ИСТОРИЯ СЕЛА ЕЛИЗАВЕТИНСКАЯ БОБРОВКА НИЖНЕ-ТАГИЛЬСКОГО ОКРУГА
КОЛОНИЗАЦИЯ СРЕДНЕГО УРАЛА НА ПРИМЕРЕ ИСТОРИИ СЕЛА ЕЛИЗАВЕТИНСКАЯ БОБРОВКА
(ОКРУГ НИЖНЕ-ТАГИЛЬСКИХ ГОРНЫХ ЗАВОДОВ ВЕРХОТУРСКОГО УЕЗДА ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ)
XIV ЗЫРЯНОВСКИЕ ЧТЕНИЯ
Материалы Всероссийской научно-практической конференции
Курган, 08-09 декабря 2016 г.
С.И. Пудовкин
Детско-юношеский центр «Мир», г. Нижний Тагил
Считается, что деревня Бобровка возникла около 1745 года близ Черноисточинского завода как пункт по заготовке древесного угля и прочих древесных припасов (дров, бревен) для нужд металлургического производства. Однако краевед Г.И. Чайко считает, что как таковой деревни тогда еще не было, были только рабочие казармы да охотничьи заимки, т.е. народ здесь постоянно не проживал [1].
Земли эти считались арендованными государством у вогуличей. Вогулы платили государству налы (ясак). Собственно говоря, земли от горы Острой, Черноисточинский завод, деревня Бобровка и Тагильский завод принадлежали Якову Савину.
Клан Савиных был достаточно мощным. Охотники и рудознатцы практически сразу приняли христианство, крестились. Тем не менее это не помешало заводчикам Демидовым, не гнушавшимся «рейдерскими» захватами, претендовать на эти земли.
30 июня 1721 года в челобитной В.Н. Татищеву ясашный новокрещенный вагулетин Яков Савин из Тагильской деревни да Романовской слободы крестьянин Иван Трифанов, Тихон Троицын, Матвей Диевых доносят: «… От него же Демидова, учинены заставы, куды мы ходили промышлять бобров на Ясак в казну Великого Государя, а именно, по Тагилу и по Черной речке. И они нас Бобров промышлять не пускати, промышленничьих собак прибили, и от того мы пришли в конечную скудность, и Ясаку платить стало нечем…» [2, с. 12].
Так Акинфий Никитич «отблагодарил» Якова Савина, открывшего ему богатство горы Высокой.
С течением времени значение Бобровки росло, так как именно здесь находилась середина пути, по которому из Нижнего Тагила на Висимские заводы возили металлургическую заготовку. От прежнего времени местный фольклор сохранил интересные названия: Красные ворота (как раз середина пути), Клины, Уралы, Баскарка, Ржавчик, Беменные Ложки.
В 1816 году в деревне проживало четыре семейства: Кузнецовых, Гуновых, Камешковых, Зубковых, всего 30 человек — 18 мужчин и 12 женщин.
В конце 20-х годов XIX века состоялся перевод картомных земель вогуличей в разряд государственных казенных. После этого Демидовы решаются перевести значительное количество крестьян из Малороссии для обеспечения вспомогательных заводских работ. Так возникают села Николо-Павловское (Шайтанка), Елизаветинское (Бобровка) и др.
Переводя крестьян, Демидовы надеялись увеличить площади пахотных земель и тем самым ликвидировать недостатки продовольствия, кроме того, решался вопрос создания православных приходов. Ввиду того что прежний костяк населения был кержацким, то и церквей не строилось, это беспокоило епархию, а царское правительство решало вопрос аграрного перенаселения Малороссии.
Так кто же был привезен Демидовыми на земли Урала? Это в основном крестьяне наследников последнего гетмана Украины Кирилла Разумовского, фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Все крестьяне были приглашены из одной Шептаковской вотчины Новгород-Северного уезда Черниговской губернии в 1834 году.
