условиях принудительной, ускоренной модернизации, массового насилия над личностью предполагаемый «человек свободного труда» превращался в исполнительный механизм и это обстоятельство не вызывало всеобщего энтузиазма.

Общество оказалось расколото на тех, кто был вдохновлен возможностями невиданной доселе социальной мобильности, с энтузиазмом «строил будущее» и на тех, кто испытал на себе всю тяжесть конфронтационных практик социальной мобилизации, массовых политических репрессий, и не готов был стать «новым» человеком.

На стройки новых городов прибывали инженеры, преподаватели, врачи, активно способствовавшие распространению просвещения и культуры. Власть использовала для модернизации населения разные регионы России, которые резко отличались по своим социокультурным, демографическим и иным характеристикам.

Формированию нового типа советской идентичности способствовали не только российские большевики, но и иностранцы  В процессе производства металла, создания машин, оборудования, механизмов, вооружения сформировался особый тип мышления уральцев: «русский индустриализм»612.

В сознании вчерашнего крестьянина, произошла трансформация социалистического идеала – соцгород – в новый тип общинной жизни.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При подведении итогов исследовательской работы мы использовали сформулированное нами развернутое определение социалистического города в качестве теоретической модели, своего рода категории «идеального типа». Это позволило нам соотнести характеристики главных элементов этого определения с проанализированным фактическим материалом.

Идея формирования городов принципиально нового – некапиталистического типа, социалистических городов, требовала разработки как концептуально-теоретической модели, так и конкретных проектов планировки и застройки.

Причем, на нескольких масштабных уровнях: а) районной планировки (административно-территориального деления страны, планировочной организации административно-промышленных районов, расселения трудовых ресурсов и т. п.), б) генерального плана, в) детальной планировки структурных частей поселений – районов, кварталов, жилых комплексов, г) разработки проектов жилых зданий и общественных (культурных, спортивных, досуговых и проч.) зданий и сооружений и организации социально-бытовой и культурной инфраструктуры.

Однако, как выявило данное исследование, формирование общих идеологически выразительных идей пришло в острое противоречие с сформированной системой промышленного освоения территорий, которое осуществлялось, в большей части, принудительно, что накладывало свой негативный отпечаток на качество среды возникающих «промышленно-селитебных» образований (соцгородов).

Актуализированный исторический материал процесса проектирования и строительства соцгорода Нижний Тагил, проведенный в диссертации и детальный анализ этого материала наглядно доказали этот факт.

Первоначальная идея «города-сада», «нового города», как места комфортного проживания человека «освобожденного труда» эволюционировала в идею социалистического города – как нового типа социальной политики и управления.

Социалистический город стал видеться как центр пролетарского ядра населения, элемент государственного управления в структуре централизованной власти. Его организующими центрами стали здания административно-управленческие, силовых ведомств, учреждений культуры и просвещения, градообразующее предприятие.

Содержание проектных разработок генеральных планов и архитектурной среды соцгородов 1920–1930-х гг. выхолащивались при их реализации и переработке под воздействием распоряжений ведомственного заказчика, изменялось подчас столь кардинальным образом, что утрачивало свой базовый смысл – среда обитания, сформированная на бумаге – в проекте, при практическом воплощении полностью теряла свое качество, превращаясь в казарменно-барачную.

Причина в том, что главный заказчик нового строительства индустриальных городов-новостроек – государство – было ориентировано на формирование мобилизационной экономики, нацелено на ускоренную индустриализацию страны, а поселения для рабочих – исполнителей данной программы рассматривало лишь как «тару для трудовых ресурсов».

В данном исследовании на материале Нижнего Тагила это положение наглядно проиллюстрировано множеством выявленных, упорядоченных и систематизированных фактов. Это предопределило качество формирования среды обитания в строящихся новых индустриальных городах, которые служили экономическим интересам действующей власти.

В работе проанализированы основные принципы территориального размещения соцгорода, реальные процессы формирования и реализации его архитектурно-планировочных проектов, искажавшие теоретическую модель. Изначальные градостроительные планы неоднократно подвергались доработке и изменению, сроки строительства жилья переносились, что повлияло на реализацию проекта соцгорода. Выявленные в ходе анализа особенности разработки и корректировки генерального плана Нижнего Тагила позволили раскрыть и описать трансформацию теоретической основы градостроительной стратегии.

Первоначальная идея города-сада, где население будет удалено от вредного воздействия промышленных предприятий постепенно эволюционировала: от города-коммуны, жилкоммуны к жилому кварталу, затем к «городу-ансамблю». Соцгород теперь виделся как единое территориальное образование, состоящее из градообразующего предприятия и поселения, работающих на нем людей, членов их семей, которые должны быть заняты в общественно-полезном труде – либо работать, либо учиться.

