ВОПРОСЫ И ЗАГАДКИ МЕДНОГО СТОЛА НИКИТЫ ДЕМИДОВА
ЗАГАДКИ МЕДНОГО СТОЛА НИКИТЫ ДЕМИДОВА
Когда начали выплавлять медь в России?
Евгений КУРЛАЕВ, кандидат исторических наук
Родина. 2014 год. № 9. С. 68-70.
В одном из залов Нижнетагильского краеведческого музея долгие годы экспонируется старинный стол. Он полностью изготовлен из меди, весит 416 килограммов. На столешнице выгравирована надпись: «Сия первая в России медь отыскана в Сибири бывшим комиссаром Никитою Демидовичем Демидовым по грамоте Великого Государя и императора Петра I в 1702, 1705 и 1709 гг. А из сей первовыплавленной российской меди сделан оный стол в 1715 году». Надпись прямо указывает на приоритет горнозаводчиков Демидовых в открытии медных руд и выплавке первой меди в России.
Надпись и сам стол давно привлекали внимание исследователей Одни авторы относились к дате на столе с доверием и поэтому считали, что стол — невьянского происхождения. Ведь в 1715-м Демидовы владели на Урале одним лишь Невьянским заводом1..
Иное мнение сложилось у тагильского историка К. Ф. Ляпцева, который наиболее последовательно интересовался обстоятельствами появления медного стола. Он пришёл к выводу, что история возникновения и развития медной промышленности в России вообще и на демидовских заводах, в частности, не согласуется с надписью.
Больше всего сомнения вызывало то, что стол был сделан «из первой в России меди», и то, что это произошло в 1715 году. Ляпцев считал, что в 1715-м у Демидовых не было ни медного завода, ни достаточного количества меди для изготовления такого стола. Усомниться в дате заставляла и сама надпись, где Демидов назван «бывшим комиссаром» и где упомянут «Великий Государь и Император».
Звание комиссара Никита Демидов носил до самой смерти в 1725 году, и «бывшим» его могли назвать только после смерти. А Пётр I в 1715 году именовался только царём, титул императора он получил 22 октября 1721-го.
Стиль и содержание надписи на столе, а также химический анализ меди, изящество форм и высокое качество отливки позволили Ляпцеву прийти к выводу, что стол был отлит в 1835–1840 годах на бронзолитейной фабрике Выйского завода мастером-литейщиком Ф. Ф. Звездиным. Версию более раннего изготовления крышки он отверг: химический анализ всех частей стола оказался одинаков.
Но кому и зачем понадобилось фальсифицировать надписи и дату изготовления стола? Ляпцев предположил, что потомки Н. Д. Демидова стремились утвердить в общественном сознании образ Демидовых как «первооткрывателей и основоположников медной промышленности в России», и обвинил заводчиков в непомерном тщеславии2
По нашему мнению, здесь исследователь, не имея документальных подтверждений, пошёл уже по пути домыслов.
Официальная точка зрения гласит, что выплавка меди на Среднем Урале началась с пуска в 1722 году Выйского медеплавильного завода Демидовых. В 1723-м на нём действовало 6 печей и было выплавлено 766 пудов меди3 Однако и в России вообще и на Среднем Урале, в частности, медь плавили и раньше.
Появление отечественного медеплавильного производства связано с открытием месторождения полиметаллических руд на притоке Печоры — реке Цильме. Ещё в древности была распространена попутная добыча золота из медных, медно-никелевых и свинцовоцинковых руд. И из медной руды, обнаруженной в 1491–1492 годах в бассейне Печоры, получили первые российские серебро и золото.
В 1491-м, по приказу Ивана III, в эти места направили целую экспедицию за медной и серебряной рудой во главе с детьми боярскими В. И. Болтиным, И. К. Коробьиным, А. Петровым и с участием «немецких» мастеров Ивана и Виктора4
Как писал Николай Михайлович Карамзин, «с того времени мы начали сами добывать, плавить металлы и чеканить монету из своего серебра; имели и золотые деньги, или медали российские. В собрании наших древностей хранится снимок золотой медали 1497 года с изображением святого Николая: в надписи сказано, что великий государь вылил сей единый талериз золота для княгини (княжны) своей Феодосии»5
.
