ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС ТАГИЛА

Опубликовано в Уральском краеведческом сборнике «Рифей»,

Челябинск, Южноуральское книжное издательство, — 1989.

 Составитель А.П. Моисеев

Автор Рафиков Марлис Салимович — член Союза журналистов СССР, работник Свердловской телестудии.

Лисья гора с астронамической обсерваторией, рисунок В.А. Жуковского во время посещения Тагила в 1837 году.

Говорят, что ключ к разгадке этой извечной тайны и прячет в себе пришелец. «Взгляд» землян на посланца джунглей космоса был различный. Одни проявляли к нему научный интерес, а другие лишь утоляли свое любопытство.

В то время, когда комета Галлея волновала умы, я погрузился в изучение ее биографии. И неожиданно удалось установить, что к наблюдению за этой хвостатой звездой полтора с лишним века назад тщательно готовились и в уральском городе Нижнем Тагиле, который тогда назывался Нижнетагильским заводом Демидовых. Но прежде, чем попасть туда, немного уйдем в глубины веков.

Еще совсем недавно земляне с любопытством вглядывались в звездное небо, пытаясь отыскать среди миллионов светящихся точек ту единственную, которая один или два раза в век приковывает к себе пристальное внимание. И ныне, как и в прежние времена, распушив свой блестящий хвост, комета Галлея гордо пронеслась по Солнечной системе.

Небесная странница была в поле зрения не только мощных телескопов, но впервые и пяти автоматических космических станций, посланных к ней с планеты Земля. И они, точно выйдя на свидание с хвостатой звездой, впервые показали нам ее ядро, которое вызывает немало споров среди ученых.

Ведь, в самом деле, интересно: не в родстве ли пребывает наша матушка-Земля с загадочной кометой? Говорят, что ключ к разгадке этой извечной тайны и прячет в себе пришелец. «Взгляд» землян на посланца джунглей космоса был различный. Одни проявляли к нему научный интерес, а другие лишь утоляли свое любопытство.

В то время, когда комета Галлея волновала умы, я погрузился в изучение ее биографии. И неожиданно удалось установить, что к наблюдению за этой хвостатой звездой полтора с лишним века назад тщательно готовились и в уральском городе Нижнем Тагиле, который тогда назывался Нижнетагильским заводом Демидовых. Но прежде, чем попасть туда, немного уйдем в глубины веков. 

Чем дальше я заглядывал в глубь столетий, тем больше убеждался в том, как тревожно воспринимали люди эту таинственную странницу на голубом небосводе. И не только потому, как, например, записано в документе Х века нашей эры, «…комета появляется и сбивает с толку корабельщиков». Из поколения в поколение передавалось, что эта яркая хвостатая звезда — предвестница неотвратимой беды, она вызывала у людей удивление и страх. Причины разорения земли русской половцами, например, летописец отнес к появлению в 1066 году кометы Галлея. Ее причудливая форма, огромный светящийся хвост, быстрота передвижения среди неподвижных звезд только увеличивали недоумение землян и нагнетали тревогу.

Комета Галлея — единственное такое космическое создание, сведение о котором можно обнаружить в глубинах времени длиной свыше двадцати веков. Впервые она упоминается в 240 году до нашей эры.

В дни последнего визита космического посла в нашу планетную систему на глиняных табличках, хранящихся в Британском музее, ученые обнаружили до сих пор не известные записи о наблюдениях кометы астрономами древнего Вавилона в 164 и 87 году до нашей эры! Полагают, что они содержат наиболее точные сведения (из имеющихся ныне) о ее визитах, предшествовавших появлению кометы в 12 году до нашей эры.

По ним исследователи смогли достаточно точно определить даты прохождения кометой перигелия (точки наименьшего удаления от Солнца). Вполне возможно, что новые данные помогут рассчитать ее движение в еще более далекую эпоху. А это, в свою очередь, быть может, подтвердит предположение о том, что 12 тысяч лет назад комета Галлея (точнее, внушительная часть ее ядра, которая откололась при прохождении вблизи Земли) вызвала гибель легендарной Атлантиды, которая многие века волнует сердца людей.