Соорганизация людей в «трудо-бытовые коллективы» предполагалась административно и за счет организации жилища, планировки поселений, структуре расселения. Возобладал принцип искусственного прикрепления людей к месту работы (прописка, продкарточки, жилище из госфонда, медобслуживание по месту работы, обучение детей по месту проживания).

Первоначальная идея города-коммуны и трудо-бытовых коллективов модифицировалась  Предполагаемая установка на жилище в доме-коммуне с максимумом пространства для личного культурного досуга, остающегося после общественной жизни эволюционировало в идею комбинации из: домов- коммун; зданий «покомнатно-посемейного» проживания; коттеджей иностранных специалистов, руководства, передовиков производства; бараков, общежитий.

Произошел переход от концепции «функционального города» к доктрине «города-ансамбля», акцент сместился с «потребительского равенства» на идейно-художественные мотивы и ранжированный комфорт. Взята ориентация на индивидуальное жилье выделяемое государством согласно социальной дифференциации и заслугам перед властью при запрете на частное владение жильем.

Попытки преобразования города в благоустроенную, комфортную среду обитания человека оказались, во многом, несостоятельны  К сожалению, планы возведения благоустроенного жилища в Нижнем Тагиле выполнить не удалось.

Проекты жилых домов-коммун, рассчитанные на 900–1.200 чел, с общей жилой площадью в 20 м2 на одного человека не были воплощены в жизнь, как это первоначально предполагалось. Эти проекты предусматривали всеобщую уравнительную, «коммунистическую» систему жизни населения, а возобладал иерархический принцип распределения жилой площади, что в конечном итоге привело в 1937 г. к полному к отказу от идеи обобществления быта. Взята ориентация не на «коммунистическое общежитие», а на коммунальное переуплотненное заселение.

Во второй половине 1930-х гг  был разработан проект жилого района Красный Камень, согласно доктрине «города-ансамбля», где предусматривалось создание единого комплекса зданий, производящего величественное впечатление: «В общей пространственной картине города ансамбль может быть виден с разных точек приближения, разных горизонтов и под разными углами»613, вписанного в имеющийся ландшафт.

Этот проект соцгородка полностью реализовать в Нижнем Тагиле не удалось. В конце 1930- х гг. город представлял в большинстве своем временный деревянный фонд, состоявший из бараков, деревянного неблагоустроенного самостроя, барачное жилье составляло 34,2% от всей жилой площади города. Осуществление плана строительства замедлялось по причине слабого финансового обеспечения новостроек и его неэффективного использования.

В исследовании рассмотрены источники и методы мобилизации трудовых ресурсов, необходимые для успешного выполнения строительства. Во многом именно способы социальной мобилизации трудовых ресурсов обусловили качество среды обитания.

Историческими источниками анализа выступили материалы средств массовой информации изучаемого периода, фотопропаганда, радио, плакаты, кинофильмы и др. Выявлено, что основными методами привлечения рабочей силы на новостройки являлись: а) директивное назначение руководящего состава, б)отбор выпускников высших технических учреждений, в) вольный наем трудящихся, г) вербовка рабочих кадров, д) принудительная мобилизация спецпереселенцев и заключенных.

Первоначально предполагалось привлечение людей в соцгород как более комфортную среду, исключавшую эксплуатацию человека. В 1930-х гг. эта романтическая установка эволюционировала в идею концентрации пролетариата в новых промышленных центрах.

«Стирание» границ между городом и деревней предполагалось за счет использования сельскохозяйственных земель и проживающего там крестьян в зависимость и подчинение городу. Крестьянское население стало материалом для формирования индустриального пролетариата, и добровольно – принудительно перемещалось к местам возникновения новой промышленности.

Спектр методов стимулирования в экономике мобилизационного типа был представлен двумя их разновидностями – консолидационными: эксплуатация энтузиазма, солидарная ответственность, получение социальных благ; конфронтационными: административный нажим, репрессии, повышение или снижение статуса исполнителей.

В начале 1930-х гг. трудовая мобилизация осуществлялась в форме соцсоревнования; к середине 1930-х гг. в форме движения «ударников», «отличников», «стахановцев». Материальный интерес («сдельщина») стал играть важную роль в системе мотивации, но главными качествами оставались энтузиазм, трудовой героизм («герой труда»).

Немаловажное значение при формировании социалистического города Нижний Тагил имела организация социально-бытового и культурного обеспечения горожан.

Главным средством управления власти населением явилось обеспечение жилой площадью  Жилой фонд Тагила не отвечал требованиям прибывающего населения. Основной причиной увеличения текучести рабочей силы явились неблагоприятные жилищно-бытовые условия. Только к середине 1930-х гг. в Тагиле началось строительство благоустроенного жилья.

