УСАДЬБА ДЕМИДОВЫХ НА МОЙКЕ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ

специальные тематические страницы журнала спб. собака.ру №4 (97) апрель

О ДЕМИДОВЫХ И ИХ УСАДЬБЕ

Во дворе дворец

Если бы кому-нибудь пришло в голову снимать в Петербурге русскую версию «Спящей красавицы», на роль заброшенного замка, «заснувшего» много лет назад, мог бы подойти демидовский дворец.

Лестница с закругленными маршами, ведущая из бельэтажа прямо в сад, напоминает подобную лестницу на вилле Медичи под Флоренцией

Во всяком городе, наверное, есть свои потаенные места, куда не привозят туристов, но где и местные жители, скорее всего, никогда не бывали, ибо проникнуть туда подчас невозможно.

Чем старше город, тем больше в нем собирается разновременных наслоений; иногда различные эпохи не лежат друг под другом, но соседствуют в пределах одного двора или неказистого внутриквартального проезда. Тогда путешествие по богом забытым углам старого города начинает походить на археологию без раскопок: открытий уготовано немало, однако и трудности велики.

Такова бывшая усадьба Демидова, точнее, ее сад, из которого только и можно разглядеть парадный фасад господского дома. Хозяин словно специально всячески прятал свое сокровище от посторонних глаз: помимо сада с одной и хозяйственного двора с другой стороны его еще окружали различные служебные постройки. Заметный из соседнего, когда-то носившего имя Демидова переулка торец, равно как и северный фасад, в начале XIX века был перестроен в классическом стиле, как будто хозяева устыдились вышедшего из моды барокко.

Впрочем, имена авторов как первоначального проекта 1750-х, так и проекта перестройки неизвестны. И подобная анонимность только усиливает атмосферу тайны.

Узкий переулок (Гривцова) не позволяет видеть даже верхушку дома, а ворота сада почти всегда на замке, так что требуется большое везение, чтобы застать их открытыми и хотя бы на мгновение заглянуть туда, в запретный мир старинной усадьбы. Но если удастся проникнуть в сад, то возможно даже некоторое разочарование: архитектура дома довольно скромная, отнюдь не такая, как у творений Растрелли.

Впрочем, есть одна необычная деталь – веранда на ионических колоннах с симметрично закругленными маршами лестницы. Все это из металла, что почти невероятно, учитывая раннюю дату строительства. В XVIII веке для таких деталей использовали дерево, которое потом сгорало или сгнивало. У металлической пристройки шансов выжить было больше. Понятно, откуда у хозяина дома такая тяга к железу: уральская металлургия – основа процветания семейства Демидовых. Странно только, что эта реклама их промышленности надежно спрятана.

Во второй половине XIX века окончательно исчез хозяйственный двор со стороны Мойки, на его месте возник не имеющий к Демидовым отношения доходный дом, отчего старинная постройка оказалась словно замурована в недрах квартала, и по сию пору оставаясь одним из самых таинственных зданий Петербурга. И. С.

Хищническо-капиталистическая надстройка исказила в XIX веке облик этих старейших зданий на Казанской улице, но сохранившиеся барочные детали – женские головки над окнами, решетка балкона, лепнина – выдают их возраст

Хищническо-капиталистическая надстройка исказила в XIX веке облик этих старейших зданий на Казанской улице, но сохранившиеся барочные детали – женские головки над окнами, решетка балкона, лепнина – выдают их возраст.

Демидовы
Звучная русская фамилия, хорошо известная в XVIII–XIX веках не только в России, но и в Европе. Представители богатейшей династии поражали европейцев размахом трат, где роскошь порой соседствовала с мотовством.

Начало процветанию положил тульский кузнец-оружейник Никита Демидов (1656–1725), который, поняв, что в Туле уже не развернуться, испросил у Петра в 1702 году казенный Невьянский завод на Урале. Там он настолько быстро развел пары, что расплатился с казной железом и за заслуги в развитии металлургии и оружейного дела был пожалован дворянством.

Усадьбу на Мойке построил внук того Демидова – Григорий Акинфиевич (1715–1761). Если его отец, как и дед, проводил большую часть времени на Урале, закладывая все новые и новые железоделательные и медеплавильные заводы, то многие из потомков, получив солидную долю наследства, предпочитали жить в столице.

