УРАЛЬСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ. ТИШЬ ДА ГЛАДЬ XIX ВЕКА
«ВЕДОМОСТИ Урал» 08.07. 2011 публикуют третью часть цикла исторических публикаций Олега ЛОГИНОВА о борьбе с преступностью на Среднем Урале под общим названием «Уральская преступность».
После создания в 1802 году МВД, началась реорганизация екатеринбургской полиции.
1 мая 1807 года в Екатеринбурге вместо градской полиции была учреждена Управа благочиния. Подчинялась она горному начальнику и имела весьма широкий круг обязанностей: благоустройство города, охранение имущества его жителей, поддержание «тишины, спокойствия, порядка, чистоты и опрятности», обеспечение «изобилия и довольства во всех нужных жизненных вещах», содержание «бедных и неимущих», покровительство «обиженным и угнетенным», доставление «способов к пропитанию имеющим нужду в оных», и, наконец, исполнение законов и приведение их действо.
В целом, хотя екатеринбургская полиция была далеко от идеала, но со своими обязанностями справлялась. Поразительно, но караульные с дубинками, сторожа с колотушками и малочисленные полицейские поддерживали в Екатеринбурге порядок, который ныне представляется, как тишь, гладь, да божья благодать. Не то что заказные убийства, просто лишение жизни одного человека другим в середине XIX века было редкостью. Грабежи и разбои тоже почти не беспокоили стражей порядка. По сути дела им приходилось заниматься в основном лишь раскрытием небольших краж, отловом беглых бродяг, да призрением младенцев. Строгая мораль того времени во многом несла положительный заряд, но, увы, приводила порой к тому, что поутру на порогах церквей и общественных зданий появлялись новорожденные сиротки, подброшенные матерями.
А лучше всего ситуацию в городе можно проиллюстрировать выдержкой из отчета частного пристава, который описывал положение дел по борьбе с преступностью 2-й полицейской части Екатеринбурга за 1841 год:
«….жители второй части города жизнь ведут, в звании купеческом состоящие, спокойную и безмятежную, чему следуют мещане, крестьяне, непременные работники и мастеровые, но из сих, последних 4-х родов, есть некоторые испорченной нравственности, то есть упражняющиеся в пьянстве и других протиувозаконных поступках и по суду штрафуются по мере вины. Число преступлений: самоубийств и убийств не было. Найдено живых младенцев — 3. Зажигательств — 1, о котором производится исследование и остается неоконченным. Грабежей и разбоев в церквях, домах, на дорогах и в нежилых местах — не происходило. Воровство происходило по сей части из домов жителей на 1710 рублей серебром. Открыто виновных — 2 человека на 148 рублей, которые преданы суду, из покраденного на 148 рублей отыскано и возвращено хозяевам, а из церквей краж и между жителями мошенничества не было. Делания фальшивой монеты и ассигнаций — не было. Укрывающихся военных дезертиров не найдено, а поймано беглых бродяг — 5. Притоносодержателей сих последни не открыто, а бродяги преданы суду по принадлежности. При открытии преступлений обстоятельств, достойных особого замечания, не было и напряженных по оным следствий не имелось. В течение года общественного порядка и тишины нарушений не было».
Впрочем, случались и преступления, которые ныне принято называть «громкими».
Дело о хищениях с золотых приисков вообще стало одним из самых громких в стране. Для его расследования в конце 1825 года даже была создана в Петербурге Сенатская комиссия. А по Екатеринбургу и Екатеринбургскому уезду следствие вел уездный судья Булич. Оказалось, что на уральских золотых приисках процветает хищение золота, которое потом подпольно сбывается в другие губернии, а также в Бухару и за границу. По этому делу только за год арестовали более пятисот человек, в том числе около двух десятков екатеринбуржцев.
Первым звеном цепочки расхитителей были работники приисков, о них в материалах дела говорилось: «При промывке на казенных и частных заводах, отыскивая самородки, собирают оные и зарывают до времени в землю. И когда накопят фунтов 5, 6 и более, то стараются найти купца и продают оное по дешевой цене, лишь бы с рук сбыть. Они никогда не держат золота дома, опасаясь от начальства внезапного обыска. А потому ежели оное у кого и есть, то хранится в земле в известном ему месте».
Вторым звеном оказались рабочие золотопромывальных фабрик: «Похищаемое золото прятали в обувь, за пазуху, в рукава, в рот, между пальцев, в волосах. А при поимках их нарядчиками и даже часовыми откупались от них деньгами. Многие для прикрытия друг друга составляли в нескольких человеках товарищество и, похитя в вашгердах золото, залепляли его в глину, выбрасывали из фабрик в окошки и по смене, когда уже обысков им не делается, уносили».