Успешное развитие города невозможно без учета следующих факторов: продовольственного обеспечения, оказания медицинского обслуживания населению и развития образовательной сферы. Имеющаяся в наличии продовольственная база находилась на низком уровне и не могла удовлетворить потребности тагильчан.

Городской властью был принят ряд действий, направленных на улучшение продовольственной инфраструктуры.

Медицинское обслуживание в городе находилось в плачевном состоянии, так как большинство медучреждений не приспособлены к оказанию услуг  Состояние усугублялось недостаточным количеством врачей и низкой квалификацией медицинского персонала, мизерным финансированием, неудовлетворительным обеспечением медикаментами и спецтехникой. Штат медицинских сотрудников создавался на основе организации курсов повышения квалификации и обучения в ВУЗах других городов страны.

Сфера образования находилась под пристальным вниманием городской власти и руководства предприятий, проходил процесс развития сети дошкольных и школьных учреждений. С течением времени острота проблемы образования населения оставалась актуальной.

В итоге реальное строительство социалистического города Нижний Тагил не соответствовало первоначальным планам, удалось реализовать лишь малую часть проектируемых зданий.

На основе статистических данных выявлена закономерность снижения темпов жилищного строительства: по Уральскому региону соцгород в начале 1930-х гг. занимал второе место 614, а уже во второй половине 1930-х гг. жилищное строительство Нижнего Тагила опустилось на третье место и составляло 561.304 м2 по отношению к Свердловску с площадью — 1.703.300 м2 и Перми с площадью – 609.700 м2»615.

Тем не менее Нижний Тагил имел позитивные моменты в своем развитии, вместе с строительством градообразующих предприятий возникли новые районы города: Вагоностроителей, рудника им. III Интернационала, новые поселки – ТЭЦ, Красный бор, Валегин бор, Смычка, Красный Камень, Лебяжка. Появляются новые учреждения социально-культурного обеспечения горожан. Проходило преобразование «демидовского» Тагила в новый индустриальный центр.

В конце проведенного исследования пришли к выводу, что «соцгород» – это новый центр социальной политики и управления государства, совмещенный с градообразующим предприятием, опирающийся на доктрину «города ансамбля», принудительной концентрации пролетарского населения, прикрепляющий людей к месту работы, стирающий различия между городом и деревней, ориентируемый на коммунальное переуплотнение и ранжированный комфорт человека, приверженного идеологическим постулатам, профессионализму и политической преданности.

Разработанное авторское определение «соцгород» позволило создать классификатор и провести углубленный контент-анализ источников личного происхождения 616 с целью охарактеризовать (измерить параметры) индивидуальной идентичности жителя соцгорода. Воспоминания людей наглядно показывают их восприятие и отношение к городу.

Следует подчеркнуть, что реальная идентичность жителя соцгорода не совпадает полностью с характеристиками соцгорода как конструктами, созданными государством. Из контекста воспоминаний следует, что проект «перековки» человека начал реализовываться в действительности. Особенно ярко это проявилось в воспоминаниях Л. Марьясина и Д. Скотта. В них, действительно, проглядывает «коллективистская личность», нацеленная на выполнение государственных, общественных задач, приоритетных перед целями личной жизни.

Идеалы коллективизма и жертвенности ярко проявились в мемуарах Д. Скотта и Б. Окуджавы. Таким образом, в условиях принудительной, ускоренной модернизации «человек свободного труда» превращался в исполнительный механизм и это обстоятельство не вызывало всеобщего энтузиазма. Общество оказалось расколото на тех, кто был вдохновлен возможностями невиданной доселе социальной мобильности, с энтузиазмом «строил будущее» и на тех, кто испытал на себе всю тяжесть социальной мобилизации, репрессий, и не готов был стать «новым человеком».

Подводя окончательный итог проведенному исследованию, мы можем констатировать, что основные положения сформулированной нами теоретической модели социалистического города нашли подтверждение в проанализированных материалах первоисточников.

Можно надеяться, что продолжение разработки столь перспективной темы на материале других социалистических городов позволит верифицировать или скорректировать сделанные в диссертации выводы.

 

 

 

 

 

 

 

370 Красильников С.А. Социальная мобилизация как объект социогуманитарных исследований. Теоретические аспекты // Социальная мобилизация в сталинском обществе… С. 13–14.

371 Меерович М.Г. Типология массового жилища …

372 Устьянцев С.В.Очерки истории индустриальной культуры XX века.Ч. 1. С. 81.

373 Марьясин Л.М. Записки хозяйственника. Л. 358.

