ДЕМИДОВЫ И МЕДИЦИНА
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕМИДОВСКИЙ ФОНД
МАТЕРИАЛЫ ДЕМИДОВСКИХ ЧТЕНИЙ Тула, 1996 год
СВЕТЛАНА АДОЛЬФОВНА КЛАТ Старший научный сотрудник Нижнетагильский музей-заповедник горнозаводского дела Среднего Урала
Понятия «милосердие» и «забота о здоровье человека» хотя и не синонимы, но стоят рядом. Недаром первые госпитали – «шпиталеты», учрежденные Петром Великим в 1712 г., предназначались не только для больных, но и для «увечных, престарелых, незаконнорожденных» [1].
Позднее, как собственно лечебные учреждения: больницы и госпитали, так и разного рода приюты: сиротские, инвалидные или старческие – получили единое и весьма емкое название «богоугодных заведений» или попросту – «богаделен».
Нередко основателями их, наряду с государством, были крупные вельможи, а позже – купцы и промышленники, приверженные христианской филантропической традиции или движимые трезвым хозяйским рачением о подвластных им крепостных или наемных работников.
Учредители-филантропы редко ограничивались одномоментным актом финансового пожертвования либо торжественной закладки больницы или приюта. Гораздо чаще их связь с основанными заведениями принимала отношения попечительства, длящиеся на протяжении всей жизни и переходящие к потомкам, что превращало их в родовую традицию, подкрепленную официальным признанием.
Так, представители различных ветвей рода Шереметевых вплоть до 1917 г являлись опекунами, главными смотрителями, членами Совета Странноприимного дома в Москве, основанного Н.П.Шереметевым в 1792 и открытого в 1810 г. [2].
Не менее впечатляет и тот факт, что с 1870 по 1885 гг. П.П.Демидов осуществлял попечительство над всеми благотворительными заведениями, когда-либо основанными в России его предками.
В деле милосердия, равно как и в создании горнорудной промышленности, Демидовы следовали родовому девизу: «Acta non verba» – «Делами, не словами»: 15 собственно медицинских учреждений – госпиталей и больниц, а также 12 разного рода приютов было основано в разное время членами этого обширного рода.
Не ставя себе задачей перечислить все основанные Демидовыми больницы и проведенные ими разного рода медицинские мероприятия, попытаемся лишь выделить основные тенденции этой их деятельности.
Первое и весьма заметное направление в ней составляет охрана младенчества и детства.
Начало ей было положено участием Прокофия Акинфиевича Демидова (1710-1788 гг.), в создании Московского Воспитательного дома, учрежденного по замыслу известного екатерининского вельможи-просветителя И.И.Бецкого в 1763 г. для приема и воспитания подкидышей.
По проекту он должен был включать в себя не только жилые помещения приюта для сирот, школьные классы, разнообразные мастерские, огороды и даже птичники для трудового воспитания юношей и подростков, но также родильный дом (откуда младенец, в силу тех или иных причин оставленный матерью, поступал непосредственно в приют), аптеку и две раздельно действующие больницы: для девочек и мальчиков [3].
В течение десяти лет, с 1771 по 1781 гг, строительство корпусов Воспитательного дома, и сейчас поражающих внушительностью архитектурного замысла, велось на средства П.А.Демидова, что составило в целом более миллиона рублей. Это бескорыстное пожертвование было расценено современниками как «подвиг человеколюбия».
Хотя грандиозный комплекс Воспитательного дома не был реализован до конца в первоначально задуманном цельном виде, в корпусах, построенных П.А.Демидовым, в течение всего XIX в. размещалась больница Николаевского сиротского института [4].
В 1839 г внучатые племянники строителя Воспитательного дома, Павел (1798-1840 гг.) и Анатолий (1813-1870 гг.) Николаевичи Демидовы адресовали на Высочайшее имя свои «Предложения» о создании детской больницы в Петербурге. В августе того же года их проект был утвержден Николаем I.
Одновременно братья Демидовы предложили учрежденному Попечительскому совету больницы, возглавляемому всесильным шефом Третьего Отделения А.Х.Бенкендорфом, земельный участок для ее строительства стоимостью в 50 тысяч рублей и денежные пожертвования на оборудование и содержание: по 100 рублей каждый [5].
