ОРГАНИЗАЦИЯ УГЛЕЖЖЕНИЯ НА НИЖНЕТАГИЛЬСКИХ ЗАВОДАХ XVIII — НАЧАЛЕ XIX в

ОРГАНИЗАЦИЯ КУРЕННОЙ ОПЕРАЦИИ НА НИЖНЕ-ТАГИЛЬСКИХ ЗАВОДАХ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII — НАЧАЛЕ XIX в. (по документам заводского делопроизводства)

Документ. Архив. История. Современность. — Вып. 9. — Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2008. — С. 120-130.

О. А. Мельчакова  Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина

Для успешного функционирования уральского горно-заводского производства в XVIII — XIX вв. было необходимо наличие определенного комплекса природных ресурсов, включавшего в себя наряду с гидротехническими ресурсами и рудными запасами такой важный компонент, как лесные массивы, поскольку древесный уголь и дрова являлись основными видами топлива в металлургической промышленности на протяжении XVII — начала XX в.

Некоторое представление об организации углежжения (куренной операции) на Нижнетагильских заводах можно составить на основании документов делопроизводства Главной Нижнетагильской заводской конторы, хранящихся в фонде 1267 РГАДА и в фондах 102 и 643 ГАСО, а также документов Черноисточинской (фонд 622 ГАСО) и Лайской (фонд 620 ГАСО) заводских контор.

В число заводских служителей, ведавших надзором за проведением «куренной операции», входили лесные смотрители. Должность лесного смотрителя была учреждена на Нижнетагильских заводах не ранее 1758 г.

В марте этого года главный приказчик Нижнетагильских заводов Иван Андреев в своем наставлении приказчику Нижнетагильского завода А. Иванову потребовал «определить… нарочных смотрителей» для принятия мер предосторожности от пожаров «при заводах и состоящих около оных куренях и лесах», которым вменялось в обязанность в летнее время беречь «дрова и кучи от огня»1.

Нам не удалось выявить документы, свидетельствующие о выполнении предписания И. Андреева на практике. Скорее всего, оно не было выполнено, так как владелец Нижнетагильских заводов Н. А. Демидов в своей инструкции приказчикам Нижнетагильской конторы от 1 ноября 1762 г. потребовал назначить особых смотрителей, в функции которых, по его мнению, должны были входить объезд куреней и контроль за соблюдением правил вырубки леса, «дабы лес рубили сряду, всякой и под корень, а не высоко и не выбором»2.

Кроме того, Никита Акинфиевич считал необходимым назначить еще одного служителя «для лутчаго смотрения на куренях… дабы он в успехе тово угольнова зжения всегда имел известие и канторе репортовал, который и сам может повсянедельно оныя посещать и за подчиненными смотреть»3.

Этот служащий Нижнетагильской конторы должен был взять на себя общий надзор за проведением куренной операции. Возможно, что на эту  должность был назначен А.Матвеев, так как в своем доношении в Нижнетагильскую контору он сообщал, что «с раздела… господ Демидовых определен… при… Нижнетагильском, Выйском и Лайских заводах к смотрению куренного производства»4.

По штату Нижнетагильского завода 1763—1764 гг. контроль за производством древесного угля осуществлял ряд заводских служителей: приказчик, уставщик, 3 помощника, 2 лесных смотрителя5.

В 1775 г должность лесных смотрителей была упразднена, в ордерах Нижнетагильской конторы, разосланных приказчикам подведомственных заводов, предписывалось заменить лесных смотрителей куренными  надзирателями, «как это практикуется при всех казенных заводах»6.

В соответствии с этим распоряжением функции лесных смотрителей были возложены на куренных надзирателей. По росписи служащих Нижнетагильской конторы 1780 г. куренным производством ведали куренной надзиратель и три его помощника 7.

В сентябре 1800 г. главный приказчик Нижнетагильской конторы Г. Матвеев вновь поставил вопрос об учреждении должности лесных смотрителей.