374 Циркуляр № 49. По учетно-отчетному управлению Тагилкомбинатстроя [УВС первоначально входил в Тагилкомбинатстрой. – примеч. О.О.] от 17 мая 1932 года. Л. 63 // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК «Уралвагонзавод».

375 Ермаков А.В. Материально-бытовое положение тагильчан…

376 Горбачев О.В. Городская среда Свердловской области… С. 125.

377 Постановление Екатеринбургского ВРК от 20 августа 1919 года…

378 Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917–30-е гг…

379 (См. прил. 97, 98)

380 Нижний Тагил / под. ред. П. Бажова. Свердловск, 1945. С. 120–122.

381 Там же.

382 Тараканов М.Ю. Население Нижнего Тагила в ХХ веке… С. 53.

383 (См. прил. 57)

384 Тараканов М.Ю. Численность населения… С. 147.

385 Там же. С. 148.

386 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 20. Д. 5182. Л. 1, 1 об.

387 Васютинский В.Ф. Хранители старого соболя. История трудового коллектива Нижнетагильского металлургического комбината. Свердловск, 1990. С. 105.

388 Трахтер Борис Савельевич // Гонтмахер М.А. Евреи на Донской земле. История. Факты. Биографии. Ростов- на-Дону, 2005. С. 525. URL: http://www.istmira.com/razlichnoe/evrei-na-donskoj-zemle/page/525/ (дата обращения: 16. 12.2014)

389 Царевский Михаил Михайлович // Герои атомного проекта. Саров, 2005. С. 403–405.

390 Ново-Тагильский металлургический завод (часть 1).

391 (См. прил. 91)

392 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 20. Д. 839. Л. 1.

393 Были горы Высокой. 1935 г… С. 411–412.

394 (См. прил. 84)

395 В Тагиле будет выстроен мировой гигант вагоностроения // Газета «Тагильский рабочий», Орган Тагильского райкома ВКП (б), Горсовета и райпрофсовета от 8. 05. 1931.

396 ГААОСО. Ф. Р-1, Оп. 2. Д. 25933. Л. 12.

397 (См. прил. 93)

398 Марьясин Л. М. Записки хозяйственника. Л. 324–325.

399 Там же. Л. 469, 471.

400 Ново-Тагильский металлургический завод (часть 1).

401 (См. прил. 89, 90)

402 (См. прил. 94)

403 ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 23243. Л. 1, 2.

404 (См. прил. 91)

405 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 27. Д. 104. Л. 3.

406 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 48. Д. 2101. Л. 7, 7 об.

407 (См. прил. 92)

408 Павлов К.С. Социальный облик директорского корпуса советских металлургических заводов в 1930–1940 гг.: на материалах Челябинской области. Автореферат канд. ист. наук: 07.00.02 / Павлов К.С. Челябинск, 2010. URL: https: dissercat.com›content…oblik-direktorskogo-korpusa… (дата обращения: 31.07.2015)

409 Марьясин Л.М. Записки хозяйственника. Л. 317.

410 Устьянцев С.В. Очерки отечественной индустриальной культуры ХХ века. Ч. 1. С. 364.

411 Там же.

412 Крупянская В.Ю. Будина О.Р., Н.С. Полищук [др.]. С. 50–51.

413 Там же.

414 Там же. С. 48.

415 РГАЭ. Ф. 8122. Оп. 1. Д. 90. Л. 29.

416 Устьянцев С. В Очерки истории отечественной индустриальной культуры ХХ века. Ч. 1. С. 361.

417 РГАЭ. Ф. 8122. Оп. 1. Д. 90. Л. 29.

418 Устьянцев С. В. Очерки отечественной индустриальной культуры ХХ века. Ч. 1. С. 369–370.

419 (См. прил. 102)

420 Выше поднимать культурно-технический уровень рабочих завода // Газета «Вагоногигант», Орган парткома, завкома и дирекции Уралвагонзавода, парткома, постройкома и управления Уралмашстроя и Райсовета от 29. 01. 1939 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод»

421 Устьянцев С.В. Очерки отечественной индустриальной культуры ХХ века. Ч. 1. С. 356.

422 Шарапов Н.П. Об участии иностранных рабочих и специалистов в социалистическом строительстве на Урале (1930–1934) // Вопросы истории КПСС. 1966. № 3. С. 70 –71.

423 Там же.

424 Устьянцев С.В. Очерки отечественной индустриальной культуры ХХ века. Ч. 1. С. 87.

425 Материал обследование Уралвагонстроя по использованию опыта иностранных специалистов и рабочих в период с 13 по 18 сентября 1932 года. Л. 82, 82 об., 83. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК
«Уралвагонзавод».