В 1843 г, слагая с себя полномочия, А.Х.Бенкендорф уведомлял А.Н.Демидова о «всемилостивейшем соизволении» императора и «решении Правительствующего Сената», которыми князь Сан-Донато пожизненно утверждался почетным попечителем детской больницы, «…а после … кто-либо из фамилии Демидовых был [бы] всегда избираем в попечители упомянутого заведения» [6].
Хотя прямых документальных указаний нет, сопоставление дат невольно наводит на мысль, что непосредственным поводом к созданию детской больницы в Петербурге послужило рождение в 1839 г. единственного сына П.Н.Демидова – Павла.
Основание богоугодных учреждений в память торжественных или, напротив, горестных семейных событий было в духе филантропической традиции прошлого, что подтверждается многочисленными историческими примерами.
Приведем лишь один из них В 1874 г уже взрослый Павел Павлович Демидов, князь Сан-Донато (1839-1885 гг.), служивший в то время киевским городским головою, основал в память тяжелой утраты, смерти двухлетнего сына Никиты, детскую больницу в Киеве [7].
В деле охраны младенчества и детства велика заслуга матери Павла Павловича – Авроры Карловны Демидовой-Карамзиной (1808-1904 гг.), запомнившейся современникам не только исключительной красотой, но и «высоким качеством сердобольного сердца», и унаследовавшей не только состояние своего первого супруга, но и филантропические традиции его семья.
В 1741 г она, уроженка Финляндии, основала в Хельсинки первые детские ясли для детей работниц, а несколько позже детский дом в Петербурге При этом, как отмечает финский исследователь Й.Пелтонен, Аврора Карловна ориентировалась, как на образец, «на большой детский дом, выстроенный ее покойным супругом» [8]. (Скорее всего, финский коллега имел в виду именно детскую больницу, о которой шла речь выше, а не «Дом трудолюбия», также основанный П.Н. и А.Н.Демидовыми.)
В 1849 г. «во время бытности» А.К.Демидовой-Карамзиной в принадлежавших ей Нижнетагильских заводах, ею были «…учреждены три приюта для призрения малолетних детей обоего пола на полном содержании Владельцев» [9]. Приюты эти были открыты в самом Нижнем Тагиле, в селе Воскресенском и деревне Никольской.
Главная цель их учреждения состояла в том, чтобы «…матерям недостаточных семейств, имеющим малолетних детей, дать средства за неимением какой-либо работы, от которой многие были удерживаемы необходимостью присмотра за детьми» [10].
В эти приюта принимались дети от двух до девяти лет. Они могли оставаться «…на попечении заведения во весь день, а при желании родителей…на ночлег…, пользуясь всем содержанием, то есть пищею, одеждою и обувью…» [11], что обходилось от шести до восьми копеек в день на каждого ребенка.
В приютах «каждодневно призревалось» от 50-ти до 150-ти детей. Здесь их обучали «…на память молитвам, а старших чтению, закону Божию, письму и разным рукоделиям, необходимым в домашнем быту» [12].
Каждый из приютов имел «необходимую прислугу» и управлялся «…надзирательницею, избираемою из женщин доброй нравственности…, а главное заведывание… поручено приглашенной Авророй Карловною из Санкт-Петербурга даме, служившей при приютах в столице» [13].
Однако документы, повествующие о так называемых Авроринском и Павлушинских приютах, умалчивают о нахождении в их штате медика и о какой-либо медицинской помощи воспитанникам. Очевидно, такая задача здесь просто не ставилась.
Что же касается собственно медицинских учреждений, то к их работе Аврора Карловна проявляла пристальный и вполне целенаправленный интерес.
В Финляндии, где в 1850-1860 гг медицинская служба находилась еще на уровне начала века, она задумала открыть школу санитаров и медсестер, а также больницу с новейшей системой ухода [14].
Для этого она начала обширную переписку с различными лечебницами, а также лично ознакомилась в 1862 г с передовой практикой ухода за больными в парижской общине «Бедных маленьких сестер» и в заведении «Блаженных сестер» в Бордо. Позднее она лично изучила опыт новейших больниц пастора Флиндера в Кайзерварте (Германия) и доктора Майера в Петербурге [15].
По словам Й.Пелтонена, «создание новой больницы в Хельсинки было значительным достижением в истории учреждений для ухода за больными» [16].