Третьим звеном стали перекупщики. Были налажены подпольные каналы похищенного золота через Екатеринбург в Москву, а дальше оно уде вывозилось в Бухару или Европу. Часть похищенного драгоценного металла оставалась на Урале, где продавалась из под полы по сниженным ценам.
Ворованное золотишко охотно скупали местные ювелиры и купцы. Золоченые чашки, крестики, кольца и серьги стали атрибутом каждого второго дома. Подозревали в организации скупки краденого екатеринбургского купца Никифора Старцева, но доказать его вину не смогли.
Одним из наиболее громких преступлений на Урале в 1-й половине XIX века стало убийство главного механика Горного правления англичанина Осипа Меджера. Он приехал в Россию незадолго до войны 1812 года и обязался за свои деньги построить на Урале механическую фабрику, где обучать русских мастеров. Для этой благой цели ему в собственность безвозмездно был передан участок казенной земли рядом с Екатеринбургом в заимке Малый Исток. В 1824 году на этой земле нашли россыпное золото невероятной пробы: из каждого фунта (96 золотников) золотого песка получалось после переплавки 93 золотника чистого золота. Золотые россыпи сделали Меджера сказочно богатым человеком. Но порой богатство приносит несчастье.
Утром 19 апреля 1831 года, в первый день пасхальной недели, обитатели малоистокского дома Меджера стали свидетелями страшной картины: хозяин лежал на полу у дверей своей гостиной с проломленной топором головой, а у окна комнаты находилось тело охранника, так же зарубленного топором. Почти два пуда (около 32 кг.) золота стоимостью более 80.000 рублей, принадлежащего англичанину, были похищены.
Уральские стражи порядка рьяно взялись за раскрытие этого преступления и вскоре вышли на след злоумышленников. Выяснилось, что организатором преступления стал екатеринбургский купец Петр Дмитриев, по кличке Марянич, который почти три года вынашивал планы убийства преуспевающего золотопромышленника. Он тщательно продумал все детали преступления. Нашел и людей, которые были готовы совершить убийство за некоторое вознаграждение, по нынешнему — «киллеров», а также подобрал канал сбыта похищенного в лице местного мещанина Василия Верходанова. Хотя преступление удалось осуществить по задуманному сценарию, от расплаты его участники не ушли.
Спустя некоторое время полиция задержала всех, кроме Верходанова, который колесил по стране сбывая меджеровское золото. По всем губерниям России были разосланы его приметы: «…волосы и брови русые, глаза карие, нос посредственный, рот обыкновенный, подбородок круглый, лицо бело, борода небольшая светлорусая, от роду имеет 28 лет», с указанием при первой же встрече задержать перекупщика.
Система розыска преступников того времени, работавшая без фотороботов и электронных средств связи, доказала свою действенность. Верходанова поймали в Петербурге и предали суду. А организатор убийства английского промышленника Петр Дмитриев был публично бит плетьми, клеймен и сослан на каторжные работы в Сибирь.
Другим из наиболее громких дореволюционных убийств можно назвать расстрел крестьян по приказу известного заводчика Григория Зотова.
Зотов сделал на Урале головокружительную карьеру. Ему, бывшему крепостному, удалось породниться с дореволюционным уральским «олигархом» Львом Ивановичем Расторгуевым, владельцем Кыштымских заводов, благодаря тому, что его сын Александр женился на дочери Расторгуева. Поскольку родственникам не очень хотелось вникать в сложный процесс управления производством, контроль над заводами взял в свои руки Григорий Зотов. И говорят, нещадно эксплуатировал при этом пролетариат и крестьян, живших при заводах. Двое крестьян решили пожаловаться на притеснения хозяина государю императору, но за одно это намерение Григорий Зотов в присутствии заводского исправника приказал их расстрелять.
О дальнейшем развитии событий Мамин-Сибиряк рассказывал так:
«Как ни силен был Зотов, сколько милостивцев ни было у него в Петербурге, но строгановское следствие свалило его с ног, а дело об убитых крестьянах довело его до ссылки. По тогдашним порядкам он подлежал наказанию шпицрутенами и ссылке в каторгу, но все наказание ограничилось только ссылкой в Финляндию, в г. Кексгольм. Вместе с Зотовым был сослан и П. Я. Харитонов, как гласит молва, совсем неповинный в зотовскнх злодействах, но пострадавший как ответственное по заводам лицо. Так печально закончилась необыкновенная фортуна двух наших магнатов, и с тех пор расторгуевский дворец в Екатеринбурге (харитоновский дом) пустует целых пятьдесят лет. Зотов и Харитонов не вернулись в Екатеринбург — оба умерли в чухонском городке лет через десять».
Автор Олег ЛОГИНОВ