ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ НАСЕЛЕНИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ЦЕНТРА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (НА МАТЕРИАЛАХ г. НИЖНИЙ ТАГИЛ)
АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ НА СОИСКАНИЕ УЧЁНОЙ СТЕПЕНИ КАНДИДАТА ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК.
ГОНЦОВА МАРИНА ВАСИЛЬЕВНА.
Екатеринбург – 2011
Работа выполнена на кафедре истории, теории и методики обучения Социально-гуманитарного института ГОУ ВПО «Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия»
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается выбор темы исследования и ее актуальность, определены объект и предмет, хронологические и территориальные рамки работы, выявлена степень изученности темы, формулируются цель и задачи диссертации, охарактеризованы используемые источники, изложены методологические основы исследования.
Первая глава «Питание городского населения индустриального центра» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Продовольственные ресурсы города Н. Тагил» анализируются основные направления обеспечения продовольственных потребностей города за счет местных ресурсов.
Даже жестко централизованная и регламентированная карточная система продовольственного снабжения не могла полностью обеспечить потребности города в продовольствии.
Если к началу войны в Н. Тагиле проживало 194,5 тыс. человек, то на 01.01.1942 в городе насчитывалось уже 257,5 тыс. человек32. Выход виделся в повышении продуктивности местных хозяйств и создании собственной продовольственной базы, способной компенсировать недостатки в централизованных поставках, а также развитии индивидуального огородничества.
Нами было выявлено, что с началом войны и мобилизацией сельского населения на фронт, 7 колхозов и 4 совхоза, находившиеся в окрестностях города, не смогли не только увеличить производительность, но и сохранить прежний уровень урожайности и продуктивности животноводства.
Одним из направлений решения продовольственной проблемы стало развитие индивидуального огородничества. В 1942 г. в Тагиле насчитывалось 64460 индивидуальных огородников, а уже в 1943 г. их количество увеличилось почти в два раза33. Несмотря на то, что посевные площади овощебахчевых тагильских колхозов, совхозов, подсобных хозяйств ОРСов и посевные площади индивидуальных огородов практически совпадали, урожайность в частном секторе была выше, чем в государственном.
Тагильчане, самостоятельно занимавшиеся выращиванием картофели и овощей, более мобильно решали все проблемы, учитывая изменяющиеся климатические условия, добиваясь при этом высоких урожаев. В среднем, за счет продукции с собственных огородов, горожане обеспечивали 38 % от общей потребности в картофеле и овощах.
Все это в определенной степени демонстрировало слабую эффективность громоздких механизмов мобилизационной экономики, проигрывающей в централизованном решении вопросов продовольственного самообеспечения промышленного центра по сравнению с гибкой системой хозяйствования единоличника.
Во втором параграфе «Общепит» как основа питания тружеников индустриального города» определяется та роль, которую играла система общественного питания в жизнеобеспечении городского населения.
Если в начале 1941 г. в городе действовало 60 столовых, то на начало 1944 года – уже 209 столовых. К 1943 г. в столовых промышленных предприятий питалось уже до 90 % рабочих34.
Несмотря на увеличение к концу военного времени количества столовых почти в три раза, организация питания и обслуживания в них оставалась на крайне низком уровне.
Повсеместным явлением были длинные очереди и отсутствие посуды. Отсутствие независимого и многоуровневого контроля над деятельностью столовых, четко регламентированных обязанностей сотрудников, усложняло определение степени ответственности того или иного работника общепита за порчу продуктов, плохое обслуживание трудящихся, несоблюдение графика работы и т. д., что в итоге, сказывалось на низком качестве и недостаточной калорийности питания тагильчан.
Видимые изменения в лучшую сторону, появившиеся к 1944 г. были вызваны скорее сокращением численности столующихся, за счет оттока населения в освобожденные районы, а не повышением эффективности деятельности предприятий общепита.
Таким образом, система общепита Нижнего Тагила не справилась с изначально возложенной на нее ролью по восполнению суточной потребности рабочих в питании. Тем не менее, даже обеспечивая лишь треть этой нормы, общественное питание все же создавало условия для выживания в экстремальных условиях военного времени.
В третьем параграфе «Нормированная система городского потребления» анализируется система дифференцированного продовольственного снабжения населения индустриального центра.