Очередной визит кометы 1758 года заранее, еще за полвека до этого значительного события, впервые предсказал английский астроном Эдмунд Галлей. Знаменитая хвостатая звезда возвратилась в заранее указанное время. Таким образом, многолетний и кропотливый труд Э. Галлея, потраченный на сложные и утомительные расчеты, увенчался большим успехом. А астрономы окрестили эту небесную странницу кометой Галлея. Свидание с кометой в назначенное время стало еще одним убедительным подтверждением того факта, что астрономия поставлена на прочное основание. Последующие поколения астрономов постепенно совершенствовали уже известные методы наблюдений.

Велик был интерес к комете Галлея в 1835 году. Поскольку ее это очередное появление относится к нашему повествованию, потому рассмотрим его несколько подробнее. Еще задолго до встречи небесной «знаменитости» с Солнцем началось определение предстоящей орбиты возвращения.

Особо тщательные и точные расчеты сделал немецкий астроном Розенбергер, который полагал, что комета должна появиться в августе и наблюдаться до апреля 1836 года. За свой вклад в науку он был награжден Золотой медалью Лондонского астрономического общества.

Первым хвостатую звезду 5 августа 1835 года обнаружил телескоп Римской обсерватории. В октябре она уже стала видна невооруженным глазом и напоминала вид горячей ракеты. Картина была изумительная: с наступлением ночи яркая звезда с длинным сверкающим хвостом поднималась над горизонтом и быстро неслась по темному небосводу. Потому понятным становится интерес, который проявляли в 1835 году к комете Галлея наши земляки.

Совсем недавно, в дни ожидания визита «знатной» кометы, стал известен факт о том, что в уральском городе Ирбите небесными пришельцами интересовались намного раньше, чем тагильчане. Здесь обнаружен трактат о кометах, переведенный с польского издания 1681 года на русский язык. Его автор — польский астроном и математик Станислав Невеский. Это произведение найдено среди рукописных и печатных книг ХVII—ХVIII веков, которые хранятся в Ирбитском историко-этнографическом музее. Как утверждают специалисты, оно одна из наиболее ранних естественнонаучных рукописей, найденных на уральской земле. Эта работа ценна еще и тем, что она относится ко времени становления науки о кометах как о небесных телах.

Трактат С. Невеского посвящен Большой комете 1680 года. Она вошла в историю астрономии как комета Ньютона. Именно на ее примере Ньютон подтвердил, что законам движения планет, открытым Кеплером, подчиняются и кометы.

Впервые в истории, рассчитав путь кометы, английский физик и математик доказал, что она движется по параболической орбите. Найденный трактат подтверждает, что и Невеский вычислял ее орбиту. Кроме того, он сделал расчет движения еще одной кометы, которая также наблюдалась осенью 1680 года, для того чтобы доказать их отличие друг от друга.

Выходит, что и Ньютон, и польский астроном в одно и то же время, независимо друг от друга, искали ответ на один и тот же волнующий специалистов по небесной механике вопрос. Это говорит о том, что С. Невеский был одни из одаренных и передовых математиков и астрономов своего времени. И вот рукописный вариант его трактата каким-то образом попал в Ирбит.

Конечно, сейчас трудно найти ответ на вопрос: кто-то привез его сюда специально, чтобы познавать тайны неба, или же он случайно оставлен кем-то из приезжавших на знаменитую Ирбитскую ярмарку, которая проводилась с 1643 года. Так или иначе, но трактатом ирбитчане могли пользоваться в течение продолжительного времени.

В библиотеке Нижнетагильского горно-металлургического техникума, который в декабре 1984 года отметил свое 275-летие, сохранились книги по астрономии из века прошлого. Это говорит о том, что его воспитанники интересовались небесной механикой.

Если бы в Нижнем Тагиле не было знатоков астрономии, едва ли в 1775 году крепостной механик-самоучка Е. Г. Кузнецов мог построить и запустить свои знаменитые астрономические часы, которые по сей день хранятся в Нижнетагильском музее.

И следующие документальные данные говорят в пользу факта наблюдения за кометой Галлея в 1835 году в Нижнем Тагиле. Примерно в год появления знаменитой кометы, на Лисьей горе, которая высится над городом, была создана небольшая обсерватория. Обнаруженное подтверждение ее существования — это письмо С. А. Юрьевича, которое он написал из Нижнего Тагила своей жене в Саратов 28 мая 1837 года: «Высокая гора1 с обсерваторией, вся в ярком огне бесчисленного множества плошек, поразила глаза наши, уже привыкшие к блеску сего рода; все это отражалось в водах большого резервуара горных вод, и иллюминированный ботик посреди этих вод с хором музыкантов и певчих, игравших уже давно не доходивший до слуха нашего русский гимн Львова, довершал очарование наше. Великий князь с истинным удовольствием любовался одним и слушал другое».

