ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ НА НИЖНЕТАГИЛЬСКОМ ЗАВОДЕ ДЕМИДОВЫХ

Судьба иностранных военнопленных на примере Нижнетагильского завода Демидовых
(по материалам Нижнетагильского городского исторического архива)

В. В. Кашин

В сборнике: ГОРОХОВСКИЕ ЧТЕНИЯ Материалы пятой региональной музейной конференции. Челябинский государственный краеведческий музей. 2014. С. 169-183.

Издавна Уральский край, как глубинные и богатые залежами земли, осваивали не только народы Российской империи, но и иностранцы  Со времен Петра I кроме специалистов, едущих на Урал по доброй воле, сюда направляли иностранных граждан, захваченных в плен в ходе боевых действий. Особенно большое количество военнопленных пришлось на ХХ век.

В ходе Первой мировой войны в русском плену оказалось более двух миллионов солдат и офицеров австро-венгерской и германской армий  В сентябре 1917 года на территории тылового Казанского военного округа, в состав которого входил и Урал, размещалось 285 тысяч иностранцев1

Из 400 концентрационных лагерей, специально обустроенных по всей стране для содержания захваченного неприятеля, около 30 находились на территории Урала  Известно размещение таковых в губернских и крупных уездных центрах: Екатеринбурге, Ишиме, Кургане, Оренбурге, Троицке, Челябинске, а также при оборонных предприятиях в Златоусте, Карабаше, Нижней Салде, Сатке.

При обустройстве лагеря возводили несколько десятков бараков, в которых размещалось от 2 до 10 тысяч человек  Зачастую выделенная территория обносилась ограждением с колючей проволокой. Внутри лагеря существовала свобода перемещения, причем офицеры имели право покидать лагерь самостоятельно либо при наличии сопровождающего. Возможность нахождения вне лагеря нижних чинов была ограниченной, если не была связана с выполнением работ.

Военнопленные могли переписываться с родными на русском, французском и немецком языках, используя специальные почтовые открытки Красного Креста, которые подлежали обязательной цензуре.

Согласно «Положению о военнопленных», утвержденному Николаем II в октябре 1914 года, каждому из них предоставлялось годовое денежное довольствие, размер которого зависел от чина: генералам — 1500 рублей, старшим офицерам — 900, младшим — 600.

С 1915 года офицерам на руки выдавалось только 50 рублей, позднее выплата сократилась до 25. Остальная сумма депонировалась у начальника лагеря. Офицеры размещались отдельно от нижних чинов, к тому же им разрешалось проживать на квартирах и в частных домах.

Помимо обеспечения из казны военнопленные получали денежные переводы с родины и широко пользовались помощью Красного Креста. Солдаты в плену питались по нормам, установленным для нижних чинов Русской императорской армии, и в условиях военного времени привлекались к выполнению казенных и общественных работ.

Положение обязывало обращаться с военнопленными человеколюбиво, как с законными защитниками своего отечества, а приказы по военному ведомству запрещали применение физических наказаний. Наибольшая мера ответственности — 30 суток ареста — следовала за попытку побега. В условиях протяженности и сурового климата России побеги из плена домой были редкими.

Одним из распространенных наказаний провинившихся являлось сокращение их рациона питания  В отличие от славян, находившихся в плену в более щадящих условиях, австрийцы и немцы, в первую очередь офицеры, находились под контролем администрации лагерей, начальников конвойных команд и местных жандармов.

Первые военнопленные были размещены на Урале в 1915 году  В связи с нехваткой рабочих рук, связанной с мобилизационными кампаниями, к тяжелым работам в горно-металлургической и оборонной промышленности стала широко привлекаться рабочая сила «из-за колючей проволоки».

Так, в середине 1916 года в Пермской губернии на работах «состояло» 50 611 захваченных на полях битв иностранцев, из которых более половины трудились на заводах и фабриках2

Особенно высокой доля военнопленных была на предприятиях наследников П. П. Демидова, князя Сан-Донато: на Выйском медеплавильном заводе — 82 % (соответственно из 253 работников — 205 пленных), на Нижнесалдинском заводе — 30 % (из 2613 — 763), на Нижнетагильском железоделательном заводе — 24 % (из 2091 — 501)3

К началу 1917 года на горнозаводских предприятиях Урала трудилось около 55 тысяч военнопленных  Это значительная часть, если учесть, что общее число рабочих, занятых в горнозаводской промышленности, составляло тогда 141 607 человек4

Труд военнопленных оплачивался нанимателями, однако работа выступала не только материальным подспорьем, но и средством адаптации к неволе  К тому же занятые на заводах иностранные рабочие проживали в населенных пунктах, а многие из них передвигались без охраны.