Потом на Цильму направлялись геологоразведочные экспедиции Я. Литвинова (1620–1621), Р. Неплюева (1651– 1653), В. Г. Шпилькина (1661–1664), Ф. Кыркалова и Г. Иконника (1667), Е. Фандергатена, Г. Бутенанта и Л. Нейдгарта (1672–1676), Ф. Огарёва и греческих рудознатных мастеров С. Григорьева и В. Левандиана (1702–1705).
В ходе последней экспедиции, направленной Рудным приказом, у старинного рудника на Цильме построили медеплавильную печь и выплавили 3,5 пуда меди. По мнению побывавшего в 1896 году на Цильме геолога И. П. Бартенева, древние горные выработки охватывали площадь более 4 квадратных вёрст и из месторождения было извлечено не менее 25 000 тонн медной руды6
В 1633 году увенчались успехом поиски на Каме Здесь была обнаружена руда с высоким содержанием меди, и на базе Григоровского и Кужгортского рудников возник Пыскорский медеплавильный завод (1634–1657). Ключевую роль в его строительстве сыграли 15 саксонцев во главе с Аристом Петцольтом: они и организовали разработку рудных залежей, и занимались пуском завода и обучением русских мастеров.
Пыскорский завод стал площадкой для внедрения зарубежных новаций в гидроэнергетике, выплавке меди, горном деле и углежжении. На нём впервые в России была организована многолетняя регулярная промышленная выплавка меди.
Другим центром выплавки меди в России в середине XVII века стал государственный Казанский медеплавильный завод, упоминавшийся с 1640-х годов до начала XVIII столетия.
Длительное время там работал рудознатец и потомственный литейный мастер, подполковник Лаврентий Нейдгарт. В 1670–1690-х годах он участвовал в поисках серебра в Поморье и в Нерчинске, а с конца XVII века до 1711 года руководил Казанским заводом и занимался геологоразведочными работами в Кунгурском уезде. На рубеже веков Казанский завод был центром обучения и распространения опыта рудознатчества в Прикамье и на Урале.
В 1689 году подьячий Калугин построил ещё один небольшой медеплавильный завод — на реке Сарали, к северу от Елабуги. Позже это предприятие взяли в казну и реконструировали.
В 1699-м в Россию выехали восемь горных специалистов, набранных в Саксонии. Среди них был и «опытный» (т. е. испытывающий руды) мастер Иоганн Блиер. Его основная задача заключалась в обучении русских учеников пробирному мастерству. В России Блиер возглавил группу горных и плавильных мастеров в структуре формирующегося Рудного приказа.
Первым реальным результатом работы иностранцев во главе с Блиером стала находка промышленных запасов медной руды в Олонецком уезде у Бадма-озера (ныне Падм-озеро), где в 1702 году заработала первая медеплавильная печь. Позже ещё одна плавильня появилась на Конче-озере.
В начале XVIII века на Урале начал свою деятельность предприниматель Фёдор Молодой. Он имел именной указ от 23 января 1704 года, разрешавший ему поиски руд и строительство заводов в Кунгурском, Усольском и других уездах.
В датированной 1707 годом описи имущества Молодого упомянут и его небольшой медеплавильный завод (первый на Урале в XVIII веке), находившийся в деревне Мазуевке Кунгурского уезда: «В гору выход, в нём два горна плавильных к медному делу кирпишные»7
В 1711 году у плотины своего железоделательного завода на реке Мазуевке Молодой построил на средства казны медеплавильные печи, где успел выплавить 8 пудов меди, прежде чем был арестован за финансовые нарушения. Завод опечатали, а производство металла возобновили в Кунгуре, на новом заводе. Всего за 1712–1717 годы на Кунгурском заводе выплавили более 800 пудов меди.
