УРАЛЬСКИЙ МАЛАХИТ ИЗ КОЛЛЕКЦИИ ДЕМИДОВЫХ В ИСТОРИЧЕСКОМ МУЗЕИ МЕКСИКИ
Уральский след в Мексике: Перипетии коллекции Демидовых
ВЕСИ 2013 ОКТЯБРЬ №8 \94\
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ, ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Людмила БУДРИНА,
кандидат искусствоведения, доцент, зав. отделом декоративно-прикладного искусства. Екатеринбургский музей изобразительных искусств.
Автор благодарит сотрудников Национального музея истории Мексики – директора доктора Сальвадора Руэду и заведующую отделом культурной пропаганды Жаклин Гутиерес – за неоценимую помощь в выявлении и атрибуции произведений Малахитовой фабрики Демидовых в Мехико.
В апреле 1880 года арт -рынок Европы пребывал в невероятном возбуждении: на аукцион была выставлена флорентийская вилла Сан — Донато. Европейский дом нескольких поколений семьи Демидовых продавали с большей частью собранных в нем коллекций: лучшие сорта вин из погребов и редчайшие растения из оранжерей, уникальные издания из библиотеки, портьеры, античная скульптура, шедевры живописи, флорентийские мозаики и роскошные предметы из малахита – все то, что на протяжении полувека с любовью приобреталось несколькими поколениями.
Только в одном из томов каталога, посвященном «Предметам мебели и искусства», перечислено более двух тысяч единиц. Пресса особо подчеркивала жест невиданной щедрости со стороны князя и княгини Сан-Донато: помимо обычного текстового каталога, на свои средства они издавали богато иллюстрированный вариант описания выставленных на продажу коллекций.
Это издание можно было приобрести по подписке, половина вырученных средств передавалась в помощь бедным жителям Флоренции, половина – на завершение работ на западном портале церкви Санта Мария дель Фьоре1.
П.П.Демидов решительно избавляется от всего «лишнего»: из коллекции виллы, заложенной дедом, Николаем Никитичем, отстроенной отцом, Павлом Николаевичем, и обставленной дядей, Анатолием Павловичем, наследник сохранит лишь немногие предметы для своего нового итальянского дома.
О причинах столь решительного разрыва с прошлым много судачили в европейских столицах. В предисловии к каталогу его составители отмечали, что решение о продаже виллы и всего ее содержимого было продиктовано желанием воссоздать во всем блеске только что приобретенную Павлом Павловичем виллу Пратолино, когда-то бывшую роскошной резиденцией великих герцогов Медичи2.
Думается, не случайно составление каталогов и организация многодневной продажи были поручены французским специалистам.
К помощи Шарля Пиле, аукциониста, и Шарля Мангейма, эксперта по предметам искусства, обращался в 1870 году Анатолий Демидов. За месяц до его кончины в Париже состоялся крупный аукцион предметов из коллекции Сан-Донато. Наследник А.Н. Демидова, племянник Павел Павлович, спустя десять лет обращается к ним же.
Единственное новое имя на обложке каталога 1880 года – Виктор Лерой, эксперт-хранитель королевских музеев Бельгии из Брюсселя.
Отметим для себя эту подробность.
Среди массы драгоценных предметов в этом каталоге фигурируют и уникальные экспонаты – свидетели и, отчасти, виновники русского триумфа на первой Всемирной выставке. В Лондоне в 1851 году Демидовы показали роскошную коллекцию, созданную специально к выставке на собственной Малахитовой фабрике.
Это предприятие родилось в промышленной империи Демидовых не случайно. Озабоченные недостаточно активным сбытом зеленого камня, заводчики приглашают возглавить новое предприятие французского инженера Леопольда Жоффрио, обладателя особого патента на новый вид подгонки малахитовых плиточек.
К моменту отгрузки экспонатов в Англию, были подготовлены четыре монументальных вазы причудливых форм («Рококо», «Китайская», «Большая чаша» и более традиционная «Медичи»), камин, несколько столиков-геридонов, письменный стол и стол-бюро, кресла и стулья – все сплошь покрытое мозаикой из уральского камня.
Гвоздем лондонской выставки по праву считались малахитовые двери. Оцененные в гигантскую сумму – 35 000 рублей – они поражали посетителей выставки невиданной роскошью. В сообщении издания «Русский художественный листок»3 было указано, что двери были приобретены с выставки за 60 000 рублей серебром богатым банкиром Гоппе (в отечественной литературе он более известен как Хоуп).
