О БЕДНОМ СЛУЖИТЕЛЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО…

О БЕДНОМ СЛУЖИТЕЛЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО…
ПОРЯДОК И БЛАГОЧИНИЕ НА НИЖНЕТАГИЛЬСКИХ ЗАВОДАХ В XIX ВЕКЕ.

ВЕСИ 2018 ИЮЛЬ — ОКТЯБРЬ №8 \146\
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ, ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

Татьяна СМИРНОВА
Научный сотрудник Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал».

Защита, признание и соблюдение прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. 10 декабря 1948 года Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций приняла Всеобщую декларацию прав человека, и с 1950 года именно этот день считается Днем защиты прав человека. Сам человек, его права и свободы являются высшей ценностью в соответствии со статьей 2-й Конституции России. Но так было в мировом и российском обществе не всегда. О нарушении прав работников и служителей Нижнетагильского завода, о правозащитниках XIX века и их трагической судьбе и пойдет речь в этой статье.

ЗАВОДСКОЙ СЛУЖИТЕЛЬ

Жил в Нижнем Тагиле Терентий Саватеев Истомин. Был он служителем на Нижнетагильском заводе. И было ему, Истомину, 37 лет от роду по 8 ревизии (1834 год), следовательно, родился он, вероятнее всего, в 1797 году. Истомин был единоверческого вероисповедания, грамоте учен.

В 1850 году Терентий Истомин был приговорен «по решению Уральского горного правления за ослушание и неповиновение в исполнении заводских работ к наказанию при полиции розгами пятидесятью ударами», но решение над Истоминым в исполнение приведено не было «по случаю объявления неудовольствия заводовладельцев» (ограничились пятнадцатью ударами вместо пятидесяти).

А причина неповиновения была в следующем – Терентий Истомин отказался работать и требовал пенсии, положенной ему как «вечноотданному» за 40-летнюю «беспорочную» службу на Нижнетагильских заводах.

Свои права Истомин обосновывал тем, что считал себя «приписным вечноотданным к Нижнетагильским заводам, а не крепостным заводовладельцев Демидовых», в связи с чем почитал себя вправе пользоваться дарованным от правительства правом на отставку от службы и на получение пенсии на основании Горных узаконений 3 тома Свода законов 809 и 810 статей (так в документе – Т.С.) и в соответствии с данными 5 ревизии 1794 года.

В деле Истомина была весьма пикантная подробность – Истомин «почитал» себя потомком «природного дворянина» Ивана Григорьева Градова, который приходился ему, Терентию Истомину, прадедом и, соответственно, подлинная фамилия Терентия была не Истомин, а Градов.

Прадед Терентия Иван Градов проживал в Московской губернии Тверской Ямской улицы Благовещенскаго прихода Ружейной слободы (в 1850-х годах эта слобода называлась Стрелецкой). Градов был старообрядцем, приверженцем старой веры, возможно, происходил из стрельцов.

По словам Истомина, дворянство было дано Ивану Градову покойным Государем Петром Первым, в связи с чем Градов имел право проживать, где пожелает. Но поскольку в то время начались стрелецкие бунты (по-видимому, речь идет о бунте 1698 года), то «помянутый его прадед», чтобы «удержаться емуТв старой вере», прибыл с семейством своим в Нижнетагильские господ Демидовых заводы (когда – точно неизвестно, но не ранее 1720-х годов – времени начала строительства Выйского и Нижнетагильского заводов), где и прописался в крепостное заводское состояние.

Истомин называл прадеда «пришлым» и считал себя и своих четырех сыновей – «вечноотданными в казенную службу Нижнетагильским заводам», где он и прослужил господам владельцам в разных служительских должностях 40 лет. В том же документе Терентий Истомин называл себя «приписным Пермской губернии Верхотурскаго уезда господ наследников Демидовых заводов».

Однако Управление Нижнетагильских заводов донесло, что по данным ревизских сказок служитель Нижнетагильских заводов Терентий Истомин состоит крепостным господ Демидовых, а из какого звания происходят предки его по актам Управления – «не видно».