В своем рапорте Н. Н. Демидову он попытался обосновать свое предложение, заявив, что «к осмотру лесов и лутчему збережению оных… определить из заводских жителей… ибо из служителей, к таким должностям способных, не находит, и хотя-де куренные служители и занимаются всегдашним объездом по лесам, но по тем местам, где работы происходят, по граням же объезды делать им достанется несколько раз в году»8.

Н. Н. Демидов отверг его предложение, заявив, что при заводах есть достаточное количество куренных служителей, которые могут объезжать как места производства куренных работ, так и границы хозяйства. Кроме того, для такого рода объездов «по граням» можно привлекать и других служителей, и самих приказчиков. Но окончательное решение вопроса заводовладелец отложил до приезда на заводы М. Ткачева, которому поручались функции ревизора деятельности нижнетагильских приказчиков 9.

Требование Н. Н. Демидова, ко всем приказчикам Нижнетагильской конторы осуществлять контроль за куренной операцией было вполне обоснованным: несмотря на то, что согласно должностной инструкции от 30 июня 1798 г. только одному из них поручалось «все куренное производство и распоряжение о заготовлении… угля, дров и других тому подобных материалов и припасов», они несли общую ответственность за эффективное функционирование всех цеховых и вспомогательных производств и должны были «как по Нижнотагильскому заводу чинить частые обозрении, так и все частные заводы по очереди объезжать не менее как по три раза в год»10.

Когда в конце 1804 г. на Выйском заводе была обнаружена недостача угля (3 537,5 коробов), управляющие Петербургской домовой конторой Н. Н. Демидова напомнили нижнетагильским приказчикам об обращенном к ним предписании заводовладельца от 18 мая 1803 г.: «иметь по заводам неослабное смотрение за приставами, при интересных должностях находящимися, и чинить поверку книгам, наличным деньгам и протчим припасам и материалам … для чего и велено им по заводам объезжать частовременно»11.

В первой половине XVIII в. были выработаны правила вырубки леса и выжига угля, порядок его перевозки с куреней и приема на заводах12.

Нам удалось обнаружить инструкцию Акинфия Демидова от 27 июня 1739 г. нижнетагильскому служителю Осипу Перезолову, которому заводовладелец поручал контроль за куренной операцией.

Перезолову предписывалось «смотреть, чтоб дрова были рублены в указную меру и кладка правдивая, чтоб угольный мастер не мог отговариваться, сожегши небрежением угольную кучу, и не стал бы говорить, что дрова были худы и коротки и кладка редка, всегда бы мастера приемщики брали для приему дров с собою и как те дрова примут и тебе б оного мастера спросить, то ль число будет вырублено дров и на столько ли куч и велеть оному мастеру у тебя в книги вписать то число, что он скажет, а ты можешь то число дров отдать в кладку угольных куч…»13

Перевозка угля с куреней на заводы сопровождалась выдачей возчикам своего рода квитанций — жеребьев14. А. Н. Демидов требовал, «чтоб мастера с куреней уголь без жеребьев ни одного короба не отпущали, а приемщики б без жеребьев же не принимали и тех жеребьев возвратно мастерам не отдавали бы, жгли их в печи»15.