В Нижнетагильском городском архиве имеется достаточно большой массив разнообразных данных об иностранных военнопленных Первой мировой войны. Так, например, уникальны списки (в латинском алфавите) 8983 военнопленных, трудившихся на предприятиях Нижне-Тагильского и Луньевского горных округов, находящихся в посессионном владении Демидовых.

Анализ архивных данных показал, что в основном это были подданные Австро-Венгерской империи (австрийцы, мадьяры, чехи, словаки), попавшие в плен в результате удачных военных операций Русской императорской армии в боях против союзника Германии в Галиции и Карпатах при взятии городов Барановичи, Тарнополь, Перемышль и др.5

В 1917 году военнопленные получали все большие послабления  Им разрешили жить группами и по одному на частных квартирах, при этом сохранялся продуктовый паек от предприятия. В норму продовольствия военнопленных, состоящих на учете в Нижнем Тагиле, входили хлеб, мука, крупа, мясо, соль, овощи, масло (или сало), перец, чай, сахар, а также табак и спички. Стоимость всех выдаваемых продуктов (а завод при наличии выдавал дополнительно селедку, картофель, капусту, лук) удерживалась из жалования6

Дефицит кадров в тылу иногда позволял военнопленным использовать имеющийся профессиональный опыт, выбирать место работы и обустраивать быт. Так, управлением Нижне-Тагильского горного округа были привлечены 12 военнопленных (Г. Майе в коммерческом отделе, А. Суммер в лаборатории и др.) на жалование 840 рублей в год7.

Двадцать пять военнопленных чехословаков из чугунолитейного цеха добились назначения земляка А. Кнута штатным поваром в общежитие, которое обустроили в арендуемом для проживания доме тагильца Палкина.

На общих основаниях пользовались военнопленные и услугами заводской больницы  Так, рабочий кузнечно-котельного цеха Малина в начале 1918 года шесть раз обращался в заводскую больницу и 15 дней не выходил на работу.

В отчете администрации завода на 1 января того же года было указано, что из общего количества военнопленных на работах было занято только 323 человек, так как «1 лежит в больнице, 76 чел. болеют дома, четверо получили легкие травматические повреждения, а трое сбежали с места проживания»8

После общих неудач, значительных территориальных и людских потерь в России начали создаваться новые воинские соединения, готовые сражаться за освобождение русских земель от австро-венгров.

После Февральской революции Временное правительство, поддерживая «войну до победного конца», ускорило формирование национальных воинских частей на добровольческой основе, сотрудничая с национальными комитетами чехословаков, югославян, поляков. Основным контингентом формируемых частей стали военнопленные из числа славян.

В телеграмме, подписанной помощником начальника штаба при Верховном главнокомандующем А. И. Деникине, сообщалось: «Ввиду телеграммы Главного управления Генштаба № 503 от 5 апреля 1917 года Главковерх признает возможным разрешить приступить к формированию в Киевском военном округе чешско-словацких войсковых частей…»

Однако по требованию промышленников в целях исключения отрицательных для российской оборонной промышленности последствий было выставлено условие: формирование должно идти за счет чернорабочих при «сохранении всех военнопленных чехов и словаков, обладающих какой-либо специальностью, технической подготовкою для нужд промышленности»9.

Чешско-словацкий национальный совет находил добровольцев не только в прифронтовых округах, через налаженные связи набирались кадры со всей России. Об этом свидетельствует датируемое 6 января 1918 года письмо из Киева от председателя комиссии по оргнабору добровольцев поручика Моравца в адрес руководства Нижне-Тагильского железоделательного завода с предложением отправить в Житомир в Чешско-словацкий стрелковый запасной полк 20 военнопленных с завода, изъявивших желание служить добровольцами в чешско-словацких войсковых частях10.