426 Богданов А.В. Иностранные рабочие и специалисты…

427 РГАЭ. Ф. 8122. Оп. 1. Д. 18. Л. 11.

428 Крупянская В.Ю., Будина О.Р., Полищук Н.С. [др.]. С. 19–21.

429 Kotkin Steven. Р. 203.

430 Устьянцев С.В. Очерки отечественной индустриальной культуры ХХ века. Ч. 1. С. 82.

431 (См. прил. 55)

432 Собрание законов и распоряжений рабочее-крестьянского правительства Союза Советских Социалистических Республик (СЗ СССР). 1932. Отдел 1. Ст. 516.

433 СЗ СССР. 1933. Ст. 116.

434 Валерий Кузин. Знатная фамилия // След на земле. В честь 280-летия Нижнего Тагила. Т. 4. Екатеринбург, 2002. С. 105, 107.

435 Базаров А.А. Кулак и Агрокулак. Челябинск, 1991. С. 258.

436 Бакунин А. В. Война и общество: новые аспекты исследования // Урал в Великой отечественной войне 1941– 1945 гг. Екатеринбург, 1995. С. 37.

437 Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала. Ч. I. С. 125–126.

438 (См. прил. 85)

439 (См. прил. 107)

440 Там же. С. 129.

441 Шмакова Н.П. К вопросу о спецпереселенцах на Урале в 1930-е годы // История репрессий на Урале: идеология, политика, практика (1917–1980). Сб. ст. / отв. ред. В.М. Кириллов. Нижний Тагил, 1997. С. 70.

442 Устьянцев С.В. Очерки отечественной индустриальной культуры ХХ века. Ч. 1. С. 83.

443 Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917–30-е гг…

444 Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала. Ч. I. С. 127.

445 Горбачев О.В. Городская среда Свердловской области… С. 126.

446 Земсков В.Н. Заключенные в 1930-е годы (демографический аспект) // Социологические исследования. 1996. № 7. С. 3.

447 Земсков В.Н. Кулацкая ссылка в 1930-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С. 3.

448 Маламуд Г.Я. Генезис системы принудительного труда … С. 64.

449 Марьясин Л.М. Записки хозяйственника. Л. 358–359.

450 Устьянцев С.В., Пислегина А.В., Панюхин Г.П. С. 15.

451 Кириллов В.М. Книга памяти. С. 22.

452 НТГИА. Ф. Р-229. Оп.1. Д. 91. Л. 35.

453 Там же. Л. 37.

454 (См. прил. 56)

455 Марьясин Л. М. Записки хозяйственника. Л. 327.

456 Крупянская В. Ю. Будина О. Р., Н. С. Полищук [др.]. С. 45.

457 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 7. Д. 93. Л. 203–204.

458 Кузьмина Г.М., Костромин В.И. С. 86.

459 НТГИА. Ф. 417. Оп. 1. Д. 2. Л. 46.

460 Там же. Л. 152.

461 Ильиных И.В. Формы и методы мотивации трудовой активности рабочих Урала на рубеже 1920–1930-х гг. // Урал индустриальный. Бакунинские чтения. В 2 т. Т. 1. Екатеринбург, 2005. С. 375–376.

462 Грегори П.С. С. 135.

463 1935 год – третий год второй пятилетки. Л. 176, 177 // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК «Уралвагонзавод».

464 Грегори П.С. С. 138.

465 Коткин С. Р. 201.

466 Быкова С.И. Политические представления советских людей в 1930-е годы (на материалах уральского региона): автореферат дис. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003. С 14.

467 Из истории жилищного и гражданского строительства в Нижнем Тагиле(часть4)

468 Там же.

469 (См. прил. 105, 106)

470 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 230. Л. 3.

471 РГАЭ. Ф. 8122. Оп. 1. Д. 90. Л. 30 об.

472 Там же.

473 РГАЭ. Ф. 8122. Оп. 1. Д. 162. Л. 36.

474 Там же. Л. 43.

475 Образцово подготовиться и провести индивидуальное строительство домов рабочих // Газета «Вагоногигант», Орган комитета ВКП (б), постройкома и управления Уралвагонстроя от 05.04.1934 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

476 (См. прил. 59)

477 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 473. Л. 316, 317.

478 200 индивидуальных домов // Газета «Вагоногигант», Орган парткома, завкома и дирекции Уралвагонзавода, парткома, постройкома и управления Уралмашстроя и Райсовета от 23.06.1939 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

479 (См. прил. 109)

480 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 39093. Л. 20, 22, 31, 32.

481 (См. прил. 99, 103)

482 Окуджава Б.Ш. Упраздненный театр… 350 с.

483 Там же. С. 220–221.