Начал служить Истомин на Нижнетагильских заводах с 1812 года на разных низких служительских должностях: содержателем разной железной ветхости 4 года, записчиком поденных работ 3 года, по золотым промыслам, лесообъездчиком 7 лет, в 1826 году смотрителем на золотых промыслах 2 года.

В 1838 году Истомин за худое поведение от должности «отрешен», поступил в заводскую полицию, где и прослужил в должности квартального 11 лет (по свидетельству самого Истомина, он служил частным приставом в 3-й части Нижнетагильского завода, правда, неизвестно какой срок), и затем служил в караване писцом 9 лет.

В 1848 году за беспорядки и упущения по службе, худое поведение и дерзости начальству он был совершенно исключен из служительского штата и замещен в личную работу. Но по приезде господ владельцев «последним летом» в заводы Истомин был прощен ими и уволен от работ на свое пропитание, после чего он стал «домогаться» пенсии за выслугу лет – сначала просил лично управляющего Нижнетагильскими заводами Дмитрия Васильевича Белова, а потом обратился с этой же просьбой к «заводовладелице» Авроре Карловне Карамзиной. И хотя Аврора Карловна обещала Истомину «оную (пенсию – Т.С.) определить», но просьбу не выполнила.

Истомин «никакого удовольствия не получил», вместо чего продержали его трое или пятеро суток в тюрьме (по другой версии – в заводской сторожке) за то, что Истомин «оказал дерзость и грубость лично владелице заводов и опекунше над малолетним сыном своим Авроре Карловне Карамзиной».

ДВОРЯНСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ
И ПЕНСИЯ ЗА БЕСПОРОЧНУЮ
СЛУЖБУ

В 1849 году Истомин подал главному начальнику Горных заводов жалобу, что как предок его будучи дворянином Уральского хребта только приписался в крепостное состояние к Нижнетагильским заводам, то он, Терентий Истомин, считая себя с четырьмя сыновьями вечноотданными, за выслугу 40 лет просил Заводоуправление и госпожу заводовладелицу о назначении ему пенсиона, за что его наказали и выдержали в тюрьме 5 суток. А поскольку в 1850 году Истомин имел от роду 53 года и, по удостоверению тагильского лекаря Романова, сложения был довольно здорового, болезней никаких не имел, а потому легкие заводские работы исполнять мог, то управление распорядилось употребить Истомина в «личную работу, свойственную его летам с производством ему платы».

С января 1850 года он был отчислен в работу на поверхности Медного рудника. Однако 30 января 1850 года Управление Нижнетагильских заводов донесло заводскому исправнику, что крепостной крестьянин Нижнетагильского завода Терентий Саватеев Истомин в работе совершенно не находился, хотя ему многократно делали внушение, но «ни внушения, ни даже сделанное ему заводским исправником оштрафование не подействовали», и Истомин решительно объявил, что не будет нигде работать.

По словам Истомина, он прослужил на Нижнетагильских заводах 40 лет «беспорочно и без штрафа, кроме того, что ныне был оштрафован заводским исправником при Нижнетагильской управе благочиния розгами пятнадцатью ударами, что почитает себе за обиду и бесчестье».

Истомин, оправдываясь от несправедливых, по его мнению, обвинений утверждал, что он был исключен из службы в сентябре 1847 года не за «худое поведение и дерзости заводскому начальству», а по несправедливым доносам управляющего метальной продажи Крушина.

Истомин отмечал, что не сделал никаких господам владельцам убытков и получал жалованье с пособием 706 руб. 75 коп. ассигнациями в год, а розгами был наказан «пятнадцатью ударами с переменой так, что кровью замаралось платье, потом засажен в тюремную сторожку, где и выдержан был «пятдесят (пятьдесят или все-таки пять? – Т.С.) суток… и отпущен без поручителей».

Такое поведение Истомина – демонстративный отказ от работы – показывало «самый дурной пример неповиновения» всем прочим служителям и работникам Нижнетагильских заводов. И чтобы другим неповадно было – «дабы Истомин не мог примером неповиновения сделать влияние на умы других рабочих, было принято решение на основании 156 статьи Уложения наказать розгами в мере определенной 35 статьей для первой степени ста ударами (по другим документам – 70 ударами – Т.С.) и сослать в Сибирь на поселение».

