УРАЛЬСКИЕ ПРОМЫШЛЕННИКИ ДЕМИДОВЫ В ЛИТЕРАТУРЕ

 ДЕМИДОВЫ В ЛИТЕРАТУРЕ  

№ 2;  стр.22-26;  2003 год.

Николай МЕЗЕНИН.  (Н. Тагил)

НА  КУЛЬТУРНОМ  ПОПРИЩЕ

Демидовых в русском обществе знали с давних пор. О них писали на страницах трудов, упоминали в переписке, с ними общались русские литераторы. А.Н. Радищев, проезжая в ссылку через Урал, писал в своих путевых заметках о Демидовых, их упоминали А.С. Пушкин и Н.В. Гоголь. Одного из Демидовых вывел И.С. Тургенев в романе «Дым»

Уральских промышленников, владельцев горных рудников и заводов, Лев Толстой в трактате «Так что же нам делать?» называл в числе первых богачей в России: «Морозовы, Демидовы, Юсуповы…» Много знал и писал об уральских горнозаводчиках их современник, уроженец Демидовской земли Д.Н. Мамин-Сибиряк.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Титульный лист книги В.В. Огаркова «Демидовы, основатели горного дела в России».

Огромное состояние предоставляло Демидовым неограниченные возможности для пополнения своих познаний в любой области науки и искусства

Они сполна воспользовались этим преимуществом: все получили образование в русских и иностранных университетах, слыли знатоками и ценителями искусств, много путешествовали; не только собирали книги в своих библиотеках, но и сами выступали на литературном поприще. Прокофий Акинфиевич в зрелые годы много увлекался садоводством. Особую нежность питал к цветам и пчеловодству, написал трактат «Об уходе за пчёлами

Из трех сыновей Акинфия Демидова наиболее просвещенным был Никита. Он собрал довольно солидную для того времени библиотеку, часть книг отослал в Нижний Тагил. Уральский заводчик объездил многие европейские страны, жил в Англии и вместе со скульптором Шубиным в Италии изучал сохранившиеся памятники древности. По возвращении в Россию издал книгу «Журнал путешествия Никиты Акинфиевича Демидова… по иностранным государствам» (1786 г.). Характеристики заводов в «Журнале» — едва ли не самые первые описания на русском языке крупных предприятий, возникших в период промышленного переворота в Англии.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Прокофий Акинфиевич Демидов. (Художник Д.Г. Левицкий.)

Весьма плодовитым автором оказался правнук Никиты Никитича, Николай Петрович Демидов, известный в своё время учёными трудами по политической экономии, финансовому праву и политике. Из его исследований на русском языке можно назвать такие: «О бумажных деньгах», «Некоторые замечания на опыт налогов», «О государственной кредитной системе», «О теории владения». Большинство сочинений появилось на французском языке, хотя только немногие из них издавались за границей.

Павел Григорьевич Демидов, знаток природы, ученый-натуралист, знал в совершенстве математику, физику, минералогию, металлургию. Был не только исследователем, но и серьёзным философом, искусным литератором, бойко владевшим пером.

Он оставил на разных языках труды по химии, математике, минералогии; на немецком — описание принадлежащих ему коллекций монет, медалей и минералогического кабинета; на французском — каталог коллекции редкостей и атлас по естественной истории.
Осталось семь томов рукописей на немецком языке — описание путешествия Демидова по всем тем странам и городам, которые он посетил с июля 1755 по март 1763 года.

Анатолий Николаевчи Демидов организовал за свой счет в 1837 году научную экспедицию в Южную Россию, обзор её результатов был издан в 4-х томах на французском языке. Сам же оставил несколько книг о своих путешествиях — тоже на французском. За одну из них отмечен Петербургской Академией наук Демидовской премией (1847), учрежденной его братом Павлом. Демидовы писали книги о бумажных деньгах, пчёлах, путешествиях — их интересовали разные отрасли знания. Этому способствовала сама жизнь в миру, их окружение.

СРЕДА  ОБИТАНИЯ

Социально-бытовая обстановка, в которой протекала жизнь Демидовых, их окружение, совокупность людей, связанных с ними общностью жизненных условий и интересов, — словом, всё то, что характеризует среду обитания человека, хорошо отражена в старинных мемуарах: какое созвездие имен выдающихся современников! Они дают возможность ощутить аромат той далекой эпохи блистательной европейской столицы. Многие Демидовы имели дома и усадьбы в Петербурге и его окрестностях.