Н. А. Демидов в инструкции нижнетагильским приказчикам от 1 ноября 1762 г. подробно описывал порядок учета выжженного угля: «Учредить заставы, не ближе от заводов пяти верст, и на них определить из стариков поденною довольною платою, которым, когда вощики повезут уголь, тогда оным вощикам давать им деревянные жеребенки, назначивая, сколько кто везет коробов и, расколов пополам, одну половину у себя оставить, а другую возчику отдать, которые по приезде на завод должны те жеребенки отдать угольному приемщику, который, приняв оные, даст медные или железные знаки за каждый короб по одному, с которыми им, возчикам, идти в контору и ко учрежденному для записки писарю явитца, которого для того определить от конторы и дать ему за скрепою тетрадь записную, в которую он должен имянно записывать, кто имянем и сколько коробов поставил, и те данные знаки отбирая, класть в особый ящик, а как день кончится, тогда с заставы сторожу за последними коробами и с жеребьями, не заходя никуда, придти в контору, куда должен и приемщик явится, и сданные жеребенки сличить, и буде явятся сходные, то оные сжечь, а медные или железные отдать тому ж приемщику для такой же дачи на другой день, а в тетради приемщику подписать, что того числа подлинно толикое число коробов принял, по которой тетради к выдаче денег или зачет и счет с поставщиками должно производить»16.

В обязанности приемщиков угля входил надзор за тем, чтобы все привезенные коробы «были с углем полные и без мусору, коробья в постановленную меру и распорки вплетены исправно»17.

В случае обнаружения недостатка привезенного возчиками угля принявшие уголь служители подвергались денежному штрафу, возмещавшему утраченное18.

О должностных обязанностях приемщиков угля на Нижнетагильских заводах в начале XIX в. позволяет судить «Записка от Черноисточинской заводской конторы угольному приемщику Льву Маркову» 1805 г. В этом документе, имеющем инструктивный характер, определены две основные функции назначенного на должность служителя.

Выполнение первой требует от него «достаточно изверить и заклеймить» коробы, чтобы удостоверить, что они сделаны «в надлежащую меру». Осуществление второй функции — учетной — предполагало наличие грамотности и определенных навыков ведения счетоводства, так как приемщику угля предписывалось «вести самые справедливые записки, сколько, какого угля и у кого будут промерные коробья и от кого имянно, с различением, ис подсохлого или сырого лесу будет принято коробов»19.

Эти «каждодневные записки» служитель должен был представлять в заводскую контору для внесения записей в журнал20.

«Записка» предоставляла Л. Маркову право налагать взыскания на возчиков угля «за усмотренные недостатки в угле». При этом «в полную волю» этого служителя передавалось определение степени вины и формы наказания.

Некоторые приемщики угля использовали свое должностное положение в корыстных целях. Так, в декабре 1784 г. было обнаружено, что «записчик» привозимого на Черноисточинский завод угля С. Белов вел текущий учет принимаемого угля в сделанной им «памятной тетради», а не в выданной Нижнетагильской конторой «шнуровой книге», и использовал эту систему ведения записей для внесения «излишних коробов» в приходо-расходную книгу 21.

В 1793 г  был уличен в приписках и угольный приемщик Выйского завода Н. Цыпушкин, который, воспользовавшись отсутствием болевшего служителя, назначенного для письменного учета угля, приписал в приходо-расходной книге 33 короба, якобы вывезенных «за разных людей» угольным поставщиком А. Колмогоровым22

М. Ткачев выявил многочисленные должностные злоупотребления, совершенные куренным приказчиком Нижнетагильской конторы Петром Соловьевым, который вносил в ведущуюся им документацию приписки при определении расстояния от куреней до завода; учитывал уголь, выжженный из сырого леса, как полученный из сухого; отбирал в пользу куренной экспедиции Нижнетагильской конторы уголь у неимущих углепоставщиков (в 1803 г. — около 600 коробов)23.

Куренное производство было одним из самых тяжелых и трудоемких. Недаром нижнетагильские приказчики практиковали в качестве наказания молотовых мастеров и подмастерьев «за неисправно сделанное железо» принуждение их к осыпке угольных куч24.