ДОНОС О ЖЕСТОКОМ ОБРАЩЕНИИ
С КРЕПОСТНЫМИ ЛЮДЬМИ
НА НИЖНЕТАГИЛЬСКИХ
ЗАВОДАХ

В ответ Истомин подал апелляцию на Уральское Горное Правление в Правительствующий Сенат, а 31 мая 1851 года Истомин, «находясь в Верхотурском тюремном замке под стражей», подал прошение на Высочайшее имя Государю Императору Николаю Павловичу. Подписал прошение Терентий Савватеев сын Истомин как «приписной господ Демидовых отставной дворовый служащий».

В прошении Императору Истомин упомянул поданное им 12 апреля 1850 года доношение министру финансов о жестоком обращении Нижнетагильского заводоуправления с крепостными людьми и подробно изложил суть дела. Этот донос был впоследствии признан «ложным». И вот разворачивается второе действие этого интереснейшего дела.

В прошении на имя Государя Императора Николая Павловича Истомин сообщил: «Во время проживания моего в Нижнетагильском заводе, имел я доношение Его Высокопревосходительству господину министру финансов от 12 апреля прошлаго 1850 года о жестоком наказании розгами при Нижнетагильском горном руднике прикащиком Иваном Шмаковым таковаго же приписнаго Ермила Колесникова, которое наказание и было причиной его смерти, почему и был командирован от Екатеринбургскаго Горнаго Правления для производства следствия чиновник особых поручений господин Сафонов».

Сафоновым было произведено следствие, которое Истомин охарактеризовал как неосновательное и имевшее многие недостатки, почему он и решился просить защиты у министра финансов.

СЛЕДСТВИЕ О ГИБЕЛИ
ЕРМИЛА КОЛЕСНИКОВА

А суть дела была в следующем: Истомин обвинил управляющего Нижнетагильскими заводами Белова и приказчика Ивана Шмакова, что они подвергают жестокому наказанию заводских людей и что 21 марта 1850 года Ермил Матвеев Колесников за просрочку двух часов в явке на работу был так жестоко наказан приказчиком Шмаковым, что умер 28 марта того же 1850 года.

Участники конфликта: приказчик Медного рудника Иван Леонтьевич(?) Шмаков 38 с половиной лет, полицейский Ткачев 26 лет (по данным 8 ревизии), приписной Ермил Колесников.

Узнал о жестоком наказании Ермила Колесникова «доноситель» (доносчик) Терентий Истомин от родственника умершего Леонтия Колесникова и крестьянина Емельяна Старикова.

Следствие по данному делу проводили чиновник особых поручений Севастьянов и уже упомянутый чиновник особых поручений Сафонов, командированный от Екатеринбургского Горного Правления.

Первоначальное дознание приводил Севастьянов, который выяснил, что крестьянин Ермил Колесников 20 марта 1850 года находился в работе на Медном руднике и, получив жалованье, домой пришел пьяный, а на другой день 21 марта 1850 года вновь пьянствовал. Вместе с крестьянином Стафеем Сотниковым в пьяном виде Колесников взят был на руднике полицейскими Ткачевым и Нагибиным и посажен под арест в арестантскую комнату.

22 марта Колесников и Сотников были наказаны розгами по распоряжению приказчика Медного рудника Шмакова и полицейского Ткачева. Колесникову было нанесено более 30 ударов розгами, так что у него «задние части тела просечены были до крови». После наказания Колесников и Сотников были отправлены в рудничную казарму.

Поутру 23 марта Колесников, «встав в здоровом положении, наряжен был…в работу». Но плотинный Ухов, видя, что он работать не может, отправил его в квартиру, а оттуда в заводской госпиталь, где Колесникова осматривали лекарские ученики Иван Паклин и Волков и «ни рубцов, ни шрамов, ни струпьев не заметили». К делу был приложен «скорбный лист» (т.е. история болезни) Нижнетагильского госпиталя, где имелась запись о том, что «Колесников ночью на 23 марта поражен был апоплексическим ударом от пьянства».