Однако в 1853 году этот экспонат демонстрируется на Московской выставке мануфактурных изделий, что позволяет усомниться в информации о продаже. Интересно, что в официальный указатель двери не вошли: под номером 436 значится петербургская фабрика Демидовых Анатолия и наследников Павла Николаевича, экспонировавшая «вещи из малахита: чаша, ваза рококо, часы, представляющие медвежью охоту, сундучки, часы, лампы, столик круглый и три пресс-папье»4.
Между тем, в описаниях выставки дверям отводится значительное место5, а обозреватель «Отечественных записок»6 сетует на то, что, «будучи доставленными слишком поздно, они были не слишком удачно установлены».
В книге В.Б.Семенова приводятся сведения о том, что двери прибыли в Москву в ящиках «затаможенною пломбою английской таможни»7.
После московской выставки след этого уникального произведения русского декоративно-прикладного искусства казался потерянным…
Почти через три десятилетия после Лондонской выставки наследник Анатолия Николавича, Павел Демидов, пытается повторить успех 1851 года. На очередную Всемирную выставку – на сей раз в Париж – в 1878 году отправляются три роскошные вазы.
Сведения из каталога Русского отдела этой выставки чрезвычайно скупы: «Демидов П., Князь Сан-Донато, из Нижнего Тагила (Пермь). Вазы из малахита»8 .
Чуть детальнее в своем описании русского участия в выставке Кловис Ламар и Луи Леже. Так, описав экспонируемые Гессрихом и Верфелем каменные вещи, они отмечают: «Эта роскошь бледнет рядом с гигантскими вазами из малахита, представленными князем Демидовым Сан-Донато»9.
Какие же из гигантских ваз, созданных в 1851 году, были в Париже? В следующем издании, посвященном чудесам Всемирной выставки, еще несколько уточнений: «колоссальная ваза и две огромных чаши из малахита. Чаши оценены в 35 000 франков каждая, ваза – 50 000 франков»10.
Благодаря документам из архива Демидовых, сегодня хранящегося в Российском государственном архиве древних актов, мы знаем, что для выставки 1851 года были разработаны новые рисунки ваз. По одному из них была создана «Китайская» – не имеющее аналогов в истории русского прикладного искусства произведение в виде широкой плоской чаши. Форма другой вазы – «Рококо» – восходит к изобретенной на севрской королевской фарфоровой мануфактуре форме вазы «Эбер».
Чрезвычайно сложная криволинейная поверхность ее требовала от мастеров-малахитчиков виртуозного владения техникой мозаики. Однако в этот раз жюри отдало предпочтение другим произведениям из камня. И, как и двери, вазы казались исчезнувшими.
Просеивая европейскую прессу в поисках каких-либо упоминаний, мы нашли во французских изданиях два интересных сообщения. Первое из них появилось в газете «Ля Пресс» 29 февраля 1880 года. В статье, озаглавленной «Дворец из Тысячи и одной ночи», описывается убранство дворца Демидовых в Сан-Донато. И здесь, среди перечисления сокровищ прикладного искусства и живописи, мы встречаем слова «мебель и двери из малахита»11.
В том, что это именно те двери, которые были выставлены в Лондоне в 1851 году, убеждает заметка о приобретении этого лота на аукционе Сан-Донато: «роскошнейшие двустворчатые двери из малахита высотой 4 метра, приобретены за 4 000 франков г-ном Виартом»12.
Газетная публикация нашла и документальное подтверждение. В архиве лондонского национального музея Уоллес Коллекшн – одного из блистательнейших собраний европейского искусства XVIII–XIX столетий – сохранился каталог 1880 года из библиотеки Демидовых. На его полях стоят рукописные пометки, содержащие информацию о вырученной от продажи предмета сумме и указание имени покупателя.
Надо заметить, что последний из рода маркизов Хартфорд, сэр Ричард Уоллес, вдова которого передала коллекцию и вмещавший ее особняк Британскому государству в 1897 году, внимательно следил за продажей коллекций Сан Донато.
Так, на предыдущем крупном аукционе в 1870 году в коллекцию Уоллеса были приобретены, среди прочего, пара роскошных малахитовых колонн. Через десять лет его внимание было приковано к редким образцам мебельного искусства, табакеркам, французской живописи.