В городах Урала, как и по всей стране, карточная система на продовольствие была введена к концу ноября 1941 г. Население города делилось на четыре категории, для каждой из которых предназначались карточки определенного вида: 1) рабочие; 2) служащие; 3) иждивенцы; 4) дети до 12 лет.
Помимо основных норм, действовали различные нормы дополнительного питания – двухразовое рабочее питание, двухразовое детское питание, второе горячее питание и т. д.
Усложняло и без того громоздкую систему нормированного снабжения еще и то, что продовольственные талоны в зависимости от категории, к которой принадлежал получатель, и от совокупности множества иных факторов (как то: перевыполнение норм выработки, показания врачебной комиссии и т. д.) подразделялись на квартальные, декадные, однодневные, одноразовые.
Наличие чрезвычайно большого количества действовавших норм, отсутствие четких границ между снабженческими категориями граждан порождало многочисленные нарушения в системе карточного распределения продуктов. На предприятиях города нередко выявлялись поддельные списки на получение карточек рабочими, в которых оказывались «мертвые души» – командированные, находящиеся в больнице и даже не относящиеся к данным заводам люди35.
Хищение и нелегальное распределение продовольствия и талонов, основанное на частной инициативе руководителей различного уровня, приводили к тому, что недостачи продуктов в централизованных фондах компенсировались за счет дополнительных фондов, предназначенных для стимулирования труда, поощрения отдельных работников, помощи их семьям36.
Еще одним бичом карточной системы снабжения было постоянное движение контингента, вызванное эвакуацией населения летом – осенью 1941 г., переросшее в реэвакуацию с 1943 г. Перемещение контингента затрудняло его учет. Проведенная проверка карточного контингента по Нижнему Тагилу в мае 1944 г. выявила 10 тысяч человек, не прописанных в органах милиции и не имеющих личных документов, а следовательно, и не обладающих возможностью на легальное получение продовольственных и промышленных карточек37.
Тем не менее, несмотря на все выше перечисленные недостатки, именно нормированное снабжение продуктами было основой выживания городского населения индустриального центра в военных условиях.
В 4 параграфе «Иерархия продовольственного снабжения и стратегии потребления тагильчан» нами рассматриваются способы решения продовольственной проблемы различными категориями населения индустриального центра. Основу иерархии городского потребления формально составляла система дифференцированного снабжения. Разделение населения на категории позволяло наиболее целесообразно распределять имевшиеся государственные продовольственные запасы, основываясь на значимости каждой из снабженческих групп как ресурса военной экономики.
Для работников промышленных предприятий централизованное снабжение играло большую роль. С одной стороны, калорийность пайка промышленных рабочих, служила стимулом для притока на завод тех групп населения, которые не могли быть принудительно мобилизованы (женщины, старики, подростки). С другой стороны, тагильчане, занятые на предприятиях города, с учетом интенсивности труда и высокой занятости на производстве, не имели уже столько возможностей для иных способов решения проблемы организации своего питания. Полностью зависимые в жилищном и продовольственном вопросе от предприятия, они становились фактически его заложниками.
Одной из наиболее незащищенных категорией горожан, в плане решения вопросов с организацией собственного питания, были иждивенцы. Назначенные для них в условиях дифференцированного снабжения самые низкие нормы питания вынуждали их искать свои стратегии выживания.
Распространенной практикой в решении этого вопроса в условиях проживания в индустриальном городе, было трудоустройство на предприятия, что давало возможность увеличения нормы пайка в 2–2,5 раза. Сезонным подспорьем в решении горожанами проблемы продовольственного снабжения была помощь колхозникам в посевных кампаниях и уборке урожая, сбор съедобных трав в лесу.
По нормам питания иждивенцев снабжались работающие заключенные и трудмобилизованные немцы. При таком качестве питания (обеспечивавшегося лишь за счет ресурсов централизованных продуктовых фондов) и высокой интенсивности труда уже в мае 1942 г. 50 % заключенных оказались в нерабочем состоянии.
Лишь к осени 1944 г. за счет организации деятельности подсобных хозяйств самих лагподразделений произошло существенное повышение норм питания заключенных, что в рамках иерархии городского потребления, поставило данную категорию жителей города на один уровень с тагильчанами, снабжавшимися по первой рабочей категории. Повышение норм питания в 1944 г. повлияло на снижение роли продовольствия как стимула к усилению трудовой активности заключенных.