Вторым направлением медицинской благотворительности, требовавшим особой энергии, быстроты и активности действий, патриотического чувства и жертвенности, было создание медицинских учреждений в кризисных, катастрофических ситуациях, в периоды войн и эпидемий.
В 1831 г западные районы России были охвачены страшной эпидемии холеры. Павел Николаевич Демидов, занимавший в ту пору пост курского губернатора, предпринял самые активные меры для ее ликвидации, выстроив во вверенной ему губернии четыре больницы на собственные средства [17].
Не менее энергично действовал в это время в Петербурге его младший брат, Анатолий Николаевич, обеспечив карантин для неимущих в Нарве, профинансировав ускоренное создание двух постоянных больниц и временного госпиталя для пораженных холерой, а также выделив средства «на покупку кроватей» для холерных больных в Риге [18].
Немало написано о подвиге врачей, санитаров и медицинских сестер в годы русско-турецкой войны. На создание памятника «русским медицинским чинам» в Софии, чаще называемого «докторским», ушло четыреста кирпичей, и на каждом из них запечатлены имена медиков, отдавших жизнь за освобождение Болгарии от турецкого ига.
Участниками русско-турецкой войны были и нижнетагильские медики Вблизи Одессы ими был развернут военно-временный лазарет Красного Креста под руководством выдающегося хирурга-новатора, создателя комплекса земской больницы в Нижнем Тагиле, Петра Васильевича Кузнецкого.
Организацию Нижнетагильского военно-временного лазарета, по всей видимости, следует связывать с деятельностью тогдашнего владельца заводов П.П.Демидова, князя Сан-Донато, который с началом войны распоряжением императора был направлен из Петербурга в Киев в качестве уполномоченного Красного Креста по обширному Киевскому округу.
В обязанности чрезвычайного уполномоченного входили как организация всех видов транспорта для перевозок раненых и увечных из районов военных действий, так и организация и обеспечение военных лазаретов и госпиталей.
По словам современников, «в трудном деле снабжения воинов всем нужным и во временных бараках, и на санитарных поездах, и при отправлении солдат на родину, Павел Павлович был главным деятелем не по одному имени… Его личные распоряжения по целому киевскому району, его денежные средства, щедро расходуемые на нужды больных, были делом широкого подвига благотворительности истиннаго гражданина» [19].
Свою помощь солдатам, получившим увечья в военных кампаниях, Демидовы подчас не ограничивали лишь периодом военных действий.
Так, дед Павла Павловича, Николай Никитич Демидов, участник Отечественной войны 1812 г, шеф созданного и экипированного им егерского полка Второй Московской военной силы (ополчения – С.К.), принимавшего участие в боях под Вязьмой, Красным, Дмитриевской и Бородиным [20], в 1822 г. внес 100 тысяч рублей ассигнациями на создание «инвалидного капитала» при Высочайшем комитете оказания помощи инвалидам Отечественной войны 1812 г., учрежденном 18 августа 1814 г. при Третьем Отделении собственной Его величества канцелярии [21].
А в 1824 г к нему обратился тамбовский генерал-губернатор А.Д.Балашов с просьбой принять участие в пожертвованиях на сооружение дома инвалидов Отечественной войны на Куликовом поле [22]. К сожалению, проследить развитие этого сюжета по документам не удалось.
В качестве самостоятельного направления благотворительной деятельности Демидовых можно выделить поощрение научных исследований в области медицины.
Не раз упоминавшийся выше П.Н.Демидов вошел в историю русской культуры как учредитель первой и весьма авторитетной отечественной научной премии, получившей его имя.
Начало Демидовской премии «за оригинальные творения во всех отраслях человеческих познаний… и приложений их к пользам общественным…, за учебные книги, излагающие полную систему какой-либо науки и могущие стать наряду с лучшими сочинениями сего рода в России… и в чужих краях» [23], было положено в 1831 году.
Согласно «Положению о наградах, учрежденных П.Н.Демидовым», присуждение их предоставлялось Академии наук, «как первому ученому сословию в государстве».
Из тридцати четырех присуждений Демидовской премии, с 1832 по 1865 гг, первые десять состоялись при жизни учредителя, являвшегося почетным членом Российской Академии наук.