Сафонов проводил допрос «обмывальщика» мертвого тела Колесникова. Во время допроса выяснилось, что когда гроб с мертвым телом был вскрыт, то оказался наполненный водою, которая «могла способствовать для отточки кровей и синих боевых пятен». При этом было отмечено, что следы побоев «отмокнуть» (т.е. исчезнуть) полностью не могли даже после заполнения гроба водой. Более того, «обмывальщик» «показал» Сафонову, что «при обмывании мертваго тела Колесникова никаких боевых знаков от нанесения ударов наказания не было, в том утвердились рукоприкладством (т.е. подписали протокол допроса – Т.С.)».

Истомин в доносе пишет, что он устроил «смывальщику» Старикову «очную ставку», во время которой Стариков сознался, что «показание учинил ложное, и потом сделал другое с пояснением боевых знаков синими пятнами … в том утвердили тоже рукоприкладством». Сафонов говорил Истомину, что у Колесникова «действително наладились синие на холках пятна величиной показывал на чайную чашку, бывшую у него в руках».

Показания Сафонова могли бы подтвердить находившиеся во время процедуры осмотра тела медики Екатеринбургского завода (фамилию его Истомин не помнил) и Невьянского завода (Шмонин).

Далее Истомин сообщил, что заседатель Нижнетагильской управы Благочиния Соловьев «воспретил» «обмывальщику» Старикову «в допросе показать» о «синих боевых пятнах», поэтому Стариков и «зделал ложное показание», чему есть свидетель.

В следствии участвовали «понятые из крепостных крестьян господ Демидовых Иван Яковлев Кайгородов с товарищи всего 4 человека», которые свидетельствовали о наличии «синих боевых пятен» на теле Колесникова. А «при утверждении рукоприкладством» (т.е. при подписании протокола) их показания не были зафиксированы.

Когда Истомин спросил Кайгородова, почему же он и его товарищи подписались «противозаконно», то Кайгородов объяснил, что они «к присяге призваны не были и подписали по принуждению начальства, потому как мы люди крепостные».

Тем не менее, Истомин полагал, что Кайгородов с товарищами имеют на него «недовольство», так как он был частным приставом в «3-й части Нижнетагильского завода», поэтому Истомин просил «для повального спросу взять людей из 2-й части заводского селения».

По показаниям Колесникова, «ночью (21 марта – Т.С.) сделалось у него помешательство рассудку, и потом он лишился разговору и на другой день (22 марта – Т.С.) по утру с отверделым языком отправлен в госпиталь, по доставлении в оной случилось с ним трясение, что может свидетельствовать Гороблагодатских Кушвинских заводов господин медик».

Эти факты при необходимости могли быть подтверждены вышеупомянутым медиком, а также и учениками того госпиталя, и родственниками Колесникова, которые были подвергнуты допросу и давали показания служащим Нижнетагильского Заводоуправления.

Написал это прошение государственный крестьянин Меркушинской волости Степан Никитин Ермаков, содержавшийся под стражей в Верхотурском тюремном замке и «к оному руку приложил сам проситель содержащейся под стражей в Верхотурском тюремном замке приписной гг. Демидовых дворовый отставной служащий Терентий Саватеев сын Истомин».

Прошение было подано 31 мая 1851 года в Пермскую Палату Уголовнаго и Гражданскаго суда.

НАКАЗАНИЕ
ПРАВОЗАЩИТНИКА

Дело о служителе Нижнетагильского завода Терентии Истомине, преданном суду за ложный донос господину министру финансов на жестокое будто бы обращение заводоуправление с крепостными людьми, завершилось тем, что Истомин «за противозаконные деяния» был приговорен:

1. К наказанию от 20 до 50 ударов розгами «за упорное неповиновение начальству в исполнение
возлагаемых на него работ»;
2. К денежному взысканию от 20 до 50 рублей «за ложное наименование себя дворянином»;
3. К лишению всех прав и преимуществ;
4. После наказания розгами он должен был быть отдан в исправительную арестантскую роту гражданскаго ведомства на время от 2 до 4 лет «за ложный донос о смерти крестьянина Ермила Колесникова, происшедшей будто бы вследствие жестокаго наказания его прикащиком Шмаковым и полицейским Ткачевым по 3 подразделу 1166 статьи».

