УРАЛЬСКИЙ ПОЛИГОН И ПОСЁЛОК СТАРАТЕЛЬ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Сайт НТИИМ http://ntiim.ru/index.php?x=index
Условия работы в тылу на оборонных предприятиях были очень тяжёлыми. Рабочий день на полигоне продолжительностью 11-12 часов был весьма напряжённым, а при необходимости мог быть продлён сверхурочно до 17 часов и более. Характер и условия труда требовали от работающих большой моральной и физической отдачи, поскольку испытания боеприпасов сопряжены с опасностью для жизни. На полигоне существовал строгий распорядок, нарушать который категорически воспрещалось. Каждая минута рабочего времени была на учёте и не должна была пропасть даром. Домой не уходили до тех пор, пока не было полностью выполнено сменное задание.
От сверхурочных работ освобождались только беременные женщины, начиная с шестого месяца беременности, и женщины, кормящие грудью. К прогулу приравнивалось опоздание на работу или преждевременный уход с работы, если потеря времени при этом составляла более 20 минут.
Наряду с выполнением своих непосредственных обязанностей по сборке и испытаниям боеприпасов, работникам полигона приходилось постоянно оказывать помощь коллективу цеха подсобного хозяйства в ходе сезонных сельскохозяйственных работ: заниматься прополкой овощей, окучиванием картофеля, поливом капусты, заготовкой сена, уборкой урожая.
Борьба с прогульщиками и бракоделами велась целенаправленно и постоянно. Сведения о прогульщиках регулярно подавались в суд. Суд, как правило, приговаривал нарушителя трудовой дисциплины к исправительно-трудовым работам с вычетом зарплаты от 10 до 50 процентов в пользу государства.
Осуждённым, имеющим рабочую карточку, с целью воздействия снижали норму хлеба на 100-200 граммов на срок отбытия наказания. При отсутствии нареканий норма хлеба восстанавливалась. За незначительные просчёты или брак в работе следовало наказание рублём.
Некоторые из работников полигона, не выдержав морального и физического напряжения, сбегали с предприятия в поисках наиболее легкой доли, самовольный уход рассматривался как дезертирство. Сведения о дезертирах подавали в военный трибунал, по решению которого виновные лишались свободы на срок от 5 до 8 лет.
Несмотря на то, что почти всю войну приходилось трудиться без отпусков и почти без выходных дней, моральный дух тружеников тыла был высок. В цехах и отделах полигона создавались комсомольско-молодёжные бригады, среди которых было развёрнуто социалистическое соревнование.
В 1944 году на предприятии было пять комсомольско-молодёжных бригад. По примеру комсомольцев социалистическое соревнование было организовано и между цехами и отделами предприятия, а также соревнование за звание «Лучший по профессии». Победителей соцсоревнований поощряли денежной премией или вручением дефицитных в ту пору товаров (трикотаж, валенки, отрезы на платье, блузку, брюки).
В тылу основная тяжесть работы легла на женщин, стариков и детей Женщины работали на самых сложных участках производства, зачастую с тяжёлыми условиями труда. Так, например, в годы войны пожарная команда отчасти была укомплектована женщинами. В бригаде грузчиков полигона в военное время было также много женщин. В период интенсивного поступления грузов или отгрузке готовой продукции грузчикам приходилось работать круглыми сутками. Выдержать такой ритм работы было по силам не каждому мужчине, не говоря уже о женщинах.
В суровые годы войны у станков и конвейерных линий рядом с женщинами и стариками можно было увидеть подростков.
На период военного времени было разрешено принимать для индивидуального и бригадного обучения с последующей работой на полигоне лиц, достигших 14 летнего возраста (приказ №8А от 19.06.1942г.). Они достойно заменили старших братьев и отцов, ушедших на фронт. Многие из ребят оставили школу, чтобы прокормить себя и родных. Детей военного времени отличали трудолюбие, стойкость, ответственность и мужество. Более ста подростков в войну трудились на Уралполигоне.
Подростки, как бы трудно им ни было, активно осваивали производство, обучались новым специальностям. В процессе адаптации на полигоне случались и курьёзы, так, например, вспоминает об этом Мелкозёрова Н.В.: «Вначале, когда стала работать на батарее, очень боялась выстрелов. Первый раз вообще упала от страха, да и потом ещё долго обходила стороной работающие огневые точки».
Рассказывает Оленёва Н.В.: «Работали мы наравне со взрослыми. Жила я в общежитии в бараке. Среди нас было несколько взрослых одиноких женщин, а остальные молодые девчата… Придут с работы голодные. Из еды, кроме рабочего пайка, ничего не было. Съедят полученный по карточкам хлеб на три-четыре дня вперёд, а потом есть нечего… Старая карточка израсходована, а новую ещё не дали. Некоторые умирали от истощения. Так мы жили и работали».