До 1711 года бергмейстер И. Ф. Блиер пытался и возродить медеплавильное производство на месте бывшего Пыскорского завода. Там построили одну печь и выплавили 14 пудов меди. Отметим также, что в 1716 году плавильный мастер С. Щелкунов обнаружил медную руду у села Романова на реке Яйве, и с 1716-го по 1718-й там работал казённый Романовский медеплавильный завод.
В 1703-м медную руду нашли и на восточном склоне Урала, близ речек Шиловки и Полевой. В 1713-м из руды этих месторождений получили первую медь на Уктусском заводе, находившемся в черте современного Екатеринбурга.
Как видим, промышленная выплавка меди в России велась ещё в XVII веке. Но откуда это мог знать неграмотный Никита Демидов?
В подтверждение усилий, которые предпринимал заводчик для выплавки меди, и правдивости надписи на столе приведём сведения из источников, недавно обнаруженных нами в РГАДА.
С выплавкой меди Н. Д. Демидов столкнулся уже в год передачи ему Невьянского завода. В декабре 1702-го, в «памяти» Никите Демидову, глава Сибирского приказа А. А. Виниус писал о выделении места на заводе под испытательную рудоплавную печь и о создании условий для медеплавильного мастера. Руду для опытов должны были привезти с реки Утки8
В наказе Виниуса говорилось не только о начале опытов с медной рудой казённых мастеров, но и о необходимости заводчику заниматься выплавкой меди на собственные средства. «А как привезут с Верхотурья медных дел рудоплавильных мастеров, и тебе б ему отвесть амбарец и место, где построить рудоплавную печку. И как руду медную с Утки к тебе привезут, заставить бы того мастера при себе переплавить и радетельно досматривать, чтоб после его отпуску мочно тебе самому было и приставленникам твоим ту руду обжигать, и толочь, и в печку сыпать, и плавить добрым мастерством, чтоб напрасно без дела и без добрых плодов руды не потерять. И в том Великому Государю показать свою службу, чтоб однолично выплавить меди красной для опыту и отвезти к Москве пудов 15–20. А сколь пудов меди чистой будет выплавлено, писать имянно»9
Именным указом от 14 апреля 1703 года Демидову разрешили заводить железоделательные заводы и в Кунгурском уезде, «против уговору по верхотурским железным заводам, наёмными людьми и своими деньгами».
В ответ на челобитную заводчика 14 мая 1705 года ему дозволили организовать в Кунгурском уезде и выплавку меди: «Руду копать и заводить заводы Никите Демидову, из расчёта платы из казны за выплавленную медь по 4 руб.»10
Организация медеплавильного производства в этом указе выглядит уже решённым делом. Копать руды и строить заводы повелевалось «своими проторами», а расплачиваться за выплавленную медь предполагалось из кунгурских налоговых сборов. Однако устройство заводов в Кунгурском уезде задерживалось по ряду причин.
Осенью 1708-го заводчик жаловался, что в казну наряду с мельницами начали изымать, «для прибылей», и вододействующие заводы (уезд был разорён башкирским набегом и лишился источников налоговых поступлений). Из-за военных действий резко уменьшилось население уезда («люди посечены, слободы выжжены»), а без наёмных рабочих заводить медеплавильное «большое дело» трудно и дорого.
Никита готов был строить заводы при условии непосредственного подчинения его Сибирскому приказу, невзимания с него «мельничных прибылей» и удаления из уезда предпринимателя Молодого11.
Последнему способствовали преступления Молодого: в 1707 году его взяли с поличным при провозе из Москвы на Урал запрещённого товара — пороха.
После ареста Молодого Демидов взялся за дело энергичнее В 1709–1710 годах по сооружению медеплавильных и железоделательных заводов в Кунгурском уезде предпринимались конкретные действия, из Москвы на «Кунгурские медные и железные заводы» посылали мастеровых и работных людей12.