По подсчетам Н.А.Мезенина, автора наиболее полного исследования по истории Демидовских премий, среди двухсот семидесяти пяти ее лауреатов было «около двадцати медиков» [24].
Первым лауреатом в области медицины стал почетный член Петербургской и Виленской медико-хирургических академий, видный педиатр и акушер, а также создатель академического курса судебной медицины, С.А.Громов. Удостоенной половинной премии 1833 г. его «Краткое изложение судебной медицины для академического и практического употребления» не только послужило основой для преподавания этого курса во всех университетах и медико-хирургических академиях России, но и использовалось всеми врачами «коронной службы» как обязательное «практическое руководство» [25].
Среди лауреатов Демидовской премии мы встречаем таких светил русской медицины, как профессор Московского университета А.М.Филомафитский, основоположник экспериментальной физиологии и автор первого отечественного труда по этой дисциплине, известный также как зачинатель, наряду с Н.И.Пироговым, научного изучения наркоза и изобретатель аппарата для переливания крови (половинная премия 1841 г.) [26], основатель отечественной школы венерологии и создатель первой в России венерологической клиники В.Н.Тарновский (почетный отзыв 1865 г.) [27], один из основоположников ветеринарной науки и ветеринарного образования в России, автор фундаментальных работ по болезням сельскохозяйственных животных и по зоотехнике, В.И.Всеволодов (половинная премия 1836 г. и почетный отзыв 1841 г.) [28], военный врач А.А.Чаруковский, чей масштабный труд в пяти частях — «Военно-походная медицина» (1836-1837) – обобщал и систематизировал опыт военно-медицинской службы в русской армии, в частности, опыт Отечественной войны 1812 г. и имел большое значение для развития гигиены, эпидемиологии и терапии (половинная премия 1839 г.) [29].
Наряду с основоположниками новых научных дисциплин и авторами фундаментальных трудов, Демидовской премии был удостоен в 1839 г видный популяризатор медицинских знаний, многолетний редактор-издатель журнала «Друг здравия» и автор написанных доступным для широких масс языком сочинений по борьбе с детскими заболеваниями и смертностью – К.И.Грум-Гржимайло [30].
Рекордным числом Демидовских премий: тремя полными за 1844, 1851 и 1860 гг. и одной половинной за 1841 г. [31] был отмечен колоссальный вклад в развитие русской хирургии, топографической и патологической анатомии великого русского хирурга Н.И.Пирогова, оцененный рецензентами-академиками как «подвиг истинно труженнической учености» [32], выдвинувший русскую хирургию на передовые позиции в мировой науке.
Существование Демидовской премии на протяжении трети XIX в. немало способствовало развитию отечественной науки. Труды ее лауреатов, в том числе и в области медицины «знаменуют, по словам Н.А.Мезенина, наивысшие достижения в своей области знаний» [33].
Финансирование медицинских исследований, равно как и основание лечебных учреждений, является весомым вкладом Демидовых в развитие как русской медицины, так и филантропической традиции.
Что же касается медицинского обслуживания подвластного им населения уральских заводов, то оно занимает достаточно серьезное место в социальной политике этих крупнейших горнопромышленников. Базировалось оно уже не на чистой благотворительности, а на феодальном принципе патернализма (попечительства), обязывавшем владельца по-хозяйски заботиться о своих крепостных не только ради личной выгоды и престижа, но, прежде всего, в целях «стабильного и эффективного функционирования заводского хозяйства» [34].
Идеи попечительской политики не сразу стали занимать умы нарождавшихся уральских предпринимателей. Известно, например, какое резкое неприятие со стороны Никиты Демидова вызвал поначалу приказ Петра I «…построить деткам школу».
С приобретением же дворянского статуса попечительство о подданных стало осознаваться потомками тульского кузнеца как неотъемлемое право и обязанность помещика, служащие одновременно как собственным его престижу и выгоде, так и общественным интересам. Начиная со второй половины XVIII в. и особенно в первой половине XIX в., Демидовы, по мнению исследователя этого вопроса «…сумели реализовать в своих владениях… один из наиболее эффективных вариантов патерналистской политики» [35].
Как же конкретно осуществлялась она в области здравоохранения?
Прежде всего – созданием сети больниц — госпиталей, как называли их на горнозаводском Урале, аптек и фельдшерских пунктов.