Сейчас мы машинально всех называем хохлами или украинцами. Однако такой национальности как украинец нет. Есть галичане, хохлы и малороссы. Малороссы, или жители пограничных территорий Российской империи, и именовались украинцами (украинцами именовали себя и жители Краснопольского острога). Разговаривали они на суржике — южно-русском диалекте.
Посмотрим, какие же фамилии прибыли в деревню Бобровка, перед этим напомнив читателю, что Малороссия, как и Белоруссия, Смоленские земли, являлась составной частью Великого Княжества Литовского, Русского и Жмудского. Столицей данного государство был город Вильно (сейчас Вильнюс, резиденцией князей Трохи, сейчас Тракай), делопроизводство велось на русском языке, жители данного государства и были литовцами или литваками — литвинами (собственно говоря, современные литовцы именовались «жмудь»), В этом нет ничего зазорного, потому что бабушкой Ивана Грозного была Софья, дочь князя Витовта.
Естественно, что большинство русских из-под Чернигова носило фамилию Литвяк. Были еще Кулаки, Пунтусы, Неруши, Ковали, Казарцы, Шарые, Струки, Сарамки. Правда были и уменьшительно-ласкательные южнорусские Купренки, Макаёнки, Чайки, Пореленки, Димеденки, Янченки, Бобшка. Были русские Курочкины, Юдины, Савицкие, Раки (но опять же Юдины — еврейские корни, Савицкие — польские).
Переселенцы, которых местные «кержаки» и «туляки» именовали «хохлами», от последних себя отделяли, хотя некоторое количество их, несомненно, было.
Путь на Урал занял несколько месяцев: «пятки растрескались, а в них клопы завелись». Для переселенцев вятские плотники срубили типовые дома, правда в начале часть населения жила в заводских казармах. В целом переселенцы достаточно органично вписались в жизнь демидовских заводов.
В «Краткой истории Нижнетагильских заводов», подготовленной к приезду цесаревича в 1837 году, говорилось: «Климат здесь здоровый, мужчины высоки ростом, крепки сложением и в обращении с посторонними вежливы; женщины трудолюбивы и имеют большое попечение о чистоте и опрятности в домах» [3, с.4].
Довольна была и православная церковь — число прихожан резко увеличилось: теперь на Черноисточинском, Висимо-Шайтанском и ВисимоУткинском заводах с прилегающими деревнями было более 24 000 православных и лишь 13 000 раскольников.
В рапорте Главной Нижне-Тагильской третьей конторы за июль 1833 года говорится: «Деревня Бобровка в 1807 году была построена из шести домов, и в 1826 и 1827 годах еще построено за счет господской казны новых домов 20 и самими крестьянами построено 8 домов и водворены в оной Шептаковской вотчины крестьяне вообще со старожилами употребляются, в работах при платинных и золотых приисках и в угольных поставках; для хлебопашества и для травы поблизости, оной деревни имеются обширные горевые места, которые остаются по нерадению крестьян свободными и отзываются, якобы недостает им времени из-за работы оным заниматься» [3, с.24].
Благим начинаниям Демидовых, рассчитывавшим на формирование культурного земледелия вокруг Тагила, сбыться было не суждено. Все планы спутала «золотая лихорадка».
К 1844 году в Бобровке было 58 дворов, в которых проживало 166 мужчин и чуть больше женщин. Из них 73 человека трудились на золотоплатиновых приисках. Прочие, не блещущие здоровьем, в том числе и женщины, трудились на выделке древесного угля, прочих сил едва хватало на покос и огороды, пахотой уже никто не занимался.
Уже в 1827-1828 гг на Мартьяновском прииске было добыто 25,5 пудов платины, на Марьяновском только за июнь 1829 года намыто 2 пуда платины, в том числе 150 самородков, на Сухом -2 5 ,5 пудов, на Пулковском — 27 пудов. Добыча золота и платины расширялась год от года.