Свидетельства проживания и работы большинства из указанных в письме чехов и словаков прослеживаются в Нижнем Тагиле до середины 1918 года, а это позволяет предположить, что бывшие военнослужащие не торопились отбыть во вновь формируемые воинские части, опасаясь вновь оказаться в окопах.

Кстати, сформированные из добровольцев части отличались дисциплиной, обусловленной высокими целями патриотического национально-освободительного движения. Но даже несколько боеспособных и стойких корпусов не могли изменить общей картины развала русской армии, смертельно уставшей от непонятой «Великой войны» в защиту маленькой Сербии, за присоединение новых территорий и морских проливов.

Советское правительство с первых дней своего существования вышло из войны и стало вести переговоры с воюющими странами «за мир без аннексий и контрибуций».

Ввиду полной демобилизации старой армии в январе 1918 года с фронта стали возвращаться солдаты, а в Нижнем Тагиле планово освобождались рабочие места, занятые военнопленными. Их труд в условиях кризиса становился менее востребованным. В канун 1918 года управляющий Нижне-Тагильским горным округом И. Гибсон приостановил выдачу военнопленным новой верхней одежды и обуви, до особого уведомления. Контора медного рудника в свою очередь сообщила, что «баня для военнопленных в субботу 6 января отменяется за неимением дров»11.

Одним из мест сбора и переправки военнопленных с Урала на запад стал троицкий лагерь  В условиях начавшегося экономического кризиса и отсутствия средств проблему решили новаторским способом: военнопленным предложили отправиться в Троицк за свой счет, полагая, что они более заинтересованы в своем освобождении из плена.

Руководство заводов провело разъяснительную кампанию, составило списки желающих воспользоваться такой возможностью  В то же время самовольные попытки выезда и движения по железной дороге жестко пресекались.

Из документальных источников известно, что в начале 1918 года администрация Нижне-Тагильского железоделательного завода препроводила к троицкому воинскому начальнику «своих» военнопленных с личными регистрационными карточками (алфавитный список 105 военнопленных, отправленных в троицкий лагерь с бывшего демидовского завода указан в прил. 1).

15 января военнопленные прибыли в Троицк, о чем свидетельствует подшитая расписка: «Присланные Вами при отношении № 91 от 9 января 1918 года военнопленные в числе 105 человек, из коих оказалось на лицо 99 человек, приняты на сборный пункт…»12.

Действительно, несколько военнопленных (по нашим подсчетам, семь.— В. К.) во время пятидневного пути по железной дороге сбежали. Один из них, Л. Кульчар, вернулся в Нижний Тагил и был вновь принят на завод. Что повлияло на решение остальных совершить побег, в архивных документах не зафиксировано. Неизвестна также их дальнейшая судьба.

Ситуация развивалась стремительно. Эшелон с военнопленными еще находился в пути, а 13 января от управляющего Нижне-Тагильским горным округом в адрес Нижне-Тагильского железоделательного завода поступила срочная телефонограмма: «В виду полученной сего числа телеграммы от Троицкого воинского начальника с категорическим отказом в дальнейшем принятии наших пленных Управление просит прекратить дальнейшую отправку пленных в Троицкий лагерь, хотя бы и желающих ехать за свой счет. Вместе с тем Управление сообщает Вам для сведения, что из штаба Казанского военного округа на запрос о новом пункте сдачи пленных получен ответ нижеследующего содержания: “Освободившихся пленных сдайте 600 человек в Троицк, 600 человек в Царицын, 600 человек в Астрахань…”»13.

По имеющимся данным, в первой декаде января в троицкий лагерь из Нижнего Тагила было отправлено еще около двухсот военнопленных с Высокогорского железного (106), Медного (30) и Лебяжинского железного (50) рудников (см. прил. 2–4).

Перед отправкой все военнопленные имели шинель или пальто, сапоги, рубашку, кальсоны, фуражку, чулки, штиблеты, шаровары и сумку, а у некоторых оказалось даже по два комплекта рубашек и кальсон. Военнопленные «со стажем» Тере и Крей вместо сапог взяли с собой валенки. Отметим, что управляющий горным округом И. Гибсон почти вдвое увеличил сумму «кормовых», то есть средств на питание одного военнопленного в дороге, доведя их до 1 рубля 80 копеек14.