Великий князь, о котором в письме идет речь, это — девятнадцатилетний наследник престола Александр Николаевич. Он по приказу своего отца, императора Николая I, в 1837 году совершал длительную поездку, во время ее посетил и Нижний Тагил. Полковник С. А. Юрьевич был его флигель-адъютантом. Полвека спустя он опубликовал свои дорожные письма, написанные во время путешествия по России.

Юрьевич упоминает о том, что, провожая компанию во главе с цесаревичем в путешествие, царь повелел, «…чтобы видели вещи так, как они есть. Значит, полковник, повинуясь наставлению императора, в приведенном выше письме сообщает о том, что видел собственными глазами: Выходит, что обсерватория, по его словам, находилась на Высокой горе. Как известно, так называют в Нижнем Тагиле гору, где добывают железную руду. Но за долгие годы, к середине З0-х годов прошлого века, она (кстати, ее точное название гора Высокая) уже начала быть похожей на «яму глубокую». И на горе, где постоянно раздается грохот и стоит пыль столбом, едва ли стали бы размещать какую-либо обсерваторию.

Ясный ответ на этот вопрос дает рисунок В. А. Жуковского, который он сделал во время путешествия в 1837 году в Нижнем Тагиле. \На фото\ Известный поэт был наставником наследника престола и неотступно следовал за ним в этой поездке. Бесценный рисунок из его путевого дневника — достоверный исторический документ. На нем безошибочно узнается Лисья гора с характерной сторожевой башней на ней, которая в таком виде была возведена почти за двадцать лет до рисунка Жуковского.

На листе бумаги рядом с башней видно какое-то значительное сооружение. Остается думать, что это и есть обсерватория (или павильон-обсерватория), которая упоминается в послании Юрьевича. Значит, вместо названной в этом письме горы Высокой нужно подразумевать Лисью гору. Эту мысль подтверждает и то обстоятельство, что иллюминация на ней отражалась в водах большого резервуара», то есть на водной глади Нижнетагильского пруда. Ведь лишь этот водоем близко подступает (и в то время подступал) к подножью Лисьей горы, где и отражались огни.

В том же 1837-м в Нижнем Тагиле работал крепостной художник Раев, который рисовал виды демидовских заводов, Он тоже оставил воспоминания об этой феерической картине в день посещения Нижнетагильского завода знатными гостями: «Особенно обратила внимание… иллюминация Лисьей горы, которая возвышается почти посреди Тагила, она вся была установлена смолистыми бочками, кострами и плошками: когда все это загорелось и на вершинах дальних гор горели костры, в то время случилась темная ночь и представилась дивная картина; конечно, кто не знал прежде, что существует среди города высокая гора, тому покажется эта масса огня чем-то до чрезвычайности странным, и всех более был поражён этой фантастической картиной наш славный поэт Василий Андреевич Жуковский».

Выходит, что оба автора — и Юрьевич, и Раев — пишут об одной и той же горе — Лисьей. Коли это так, то получается, что обсерватория, упомянутая в письме Юрьевича, была расположена именно на ней.

Таким образом, сооружение, возвышающееся на рисунке рядом со сторожевой башней, и есть павильон-обсерватория. Ее «образ» мог остаться и в черновых набросках или же на каких-либо картинах художника Раева.

Но эта обсерватория могла служить не для астрономических наблюдений. Она могла быть предназначена, к примеру, для магнитных или же метеорологических наблюдений. Ведь в письме Юрьевича не указано ее назначение.

Вот что выяснилось. В самом авторитетном и популярном издании — «Горном журнале, или Собрании сведений о горном и соляном деле с присовокуплением новых открытий по наукам, к сему предмету относящимся» в 1836 году была помещена статья «Об учреждении в России постоянных обсерваторий для магнитных и метеорологических наблюдений». Из нее явствует, что в начале 1834 года было дано указание об учреждении первых «семи обсерваторий для произведения магнитных и метеорологических наблюдений, важность изучения коих в новейшее время столь много занимает ученых Европы». В их числе на Урале они были организованы при заводах: Екатеринбургском, Богословском и Элатоустовском.