Среди пригородов Петербурга особое место занимает территория, расположенная в юго-западном направлении по южному берегу Финского залива вдоль бывшей Петергофской дороги (ныне Петербургское шоссе). Здесь находятся уникальные приморские дворцово-парковые ансамбли ХVIII-XIХ вв.: Стрельна, Петергоф, Ораниенбаум, возведение которых относится к петровскому времени. Там же расположены загородные дворцы и усадебные комплексы XIX в. — интереснейшие памятники архитектуры и садово-паркового искусства. Сегодня граница города проходит уже вблизи Стрельны, а вся огромная территория, занятая прежде загородными усадьбами, вошла в городскую черту.

Судьба Александра Григорьевича, его братьев и сестёр весьма показательна. Они относились к тому поколению миллионеров-горнозаводчиков, которое не довольствовалось положением богатых выскочек и приложило немало усилий к тому, чтобы в краткие сроки заполнить интеллектуальную пропасть, разделявшую их с сановной элитой русского, а затем и европейского высшего общества.

Отец, Григорий Акинфиевич, почти всю жизнь провел в Соликамске, серьезно занимаясь садоводством и общаясь с видными учеными-естествоиспытателями. Он сделал всё, чтобы трое его сыновей — Александр, Павел и Пётр — посвятили себя науке: послал их учиться в Швецию к Карлу Линнею, с которым был знаком по переписке.
Знаменитый ботаник высоко отзывался об одаренности всех троих уральцев. В науке особенно отличились младшие братья, о них много писали. О старшем, Александре, знаем меньше, а он был известной личностью, любопытен своим окружением.

 

 

 

 

 

 

 

 

Александр Григорьевич Демидов.

Когда в ноябре 1761 года отец скончался, Александр Григорьевич остался во главе огромного хозяйства. До апреля 1765 года братья владели всем «имением без разделу», а затем «для лутчаго в экономии наблюдения согласно и полюбовно оное между собою разделили» на три части.

Старшему досталась Суксунская часть и 2.843 души крепостных крестьян. В его владении было семь заводов в окрестностях Екатеринбурга и Перми, Усть-Соликамске соляные промыслы и девять богатых домов в главных городах империи.

Младшие братья мало занимались заводами, увлекались наукой и службой. Александр Григорьевич оказался наиболее предприимчивым. Он построил своими силами три завода и довёл число собственных «подданных» до 10.000 душ крестьян.

Будучи действительным статским советником, он принимал участие в работе Комиссии по составлению уложения 1767 года. В его доме бывали поэт В. Петров, скульптор Ф. Шубин, архитекторы-родственники. Александр Григорьевич был женат на П.М. Олсуфьевой — дочери гофмаршала Петра I, которая приходилась двоюродной сестрой  А.В. Олсуфьеву, статс-секретарю Екатерины II, впоследствии сенатору, писателю и переводчику

Их сын Григорий Александрович путешествовал с Н.М. Карамзиным в начале 1790 года по Темзе в Лондоне, они посетили  Гринвич — об этом сохранилась запись историка в его «Письмах русского путешественника».

Старшая сестра Александра — Пульхерия — была замужем за А.Ф. Кокориным, одним из крупнейших отечественных зодчих, проявившим лучшие черты русского классицизма. Удачная женитьба помогла архитектору занять независимое положение и вести широкий образ жизни. Он и Ж.Б. Валлен-Дерламот — авторы проекта здания Академии художеств.

Ему также приписывают авторство дома А.Г. Демидова по Мойке. А.Ф. Кокоринов был педагогом, с 1769 года — ректором Академии художеств. У него учились архитекторы М.Ф. Казаков и И.Е. Старов, выполнявшие крупные заказы Демидовых.

Старов был женат на второй сестре Александра — Наталье. Он много строил в столице и окрестностях, в других городах России. Наиболее известны его таврический дворец и Троицкий собор Александро-Невской лавры. Старов проектировал и построил для А.Г. Демидова усадебный комплекс в Тайцах, дачу на Петргофской дороге. Именно в этом имении создавал в 1780-х годах виды парков под Петербургом известный художник С.Ф. Щедрин. На одной из его картин изображена деревня с сельским хороводом и стадом коров. «Пейзаж в окрестностях Петербурга», по мнению знатоков, представляет именно Тайцы.

Литературно одаренной оказалась третья сестра Александра — Хпония. Она первой в России перевела французскую сказку «Девушка и чудовище» («Аленький цветочек» С.Т. Аксакова — пятый по счету перевод-пересказ этого произведения)…

Была в этой ветви Демидовского рода ещё одна женщина-литератор — Елизавета Петровна Демидова, племянница Александра Григорьевича. Она перевела «Духовные оды и песни господина К.Ф. Геллерта» и составила сборник «Время, не праздно проведенное в чтении, или Полезные повествования разных авторов».

«РЕВИЗОР»  —  ОБРАЗЦОВОЕ  СОЧИНЕНИЕ

 

 

 

 

 

 

 

 

Павел Николаевич Демидов. (Литография Годфра).