Участком на Мойке Демидовы владели до 1870-х годов. В фамильной усадьбе выросло несколько поколений. У Григория Акинфиевича было трое сыновей и восемь дочерей, в их доме собирались архитекторы, художники, литераторы.

Две дочери вышли замуж за архитекторов, одна – за Александра Кокоринова, другая – за Ивана Старова, который, в свою очередь, построил новые демидовские дворцы: усадьбы в Тайцах и Скворицах, дачу на Петергофской дороге.

На плане Сент-Илера видно, что помимо основного здания усадьбы, которое после раздела имущества досталось старшему брату Александру Григорьевичу (1737–1803), были два корпуса на Мещанской улице. Их получили младшие братья Петр и Павел. Павел в Петербурге не жил, а о порядках в доме Петра Григорьевича вспоминает в своих «Записках» Филипп Вигель: «Дом тот был полуаристократический, не по знатности, не по тону, а по богатству, по связям, а еще более по претензиям. Мой брат учился в пансионе вместе с молодым Демидовым, свел и сохранил с ним дружбу и сделался домашним у его родителей.

Потомки знаменитого кузнеца, во дни Петра Великого открытием руд и усовершенствованием железных работ стяжавшего столь великое богатство, что каждая из раздробленных между его многочисленными правнуками частиц составляет еще миллионы, потомки сии все отличаются железным упрямством и удивительными причудами.

Петр Григорьевич, к которому мы ездили, если не превосходил их всех странностями, то никому и не уступал. Он тогда уже был женат около тридцати лет. Заведенный им порядок с тех пор ни на волос не изменялся, и сей порядок существовал в доме отца и деда. В убранстве комнат, в обычаях, в распределении времени, во всем было заметно нечто голландско-немецкое.

Одноэтажный каменный дом его в Большой Мещанской сохранил еще поныне свой старинный фасад. Несколько узких длинных комнат были назначены для приема гостей; гораздо же большее число внутренних, как сердце Демидова, открывалось только задушевным его друзьям. Все они были с прочными сводами, украшены лепными изображениями.

Стены были завешены множеством хороших и дурных картин, в других они были составлены из изразцов, в иных была видна дубовая резная работа. Столовые и стенные часы, люстры, все мебели друг другу соответствовали: везде встречались опрятность и роскошь Монплезира и маленького Екатерингофского дворца.

Одна из комнат была убрана китайскими шелковыми обоями: она называлась чайною, в шесть вечера разливали в ней горячий напиток, разводили огонь в камине и гостям мужского пола подавали по маленькой белой трубке с табаком – обычай, который ни в одном порядочном петербургском доме тогда встретить было невозможно. Петр Григорьевич любил старину.

Одни седины и морщины давали право на его приветливость. На молодых людей, даже на молодых женщин не обращал он ни малейшего внимания. Ими с большею любезностью занималась супруга его – Екатерина Алексеевна. <…> Знатное родство, посещавшее сей дом, давало ему некоторый блеск, но странности, в нем встречаемые, удаляли от него цвет тогдашнего лучшего общества».

Постепенно на территории усадьбы строились все новые дома. В 1830 году главное здание усадьбы Демидовы сдали Английскому клубу. Во флигеле, выходившем на Мойку, в 1862 году работали классы только что открытой консерватории. Последний из Демидовых, живший на Мойке, – прапраправнук основателя династии Григорий Александрович – умер в 1870 году. А. П.

Пишет  и фото Евгений Мироненко (nau_spb)
2014-10-23 

Онажды летом мне удалось увидеть усадьбу Демидовых, что расположена по адресу Гривцова, дом 1/наб. Мойки, 64. Ворота были открыты и мне посчастливилось заглянуть во двор, где за яблоневым садом скрывалась знаменитая усадьба.

Она скрыт от людских глаз домом, выходящим на переулок Гривцова, менее выразительной одноэтажной постройкой. Таким образом, знаменитая усадьба оказалась спрятанной во дворе, и с узкой улицы нет возможности увидеть даже козырек крыши.

1.

2. Четырехсторонние капители выдают барочное происхождение этих колонн.

3. Металлическая лестница, ведущая на бельэтаж.

4.

5.

6. Рассказывают, что дворе усадьбы находится помещение, в котором находился первый в России еще земляной кегельбан. Одноэтажное здание впереди.

7.

8.

В советское время в здании долгое время находилось конструкторское бюро п/я 619 (позже — ЦКБ «Айсберг»), проектировавшее все советские и российские атомные ледоколы.

9.

10.