Если за выполнение производственных норм на 200 % и более в 1943 г. в качестве поощрения выдавалась 1000 граммовая хлебная пайка, то в 1944– 1945 гг. за те же трудовые достижения заключенным выдавались махорка, табак и новое обмундирование38.
Вторая глава «Жилищно-бытовое обеспечение и снабжение населения промышленными товарами» состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Жилищные условия тагильчан» нами был проанализирован уровень обеспеченности жильем населения города в годы Великой Отечественной войны, а также изучены такие направления в решении жилищного вопроса, как «уплотнение» имеющегося жилфонда, строительство нового жилья, индивидуальное строительство.
Учитывая, что обеспеченность жилплощадью на душу населения накануне Великой Отечественной войны в Нижнем Тагиле составляла 3,79 кв. м, подселение в квартиры и дома тагильчан прибывающих, уже в первые месяцы войны увеличило плотность заселения до 2,24 кв. м на человека, что показало несостоятельность этого направления39.
За счет индивидуального строительства прирост по общей жилплощади частного сектора составил в 1945 г. лишь 5 % по отношению к 1941 г. За счет строительства нового жилья, представленного по преимуществу землянками и бараками, абсолютный прирост обобществленного жилищного фонда города, составил всего 13,4 % по отношению к 1941 г. Несмотря на наличие абсолютного прироста жилого фонда города, обеспеченность жилплощадью на 1 человека с началом войны резко сократилась. Обеспеченность рабочих жилплощадью на НТМЗ в 1944 г. составляла всего 1,8 кв. м40.
Проблема нехватки жилья заключалась не столько в низких темпах строительства, не удовлетворяющих и на 40 % потребность населения города, сколько в разрушении как довоенного жилфонда, так и «новостроек» военных лет. Доля амортизированного жилья в том же 1942 г. составляла 18 % от общей жилплощади города.
Явный перевес приоритетов производственных вопросов над проблемами бытового устройства и обслуживания рабочих привел к тому, что к середине 1942 г. 90 % тагильчан, являвшихся работниками промышленных предприятий, находились в тяжелых материально-бытовых условиях, немногим отличавшихся от условий содержания спецконтингентов Тагиллага, средняя обеспеченность жилплощадью которых до 1944 г. составляла не более 1,4 кв. м41.
Во втором параграфе «Сфера бытового обслуживания» рассматривается деятельность банно-прачечных хозяйств, парикмахерских и мастерских, призванных обеспечить бытовые нужды населения индустриального центра. Постройка новых бань и прачечных, общее количество которых за годы войны увеличилось в 8 раз, практически не сказалось на увеличении количества их посещений тагильчанами, так как большинство строений довоенного времени были амортизированы.
Если в 1941 г. в среднем на одного тагильчанина в год приходилось 1,23 помывки в месяц, то по данным на 1 января 1945 г. горожане в среднем смогли воспользоваться услугами банно-прачечных хозяйств 1,3 раза в месяц42.
Парикмахерские и мастерские также оказались неспособны в условиях военного времени обеспечить потребности увеличившегося населения города, что было обусловлено нехваткой рабочих, мобилизованных на фронт и для работы на предприятиях города, а также отсутствием сырьевых ресурсов.
Местные власти в условиях мобилизационной экономики военного времени обладали меньшими возможностями в решении вопросов развития и содержания хозяйств города, чем руководители оборонных предприятий. Наличие собственных сырьевых и людских ресурсов, технических мощностей, кроме того аппарата управления, способного в рамках завода обеспечить контроль за выполнением поручений и за деятельностью своих подразделений, в том числе и занимающихся бытовым обслуживанием рабочих, превращало предприятия индустриального центра, по сути, в «город в городе».
Заводские рабочие имели существенно больше возможностей для соблюдения личной гигиены в условиях военного времени по сравнению с тагильчанами, не занятыми на производстве. Это служило еще одним фактором, обеспечивающим приток рабочей силы на промышленные предприятия.
Третий параграф «Обеспечение населения промышленными товарами» посвящен изучению роли предприятий местной и кооперативной промышленности в производстве необходимых населению города товаров «ширпотреба».