На пятом году существования широко известной в России Демидовской премии её учредитель Павел Николаевич Демидов ходатайствовал перед Петербургской Академией наук о присуждении оной Н.В. Гоголю за комедию «Ревизор». В письме к ученому секретарю Академии наук Н.П. Фуссу он писал: «Небезызвестно вам, что цель пожертвования моего двадцати пяти тысяч ежегодно в Российскую императорскую Академию наук содействовать пользе и славе отечественной на поприще литературном. Поприще сие ныне украшено новым произведением г. Гоголя под названием «Ревизор, комедия в пяти действиях».

Нельзя не отдать справедливости точнейшему описанию нравов, поставленных им на сцену лиц и национальных наречий. Словом, по живописанию характеров оное сочинение г. Гоголя может считаться образцовым. Это уже и подтверждается тем восторгом, с каким оно принято публикой, и вниманием государя императора, удостоившего первое представление сей комедии своим присутствием».

Да, государь посетил премьеру «Ревизора», «хлопал и долго смеялся», как вспоминает один из современников, особенно в начале спектакля; но потом хлопки и смех перестали раздаваться из царской ложи. Однако не поэтому академики в Общем собрании 17 апреля 1837 года отказали учредителю премии в его просьбе. Ему вполне резонно напомнили им же утвержденное положение о наградах, где предусматривались премии в области литературы лишь за сочинения по теории изящных искусств и словесности. За все 34 года истории награды среди её лауреатов не было литераторов-беллетристов и драматургов.

Гоголь не стал лауреатом Демидовской премии. Но для нас интересны сохранившиеся в переписке Гоголя высказывания об уральских богачах, оценки их личности, порой весьма суровые. Известно письмо Николая Васильевича Демидову, датируемое предположительно январём-маем 1836 года, где он пишет: «… Нет, во что бы то ни стало, но я должен вас видеть…Не зная ещё ваших достоинств личных, я вас почитаю по имени, которое слилось с народностью и Россиею и осталось с ними нераздельно с вашим подвигом для просвещения; но никогда бы я не приблизился к вам. Ваше богатство стояло передо мною рубежом, как вдруг ваш раздавшийся голос и ваше полное великодушия представительство о мне, вам неизвестном, внимание к малой крупице моего таланта — всё это меня трогает сильно. Это уже вам известно. Это одно из приятнейших моих воспоминаний, какие только вывез с собою из России».

Тон письма Гоголя, видимо, объясняется ощущавшейся им разницей в общественном положении, о чем свидетельствует, в частности, упоминание о Демидове и в письме М.П. Погодину, где Гоголь сдержанно и критически отзывается об аристократизме богатого заводчика, подчеркивая, что демонстративно не пошел к нему на обед. Желанием загладить отсутствие на этом обеде, вероятно, и объясняются начальные строки письма.

Одним из мотивов, побудивших писателя желать встречи с Павлом Демидовым, было намерение просить его о материальной помощи для известного чешско-словацкого поэта и учёного-славяниста Колара. Однако договориться об этом не удалось, и Гоголь в письме Погодину от 23 апреля 1839 года сообщал: «Ничего я до сих пор не сделал для Колара. Виделся наконец с Демидовым, но лучше, если бы не сделал этого. Чудак страшный! Его останавливает, что бы ты думал? Что скажет государь… Словом, это меня рассердило, и я не пошёл к нему на обед, на который он меня приглашал на другой день».

В переписке Гоголя упоминается ещё и Анатолий Николаевич Демидов, у которого до 1842 года занимал место секретаря В.М. Строев. Было трое талантливых братьев Строевых: историк Павел, журналист и переводчик Владимир и тоже историк, младший Сергей. Двое из них стали лауреатами Демидовской премии: Владимир Михайлович (1833) и Сергей Михайлович (1840).

Ближайший друг Гоголя А.С. Данилевский обращался к нему с вопросом: не поможет ли Николай Васильевич, благодаря своим «близким» отношениям с Демидовыми, приискать снова службу для В.М. Строева

Отвечая Данилевскому, Гоголь писал из Рима в феврале 1843 г.: «Ты пишешь, не имею ли я каких путей пристроить к Демидову. Решительно никаких. Слышал о нем, что он что-то вроде скотины, и больше ничего. А впрочем, я об этом не могу судить, не видев и не зная его».

НЕКРОЛОГ  МАМИНА-СИБИРЯКА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Павел Павлович Демидов.

Писатель с детства был знаком с заводским бытом демидовских мест. Мамины с 1852 по 1876 год жили в Висимо-Шайтанском заводе, принадлежавшем к группе Тагильских заводов, которыми владели Павел Павлович и Анатолий Николаевич Демидовы. Изготовленное железо сплавляли весной и осенью с караваном барж по Чусовой, Каме, Волге в Нижний Новгород на ярмарку. Молодой Мамин сам не раз плавал по Чусовой. Так что будущий писатель был непосредственным свидетелем производственной жизни, знал многих заводских служителей.