К куренной операции в 60—70-х гг. XVIII в. привлекались как приписные крестьяне, так и «заводские обыватели», т. е. постоянные работники заводов Нижнетагильского комплекса. Согласно «представлению»  приказчика Нижнетагильской конторы Е. Матфеева Н. А. Демидову от 12 ноября 1769 г.; «при Нижнотагильском и Салдинском заводах из жителей одинокие набираются артелями по тритцати человек к рубке дров и называются годовыми дровосеками и имеют к той работе жительство в лесах в построенных избах, которых при при Нижнотагильском заводедве, при Салдинском одна, и от рубки дров означенные люди в другие заводские работы не отлучаются, вырубают же дров в год на человека от 25 и до 30, а по 40 сажень реткой. Напротив тово, на заводских жителей, смотря по состоянию здоровья, иметь кладется угля от 50 и по 60 коробов на человека. На то число каждый вырубит дров 20 и 25 сажень, собою ж складет в кучу, осыплет, вызжет и выломает, уголь на завод вывезет, про господского скота сена накашивают и вывозят от 15 до 30 копен, по исправлении угольной поставки употребляются по зимам к воске чюгуна, а по последнему пути к воске ж на пристани железа, и одним словом заводской обыватель против годового дровосека в год работы сработает втрое больше» 25.

Таким образом, кроме «годовых дровосеков», в куренной операции участвовали штатные поставщики — окладники из работных людей,которые должны были заготовить  и поставить на заводы уголь по определенной норме (окладу).

В прошении, поданном Н. А. Демидову в 1770 г., углепоставщики жаловались на тяжелые условия труда: «Находимся мы, нижайшие, при оном Нижнотагильском и протчих… заводах, яко рубкою дров, кладкою в кучи, осыпкою, жжением, ломкою и поставкою своим коштом с куреней на заводы угля, каждой по шестидесят коробов на человека, а на маломочных и маловозрастных по рассмотрению Нижнотагильской заводской конторы; а плату за оную поставку угля получаем с 15-ти верстного расстояния по тритцати копеек за короб, в которой работе при осыпке и по зажиге, при ломке куч находимся с женами и малыми нашими робятишками неотлучно»26

Куренными работами занимались и работники основных заводских цехов «за неимением в фабриках работы и по гулевым неделям»27.

В куренной операции принимали участие и вольнонаемные работники. В частности, приписные крестьяне, мастеровые и работные люди прибегали к выполнению заводских работ наймом.

О широком распространении найма свидетельствует предписание Акинфия Демидова приказчику Лайской заводской конторы М. Красноселову от 27 ноября 1739 г.: «а ныне я уведомился; которые имеются из заводских жителей мужики попрожиточнее, и те сами никогда заводских работ не работают, все за них из найму скудные зарабатывают, а в книги вносят те работы под свои имена, якобы сами работали, а на скудных от того недоработки и до сего времени имеются рублев по 40 и по 20»28.

Практиковался и другой вариант найма, когда приписные крестьяне нанимали «заводских обывателей». Сведения о такого рода найме содержатся, в частности, в рапорте приказчика Черноисточинского завода Е. Матфеева в Нижнетагильскую контору от 7 апреля 1772 г.: «При Черноисточенском заводе села Покровского крестьяне нанимали до сего того завода жителей, а особливо угольных мастеров и их детей исправлять положенные по роскладке куренные работы, об оном определенному ныне приказчику подтверждено, чтоб заводских жителей и угольных мастеров з детьми у крестьян в положенные заводские работы наниматься не допускать»29.

В начале 90-х гг. XVIII в., с одной стороны, более частым явлением стал наём заводскими жителями «посторонних» государственных крестьян, чем своих же «заводских обывателей»; с другой — выросли размеры «недоработок» мастеровых и работных людей. Это насторожило приказчиков Нижнетагильской заводской конторы. Логика их рассуждений состояла в следующем: «…государственные крестьяне поставляют уголь по наймам один за многих заводских жителей большим перечнем, так что никакого вероятия не остается, чтоб одному человеку столько угля приготовить было можно, а из того и доказуется: оные государственные крестьяне скрытно покупают уголь у заводских жителей, имеющих на себе заводские долги, и под званием своего вывозят оной в завод на своих конях за наемщиков»30.