Решение Верхотурского уездного суда в отношении крепостного Нижнетагильского завода господ Демидовых крестьянина Терентия Саватеева Истомина 56 лет было приведено в исполнение.

Истомин был наказан 70 ударами розгами. После телесного наказания он должен был быть отдан в исправительную арестантскую роту, а «в случае неспособности к работам в сей роте, по неимению в Пермской губернии рабочаго дома» его предлагали «заключить в городскую тюрьму на 6 лет, с употреблением на самые тяжкие из установленных в сем месте заключения работы».

Но, как следует из названия дела служитель Нижнетагильского завода Терентий Истомин, обвиняемый в неповиновении местному начальству, умер от наказания розгами. В названии дела фигурирует крайняя дата окончания дела – 19 декабря 1852 года. Возможно, эта дата и есть дата смерти Терентия Истомина или эта дата близка по времени к дате его смерти.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
(«РАЗМЫШЛИЗМЫ» О ДЕЛЕ ТЕРЕНТИЯ ИСТОМИНА)

Справедливы ли были притязания Терентия Истомина на дворянство или это была выдумка?

Скорее всего, это было семейное предание, детали и достоверные подробности которого, возможно, были утеряны или искажены за давностью лет, но такой прецедент вполне мог иметь место. Ведь на Нижнетагильских заводах работали беглые крепостные, старообрядцы, спасавшиеся от религиозных преследований.

Возможно, здесь могли искать убежища и по политическим соображениям беглые стрельцы, так как заводовладельцам Демидовым нужна была рабочая сила, и они принимали практически всех, нуждающихся в работе, невзирая на принадлежность к религии и политические убеждения.

Конечно, настоящим правозащитником Терентия Истомина назвать трудно, но не будем забывать, что и современные правозащитники часто начинают свою деятельность по защите прав других людей с защиты собственных прав. Именно так и поступил Терентий Истомин.

Потерпев неудачу в своих притязаниях на получение пенсии, Терентий Истомин использовал известные ему сведения о смерти крестьянина Ермила Колесникова, работавшего на Медном руднике, для обращения к министру финансов с просьбой о расследовании нарушений в обращении с крепостными людьми на Нижнетагильских заводах.

Будучи заключен в Верхотурский тюремный замок, Истомин подает прошение Императору, где жалуется на несправедливое с ним обращение со стороны Нижнетагильского Заводоуправления и заводовладельцев, повторяет просьбу о пенсии и вновь сообщает о нарушениях в обращении с крепостными людьми на Нижнетагильских заводах, ссылаясь на факт смерти Колесникова и цитируя свой донос министру финансов.

В своем прошении Терентий Истомин выделяет приписных и вечноотданных крестьян в одну группу и противопоставляет их крепостным крестьянам. Но юридический статус вечноотданных – казенных мастеровых, переданных владельцам посессионных мануфактур по указу 7 января 1736 года, позже претерпел существенные изменения – если сначала он был формально близким к положению приписных государственных крестьян, то указ от 30 октября 1755 г. предписывал всех «вечноотданных» «счислить с прочими отданными им с крепостными их мастеровыми людьми», т.е. фактически «вечноотданные» попали в число крепостных. Они считались собственностью не заводчиков, а неотъемлемой принадлежностью заводов.  С течением времени все эти категории мастеровых и работных людей получили название посессионных .

Не имея на руках документов о дворянском происхождении, Истомин не смог доказать ни свою принадлежность к дворянству (хотя, возможно, это была всего лишь легенда), не смог обосновать свои права на получении пенсии, а Нижнетагильское заводоуправление сообщило в Верхотурский суд, что Истомин по заводским документам является крепостным.