Город Троицк возник на старинных торговых путях из Европы в Азию, а позднее к «шелковому» добавился «пушной» путь из Югры. К началу XX века в Троицке была налажена постоянная торговля с многомиллионным годовым товарооборотом. Перевалка товара и приток большого числа торговцев привели к возникновению и постепенному обустройству торговой территории, которая получила название «Меновой двор». В ходе войны ярмарка потеряла актуальность, а в 1915 году Меновой двор был приспособлен для содержания военнопленных.

В небольшом троицком лагере содержалось более двух тысяч бывших военнослужащих австро-венгерской армии, среди которых были офицеры и генералы  К моменту вступления в Троицк Северного летучего отряда из Петрограда (25 декабря 1917) в нем числилось 1200 нижних чинов. С установлением на Южном Урале советской власти режим содержания бывших военнослужащих был демократизирован, от чего выиграл прежде всего рядовой состав.

По инициативе комиссара И. Карпухина были оборудованы клуб и библиотека, избран солдатский комитет. 8 февраля 1918 года Троицкий ВРК получил санкцию Совета народных комиссаров на формирование интернационального батальона. К 1 апреля в него записалось 435 добровольцев, преимущественно мадьяр15.

Силами коммунистов 17-го Сибирского (Уральского) стрелкового полка в лагере проводилась активная разъяснительная и агитационная работа. Как свидетельствует очевидец, бывший военнопленный венгр И. Сугак, вербовку в Красную Армию проводили первые интернационалисты Гостой и Мадьяр. Имели место случаи, когда красных агитаторов связывали по рукам и ногам, затыкали им рот и бросали в придорожную канаву.

В результате агитационной работы военнопленные разделились на два лагеря  Одни из них решительно заявили, что вступление в Красную Армию является вмешательством во внутренние дела России. Уполномоченные штабом полка разъясняли, что иностранцы после освобождения из лагеря и вступления в РККА смогут получить советское гражданство.

При выходе первой сотни добровольцев за пределы лагеря возникла большая драка, многие участники которой получили тяжелые ранения и увечья. Всего в Троицке в Красную Армию вступили 800 (по другим данным, 500.— В. К.) революционно настроенных иностранцев, сформировавших интернациональный батальон, бойцы которого сами избрали командиров.

Члены солдатского комитета М. Мауэр, Ф. Мауэр, А. Сакач (Сокач), Г. Скале были назначены на командные посты. Новая часть успешно отразила атаки на Троицк белоказаков из отряда полковника Половникова. Обученные и «обстрелянные» воины-интернационалисты укрепили остальные части Красной Армии16.

После объединившего антибольшевистские силы мятежа Чехословацкого корпуса в мае 1918 года советская власть на Южном Урале пала. Троицкий отряд с батальоном интернационалистов под командованием Г. Пеликана примкнул к партизанской армии В. Блюхера и братьев Кашириных и после ожесточенных и продолжительных боев влился под Кунгуром в части регулярной 3-й армии красных (сентябрь 1918).

Возникшие в 1918 году на территории Урала и Сибири антисоветские правительства не признали Брестского мира и установили для военнопленных (немцев, австрийцев, венгров) более жесткий режим. В условиях Гражданской войны имелись случаи расстрела за неповиновение.

В ответ военнопленные создавали отряды самообороны на территории, которую еще не контролировали белочехи  Эти отряды вооружались местными Советами и зачастую выступали на стороне большевиков.

Советский историк Владимир Данилов утверждает, что после вступления белочехов 18 июня 1918 года в Троицк «обозленные стойким сопротивлением его защитников, они начали зверское истребление военнопленных, находившихся в лагере. По некоторым данным, было уничтожено почти 2500 человек»17.

Оставим на совести автора это утверждение о массовом расстреле безоружных людей для возможного документального оспаривания. Хотя в экзаменационных билетах по истории Республики Казахстан
правильным ответом на вопрос: «Троицкий лагерь для военнопленных в годы Первой мировой войны между Челябинском и Кустанаем», является: «Лагерь мертвецов». Заметим также, что, в отличие от более позднего варианта лагерей, предназначенных для наказания и уничтожения, места содержания военнопленных в Первую мировую войну отличались цивилизованным отношением к захваченному неприятелю, особенно к военной элите, проницаемостью границ между лагерем и окружением и т. д.