Государство, понимая, что подростки — это настоящее и будущее страны, старалось проявить о них отеческую заботу В июле 1942 года вышло постановление Совнаркома СССР о введении обязательного семилетнего образования. Руководство полигона с неослабленным вниманием отслеживало посещение занятий учащимися школы рабочей молодёжи, устанавливало дежурных в школе из числа начальников цехов и отделов предприятия. За активное посещение школы, примерное поведение и высокие показатели в учёбе руководство предприятия всячески поощряло учащихся.
Вообще же комсомольцы выполняли самую разную тяжёлую работу. Комсомольская организация на посёлке в своих рядах насчитывала более ста человек и была одной из самых многочисленных и активных в городе. Комсомольцы создавали специальные бригады для выполнения срочных заданий во внерабочее время: занимались расчисткой от снега железнодорожных путей, работали на заготовке дров, оказывали помощь подсобному хозяйству. В летнее время вели прополку овощей, окучивали картофель, возили на быках воду, занимались поливом капусты, зимой плели соломенные маты для защиты парников от морозов, перебирали овощи в овощехранилище. Комсомольцы собирали лом чёрных металлов, помогали корчевать трассу под пашню, шефствовали над госпиталем, помогали медсестрам выхаживать раненых, стирали и гладили бинты, писали за раненых письма, организовывали концерты художественной самодеятельности.
Из приказа № 151 от 27 октября 1945 года: «… за активное участие в работе комсомольской организации Сталинский райком комсомола вручает почётные грамоты: секретарю комсомольской организации т. Родионову Т.П., члену комитетат. Гордеевой К.Д., комсоргам т.т. Рякову А. и Михайлину Ю. Приказываю премировать денежной премией т. Родионова Т.П. в размере 300 руб., т.т. Гордееву К.Д. и Михайлина Ю. в размере 200 руб. каждому».
Трудности военного времени сказывались буквально на всём, приходилось экономить на всех видах ресурсов, начиная с дров и кончая писчей бумагой. В целях экономии были введены строжайшие нормы расхода всех видов материальных ресурсов: горюче-смазочных материалов, электроэнергии и т.п.
В холодное время года для отопления помещений использовали всё, что может гореть, в том числе, бракованную укупорку, но отпускали её строго по нормам и, в первую очередь, семьям фронтовиков. Работники технической части иногда пытались вынести неучтённую укупорку для отопления жилья, но охрана строго пресекала эти попытки.
Нехватка и отсутствие транспорта были самым слабым звеном в ходе организации любых работ на полигоне, Автомашины очень часто ломались, простаивали длительное время в ремонтных мастерских. С целью сокращения простоев автотранспорта, а также экономии горючего весь автотранспорт был переведён на казарменное положение.
Устанавливался жёсткий режим экономии горючего и строжайший контроль за его расходом. Доставка на полигон автотранспортом рабочих и служащих, проживающих в Шайтанке, до конца войны была отменена (рабочие приезжали с трудовым поездом).
Вследствие недостатка горючего часть автотранспорта переводится на газогенераторные машины, топливом для которых служили сухие берёзовые чурки, Ежедневно в целях экономии и учёта производились замеры остатка бензина в бензобаках автомашин, а также количество оставшейся чурки, сведения о них заносились в специальный журнал учёта о каждой автотранспортной единице в отдельности.
В ходе боевых действий на территории СССР часть электростанций единой энергосистемы была выведена из строя, Уровень добычи угля в 1942 году был ниже довоенного примерно в два раза. Выработка электроэнергии в сравнении с 1940 годом резко упала и составляла 50%. Особенно обострилось положение с электроэнергией в восточных районах страны, в связи, с чем был введён режим жесточайшей экономии энергоресурсов.
Из приказа № 4 от 5 января 1944 года: «В соответствии с решением Нижнетагильского городского Совета депутатов трудящихся от 24 декабря 1943 года «О нормах потребления электроэнергии абонентами и мерах борьбы со злостными расхитителями электроэнергии» приказываю:
- … в каждом жилом доме выделить ответственного за электроэнергию и вменить ему в обязанности строго следить в своём доме за нарушениями в потреблении электроэнергии;
- Запретить использование в домах бытовых электроприборов, как-то: чайники, утюги, плитки, кипятильники, электропечи и прочее. При обнаружении электроприборов последние изымать, виновных лиц отключать от сети на срок до 3-х месяцев.
- Начальнику ЖКО не реже 3-х раз в неделю проводить обходы, проверки квартир с целью выявления нарушителей расхода электроэнергии».