484 Здесь будут жить специалисты УВЗ // Газета «Тагильский рабочий», орган Тагильского райкома ВКП (б), Горсовета и райпрофсоюза от 18. 06. 1934 г.

485 (См. прил. 108)

486 ГААОСО. Ф. 1, Оп. 2. Д. 39093. Л. 137.

487 Окуджава Б.Ш. Упраздненный театр… С. 267.

488 (См. прил. 96)

489 Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е начало 1950-х годов.Ч.1.С.139.

490 Секретный протокол совещания управления строительства Ново-тагильского металлургического совещания совместно с представителями Горздравотдела и третьего Госстройтреста от 2 октября 1931 года «О бытовых условиях и труддисциплине спецпереселенцев. Л. 16, 17.// Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

491 Юрий Осипов. Потому и выстояли //След на земле. Т. 3. С. 231–232.

492 Николай Козлов. Мы связаны одной судьбой. Заказ для космического корабля // Там же. С. 149–150.

493 Скотт Джон. С. 33–74.

494 Там же. С. 35.

495 Там же. С. 38.

496 Там же. С. 39.

497 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 154. Л.8 об.

498 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 88.

499 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 70. Л. 17.

500 Там же.

501 Наказ избирателей Нижнетагильскому городскому совету… С. 15–17.

502 Там же.

503 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 154. Л.8.

504 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 70. Л. 10 об.

505 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 96.

506 Там же. Л. 88.

507 (См. прил. 109)

508 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 55. Л. 131 об.

509 Наказ избирателей Нижнетагильскому городскому совету… С. 15–17.

510 Отчет Нижне-Тагильского Городского Совета… С. 43.

511 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 87.

512 РГАЭ. Ф. 8122. Оп. 1. Д. 90. Л. 31 об.

513 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 70. Л. 17.

514 Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917–30-е гг…

515 НТГИА. Ф. 31. Оп. 1. Д. 177. Л. 2.

516 Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917–30-е гг…

517 Спецсводка № 19 ИНФО ОГПУ о перебоях в снабжении промрайонов и городов // «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 гг.) / Отв ред. А.Н. Сахаров, В.С. Христофоров, Г.Н. Севостьянов. Т. 8. Ч. 2. М., 2008. С. 1020.

518 Распоряжение № 308 народного комиссариата снабжения СССР от 23 октября 1932 г.,г. Москва//Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

521 (См. прил. 60)

522 Временное положение о нормах и порядке питания трудмобилизованных, работающих в системе Тагилстроя-Тагиллага НКВД. Л. 12–14. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

523 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д.131. Л. 26 об.

524 Наказ избирателей Нижнетагильскому городскому совету… С. 20–21.

525 Создаем свою собственную продовольственную базу // Газета «Уралвагонстрой», Орган парткома, постройкома и дирекции УВС от 7.11.1932 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

526 Начать постройку свинарника и крольчатника // Газета «Уралвагонстрой», Орган парткома, постройкома и дирекции УВС от 15.10.1932 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

527 Хлебозавод Уралвагонстроя в антисанитарном состоянии // Газета «Вагоногигант»,Орган комитета ВКП (б),постройкома и управления Уралвагонстроя от 09.03.1934 г.// Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

528 (См. прил. 101)

529 Горстройпроект. Нижнетагильское отделение. Проектные задания к проекту застройки 1 культурно-бытового района, восточной части города Нижнего Тагила. Л. 20. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

530 (См. прил. 61)

531 Величкин В.И. Пятилетка научно-исследовательских работ на Урале // Уральский медицинский журнал. 1930. №5–6. С. 21.

532 Распоряжение № 20 «О порядке оказания медицинской помощи населению округа» // Бюллетень Тагильского окрисполкома. 1930. № 5. С. 24–25.

533 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 51.

534 Там же. Л. 88.

535 НТГИА. Ф. 31. Оп. 1. Д. 237. Л. 170.

536 Отчет Нижне-Тагильского Городского Совета…С. 71, 73, 74.

537 Там же.

538 РГАЭ. Ф. 8122. Оп. 1. Д. 90. Л. 33.

539 Больница требует здоровое и теплое помещение (письмо врача) // Газета «Уралвагонстрой», Орган бюро партколлектива, потсройкома и дирекции УВС от 15.10.1932 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

540 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 192. Л.332.

541 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 88.

542 (См. прил. 102)

543 Тагильское отделение третьего Госстройтреста (секретно). Л. 4. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

544 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 70. Л. 17.

545 Свердловская область в цифрах… С. 212.

546 Устьянцев С. В., Пислегина А. В., Панюхин Г. П. С. 17–18.

547 НТГИА. Ф. 70. Оп. 5. Д. 5. Л. 84.