И все. О Нижнетагильском заводе — ни слова.

Метеорологическая станция появилась в Нижнем Тагиле несколько позже. Как говорится в «Словаре Верхотурского уезда Пермской губернии» И. Я. Кривощекова, она была организована в 1839 году. О наблюдениях за погодой в «железной столице» Урала демидовский фонд, который хранится в Государственном архиве Свердловской области, донес до нашего времени немало ценных сведений.

Сохранилось, к примеру, описание, чем располагала метеорологическая обсерватория: «При ней… барометров — 4, психрометров — 2, термометров — 19, гигрометров — 4, плювиометр — 1, компасов в медных футлярах — 2». Наблюдения велись каждый день, отметки в сводку заносились три раза в сутки — в 8, 15, 20 часов. Бланк о погоде содержал пункты: показание барометра, относительная сырость, температура воздуха, дождь и снег, число ясных, облачных, пасмурных и туманных часов, безветрие, направление ветра.

Этими сведениями пользовались не только в Нижнем Тагиле. Ежегодно в Париже на французском языке издавался специальный журнал, в котором печатались данные о наблюдениях за состоянием атмосферы, проводимых в Нижнем Тагиле. После таблицы с ежедневными сведениями за месяц делалось небольшое резюме, в котором отмечались особенности погоды за прошедший период. То же самое делалось за минувший год.

В библиотеке краеведения Нижнетагильского музея имеются несколько экземпляров такого журнала, издаваемого в середине прошлого столетия. Впервые упоминаемый здесь архивный документ — это письмо А. Н. Демидова управляющему Нижнетагильскими заводами Д. В. Белову — дает повод говорить о том, что заводовладелец живо интересовался состоянием метеослужбы в своем владении и давал соответствующие указания. В нем он напоминает об инструкции относительно «надзора за метеорологическими наблюдениями, которые по распоряжению моему, производятся там же (в Нижнем Тагиле.— М. Р.) для пользы наук, через что заводы наши пользуются в ученом свете значительною известностью».

Далее Демидов пишет: «…в этой последней инструкции предназначено учредить в Н. Тагиле особенную канцелярию с Архивом, где должны получить место… метеорологические и магнитные наблюдения». Это письмо датировано 21 июля 1852 года. Значит, за десять с небольшим лет после основания Нижнетагильская метеорологическая обсерватория получила известность. Это говорит о том, что наблюдения здесь велись тщательно, на научной основе.

Письмо уточняет еще один факт: видимо, в обсерватории одновременно проводились и магнитные наблюдения, или же, как гласило наставление тех лет, определяли «как склонение и наклонение магнитной стрелки, так и часовые изменения сего склонения и наклонения. Наблюдения сии делаются постоянно каждый день 8 раз, и именно, в 8, 10, 12 часов утра, 2 и 4 часа пополудни и в 6, 8, и 10 часов вечера».

В России уже на первые же здания для магнитных наблюдений имелся типовой проект. Такое здание было одноэтажным, высотой около трех саженей, основание его — 4 на 4 сажени. Со всех сторон были предусмотрены окна. Так что ничего похожего между таким зданием и сооружением на Лисьей горе.

Могло случиться так, что магнитная обсерватория в Нижнем Тагиле была создана вслед за метеорологической. Ведь оба вида этих занятий в то время были престижными, а такое, как известно, прельщало Демидовых.

Таким образом, мы все ближе подступаем к факту существования на Лисьей горе обсерватории именно для небесных наблюдений. Заводовладельцы могли позволить иметь ее хотя бы для того, чтобы пользоваться в «ученом свете значительною известностью».

Еще один небольшой экскурс. Время жизни Павла Демидова (старшего брата вышеупомянутого Анатолия Демидова) приходится на первую половину ХIХ века. Начиная с 1830 года, он — почетный член Петербургской Академии наук — ежегодно вносил в ее фонд по 20 тысяч рублей «на награды за лучшие по разным частям сочинения в России» и по 5 тысяч рублей «на издание увенчанных АН рукописных творений».