В годы Великой Отечественной войны в Нижнем Тагиле действовало 4 районных промкомбината и 17 артелей. Несмотря на это, население города на протяжении всей войны испытывало острую нехватку в необходимых предметах домашнего обихода, одежде и обуви.
По данным Горторготдела в 1942 г. доля товаров ширпотреба в розничной торговле города составляла 5 % от всех товаров, в 1943 г. этот показатель стал еще более низким – всего 3 %43. Одной из причин того, что при высоких темпах производства до местного потребителя доходило лишь мизерное количество товаров, было выполнение предприятиями местной промышленности и промкооперации плана выпуска продукции для нужд фронта, а также спецзаказов местных промышленных предприятий.
Тагильчанам в этой ситуации, так же как и в решении бытовых вопросов, приходилось находить собственные пути решения данной проблемы. И если коренные жители могли использовать носильные вещи, предметы домашнего обихода и т. д., оставшиеся с довоенного времени, то для эвакуированных и мобилизованных из других районов рабочих предприятий, решение этого вопроса оказывалось в полной зависимости от предприятия.
В третьей главе «Повседневная жизнь и массовое сознание тагильчан» на основе источников личного происхождения нами изучаются модели бытового поведения и эмоциональные реакции тагильчан на изменение материально-бытовой сферы повседневности, проявлявшиеся в условиях военного времени.
В результате анализа материалов периодической печати была выявлена степень актуализации проблем жизнеобеспечения населения города, среди которых превалировали вопросы организации питания, работа общественных столовых и магазинов города; содержание жилья, деятельность управляющих организаций и жилищно-коммунальных отделов; работа мастерских, учреждений бытового обслуживания; помощь семьям фронтовиков.
Причину всех негативных явлений, наблюдавшихся повседневно в быту людей, население города видело в бесконтрольности со стороны властей действий работников сферы материально-бытового обслуживания, следствием чего являлись порча государственного имущества, его нерациональное расходование, процветание «самоснабженчества» и воровства.
В бытовом представлении городского населения, как Нижнего Тагила, так и других городов Свердловской области, складывался определенный образ власти. «Ближняя» власть в лице должностных лиц, занимающихся вопросами организации питания, материально-бытового и жилищного обеспечения, воспринималась по большей части негативно. Ей противопоставлялась «настоящая советская власть» (ассоциирующаяся, прежде всего, со Сталиным, Кремлем и газетой «Правда»), проявляющая заботу о нуждах населения и проводящая эффективную социальную политику, принципы которой уже искажались представителями власти на местах.
На уровень восприятия изменения повседневной жизни в условиях военного времени влияла принадлежность к той или иной категории населения индустриального центра.
Так, бывшие спецпереселенцы в интервью, проводимым автором в рамках данного исследования, отмечали, что именно период раскулачивания и последующего переселения в Нижний Тагил был наиболее тяжелым и драматичным в жизни44.
Приобретенный опыт выживания в экстремальной ситуации, связанный с переселением в начале 30-х гг. раскулаченных на Урал, стал основой формирования бытового поведения в годы Великой Отечественной войны.
Семьи коренных жителей Нижнего Тагила, являвшихся квалифицированными рабочими тагильских предприятий и проживавших в индивидуальном жилищном секторе, стали группой населения города, наиболее устойчивой к изменениям в повседневной жизни.
Двумя основными факторами, повлиявшими на сохранение стабильного уровня жизнеобеспечения данной категории тагильчан, стали «бронь» от предприятия, которую получали заводские рабочие и наличие собственного хозяйства, налаженного еще в довоенное время.
Выбор стратегий выживания у узников Тагиллага был значительно ограничен по сравнению с вольным населением индустриального города, тем не менее, возможности для улучшения своего положения и питания все же были, особенно у заключенных, имеющих определенную специальность. Основным путем было взаимодействие с лагерной администраций, и как следствие, назначение на «престижные» работы в сфере обслуживания и продовольственного обеспечения, получение работы по специальности и выдвижение на руководящие должности.
Для основной же массы заключенных Тагиллага единственным возможным способом улучшения своего материально-бытового положения было достижение высокого процента выполнения производственных заданий. Лишь работа на грани возможностей человеческого организма давала узникам Тагиллага надежду на существование.
В заключении содержатся основные выводы исследования. Материально бытовая сфера повседневности трансформировалась и приобретала новые черты под действием экстремальных условий военного времени.