548 На курсы врачей бактериологов // Газета «Вагоногигант», Орган парткома, завкома и дирекции Уралвагонзавода, парткома, постройкома и управления Уралмашстроя и Райсовета от 11. 01. 1939 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

549 (См. прил. 62)

550 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 154. Л. 6.

551 (См. прил. 49)

552 НТГИА. Ф. 70. Оп. 5. Д. 4. Л. 173 об., 174.

553 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д.131. Л. 24 об.

554 НТГИА. Ф. 31. Оп. 1. Д. 177. Л. 7.

555 Устьянцев С.В., Пислегина А.В., Панюхин Г.П. С. 21.

556 Художественная самодеятельность клуба «Красный Бор» // Газета «Вагоногигант», Орган парткома, завкома и дирекции Уралвагонзавода, парткома, постройкома и управления Уралмашстроя и Райсовета от 23. 06. 1939 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

557 Открывается районная библиотека // Газета «Вагоногигант», Орган комитета ВКП (б), постройкома и управления Уралвагонкомбината от 12. 01. 1937 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

558 Расширить работу детской технической станции // Газета «Вагоногигант», Орган парткома, завкома и дирекции Уралвагонзавода, партбюро, постройкома и управления Уралмашстроя и Райсовета от 26. 02. 1940 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

559 НТГИА. Ф. 69. Оп. 1. Д. 154. Л. 6 об., 7, 7 об.

560 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 47.

561 Отчет Нижне-Тагильского Городского Совета… С. 74.

562 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 39.

563 Там же. Л. 132.

564 Начинается новый учебный год // Газета «Вагоногигант», Орган комитета ВКП (б), постройкома и управления Уралвагонстроя от 01.01.1934 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

565 ЦДООСО. Ф.1409. Оп. 1. Д. 256. Л. 1, 2, 3, 21.

566 ЦДООСО. Ф. 483. Оп. 8. Д. 377. Л. 26, 54, 159.

567 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 132.

568 Там же. Л. 43, 44.

569 НТГИА. Ф. 128. Оп.1. Д. 30. Л. 2.

570 НТГИА. Ф. 69. Оп.1. Д. 55. Л. 39, 44.

571 Устьянцев С. В., Пислегина А. В., Панюхин Г. П. С. 18–19.

572 Половина рабочих площадки читает книги // Газета «Уралвагонстрой», Орган парткома, постройкома, управления треста и дирекции УВС от 24. 06. 1932 г. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК» Уралвагонзавод».

573 НТГИА. Ф. 70. Оп. 2. Д. 473. Л. 44.

574 Меерович М.Г. Соцгород. URL: https: www.ozon.ru/context/detail/id/6092744/ (дата обращения: 20.01.2016); Соскин В.Л. Российская советская культура (1917–1927): Очерки социальной истории. Новосибирск, 2004. С.101–103; Терехов В.С. Рекруты великой идеи. Технические специалисты в период сталинской модернизации. Екатеринбург, 2003. С. 238–239; Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах. М.,1998. С.14,94.

575 Идентичность города – представления о городе: его сущность, специфика, сходства и различия с другими городами. См.: Дягилева Н.С. Теоретические аспекты городской идентичности. URL: https: sibsutis.ru/upload/publications/74b/H_Sociology.pdf (дата обращения: 05.01.2106). В данном случае создано специальное определение социалистического города (СГ), которое использовано для создания маркеров идентичности жителя социалистического города (ИЖСГ).

576 Понятие соцгорода, как основание для создания классификатора маркеров идентичности, сформировано на основе научных работ и периодики: Меерович М.Г., Конышева Е.В., Хмельницкий Д.С. Кладбища соцгородов: градостроительная политика в СССР, 1928–1932 гг. М., 2011. 270 с; Соскин В.Л. Российская советская культура (1917–1927): Очерки социальной истории.Новосибирск, 2004. С. 101–103; Терехов В.С. Рекруты великой идеи. Технические специалисты в период сталинской модернизации. Екатеринбург, 2003. С. 238–239; Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах. М., 1998. С. 14, 94; Социальная мобилизация в сталинском обществе (конец 1920–1930-е гг.): Коллективная монография. Новосибирск, 2013. С. 14, 349–353; Тагил социалистический // Тагильский рабочий: газета, орган Тагильского райкома ВКП (б), Горсовета и райпрофсоюза, №№ 140 и 144 от 24. 06. и от 29. 06 1931 г.

577 (См. прил. 112)

578 Исследуется индивидуальная идентичность, а не идентичность социальных групп. В качестве источников измерения идентичности мы выбрали воспоминания Л.М. Марьясина, Д. Скотта, Б.Ш. Окуджава, И.Р. Цехмистренко. В данном случае речь идет об индивидуальной идентичности отдельных исторических персонажей, именно той ее части, которая связана с концептом соцгорода.