В 1918 году среди военнопленных повсеместно происходило размежевание между симпатизирующими «белым» и «красным», хотя иностранцам трудно было разобраться в хитросплетениях русской революции.

Так, среди вступивших добровольцами в Красную Армию в Нижнем Тагиле оказались десятки бывших военнопленных. Например, 17 июня записались в армию рабочие завода: К. Войчех, А. Кнут, И. Людвиг, И. Кольгеф, Ш. Сежунь, К. Шрум, Г. Клемке. Трое военнопленных — Я. Шпицер, А. Мюллер, А. Гамбас — получили от тагильского военкома Г. Григорьева удостоверение воина-интернационалиста как активные участники подавления Невьянского восстания18.

В Перми, Екатеринбурге, Челябинске и других городах Урала открылись вербовочные пункты для записи добровольцев в РККА. В короткий срок были сформированы отряды интернационалистов — батальоны под руководством венгров Ф. Мюнниха и Б. Куна, полк под командованием Д. Варги,— которые получили широкую известность на Восточном фронте.

Значительная часть военнопленных надеялась, что советская власть обеспечит им возвращение на родину, и они готовы были заслужить это. 1 января 1919 года советское правительство выпустило постановление о возвращении мадьяр на родину, где была провозглашена Венгерская Советская Республика. Были и такие военнопленные, которые искренне защищали коммунистические идеалы с оружием в руках и даже остались в СССР строить социализм.

Для России Первая мировая война формально закончилась заключением в марте 1918 года Брестского мира, который предусматривал освобождение всех военнопленных.

По оценкам специалистов, в 1918 году в Германию и Австрию вернулось из России до миллиона человек  Поскольку германское командование отправляло военнослужащих, возвращавшихся из русского плена, на Западный фронт, некоторые из них затягивали свой отъезд. Возвращению остальных препятствовали крайне нестабильная политическая обстановка и развал транспорта.

Процесс продолжился после Гражданской войны, в которой иностранцы приняли заметное участие с обеих сторон  Лишь немногие, частью из идейных побуждений, остались строить новую жизнь, другие, женившись, пустили в России свои корни.

К середине 1918 года в Нижнем Тагиле бывшие солдаты-иностранцы фактически утратили статус военнопленных, перейдя в категорию беженцев, в связи с чем железоделательный завод начислял им зарплату «на правах русских рабочих», а с 1 июня снял с себя заботу об их трудоустройстве, проживании и обеспечении продовольствием19.

К 15 июля 1918 года, к моменту, когда в Екатеринбурге началась эвакуация ввиду наступления белочехов, на Нижне-Тагильском заводе осталось всего 58 военнопленных: 28 чехов, 17 немцев, по 4 поляка и мадьяра, 2 русина, румын, итальянец и хорват20.

Сколько иностранцев пережило зиму 1918/19 годов, прошедшую под флагом установления власти адмирала Колчака на всем Урале, сказать трудно. Известно, что в «белой» комендатуре Нижнего Тагила работали бывшие военнопленные Р. Винче и И. Граф.

Отметим, что один из отрядов белочехов, штурмующих Нижний Тагил, возглавил 28-летний пражанин К. Штичка. В июне 1916 года поручик 89-го пехотного полка Австро-Венгрии попал в русский плен, вступил в Чехословацкий легион, где командовал батальоном. После взятия Нижнего Тагила (4 октября) и до января 1919 года был его комендантом. Вместе с легионом Штичка через Владивосток и Марсель вернулся на родину, где уволился с военной службы.

При отступлении Сибирской армии Колчака другой чех, И. Балда, был арестован 16 июня 1919 года в Нижнем Тагиле как дезертир и передан этапному коменданту для доставления в военно-полевой суд в Екатеринбурге21.