По мнению приказчиков, сложившаяся ситуация была связана с тем, что «с заводских жителей, отправляющих поставку угля наймом, когда поставляется уголь государственным крестьянином, взыскивается оклад с одного человека, как и с такого углепоставщика, который уголь приготовляет и поставляет лично — 60 коробов, а с такого углепоставщика, который наймывает заводского человека, — 80 коробов».

Поэтому в сентябре 1792 г. было принято решение «оклад коробов отныне взыскивать с тех углепоставщиков, которые уголь наймом отправляют чрез государственных крестьян, таковой же, каков и чрез наем заводских людей взыскивается, то есть вместо шестидесяти по восьмидесяти коробов с человека»31.

Кроме того, приказчикам заводских контор Нижнетагильского горно-заводского комплекса было предписано усилить надзор как за наемными людьми из государственных крестьян, так и за своими заводскими углепоставщиками, «на коих состоит господский долг»32.

Для заводских работных людей из числа вечноотданных наём работников за себя нередко был связан с их стремлением освободить свое время для занятия предпринимательством и торговлей33.

В инструкции Нижнетагильской заводской конторе от 30 июня 1798 г. Н. Н. Демидов, определив ежегодный объем необходимого для заводов угля в 142 тысячи коробов, требует от приказчиков: «особенно ж наблюдать за торгашами, чтоб полагаемые на них работы выполняемы были бездоимочно, но токмо не своими заводскими, а вольнонаемными людьми… а без выполнения оных и пачпортов им иначе не давать»34.

Таким образом, в качестве наемных могли выступать как работные люди Нижнетагильских заводов («свои заводские»), так и «посторонние» государственные крестьяне.

Вольнонаемные работники из государственных крестьян привлекались к куренной операции и через подряды. При этом в роли нанимателя подрядчиков выступала администрация заводских контор, именно она заключала договоры подряда.

Заключению договора нередко предшествовали споры о расценках на те или иные виды работ. Так, например, в январе 1793 г. приказчики Нижнетагильской конторы доложили управляющим Московской домовой конторы о том, что явившиеся в Верхнесалдинскую заводскую контору «государственные крестьяне поставлять в тот завод уголь за производимую плату из пятиверстного разстояния по сороку по четыре копейки с короба не соглашаются и просят ис того разстояния по пятидесяти копеек с короба, а естли курени будут далее или ближе сего разстояния, то прибавлять и убавлять на всякую версту по копейке». Шесть «поверенных» от этих крестьян явились «для договору» в Нижнетагильскую контору и после «довольного трактования» с ее приказчиками «согласились за поставку угля получать плату из
пятиверстного разстояния по сороку по семи копеек, а далее или ближе… с прибавкою и с убавкою с каждого короба по копейке» 35.

Приступив в 1797 г. к самостоятельному управлению заводами, Н. Н. Демидов ввел ряд новшеств в организацию куренной операции.

Он принял предложение прибывшего в 1797 г. в Нижний Тагил в качестве его доверенного лица отставного подпоручика Матвеева о ведении во всех конторах Нижнетагильских заводов «настольных реестров», в которых должны были учитываться все поставщики угля и объем выполненных ими работ 36.

Матвеев считал, что эти документы позволят дисциплинировать «пронырливых заводских жителей», которые «под разными предлогами… весьма леностно» занимаются вывозкой из куреней на заводы угля37.

С целью создания материальной заинтересованности куренных работников в результатах их труда в декабре 1797 г. Николай Никитич ввел повышенные расценки на уголь, произведенный сверх предписанной нормы (оклада). Тому из углепоставщиков, кто «сверх положенного оклада угля приготовит и в завод поставит», предусматривалась «за каждый перевозной сверх оклада короб прибавка по десяти копеек»38.