В 1844 году на Авроринском, Иосифовском, Надеждинском, Павло-Анатольском, Рублевском, Студено-Ключевском, Цесарско-Александровском, Вилюйском, Шиловско-Бортневском, Казанцевском, Фотеевском было намыто за год около 100 пудов платины.
В 1901-1906 гг. было построено 15 паровых промывочных фабрик-американок. С 1908-1915 гг. в строй было введено 7 мощных драг, дававших от 6 до 17 пудов платины за сезон [4].
Однако Бобровка вошла в мировую историю не только благодаря золотодобыче. В 1855 году работая на Выйском заводе, профессор Нильс Норденшельд осмотрел лесные дачи Нижне-Тагильского завода. В районе реки Бобровка он обнаружил новый минерал, которому дал название «демантоид» (алмазоподобный). В 1874 году у нашей Бобровки появился клон — река Бобровка у села Полдневского близ Сысерти. Тут тоже начали добывать демантоиды для огранки.
В 1877 году на Сибирско-Уральской промышленной выставке в Екатеринбурге и Всемирной выставке в Париже 1889 году демантоиды блеснули во всем великолепии русской красоты.
В 1893 году Главное управление Нижне-Тагильских заводов открыло промышленную добычу демантоидов в Елизаветинской Бобровке. Работало до 32 артелей, все население села от мала до велика искало солнечный желтовато-зеленый камень. Однако с началом Первой мировой войны и уходом большинства мужчин в армию добыча прекратилась. Когда-то в начале поисков встречались настоящие гиганты-демантоиды.
В 1908 году старейший добытчик Елизаветинского Я.А. Камешков нашел 30 гр. (150 каратов) камень в русле реки Большая Бобровка, обычный камень весит 1,5-2 карата. В честь Бобровки назван еще один минерал самородистый — железный никель «Бобровкит», ныне именуемый «Аварцит» [5].
Какие же зарплаты получали рабочие в середине XIX века? Рабочих дней в году 240, мастера получали от 175 до 300 рублей в год, листовой рабочий 55 рублей, сторож 50 и 18 пудов ржаной муки. Мука стоила от 1 рубля 20 копеек в 1815 году до 1 рубля 86 копеек вт1836 году. Заводчики покупали до 300 тысяч пудов хлеба в год. Как важный элемент питания с 1806 года начали культивировать разведение картофеля.
Число жителей Бобровки неуклонно росло, если в 1865 году тут проживало 237 мужчин и 271 женщина, то в 1894 году — 330 мужчин и 350 женщин, в 1920 году — 557 и 600, соответственно.
В 1890 году деревня Бобровка была переименована в село Елизаветинское, построена деревянная Пророко-Иллиинская церковь. В 1905 году на ее месте был заложен новый каменный храм, освещенный в 1918 году (один из последних на Урале). В 1930 году его переоборудовали в клуб, но в настоящее время он возвращен церкви, отремонтирован и сейчас в нем вновь проводятся службы, значит, и жизнь в Елизаветинской Бобровке продолжается.
Список источников и литературы
1 Чайко Г. И. Моя Бобровка около Тагила. Челябинск, 2008. С .29.
2 Гуськова Т. К. Заводское хозяйство Д емидовых в первой половине X IX века. Челябинск, 1995. С. 12.
3 Рябов И. Былина и временность Нижнетагильских заводов, находящихся в Пермской губернии Верхотурского уезда и принадлежащих г. Н.А. и П.П. Демидовым / / Ученые записки, издаваемые Императорским Казанским университетом. 1848. Книжка II. Казань, 1848. С .1-57.
4 Кривощеков И. Я. Словарь Верхотурского уезда Пермской губернии. Екатеринбург, 1910. С. 120.
5 Киевленко Е. Я , Чупров В. И., Драмшева Е. Е. Декоративные коллекционные минералы . М., 1987, С .74-76 ; Штрюбель Г., Циммер3. X. Минералогический словарь. М., 1987. С.71, 146