Итак, к сожалению, действия Истомина не привели к успеху. Его донос был признан ложным, а сам он подвергнут жестокому наказанию, которого не смог вынести и умер. Вот так печально закончилась борьба за свои права и защиту прав и улучшение положения крепостных Нижнетагильских заводов в середине XIX века.

С тех пор прошло больше 160 лет, и сейчас права и свободы человека гарантированы государством и закреплены законодательно, но случаи правонарушений случаются и в настоящее время.

Нужно отметить, что, если Истомин сначала боролся за свои права и привилегии, а именно – за получение пенсии и за признание его потомком дворянина Градова, то позже его борьба становится более альтруистической – Истомин выступал против нарушений прав крепостных на Нижнетагильских заводах и, конкретно, за наказание виновных в смерти Колесникова.

Именно последнее обстоятельство усугубило его положение, и, в конечном итоге, привело к смерти. Можно сказать, что Истомин погиб за попытку обрести правду и справедливость.

В статье использованы документы дела «О служителе Нижнетагильского завода Терентии Истомине, обвиняемом в неповиновении местному начальству, умершем от наказания розгами (20 января 1851 – 19 декабря 1852 гг.), хранящемся в Государственном архиве Пермского края в фонде «Пермские палаты уголовного и гражданского суда Министерства юстиции (г. Пермь)».

Документы были обнаружены в 1986–1987 гг., но вводятся в научный оборот и публикуются впервые (ГАПК, ф. 177, Оп. 2, Д. 297).

Нормативно-законодательную базу по пенсионному обеспечению горнозаводского населения содержит Проект Горного положения 1806 г. (раздел «Об отставке и пенсии Горных, военных и статских класных и нижних чинов, мастеровых, служащих в горных ротах рядовых и прочих служителей»).

В документе № 597 говорится о том, что «мастеровые и рабочие люди получают при отставке в пенсию за …беспорочную службу …40-летнюю и более, две трети жалованья или вместо пенсии единовременное трехгодовое их жалованье».

Также при назначении пенсии требовался формулярный список, о чем сообщалось в документе № 621 Проекта Горного положения. Речь идет о Горной службе, т.е. о казенных горных заводах. Но, судя по делу Терентия Истомина, который требовал отставки и пенсии за 40 лет беспорочной службы на заводах, возможно, основные положения нормативно-законодательной базы по пенсионному обеспечению казенных горных заводов применялись на частновладельческих и посессионных заводах.

Изученные автором документы – статьи № 584–699 Горного положения, опубликованные в томе 29 Полного собрания законов Российской империи, содержат сведения о назначении пенсий на уральских заводах мастеровым, крестьянам, вдовам. В вышеназванных статьях № 597 и № 621 действительно говорится о необходимости «беспорочной» службы в «урочные годы», т.е. за определенное количество лет (что постоянно подчеркивал Терентий Истомин в своем прошении).

Если сделать точный подсчет, служил Истомин на Нижнетагильских заводах несколько меньше, чем 40 лет, но в документах он оперирует именно этой цифрой – видимо, именно 40 лет службы были необходимы для получения пенсии. Упоминаемые в прошении Истомина 809 и 810 статьи Горных узаконений 3 тома Свода законов автор не имел в своем доступе. Поиск и анализ нормативно-правовых документов по данной теме могут составить предмет дальнейшего исследования.

Тема защиты прав человека актуальна и сегодня. До сих пор сохраняется низкая правовая культура населения. Прежде чем обращаться в суд и начинать судебную тяжбу, человек должен ясно представлять себе, к каким последствиям могут привести его действия – ухудшить или улучшить его положение.

Очевидно, что Терентий Истомин свои действия четко не продумал, т.к., прежде всего, отсутствовала нормативно-законодательная база документов для удовлетворения его требований и отсутствовали документы, подтверждавшие права Истомина на дворянство и на принадлежность его к категории «вечноотданных».

Кроме того, он выбрал заведомо проигрышную форму протеста – демонстративный отказ от работы и требование возобновления следствия по делу Колесникова без достаточных оснований – без подтверждения свидетельскими показаниями и документами, что и привело к печальным последствиям, а именно к гибели Истомина от тяжелого наказания.