Не позднее 1804 г. заводовладелец предписал нижнетагильским приказчикам взыскивать с занимавшихся торговлей заводских людей, «которые сами не работают, а исправляют положенные на них работы наймом», 20 «прибавочных» коробов по сравнению с «обыкновенными углепоставщиками»39.

1 декабря 1806 г. последовало новое распоряжение Н. Н. Демидова, касающееся заводских жителей, «торги и ремесла имеющих». Начиная с 1807 г. они должны были поставлять не по 70 коробов угля в год, как другие углепоставщики, а по 80 коробов, причем часть из них бесплатно40 .

В сентябре 1805 г. занимавшиеся торговлей заводские жители Тимофей Рыбаков, Гаврила и Иван Заверткины обратились в Нижнетагильскую контору с прошением уменьшить количество поставляемого ими угля со 100 до 50 коробов каждому. Но уведомленный о их просьбе Н. Н. Демидов ответил отказом, аргументируя его тем, что «они сверх производимой там по своему желанию торговли пользуются всеми угодьями, как то: усадьбою, лесом и сенокосом, следовательно и для заводов пользу приносить должны»41.

Для того, чтобы создать гарантии возврата денег, выдаваемых в качестве задатков (авансов) заводским работным людям, в том числе занятым в куренном производстве, Н. Н. Демидов в предписании Нижнетагильской конторе от 7 сентября 1800 г. потребовал, чтобы расходчики выдавали «задачи денег» только в случае крайней необходимости и при обязательном взаимном поручительстве взявших их работников друг о друге: «с обязанием в заработке поручительством: углепоставщиков — подесяточно, а ремесленников и поденщиков — поартельно, чтоб в случае неисправности одного взыскивать недоработку со всего десятка или артели»42.

Считая необходимым ускорить взыскание долгов, числившихся на мастеровых и работных людях, в октябре 1800 г. Н. Н. Демидов принял решение «вычитать из следуемой за работы платы по 20 копеек с рубля» в счет погашения их задолженности43.

Но, побывав на заводах в 1806 г., Николай Никитич ввел новый порядок взыскания долгов. В соответствии с его предписанием следовало с апреля 1807 г. «углепоставщикам задачу впредь под работы денег и провианта производить подесяточно, давая каждому десятнику листы с именною росписью всего десятка, и десятник по получении листа назначает количество, сколько и кому из десятка его получить денег под работу надобно, соображаясь с наличностью работы» 44.

Количество денег, выдаваемых углепоставщикам, должен был ежемесячно определять приказчик каждого завода. Указанные приказчиками суммы расходчики должны были выдавать куренным надзирателям, а те, в свою очередь, передавать их десятникам, вписывая в «листы».

Каждому углепоставщику предстояло в апреле 1807 г. взять на себя обязательство отработать в течение года какую-либо сумму в счет погашения имеющегося у него долга. Названная каждым из них сумма должна была фиксироваться в «задаточной книге».

В том случае, если она не была заработана, куренной надзиратель через год обязан был взыскать ее со всего десятка. Если же взятое обязательство по отработке задолженности  выполнялось, «к дальнейшему поощрению прилежности к заработкам» предписывалось зачесть еще по 50 копеек с каждого заработанного рубля 45.

Подытоживая изложенный материал, отметим, что функции технического контроля за порядком проведения куренной операции на заводах Нижнетагильского горно-заводского комплекса возлагались на лесных смотрителей, куренных надзирателей, уставщиков. Учетом привозимого из куреней на заводы угля ведали его приемщики.

Непосредственное руководство организацией куренного производства осуществляли приказчики Нижнетагильской и подведомственной ей других заводских контор.

Но стратегически важные для эффективного функционирования заводов решения, касающиеся бесперебойного обеспечения их древесным углем и дровами, принимал сам владелец заводов.

1 ГАСО. Ф. 620. Оп. 1. Д. 15. Л. 68.

2 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 17. Л. 392 об.

3 Там же. Л. 395.