22-летний студент Дмитрий Мамин из Петербурга шлёт отцу в Висим просьбу собрать о доме Демидовых сведения, которые лежат в конторских бумагах или ходят по рукам в виде рассказов и воспоминаний. «Особенно важно, напоминает он, постоянно иметь в виду резкую разницу, отделяющую энергичных, деятельных представителей первых основателей дома Демидовых и распущенность последних его членов».

Писатель-краевед неоднократно подчеркивал разницу между поколениями знаменитых заводчиков. Причем он отмечал разность и между двумя первыми Демидовыми: «Главным носителем и осуществителем широких планов царя является гениальный сын Никиты Демидова Акинфий Никитич.

Это был алтер эго (двойник) царя-работника, его недреманное око». И продолжает далее: «Что касается дальнейшей истории тагильских заводов, то после смерти Акинфия Демидова мы не встречаем ни одной выдающейся личности, которая улучшала бы их. В потомках Демидовых общего сих родоначальником сохранилась только одна фамилия, за исключением одного Николая Никитича Демидова, которому в Тагиле поставлен великолепный памятник. Мы видим целый ряд владельцев заводов, которые бывают на заводах раз или много два в течение целой жизни».

Мамин-Сибиряк был единственным крупным писателем-современником, писавшим романы о демидовских заводах, их хозяевах, управителях и работниках. Высокая степень достоверности является главной ценностью его замечательных художественных произведений, дающих возможность представить ту эпоху зримо и наглядно.

Живую реалистическую картину демидовских заводов нарисовал писатель в романе «Три конца» (1890). Демидовы изображены здесь под фамилией Устюжаниновых. С сарказмом обрисовал автор необдуманное новаторство одного из Демидовых, Николая Никитича, который решил из своих крепостных подготовить европейски-образованных специалистов

С этой целью отобрали несколько десятков детей и послали учиться за границу; а потом, вернувшись на заводы с европейским образованием, они попали под начало невежественному и полновластному крепостному управителю. И мало-помалу все погибли, не вынеся после пребывания за границей крепостного режима. Оказалось, что Демидов «по рассеянности» забыл дать своим инженерам «вольную»…

 

 

 

 

 

 

 

Экслибрис Анатолия Николаевича Демидова.

Роман написан на основе тагильского материала. Описаны господской дом, главное заводское управление, памятник Н.Н. Демидову, а также знаменитая фамильная галерея портретов Демидовых, ныне находящаяся в музее-заповеднике

Многие демидовские заводы попали в произведения Мамина-Сибиряка. В «Привлаовских миллионах» под названием Шатровских изображены Кыштымские заводы, принадлежавшие Никите Никитичу Демидову; описано посещение заводов хозяином.

Нижний Тагил и его заводы выведены в «горном гнезде» под именем Кукарских заводов; в романе «Три конца» — как Мурмосские заводы, и там же Висимо-Шайтанский завод, названный автором Ключевским.

Сюжет романа «Горное гнездо» (1884) основан на действительных фактах, хорошо известных автору: приезд Павла Павловича Демидова в Нижний Тагил в 1863 году и посещение им заводов округа, введение уставных грамот на тамошних заводах. Современники писателя легко узнавали в образе Евгения Лаптева наследника семьи крупных уральских заводчиков. Автор показывает в образе Лаптева (П. Демидова), что он в глазах народа — сила, которая всё может. Однако дальнейшее развитие событий обнаруживает полное равнодушие Лаптева к заводам и к судьбам горного дела.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Одна из книг библиотеки Сан-Донато.

Павла Павловича Демидова романист вообще не жаловал. Ему писатель-демократ посвятил фельетон-некролог «Один из анекдотических людей». Автор оспаривает утверждение тогдашних газет, что П. Демидов был якобы гуманным и добродетельным заводчиком.

Перечисляя многие должности Демидова, писатель сообщает; «Просматривая этот длинный список «деятельности» покойного уральского заводчика, является невольный вопрос: позвольте, что же Демидов сделал для своих громадных заводов и когда он успевал что-нибудь сделать для них, состоя помощником старшего экспедитора и советником подольского губернского правления?» Писатель заключает: «Демидов занимался решительно всем, кроме собственно заводского своего дела, да и на заводах почти не бывал».

В этом же фельетоне писатель представил мрачные картины нищеты и бесправности демидовских рабочих тагильских заводов. Особенно трудно приходилось увечным, престарелым, бесприютным рабочим, выброшенным на улицу. А с другой стороны, кучка демидовских служащих, получающих от трех до пятнадцати тысяч в год жалованья. Такова выразительная картина демидовского Урала в изображении уральского летописца.