1758-м годом – годом вступления в права наследственного владения Нижнетагильской частью предприятий его отца, датируется распоряжение Никиты Акинфиевича о создании госпиталя в Нижнем Тагиле. Затем госпитали были открыты при Нижнесалдинском и «новостроющемся» Висимоуткинском заводах. В перспективе же Никита Акинфиевич намечал и все свои заводы «оными укомплектовать».
Документы первой трети XIX в. свидетельствуют о существовании уже шести госпиталей в Нижнетагильском округе. (Здесь, впрочем, необходимо подчеркнуть, что Проект Горного положения 1806 г. впервые на законодательном уровне обязывал владельцев частных округов «…иметь госпиталь при каждом заводе на том основании, как таковые учреждаются при заводах казенных» [36].)
В пореформенный период, в связи с созданием наряду с горнозаводской, ведомственной медициной, и земской системы здравоохранения, заводоуправлением Нижнетагильских заводов Павла Павловича Демидова, а затем его наследников, содержались только два крупных госпиталя: в Нижнем Тагиле и в Нижней Салде. Госпитали на других пяти заводах были превращены в «фельдшерские пункты с приемными покоями на 2 койки».
Из числа всех заводских медицинских учреждений округа следует выделить главный госпиталь в Нижнем Тагиле.
Как уже говорилось, первый указ о его создании относится к 1758 г, хотя реальной датой начала деятельности госпиталя некоторые исследователи склонны считать 1767 г. Уже в XVIII в. этот больничный комплекс включал, согласно «Генеральному регламенту о госпиталях…» 1785 года здание для стационарного лечения, аптеку с «лабораториумом», церковь и госпитальный огород «к пище больным и прохлаждению» [37].
В 1826-1828 гг по распоряжению Николая Никитича Демидова был выстроен новый госпитальный комплекс в стиле классицизма, включающий центральный двухэтажный корпус на 120 кроватей и 4 обширных флигеля, где размещались приют для престарелых, аптека, лаборатория, квартиры врача и лекарских учеников [38].
Архитектором, осуществившим этот проект, был демидовский крепостной – выпускник Императорской Академии художеств ученик О.Р.Монферрана, А.П.Чеботарев. Его называют создателем тагильской школы классицизма на Урале, синтезирующей черты петербургской и московской школ, влияния Дж.Кваренги и М.Казакова [39].
Этот замечательный комплекс не только сохранился до настоящего времени, но вот уже скоро 170 лет как сохраняет свое первоначальной назначение, являясь памятником не только архитектуры, но и истории медицины на Урале. С полным правом он может считаться уральским аналогом таких широко известных медицинских учреждений, также основанных крупными филантропами, как бывшая Голицынская (ныне Первая Градская) больница или Странноприимный дом Шереметевых (ныне Всероссийский НИИ, Медицинский центр и Музей медицины) в Москве.
Возвращаясь к вопросу о попечительской политике Демидовых, нужно сказать, что она проявилась весьма наглядно не только в строительстве больниц, но и в прекрасном их обеспечении, что было важной статьей заводского бюджета, требовавшей значительных расходов.
Начиная с 1764 г письма Никиты Акинфиевича Демидова пестрят сведениями об отправке на его тагильские заводы разнообразных инструментов, а также медицинских и ветеринарных книг на «российском и латинском диалектах». Интересно, что Никита Акинфиевич, человек европейски просвещенный, активно стремился при этом отвратить заводское население от знахарей, для чего рекомендовал распространять копии присланных им книг среди населения [40].
В конце XVIII и особенно в XIX вв. действовала уже хорошо отлаженная система закупки заводской конторой по заявкам доктора, аптекаря и госпитального комиссара необходимых медикаментов, инструментария, оборудования на Ирбитской и Нижегородской ярмарках, в аптеках и специализированных магазинах Москвы и Петербурга по каталогам.
Из «Описи движимого и недвижимого по з-дам гг. Демидовых имущества» за 1844 г. можно узнать, что госпитальная библиотека насчитывала в то время 109 «медико-хирургических, физиологических, анатомических и химических книг и журналов разных русских и иностранных писателей…», а, наряду с обычными инструментами здесь использовались такие новинки медицинской аппаратуры, как «электрическая машина и гальванический столб» [41].
В 50-е гг. к услугам тагильских медиков была и «анатомическая коллекция», использовавшаяся для обучения младших лекарских учеников.