Также ограничивалось время эксплуатации электрического света в квартирах жилых домов, обязав жильцов гасить свет до 12 часов ночи.
Столовым и магазинам разрешалось включать свет в залах только во время раздачи пищи и уборки помещений в вечерние часы работы.
Тяжёлое финансовое положение обязывало экономить не только на электричестве, но и на почтово-телеграфных расходах, телефонных переговорах, писчей бумаге и т.д.
В целях строжайшей экономии писчей бумаги начальникам Главных управлений и отделов Наркомата, руководителям предприятий было предписано следить за тем, чтобы все исходящие деловые бумаги должны «печататься с двух сторон листа и через один интервал; категорически запретить расходование бумаги на посторонние нужды, выпуск бюллетеней, сборников и т.п.».
В стране ощущалась острая нехватка чёрных и цветных металлов, идущих на изготовление боеприпасов. В связи с этим Народным Комиссариатом Боеприпасов СССР была объявлена кампания по сбору металлолома. Всем предприятиям было предписано организовать сплошную очистку цехов и территорий от металлического лома, всё негодное оборудование разбраковать и сдать в лом.
В течение июля 1941 года в соответствии с подробно разработанной инструкцией была организована сплошная чистка боевого поля от лома чёрных металлов. Лучших работников, отличившихся при сборе металлолома, премировали денежной премией.
За годы войны дважды производилось снижение расценок и повышение норм выработки с учётом передового производственного опыта рабочих-стахановцев. В среднем норма выработки увеличилась на 20-25%, а снижение сдельных расценок составило примерно 15-20%.
В годы войны, как бы это ни было сложно, наряду с основной деятельностью по проведению испытаний достаточно интенсивно велось строительство промышленных и социально-бытовых объектов.
В 1941 году построено два дома № 57 и № 58, Осенью была введена в эксплуатацию центральная котельная посёлка, однако из-за отсутствия топлива все жилые дома до осени 1945 года были переведены на печное отопление.
Тогда же, в 1941 году, за три месяца была построена новая школа В западном крыле школы размещались детские дошкольные учреждения. В этом же году было построено новое здание амбулатории, в здании № 46. В 1942 году строятся жилые дома № 28 и № 29, склад материальной части, объект № 29, дорога в город, дорога в гараж, складские помещения.
Летом 1942 года для хранения продукции подсобного хозяйства строится ещё одно овощехранилище, птичник, ледник, силосная башня. Введена в эксплуатацию высоковольтная ЛЭП, линии сигнализации, трансформаторные подстанции мощностью 180 и 500 КвТ. Начато строительство железобетонных фундаментов под системы «КАНЕ» и Б-38, бревенчатого уловителя на втором проезде, а также фундамента под Б-34 и 102-мм морские системы. В ходе мероприятий по подготовке к зиме 1942-1943 годов проводится капитальный ремонт рубок, блиндажей, перекладка печей, ремонт тамбуров и будок для обогрева рабочих. В этом же году построены баллистическая миномётная площадка, баллистические дорожки. Построено три каркасных засыпных укрытия с бревенчатым накатом.
В январе 1942 года в структуре полигона появился лесной отдел, Осенью 1942 года при отделе главного механика был организован цех ширпотреба. При ОРСе открылась сапожно-портняжная мастерская, организован массовый приём в ремонт обуви и одежды.
Водоразборная колонка на весь посёлок была одна и работала от деревянной водонапорной башни. Отпуск горячей и холодной воды производился по талонам.
В июне 1942 года талонная система на воду была отменена, Вместо этого стоимость холодной воды была включена в квартплату(80 коп. в месяц с человека плюс по 5 руб. в месяц с владельцев коров, с владельцев мелкого рогатого скота по 2 руб. с головы). Отпуск горячей воды производился по цене 85 коп. за ведро и 18 коп. за чайник (1/4 ведра).
Тяжело и голодно жилось в военное время, Работающие на полигоне по хлебным карточкам получали от 450 гр. до 1 кг в день, в зависимости от условий труда. На иждивенческую карточку выдавали по 400 гр. хлеба. От систематического недоедания всё время хотелось есть.
Из воспоминаний Мелкозёровой Н.В.: «Хоть я молодая в войну была, а случалось и такое: не идут ноги, не хотят идти. Особенно трудно давалась горка по дороге к артмастерской, так вот, при подходе к ней все за руки возьмёмся и поднимаемся потихоньку. Но зато после смены было легко. Начальник цеха, ох и задорный был человек, бывало, кричит: «Девчата, а ну с горки бегом!». Часто после работы ходили на картофельное поле, искали картошку. Если и найдёшь, она вся замёрзшая, промороженная, но лепёшки из неё всё равно можно было делать, да ещё какие вкусные!».