579 Его воспоминания писались в 1930-х гг., и в 1935–36 гг. были отпечатаны на машинке, с правкой рукописи «от руки». Неизвестно, предполагалась ли их публикация, скорее всего, нет. Историческая эпоха этому не способствовала. Однако Л.М. Марьясин был публичным человеком и как всякий руководитель в то репрессивное время многим рисковал, решившись написать (да еще к тому же напечатать) свои мемуары. Наверняка он предполагал, что в случае ареста их будут пристально читать представители «компетентных органов» и потому в тексте часто критиковал себя и свои ошибки. После ареста Марьясина все его личные документы, в том числе и незаконченные воспоминания, были приобщены к следственному делу. Дополнительно к этому в архивно-следственном деле (а их пять томов) есть протоколы допросов обвиняемого и свидетелей, многие другие документы, типичные для дел такого рода.

580 В 1915 он поступил в Харьковский технологический ин-т, затем перевелся в Киевский политехнический ин- т. В 1919 мобилизован в РККА, в годы гражданской войны был начальником политотдела в армии. В июне 1919 принят в РКП (б). Демобилизован из армии в декабре 1920 после взятия Крыма. Руководил коммунальным хозяйством Киева. В 1925 был начальником строительства ГЭС, затем работал в Лесгосторге, в Наркомвнешторге, потом назначен начальником строительства сначала в Магнитогорске, потом в Н. Тагиле. Овладел двумя иностранными языками. Вся жизнь его была связана с городом (Воронежем, Киевом, Москвой, Магнитогорском, Н. Тагилом). Репрессирован и расстрелян в 1937 г.

581 В нашем случае мы использовали несколько разновидностей контент-анализа: символьный, тематический, анализ модальности текстов.

582 (См. прил. 111)

583 Марьясин Л.М. Записки хозяйственника. Л. 358, 359, 360, 364, 366, 492.

584 Там же. Л. 492.

585 Там же. Л. 321–328, 471.

586 Там же. Л. 363, 366; Л. 408; Л.436–439; Л.470, 475.

587 Там же. Л. 350, 354, 355, 357; Л. 366; Л. 436, 438–440.

588 Скотт Джон. За Уралом…

589 Там же. С. 16.

590 Там же. С. 19.

591 Там же. С. 89.

592 Там же. С. 109.

593 Там же. С. 72, 84, 94,151, 230.

594 Там же. С. 93, 99, 42, 43, 46, 54, 128, 150, 172–174, 211.

595 Там же. С.105, 107, 234–235, 236.

596 Там же. С.238, 64–65.

597 Там же. С. 218–219, 223.

598 Там же. С. 32, 299.

599 Там же. С. 67.

600 Окуджава Б.Ш. Упраздненный театр. С. 302.

601 Там же. С. 221.

602 Там же. С. 217.

603 Там же. С. 220.

604 Они были написаны уже в 1960-х гг., в отличие от мемуаров Л. Марьясина и Д. Скотта, написанных в изучаемый период времени.

605 Цехмистренко И.Р. Воспоминания. Гл. 5. Л. 14. Воспоминания написаны, вероятно, в 1960-70-х гг.

606 Там же. Л. 4.

607 Там же.

608 Окуджава Б.Ш. Упраздненный театр. С. 207.

609 Там же. С. 220.

610 (См. прил. 112)

611 Скотт Д. За Уралом… С. 26, 249

612 Анимица Е.Г. Феномен кондратьевских волн и циклов в развитии промышленности Уральского макрорегиона // Модернизационно-инновационные процессы в социально-экономическом развитии регионов и городов. Кн. 1. Екатеринбург, 2013. С. 28–31.

613 Ансамбль в архитектуре города // Архитектура СССР. – 1935. – № 5. URL: theory.totalarch.com›node/160 (дата обращения: 19.03.2016)

614 Вагоностроительный завод в Нижнем Тагиле. (Проект Гипромеза). – Ленинград: Изд-е государственного института по проектированию новых металлозаводов, 1927. – С. 27–28. // Из фонда Выставочного комплекса ОАО «НПК «Уралвагонзавод».

615 Свердловская область в цифрах. Краткий статистический справочник. Указ. соч. С. 200–201.

616 Воспоминания Л. М. Марьясина дополнены содержанием постановления об обвинении по ст. 58 п.п. 1-а, 6, 8 и 9 УК РСФСР: Марьясин Л. М. Записки хозяйственника / ГААО СО Ф.1. Оп. 2. Д.22664. Т.4. Л.302-577; Т.1. Л.30-33. Время написания мемуаров: сер. 1930-х гг.