10 августа 1710 года вышли очередной указ и грамота Сибирского приказа верхотурскому и вятскому воеводам о разрешении комиссару Никите Демидову построить в Кунгурском уезде медные заводы «со всяким полным строением».
Имеющиеся отрывочные сведения не позволяют точно определить, где начиналось строительство Скорее всего, вся организационная суета проходила на месте будущего Суксунского медеплавильного и железоделательного завода. Руду предполагалось добывать вблизи рек Бым, Бырма, Турка. Из «кунгурских доходов» заводчику определялось ежегодное жалование в 1000 рублей «за усердное радение в поиске руд и строение тех заводов»13.
На этом сведения об организации Никитой Демидовым и его сыном Акинфием медеплавильного производства в Кунгурском уезде обрываются. Вероятно, по каким-то причинам заводчики так и не сумели начать выплавку меди до пуска в 1729 году Суксунского завода.
В 1715-м именным указом Петра I Никите Демидову повелевалось плавить медь в Тобольском уезде, где на восточном склоне Урала нашли медную руду14.
В этом уезде был лишь один район, где уже имелись интересы Демидовых и где позже появились Шайтанский (город Первоуральск) и Ревдинский (город Ревда) заводы. Из-за медных рудников заводчики вступили в конфликт с управляющим Уктусским заводом Т. Бурцовым. Здесь впервые остро проявилась основная технологическая проблема уральской металлургии того времени.
На многих месторождениях в руде присутствовали одновременно медь и железо. Присутствие в железной руде меди мешало получать качественное железо, и Никита Демидов обратился в Москву с просьбой прислать ему известного специалиста — саксонца бергмейстера Блиера.
Указом от 15 июня 1715 года «для разделения медной и железной руд» к нему направили «дозорщика рудокопных дел Ивана Патрушева» с двумя обучавшимися в Саксонии помощниками. Но ни Патрушев, ни ученики-иноземцы «к отправке не явились». Да и Акинфий Демидов отказался работать с Патрушевым, зная, что на Олонецких заводах у того не было практики в разделении медной и железной руды15.
С проблемой отсутствия на Урале квалифицированных медеплавильных мастеров и неумения разделить медь и железо при плавке руды столкнулись и на Уктусском заводе. В. И. Геннин писал: «Только у нас на тех заводах таких мастеров не обучается, которые бы могли ту медь с железом разделить, для того, что та медная руда пополам с железною рудою, а хотя мы пробу чиним, только меди с железом разделить не можем и железо выжигаем с великой трудностию»16.
Как в дальнейшем развивались события по выплавке меди в демидовских вотчинах, с какими проблемами столкнулись заводчики, видно из более поздних документов.
Полковник Геннин прибыл на Урал в 1722 году В данной ему инструкциимпредписывалось: «Медные заводы также во всём исправить и привести в доброе состояние и размножение». Не вдаваясь в предысторию вопроса, Геннин обвинил Демидовых в нерадении к выплавке меди, о чём сообщил в Берг-коллегию.
Доказывая необоснованность обвинений, Никита Демидов в письмах в Бергколлегию приоткрыл некоторые обстоятельства начала плавки меди в своих владениях. «Для медеплавильного дела построил я заводы. И на оных заводах зделано было у нас для плавки медных плавильных печей 10 и более (в Кунгурском уезде?— Е. К.). Да на старом железном заводе (Невьянском.— Е. К.) и на руде (у реки Выи или реки Ревды? — Е. К.) — 15 печек»17.
Положительного результата в разделении меди и железа Демидовы так и не добились и приказали сломать старые печи и построить три новые, по образцу уктусских: на Уктусском заводе медь плавили с 1713 года. Они были готовы перенимать опыт, но не могли найти в России соответствующих мастеров.