Показательна судьба уроженца Вены И. Штербы (1894–1976). Он содержался в плену в Верхнеудинске, затем работал коновозчиком и счетоводом на Буланашских каменноугольных копях (Ирбитский уезд). В Алапаевске судьба свела его с преподавательницей немецкого языка Агнией. Ее подруга Мария обвенчалась летом 1919 года с немецким военнопленным А. Кёллером. Вернувшись на родину, Штерба загрустил без русской девушки и стал искать возможность возвращения. В 1921 году он получил российское гражданство, приехал в Алапаевск, а позже переехал в Нижний Тагил вместе с женой. Супруги Штерба работали воспитателями в детском доме, затем бывший военнопленный преподавал немецкий язык в горно-металлургическом техникуме. В 1937 году И. Штерба был арестован Нижнетагильским отделом УНКВД по обвинению в создании диверсионной группы, однако через два года освобожден и реабилитирован в виду отсутствия состава преступления. До войны (и после ее окончания) И. Штерба преподавал иностранный язык. С началом фашистского вторжения был включен в состав стройотряда № 18–74 для российских немцев. До настоящего времени в Нижнем Тагиле проживают его потомки22.

Тысячи чехословаков сложили головы на Волге, Урале и в Сибири в борьбе с большевиками в рядах Чехословацкого корпуса. До настоящего времени отношение к вооруженному мятежу против центрального правительства России в мае 1918 года неоднозначно.

В ноябре 2008 года на Михайловском кладбище в центре Екатеринбурга был восстановлен памятник в честь четырехсот погибших чехословаков. Это захоронение погибших чешских и словацких военнослужащих считается самым большим за пределами их родины.

В ноябре 2009 года на старом кладбище близ Скорбященского монастыря в Нижнем Тагиле открыт памятник с указанием 68 чехословацких легионеров, павших в боях за крупный населенный пункт.

В октябре 2011 года на привокзальной площади Челябинска появился памятник чехословацким легионерам, вызвавший различные отзывы горожан. Аналогичные памятники на деньги правительств Чехии и Словакии установлены и в других городах России. Признаем хотя бы то, что малые страны показывают пример, как необходимо заботиться о памяти погибших даже спустя 90 и 100 лет.

Примечания

1 Россия в мировой войне в цифрах 1914–1918 гг. М., 1925. С. 41.

2 Урал. жизнь. 1916. 24 мая.

3 Ведомость о количестве рабочих, занятых в горной промышленности Урала на 1 октября 1916 г. // Доклад Совета ХХII очередному съезду горнопромышленников Урала об обеспечении уральских горнозаводских предприятий рабочими, в связи с войной. Пг., 1917. С. 18–24.

4 Абрамовский А. П., Кобзов В. С., Боже Н. М., Гизатуллин Р. Н. Военнопленные // Челябинская область : энциклопедия / гл. ред. К. Н. Бочкарев. Т. 1. Челябинск, 2008. С. 689.

5 НТГИА. Ф. 125. Оп. 1. Д. 13. С. 1–150.

6 Там же. Ф. 228. Оп. 1. Д. 2. Л. 268, 269, 287.

7 Там же. Ф. 125. Оп. 1. Д. 28. Л. 1–2.

8 Там же. Ф. 228. Оп. 1. Д. 2. Л. 230, 342.

9 Там же. Л. 215–216.

10 Там же. Л. 158.

11 Там же. Л. 345–346.

12 Там же. Ф. 125. Оп. 1. Д. 7. Л. 300, 332.

13 Там же. Ф. 228. Оп. 1. Д. 2. Л. 306–308.

14 Там же. Д. 7. Л. 209–210; Д. 2. Л. 255, 265, 267.

15 Абрамовский А. П., Кобзов В. С., Боже Н. М., Гизатуллин Р. Н. Военнопленные // Челябинская область : энциклопедия / гл. ред. К. Н. Бочкарев. Т. 1. Челябинск, 2008. С. 690.

16 Там же.

17 Данилов В. А. Интернационалисты на Урале и в Сибири. Свердловск, 1972. С. 70.

18 НТГИА. Ф. 228. Оп. 1. Д. 2. Л. 46, 58, 61, 62, 70.

19 Там же. Л. 76, 96, 98.

20 Там же. Л. 21–25.

21 Там же. Ф. 405. Оп. 1. Д. 30. Л. 11; Д. 42. Л. 13.

22 Кашин В. На службе у государства. Органы государственной безопасности города Нижний Тагил: люди, судьбы, факты : репр. Н. Тагил, 2008. С. 277.

Приложение 1