4 РГАДА. Ф. 1267. Оп. 1. Д. 189. Л. 378 — 378 об.

5 См.: Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII — XIX вв: Опыт исследования по истории уральской металлургии. Т. 1. М.; Л., 1949. С. 307.

6 ГАСО. Ф. 643. Оп. 2. Д. 36. Л. 402 — 402 об.

7 См.: Там же. Д. 263. Л. 70 — 70 об.

8 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 70. Л. 54 — 54 об.

9 Там же. Л. 55 — 55 об.

10 РГАДА. Ф. 1267. Оп. 3. Д. 65. Л. 34 — 34 об.

11 ГАСО. Ф. 102. Оп. 1. Д. 87. Л. 340.

12 См.: Боков В. Е. Куренная операция на уральских горных заводах: (Эпоха обязательного крепостного труда). Ч. 1. Пермь, 1898.

13 ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 4. Л. 58 — 58 об.

14 Жеребья — деревянные бирки, которые печатались на распаренной бересте, клейменные бруски или дощечки. Позднее их заменили металлическими угольными печатками, бумажными ярлыками и билетами (см.: Спасский И. Г., Тальская О. С. Угольные печатки собрания Государственного Эрмитажа // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979. С. 119).

15 ГАСО.Ф. 643. Оп. 1. Д. 12. Л. 80.

16 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 17. Л. 396 — 397.

17 Там же. Ф. 620. Оп. 1. Д. 47. Л. 143. Размеры короба были определены указом Пермской казенной палаты от 15 сентября 1782 г. (Боков В.Е. Указ. соч. С. 31). П. П. Аносов, описывая куренное производство на Златоустовском заводе, приводит те же размеры короба (Аносов П. П. Систематическое описание горного и заводского производства Златоустовского завода // Аносов П. П. Собр. соч. М., 1954. С. 28).

18 РГАДА. Ф. 1267. Оп. 7. Д. 339. Л. 3 об.

19 ГАСО. Ф. 622. Оп. 1. Д. 158. Л. 348.

20 См.: Там же.

21 Там же. Д. 11. Л. 123.

22 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 57. Л. 100 — 100 об.

23 См.: Там же. Д. 87. Л. 302 об. — 303.

24 См.: Там же. Ф. 643. Оп. 1. Д. 95. Л. 17, 23.

25 Там же. Д. 161. Л. 41об.

26 РГАДА. Ф. 1267. Оп. 1. Д. 259. Л. 69.

27 ГАСО. Ф. 620. Оп. 1. Д. 7. Л. 627.

28 ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 12. Л. 8.

29 РГАДА. Ф. 1267. Оп. 1. Д. 264. Л. 179.

30 Там же. Ф. 620. Оп. 1. Д. 47. Л. 118.

31 Там же.

32 Там же. Л. 118 — 118 об

33 См.: Черкасова А. С. Мастеровые и работные люди Урала в XVIII в. М., 1985. С. 143.

34 РГАДА. Ф. 1267. Оп. 3. Д. 65. Л. 21 об.

35 ГАСО. Ф. 102. Оп. 1. Д. 57. Л. 93 — 93 об.

36 См.: РГАДА. Д. 88. Л. 4 об.; Д. 65. Л. 21 об.

37 ГАСО. Ф. 620. Оп. 1. Д. 7. Л. 457 об.

38 Там же. Ф. 643. Оп. 1. Д. 339. Л. 197.

39 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 88. Л. 87 об.

40 Там же. Ф. 643. Оп. 1. Д. 380. Л. 2 — 3 об. Количество бесплатно поставляемого угля определялось индивидуально и составляло от 10 до 50 коробов.

41 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 90. Л. 59 — 59 об.

42 Там же. Д. 75. Л. 158.

43 Там же. Ф. 643. Оп. 1. Д. 379. Л. 2.

44 Там же.

45 Там же. Л. 2 — 2 об