Из этих сумм, начиная с 1832 года, Академия наук ежегодно присуждала демидовские премии. Среди лауреатов были Д. И. Менделеев, Н. И. Пирогов, И. М. Сеченов, Б. С. Якоби, П. П. Аносов и другие, кто составлял гордость русской науки и механики.

Такая благотворительность Демидова, поощряющая всяческие новшества, дает право судить о том, что он мог позволить соорудить к появлению кометы Галлея в 1835 году небольшую астрономическую обсерваторию для наблюдений за ней, к примеру, воспитанниками заводского училища или же знатными гостями Нижнего Тагила, или вообще тагильчанами, кому из них такое позволялось бы по рангу. Ведь Демидовы любили хвастать разными «диковинами» своих владений. Тем более, интерес к хвостатой звезде стал нагнетаться еще задолго до ее появления. А ведь этот интерес, действительно, был большой.

Время появления летающего огненного снопа, как известно, было вычислено заранее. И люди с понятным любопытством ожидали его. К тому же еще в памяти многих была свежа удивительно яркая комета, которая с марта 1811 года до августа 1812-го блистала на небосводе, и ей приписали роль предвестницы нашествия войск Наполеона в Россию. Эту неповторимую по красоте картину ночного неба непременно наблюдал и Павел Демидов, которому в то время стукнуло тринадцать лет.

Еще один факт в пользу астрономической обсерватории. С давних пор в Нижнетагильском музее хранится уникальный экспонат — зрительная труба. По конструкции она похожа, как предполагают специалисты, на работу английского мастера Рамсдена, который в конце ХVIII века делал превосходные точные инструменты. А как заморский мини-телескоп мог попасть на Урал?

В Англии у Демидова было немало знакомых купцов и банкиров, через которых он направлял свое железо заказчикам. А наиболее доверенным среди них был банкир в Гулле Спенс. Так что было через кого получить нужную зрительную трубу. Ведь в 1836 году Спенс прислал Демидову даже модели нескольких английских паровозов. Так или иначе, но каким-то образом астрономический инструмент попал в Нижний Тагил.

Учитывая повышенный интерес к появлению кометы Галлея в 1835 году, будем придерживаться версии, что он был приобретен именно к этому знаменательному событию.

Если это так, то его нужно было установить на высоком месте, чтобы иметь широкий обзор для наблюдений. Таким местом и стала Лисья гора, которая возвышается над уровнем моря без малого на 250 метров. Не надо забывать и то, что за кометой наблюдали в основном в холодное время года. Само собой разумеется, что на вершине горы, обдуваемой всеми ветрами, долго не усидеть. Наверное, потому и было решено соорудить павильон–обсерваторию, к тому же на вращающейся платформе. А подтверждением тому может послужить чугунная тумба на прочной основе, которая до сих пор торчит на Лисьей горе. Место ее нахождения совпадает с сооружением на рисунке В. А. Жуковского. Она установлена на северной стороне башни2.

Сохранились записи о наблюдениях за кометой, сделанные жителем Екатеринбурга В. Набатовым в 1835 году. В своем дневнике 27 сентября он отметил, что «в девятом часу вечера в первый раз усмотрел простыми глазами комету Галлея на северном небе». Через четыре дня записал: «2-е число октября, прекраснейший ветреный день. Вечером в 8 часу комета Галлея видима с блеском, сияние, примерно, на 10 сажень. Место ее на северо-западе…».

Интересное совпадение: екатеринбуржец (Екатеринбург расположен в 115 километрах южнее Нижнего Тагила) видел комету на севере и на северо-западе, а тумба на Лисьей горе установлена так, чтобы с павильона–обсерватории был широкий обзор именно этого сектора неба.

Но зачем нужно было возводить высокое и достаточно громоздкое помещение для зрительной трубы, длина которой меньше метра? Ответа на этот вопрос, к сожалению, сразу не смог найти…

И вот в один из будних дней в моей квартире раздался телефонный звонок. Взволнованный голос спросил: действительно ли ответил это я — автор публикации об обсерватории, с которой он познакомился в газете «Тагильский рабочий». Оказалось, что у человека, позвонившего мне, есть старинный телескоп, который, возможно, и стоял на Лисьей горе. На эту мысль его натолкнул мой материал об обсерватории…

С Александром Антоновичем Дмитриевским мы встретились в Нижнетагильском педагогическом институте. Он астроном, преподает здесь же. Из огромного шкафа мы вдвоем с великим трудом извлекли тяжелый и длинный ящик. С невообразимым волнением и любопытством жду трогательного момента, когда мой знакомый откинет массивную крышку деревянного ящика–футляра. Вот яркий луч солнца ослепительно сверкнул на желтом металле: оптическая труба телескопа вся сделана из латуни. И не только. В латунь одеты и все приспособления: сменные окуляры; видоискатель, который нужен для более точной наводки на объект; кремальера — выдвижная часть телескопа.