Видный петербургский врач Н.А.Белоголовый, известный, в частности, как лечащий врач Н.А.Некрасова, посетив Нижний Тагил в 1866 г., нашел, что здешний госпиталь «снабжен всеми как инструментами, так и книгами весьма роскошно…» и имеет «…весьма порядочную аптеку» [42].
Одним из наиболее ярких проявлений патернализма и, безусловно, одной из самых важных заслуг Демидовых было привлечение на службу в Тагильский округ лучших медиков коронной службы, а также, и прежде всего, создание достаточно обширной сети собственных медицинских кадров.
В 1806 г. министр внутренних дел сообщал в докладе на имя Александра I, что: «отдаленное состояние горной команды… от городов, лишение живущих там чинов многих удовольствий жизни, малое общество… и тому подобные причины, полагают более затруднения в отыскании для оных мест медицинских чинов, нежели для всякого другого места» [43].
Чтобы сделать пост главного медика казенного округа привлекательнее, правительством в 1806 г. был утвержден оклад в 300 руб. годовых, хотя в некоторых округах он достигал 600-700 рублей.
В то же время, конторой Н.Н.Демидова еще в 1798 г. петербургскому штаб-лекарю И.фон Машке, заключившему двухгодичный контракт, был положен годовой оклад в 900 рублей [44].
В 1820-е – 1860-е гг. оклад главного медика Тагильского округа составлял 3000 рублей, т.е. в 10 раз превышал оклад его коллег, руководивших казенными госпиталями [45].
Главный и второй врачи – чиновники коронной службы – обеспечивались, кроме того казенной «роскошной…», как пишет Н.А.Белоголовый, квартирой «…с оранжереей и садом, …отоплением, свечами, прислугой, лошадьми и экипажем» [46].
Конечно, такой уровень оплаты позволял привлекать к руководству медицинской службой округа действительно крупных специалистов, таких, например, как О.И.Нехведович, защитивший при Виленском университете магистерскую и докторскую диссертации и имевший опыт практической работы в Гороблагодатском казенном округе.
Медицинской службой округа руководил также выдающийся врач и ученый, автор более 50 научных работ, лауреат научных премий им. Рклицкого Российской АН и Фонда им. Монтиона Французской Академии наук, доктор медицины gonoris causa, П.В.Рудановский. Он создал при Нижнетагильском госпитале фельдшерское и акушерское училище с трехгодичной программой и Верхотурский уездный санитарный комитет – лучшую санитарную организацию Пермской губернии 70-х – 80-х гг. XIX в.
Вместе с тем, общую для всей России XVIII-XIX вв. проблему дефицита медицинских кадров Демидовы решали апробированным способом подготовки собственных крепостных специалистов. Впервые, как нам известно, в 1764 г. в Екатеринбургский казенный госпиталь для обучения у штаб-лекаря Шнезе были направлены 4 юных тагильских жителя, которые вернулись через 3 года со званиями «лекарских учеников» и умением оперировать больных [48].
На рубеже XVIII-XIX вв. Екатеринбургский госпиталь продолжал служить базой подготовки кадров для демидовского округа. Позже Демидовы стали направлять своих крепостных в Москву и Петербург, в Голицынскую и Обуховскую больницы и в Странноприимный дом Шереметевых, а после высочайшего манифеста 1802 г., дозволявшего «отправление молодых людей из природных россиян в чужие края для полного во всех частях врачебной науки просвещения…» и за границу: в Мец, Париж, Дрезден и Рейнфорд-на-Майне, где они получали серьезную подготовку в течение девяти лет [49].
Реже со званием «лекарей», чаще со званием «старших лекарских учеников», они возглавляли заводские и рудничные больницы или их подразделения и обучали азам медицины и уходу за больными «младших лекарских учеников».
Наконец, несомненным проявлением патернализма можно считать и личный контроль заводовладельцев за работой медицинской службы. По месяцам и третям года им высылался статистический отчет главного окружного врача с указанием числа больных и характера заболеваний.