В этом экземпляре каталога мы находим описание интересующих нас лотов13: «– Лот 28. Пара больших и очень красивых ваз из малахита, на пьедесталах из того же материала, украшены золоченой бронзой. Высота 1 м 875 мм, диаметр 1 м 43 см, ширина основания 74 см. – Лот 29. Замечательная ваза из малахита, в стиле Регентства оваловидной формы, украшена золоченой бронзой. На пьедестале того же материала. Высота 2 м 43 см, ширина основания 1 м».
Эти три предмета выдающихся пропорций и качества были представлены на Всемирной выставке 1878 года и получили там высочайшую оценку. «– Лот 1018. Большие и роскошные двери из малахита. Двустворчатые, со скругленными верхними углами, в обрамлении пышного рельефного фронтона. Украшены богатыми мотивами позолоченной бронзы в стиле Рококо. Высота с фронтоном 4 м 45 см, ширина с фронтоном 2 м 03 см. Высота створки 3 м 20 см, ширина створки 80 см».
Все эти предметы были приобретены за весьма существенные суммы неким господином Виартом. Среди значительных европейских коллекционеров того времени мы без труда обнаруживаем семейство Виартов, давшее Бельгии нескольких выдающихся дипломатов и министров.
Пожалуй, здесь самое время вспомнить о бельгийском эксперте среди аукционистов и безуспешных попытках бельгийского короля Леопольда II вывести на мировой рынок африканский малахит. К сожалению, историю коллекций Виартов нам обнаружить не удалось. Но, вопреки пессимизму коллег, малахитовые двери, а с ними и пара чаш, и ваза, и площадка от камина нашлись в чрезвычайно неожиданном месте.
В книге, изданной к юбилею мексиканского Национального музея истории (Museo Nacional de Historia, Mexico City, Мексика), есть сведения о том, что группа малахитовых предметов была приобретена правительством Порфирио Диаза для Национального дворца в Мехико, однако там предметы так и не были установлены. Позднее их передали в Национальный музей истории, археологии и этнологии в замке Чапультепек14, где для них был создан Малахитовый салон.
Директор Музея сообщил, что данные о поступлении предметов относятся к 1889–1895 годам, однако, по словам хранителей, эта датировка требует проверки и уточнения. Полученные от сотрудников музея изображения развеяли последние сомнения – перед нами предметы, созданные Демидовыми для Всемирных выставок.
1 Leroi, Paul: Le Palais de San Donato et ses collections // L’ art: revue hebdomadaire illustree. – № 6, 1880. – Paris. – P. 42.
2 Palais de San Donato. Catalogue des Objets d’art et d’ameublement, Tableaux don’t la vente aux encheres publique aura lieu a Florence, au Palais de San Donato le 15 mars 1880 et les jours suivants. – Paris, 1880. – P. I
3 Семенов В.Б. Малахит. Камни Урала. Т. 2. – Свердловск, 1987. – С. 87.
4 Указатель московской выставки мануфактурных изделий Российской Империи, Царства Польского и Великого княжества Финляндского. – М., 1853. – С. 62.
5 Мин Г. Выставка мануфактурных изделий // Московские ведомости, 1853 г. №№ 73–121. С. 39.
6 Отечественные записки. СПб., 1853. Т. 91. № 12. С. 234.
7 Семенов В.Б. Малахит. Камни Урала. Т. 2. – Свердловск, 1987. – С. 100
8 Catalogue de la Section russe Ю l’Exposition universelle de Paris. – Paris, 1878. – P. 60.
9 Lamarre, Clovis ; Leger, Louis. La Russie et l’Exposition de 1878. – Paris, 1878. – P. 161-162.
10 Les merveilles de l’exposition de 1878 : histoire, construction, inauguration, description dеtaillеe des palais, des annexes et des parcs, les chefsd’oeuvre de l’art de tous les pays. – Paris, [1878]. – s.p.
11 Un palais des mille et une nuits. // La Presse. – Paris, 1880. – le 29 fevrie, № 59.
12 Le Gaulois. – Paris, 1880. – le 4 avrile, № 204.
13 Palais de San Donato. Catalogue des Objets d’art et d’ameublement, Tableaux don’t la vente aux encheres publique aura lieu a Florence, au Palais de San DOnato le 15 mars 1880 et les jours suivants. – Paris, 1880. – Р. 7, 253, 479.
14 Tesoros del Museo Nacional de Historia en el Castillo de Chapultepec. – Mexico, 1994.