А. Дмитриевский познакомил меня с техническими данными этой диковинки из века минувшего. Оказалось, диаметр объектива — 101,6 миллиметра, что соответствует четырем дюймам (по тогдашним меркам). Его фокусное расстояние 1600 миллиметров. Окуляры системы Рамсдена. Они дают увеличение в 25, 70, 100 и 150 раз.

Новая тагильская находка оказалась рефрактором. По конструкции это — наиболее старый тип телескопа. Мне не терпелось скорее посмотреть в него. Поскольку монтировки, то есть части телескопа, на которую укрепляют оптическую трубу, под рукой не было, решили обойтись подручными средствами. Под латунный корпус подложили толстые книги и направили телескоп в сторону пруда. В объектив попало лицо человека, который стоял на балконе дома, находящегося далеко от нас, по ту сторону широкого пруда. Картинка была изумительно четкая!

На корпусе телескопа я усмотрел выгравированную латинскими буквами надпись: «А. Ваrdоu Рагis». Видимо, это означало, что прибор сделан в Париже неким А. Барду. К сожалению, год изготовления телескопа не указан.

Уже позднее, будучи в мемориальном музее М. В. Ломоносова в Ленинграде, где собрана богатая коллекция астрономических инструментов ХVII—ХVIII веков, я обратил внимание на такие же надписи. На оптической трубе телескопа работы французского мастера Клода Пари выгравировано: «С. Рагis» (кстати, таким телескопом пользовался Ломоносов). Увиденные мною в этом музее телескопы по размерам значительно меньше тагильского (точнее, парижского).

Параметры парижского телескопа, обнаруженного в Нижнем Тагиле, напоминают самый крупный из рефракторов Доллонда — английского оптика, который с 1758 года изготовлял такие приборы. И после его смерти долгое время еще делали «доллонды», их можно было встретить во многих странах. Но тагильский телескоп, как уже сказано, создан в столице Франции.

Удалось установить, что, когда в 1806 году Наполеон ввел континентальную блокаду, английские телескопы перестали поступать в Европу. Однако в Мюнхене нашелся человек, который тоже стал выпускать телескопы, они имели почти вдвое больше диаметром объектив. Тем самым новоявленный специалист даже обставил Доллонда.

Можно предположить, что в начале ХIХ столетия в годы отсутствия связей с Англией и в Париже нашелся способный и талантливый мастер, который сотворил собственные рефракторы, хотя и повторяющие «доллонда». Им оказался А. Барду. Один его телескоп и попал в далекий Нижний Тагил. Может быть, его переправили сами же заводовладельцы. В прошлом столетии Демидовы почти постоянно находились за границей — в Италии, Германии, во Франции.

По всем параметрам парижский телескоп больше, чем зрительная труба, подходит для павильона-обсерватории на Лисьей горе: мощнее, изображение лучше. Надо полагать, что он прекрасно вписывался в свое укрытие, даря тагильчанам счастливые минуты свидания с знаменитой хвостатой звездой.

Сам факт наблюдения за кометой Галлея в 1835 году в Нижнем Тагиле, на первый взгляд, может показаться незначительным. Но он говорит о круге интересов людей, живущих в глубине России.

Может возникнуть вопрос: комету наблюдали в основном в 1835 году, а высокие гости были в Нижнем Тагиле спустя полтора года. Но ведь, судя по астрономическим данным тех лет, комету Галлея можно было наблюдать до середины следующего года, когда она удалялась от Солнца восвояси. И уж коли обсерватория была сделана, ею могли пользоваться ученики заводского училища для изучения небесной механики. Тем более служивые люди Демидова были бережливыми и расчетливыми, потому так просто такое сооружение-диковину не смогли бы сломать3.