Хотя в создании заводских больниц в Нижнетагильском округе Демидовы не являлись новаторами, а действовали в русле медицинского и горного законодательства своего времени и, по преимуществу, дублировали систему медицинской службы в казенных горных округах, размах и образцовая постановка дела несомненно делают им честь и заставляют вспомнить слова профессора В.П.Власова: «Мы призваны… воздать должное тем, кто в меру сил и возможностей, в соответствии с духом времени творил благие дела во имя любви к людям: они оставили нам памятники человеколюбия, доброты и милосердия, наша задача о них помнить и их сохранить» [50].
Примечания
1. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении с 1640 по 1826 гг. включительно. СПб., 1826.
2. Нувахов Б.Ш., Щорс Т.А. Шереметевский дом. М., 1993. С.9.
3. Памятники архитектуры Москвы. Белый город. Под.ред. Г.В. Макаревича. М., 1989. С.312.
4. Там же. С.313, 335.
5. РГАДА. Ф.1267. Оп.13. Д.7. №№13, 17.
6. Там же. №№13, 14.
7. Памяти П.П.Демидова, князя Сан-Донато. СПб., 1885. С.5.
8. Пелтонен Й. Общественная деятельность Авроры Карамзиной. Перевод с финского А.П.Харью. Архив НТГМЗ. Ф.5. Оп.3. Д.118.
9. ГАСО. Ф.643. Оп.1. Д.944. Л.16.
10. Там же.
11. Там же. Л.16 (об).
12. Там же.
13. Там же.
14. Пелтонен Й. Указ.соч.
15. Там же.
16. Там же.
17. Русский биографический словарь. СПб., 1905. С.227.
18. Черкасова А.С., Мосин А.Г. На благо любезного отечества// Демидовский временник. Кн.I. Екатеринбург, 1994. С.269.
19. Памяти П.П.Демидова… С.6, 7.
20. РГАДА. Ф.1267. Оп.2. Д.1. №№19, 22, 23, 30.
21. Там же. №47.
22. Там же. Ф.1267. Оп.2. Д.15.
23. Мезенин Н.А. Лауреаты Демидовских премий. Л.: Наука, 1987. С.9.
24. Там же. С.89.
25. Там же. С.91, 189; Заблудовский П.Е. История отечественной медицины. М., 1960. С.109.
26. Заблудовский П.Е. Указ.соч. С.94-98; Мезенин Н.А. Указ.соч. С.191.
27. Мезенин Н.А. Указ.соч. С.91.
28. Там же.
29. Там же. С.90; Заблудовский П.Е. Указ.соч. С.86.
30. Заблудовский П.Е. Указ.соч. С.89; Мезенин Н.А. Указ.соч. С.190.
31. Мезенин Н.А. Указ.соч. С.85-89.
32. Там же. С.87.
33. Там же. С.181.
34. Неклюдов Е.Г. Идеи патернализма в социальной политике уральских заводчиков Демидовых в I половине XIX в. // Тульский металл: четыре столетия истории. Тула, 1995. С.18.
35. Там же. С.17.
36. ПСЗ. Т.XXIX. С.586.
37. Петров Е. Указ.соч. С.27 и далее.
38. Алферов Н.С. Зодчие старого Урала. Свердловск, 1960. С.51.
39. Раскин А.М. Архитектура классицизма на Урале.Свердловск,1989. С.140, 148.
40. РГАДА. Ф.1267. Оп.1. Д.296. Л.112.
41. ГАСО. Ф.643. Оп.1. Д.885. Лл. 16-17 (об).
42. Белоголовый Н.А. Поездка на Урал в 1866.Архив НТГМЗ. Ф.5. Оп.3.Д.1. Л.45.
43. ПСЗ. Т.XXIX. С.463.
44. РГАДА. Ф.1267. Оп.3. Д.75. Лл 1, 1 (об).
45. Баташев С.А. К истории медицины на Урале// Хирургия, 1957, №1, с.126; Белоголовый Н.А. Указ.соч. С.45.
46. Белоголовый Н.А. Указ.соч.
47. Попугайло В.М. П.В.Рудановский – главный медик тагильских заводов и выдающийся ученый. Архив НТГМЗ. Ф.10. Оп.6. Д.7.
48. Баташев С.А. Указ.соч. С.124.
49. Клат С.А. Кадры медиков на Нижнетагильских заводах в последней трети XVIII в. – I половины XIX в. // Тульский металл: четыре столетия истории. Тула, 1995. С.22.
50. Нувахов Б.Ш., Щорс Т.А. Указ.соч. С.32.