Одними из наиболее мощных факторов, повлиявших на повседневность населения, стали механизмы военной экономики с одной стороны и социальная политика государства с другой.
Правительство, в рамках мобилизационной экономики, направленной на развитие оборонного сектора, призывало население использовать местные ресурсы для обеспечения жизнедеятельности и ограничивать свои потребности.
Социальная политика, в свою очередь, в условиях военного времени была призвана создать условия, отвечающие потребностям тылового населения в материально-бытовой сфере, так как быт неотделим от производства.
Среди основных направлений военной экономики по обеспечению продовольственного снабжения тылового населения были: создание продовольственных баз вокруг городов для формирования автономных продуктовых фондов, организация общественного питания, обеспечивающая питание рабочих в условиях высокой занятости на производстве, развитие индивидуального огородничества. Нормированная система распределения государственных централизованных фондов должна была лишь обеспечивать необходимый жизненный минимум.
Фактически же, на всем протяжении военного времени, именно нормированное снабжение продуктами, несмотря на все недостатки распределительной системы, было основой выживания населения Нижнего Тагила. Отсутствие механизмов эффективного распределения полномочий и определения ответственности за различные участки ведения хозяйства в рамках создания единой продовольственной базы промышленного центра, сказалось на несостоятельности города обеспечить автономное питание тагильчан.
Большую роль в решение тагильчанами продовольственного вопроса играли такие факторы, как:
– наличие собственного хозяйства;
– наличие определенного социального положения, знакомых и «нужных связей», что позволяло преодолевать ограничения, существующие при определении норм снабжения тех или иных категорий населения. Так, на верхней ступени в иерархии городского потребления часто находились не работники тяжелых производств и стахановцы, а сотрудники, формально
принадлежащие ко второй категории снабжения, при этом получающие питание по повышенным нормам особого списка.
Нередко дополнительное питание, а также продукты из децентрализованных фондов получали родные и знакомые заводского начальствующего состава, работников ОРСов, не имеющие к предприятию никакого отношения и не являющиеся его работниками;
– наличие довоенного опыта выживания в экстремальных условиях.
Так, для такой категории тагильчан, как бывшие спецпоселенцы, приобретенный опыт выживания в экстремальной ситуации, связанный с переселением в начале 30-х гг. на Урал, стал основой формирования бытового поведения в годы Великой Отечественной войны.
Подобные же тенденции в формализации роли государственного регулирования и социальной политики наблюдались и в решении вопросов жилищно-бытового обеспечения населения Нижнего Тагила.
Приоритет производственных вопросов над проблемами бытового устройства и обслуживания рабочих стал причиной того, что такие категории населения, как эвакуированные и рабочие, мобилизованные на предприятия из других районов, находящиеся в полной зависимости от государственного обеспечения, оказались в условиях, схожих с режимом проживания спецконтингентов Тагиллага.
Сфера бытового обслуживания и производство товаров ширпотреба развивались преимущественно как отдельные направления деятельности тагильских заводов, обладавших для этого собственными сырьевыми и людскими ресурсами и подчинявшиеся напрямую соответствующим наркоматам, что делало процесс управления и принятия решения более эффективным.
В свою очередь сложная и неповоротливая система управления обобществленным сектором порождала условия для превращения швейных и обувных мастерских, банно-прачечных хозяйств фактически в «закрытые» учреждения, где услуги в полном объеме предоставлялись преимущественно «своим людям».
Таким образом, тагильчанам, не занятым на производстве и составлявшим в 1943 г. почти 40 % от общей численности населения, приходилось в домашних условиях решать бытовые проблемы.
В годы Великой Отечественной войны пороки мобилизационной экономики и неэффективность государственной социальной политики стали основой формирования у тагильчан стратегий повседневного бытового поведения, позволявших выжить в экстремальных условиях.
Принадлежность к определенной категории населения была одним из основных факторов, оказывающих влияние на формирование поведенческих реакций, восприятие условий военной повседневности. Тем не менее, вырабатывались и общие стратегии выживания, применимые тагильчанами29 вне зависимости от социального статуса.
К таким, прежде всего, относились натуральный обмен продуктами, носильными вещами, промышленными товарами, использование городских земель под выращивание овощей, бытовое воровство, являвшееся своеобразным механизмом адаптации человека к изменяющимся условиям существования.