Транспорта тогда не было никакого. Полевики, принимавшие испытания на 15, 12 и 8 километрах, вынуждены были жить на Смолянке, чтобы ближе было ходить на работу. Летом ходили пешком, зимой — на лыжах.
Сидоркин И.П.: «В 1943 году лето очень суровое выдалось. Дожди льют и льют, всю трассу затопило. Резиновых сапог тогда не было. Ходили мы по воде в бахилах, это такие брезентовые ботинки с голенищами. Бахилы целый день мокрёхоньки, за ночь просохнуть не успевают. У всех у нас ноги попрели, аж кожа облезла».
Цветков Н.И.: «Работали мы тогда добросовестно, по семь-восемь норм выполняли. Пушку перед испытанием чистили всю, а уж канал ствола до зеркального блеска пыжевали. Душу без остатка работе отдавали».
Сидоркин И.П. рассказывает: «Помню, под Новый 1943 год я принимал испытания на 20-м километре. И надо же было такому случиться: оттепель началась, и снег подтаял. Отработали мы задание и побежали домой, а снег уж сильно подмок, на лыжи налипает палкой, не отковырнёшь. Еле-еле доковылял до 16 км и заночевал прямо в лесу, с голодухи-то сил не было идти дальше. К утру, как только подморозило, добежал до дому. А тут уж снова на работу пора».
Вспоминает Черкасов А.И.: «Шпангоуты для установки бронеплит вначале деревянные, самодельные были. Броневые листы ручными талями поднимали. На весь цех один тракторишко был, ЧТЗ гусеничный без кабины».
Сидоркин И.П.: «Сначала, как приехал на Урал, трудновато показалось, голодно. В Керчи полегче жилось, а тут 800 граммов хлеба в день да похлёбку на лошади привозили. Семейным особенно тяжело приходилось. Они свой хлеб с детишками делили. Лапша в похлёбке самодельная была, из чёрной муки с отрубями. Пока от посёлка везут, она в воде разболтается вся, и получается бурда, вроде кваса. При такой еде трудно на работе приходилось».
Самым тяжёлым и голодным выдался 1943 год, Лето 1943 года было сырым и дождливым, Из-за этого половина урожая пропала, а другая половина, в качественном отношении, оставляла желать лучшего. В связи с этим многие из рабочих были истощены, а некоторые заболели дистрофией.
Выполнение норм выработки на производстве резко упало. Руководство полигона для поддержки работающих предпринимает экстренные меры по изысканию дополнительных источников питания, организует трёх разовое горячее питание в столовых предприятия.
В приказах Уралполигона за 1943 год очень часто можно было прочесть: «Исключить из списков личного состава по причине смерти». Случалось, что люди умирали прямо на рабочих местах.
Из рассказа Сидоркина Ивана Петровича: «Наш рабочий Колмогоров откапывал мины на 5 километре, да так и умер с ломом в руках. Из-за дождей в 1943 году дорога вдоль трассы так размокла, что лошадь, шедшая с посёлка на Смолянку с хлебом и похлёбкой, в Капустином логу застряла. Лошадь подёргалась, пала в грязь и тут же издохла. А кормить-то рабочих надо, так бабы со Смолянки тот хлеб на себе тащили. Да что лошадь, помню, Костя Максимов пошёл с 15 километра на посёлок в больницу, да не дошёл и на 9 километре умер».
Он же вспоминает: «Платили нам тогда 700 рублей старыми деньгами. Купить на такую зарплату ничего нельзя было, т.к. буханка хлеба стоила на рынке 300 рублей, литр молока — 120 рублей, махорка на одну самокрутку — 5 рублей. Да и не брали на базаре денег-то, всё на «мены» торговали, на обмен значит… Сухого закона тогда не было, но пьяных я не помню. Сам в войну выпивал всего раз пять. Это к 1 Мая давали карточку на пол-литра водки, да однажды, когда «катюшу» всю ночь на морозе испытывали, директор наш, подполковник Дремлюга, по 100 гр. спирта выдать приказал».
Очень плохое положение в годы войны складывалось с одеждой и обувью. Купить их было негде, поэтому носили все, что могли. Только к концу войны семьям фронтовиков и детям стали давать талоны на одежду.
Из воспоминаний Мелкозёровой Н.В.: «В 1944 году прислали нам из Америки подарки. Меня начальник цеха спрашивает: « Тебе, Нина, что дать: вуаль или платье?». Отвечаю: «Платье, конечно, платье!». А платье выдали — ну просто красота! Коричневого цвета и, как сейчас помню, всё в замках. Когда я его одела, думала, краше меня нет никого на свете!».