Возможно, обсерватория была специально оставлена до приезда цесаревича. Ведь к его визиту заводовладелец установил в Нижнем Тагиле даже роскошный памятник, изготовленный в Париже, живописующий успехи Н. Н. Демидова.

Давайте придерживаться догадки, что астрономическая обсерватория в Нижнем Тагиле в 1835—1837 года существовала. Вполне возможно, эта версия натолкнёт кого-либо из краеведов на поиск. И, быть может, в архивах еще удастся обнаружить документ о ней. Ведь выдал же в 1984 году Государственный архив Свердловской области чертеж первого паровоза Черепановых, который был «забыт» почти сто пятьдесят лет назад.

Поскольку обсерватория была, о чем наглядно убеждают рисунок В. А. Жуковского и письмо С. А. Юрьевича, значит со временем в пожелтевших папках архивов могут отыскаться и другие документы, достовернее подтверждающие этот факт.

И кое-что архивные полки выдают. С февраля 1853 года по июнь 1856-го на Нижнетагильском заводе проживал ссыльный польский революционер Адольф Янушкевич. В середине июля первого же года пребывания на уральской земле он писал матери: «Недостаточно, что я библиотекарь и начальник садов, но пришлось мне еще быть и астрономом! Господин Ле Пле (французский ученый, доверенное лицо заводовладельцев, который в конце июня прибыл в Нижний Тагил. При нем Янушкевич был в качестве переводчика.— М. Р.) имеет обо мне такое мнение, что я все умею и все могу. Несколько дней тому назад он спросил меня тоном, не допускающим возражения, что не хотел ли бы я заняться и метеорологическими наблюдениями… Вот я и сказал: пусть будет так! От сада до дома всего несколько шагов, а обсерватория лежит прямо под боком моей квартиры.. .»

Итак, письмо Янушкевича доказывает, что на Лисьей горе находилась не метеорологическая обсерватория. Он ясно пишет, что от сада до дома всего несколько шагов, а обсерватория (метеорологическая.— М. Р.) лежит прямо под боком моей квартиры. Давайте этот факт рассмотрим подробнее.

Судя по другому письму, с 18 марта Адольф стал жить «в своей собственной квартире». Это был небольшой каменный домик. И это жилое здание, и сад, и обсерватория метеослужбы располагались на одном небольшом «пятачке» — рядом с прудом, недалеко от главного управления Нижнетагильскими заводами (в этом здании ныне горисполком).

Местонахождение метеорологической обсерватории уточняет публикуемый впервые архивный документ — письмо А. Н. Демидову от 10 июля 1854 года, где, в частности, говорится: «… он (г. Бержье) предложил Вам тогда купить на счет заводоуправления дом, оставшийся от Главного директора Александра Акинфиевича Любимова (был директором Нижнетагильских заводов в 1826—1839 годах.— М. Р), где… была основана и самая обсерватория для метеорологических наблюдений». Значит, еще один бесспорный документ, который подтверждает, где именно располагалась метеообсерватория.

Ну что же. Остается окончательно утвердиться в мысли, что астрономическая обсерватория все-таки находилась на Лисьей горе. И ее можно считать первой на Урале. К тому же, она входила в первую пятерку астрономических обсерваторий, открытых в России.

…Сейчас юные тагильчане имеют свою небольшую астрономическую обсерваторию4. Ее купол возвышается на крыше нового просторного Дворца пионеров, который встал на крутом берегу городского пруда. Быть может, со временем молодые астрономы откроют свою комету, свою звезду, свою планету. И на карте неба появится объект с названием Нижний Тагил. И это знаменательное событие станет поистине звездным часом уральского города, который положил начало астрономическим наблюдениям на Урале.

© Марлис Рафиков

• 1. Гора не очень высокая, высота от уровня Тагильского пруда не более 80 метров. Сам измерял со студентами разными способами. — Примечание А.А. Дмитриевского.
• 2. Здесь неточность: тумба установлена к западу от сторожевой башни, это обычный геодезический знак. — прим. А.А. Дмитриевского.
• 3. А в наше время почти готовую обсерваторию во Дворце творчества юных с 40см кассегреном разломали, разбомбили!— Примечание А. А. Дмитриевского.
• 4. Не имеют! Всё разломали, растащили …