В процитированном документе поражает неизвестный ранее в России размах строительства — ещё до появления Выйского завода Демидовыми были построены 25 медеплавильных печей. К сожалению, Никита не указал дату начала их сооружения. Скорее всего, эти события следует отнести к 1715 году, когда Демидовы искали опытного медеплавильного мастера. Решить проблему разделения меди и железа тогда не сумели, но, несомненно, какое-то количество меди было выплавлено — и пошло на изготовление знаменитого стола.
С открытием промышленных запасов медной руды и основанием в 1720 году Выйского завода более чётко обозначилась тенденция приоритетного отношения государства к производству меди.
Из-за угрозы вырубки лесов промышленникам запрещалось строить заводы близ владений Демидовых, «дабы теми железными заводы лесов не перевесть» и «для медных руд чтоб в дровах оскудения не было»18.
…Вернёмся к надписи на медном столе Как следует из вышеприведённых документов, в 1702, 1705 и 1709 годах действительно выходили указы Петра I, предписывавшие Никите Демидову заниматься разработкой медной руды и выплавкой меди, и к 1715-му заводчик построил не менее 25 медеплавильных печей.
Эти сведения не противоречат и тому факту, что медь была выплавлена, а стол изготовлен на Невьянском заводе в 1715 году. А надпись на столе могла быть сделана позже, при организации музея на Невьянском заводе (откуда затем стол и перекочевал в Нижний Тагил).
Сведения о химическом составе металла стола интересны, но не подтверждены опубликованными исследованиями. Поэтому у меня пока нет причин сомневаться в правдивости содержания надписи.
Факт изготовления подобного медного стола Демидовыми позже, уже на Выйском заводе, засвидетельствовал знаменитый путешественник Пётр Симон Паллас в книге «Путешествие по разным местам Российского государства в 1770 г.» При посещении завода и рудника он сделал в путевом дневнике запись: «Рудник сей достопримечателен тем, что в России он был первым, где начали рыть и плавить медную руду, из коей медную доску наподобие большого стола поднёс Никита Демидов Е.И.В. Петру Первому».
Примечания
1. Невьянск. 1701–1976. Свердловск. 1976. С. 12–13.
2. Ляпцев К. Ф. Загадка медного стола//Урал. Следопыт. 1983. № 5; Он же. Загадки медного стола// Тагильский краевед. Альманах. Нижний Тагил. 1992.
3. Металлургические заводы Урала XVII–XX вв. Энциклопедия. Екатеринбург. 2001. С. 164.
4. ПСРЛ. Т. VIII. СПб. 1859. С.223.
5. Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. 2. Т. IV–VI. М. 1998. С. 506.
6. Бартенев И. П. О медных рудах на реке Цильме//Известия РГО. Т. 33. СПб. 1897. С.53–66.
7. РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 1354. Л. 6 об.
8. Памятники сибирской истории. XVIII в. Т. I. СПб. 1882. С. 206.
9. РГАДА. Ф. 271. Оп. 1. Д. 634. Л. 641 об.–642.
10. Там же. Ф. 214. Оп. 5. Д. 1348. Л. 5, 7; Ф. 271. Оп.1. Д. 606. Л 151–152. Ряд сюжетов организации медеплавильного производства Демидовыми в Кунгурском уезде на основании других документов разработан Б. Б. Кафенгаузом (Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII–XIX вв. Опыт исследования по истории уральской металлургии. Т. 1. М.; Л. 1949. С. 155–157).
11. РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 1348. Л. 4.
12. Там же. Д. 1667. Л. 2 об.
13. Там же. Л. 2; Д. 1823 Л. 214–214 об.
14.Там же. Ф. 271. Оп.1. Д. 609. Л. 265.
15. Там же. Д. 606. Л. 153, 265, 243–244.
16. Геннин В. Уральская переписка с Петром I и Екатериной I. Екатеринбург. 1995. С. 46, 60.
17. РГАДА. Ф. 271. Оп. 1. Д. 628. Л. 150–153.
18. Там же. Д. 89. Л. 152, 504.