ДИССЕРТАЦИЯ: НАСЕЛЕНИЕ НИЖНЕГО ТАГИЛА В XX ВЕКЕ. ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ [ЧАСТЬ 1]
Население Нижнего Тагила в XX веке: историко — демографический анализ
Тараканов Максим Юрьевич
Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Г.Е. Корнилов
Содержание
Введение
Глава I. Численность и состав населения
Глава П. Естественное движение
2.1. Предпосылки и первая фаза демографического перехода
2.2. Вторая фаза демографической транзиции
2.3. Естественное движение населения в 1961 -2002 гг
Глава III. Миграционное движение
3.1. Механическое движение населения Н. Тагила в первой половине XX в
3.2. Миграционное движение населения во второй половине XX в
Заключение
Список источников и литературы
Приложение
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы. Среди явлений, волнующих всё человечество на современном этапе, важное место занимают демографические процессы. Состояние и развитие общества во многом определяется количеством и составом населения, его жизненным и трудовым потенциалом. В современной России сложилась неблагоприятная демографическая ситуация.
В «Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 г.», отмечается, что с 1992 г. в стране началось стабильное сокращение численности населения из-за превышения уровня смертности над уровнем рождаемости.
В 1992-2007 гг. в России ежегодно умирали более 2 млн. чел., а рождалось 1,2-1,5 млн. чел. При сохранении этой тенденции, по пессимистическому варианту прогноза, численность населения страны сократится к 2015 г. до 136 млн. чел.
Истоки депопуляционного процесса берут своё начало в XX в., что и заставляет исследователей обращаться к его истории. С точки зрения исторической науки актуальность историко-демографической проблематики в России связана с тем, что в настоящий момент к числу приоритетных направлений исторических исследований относится анализ взаимосвязи демографических явлений и социальных процессов, а также их связь с социальной эволюцией в целом.
Слабоизученной областью, нуждающейся в дополнительном исследовании, в исторической демографии в начале XXI в. остается демографическое развитие крупных городов, сыгравших важнейшую роль в процессе модернизации страны.
Одним из таких городов, внесшим огромный вклад в экономическое развитие и укрепление обороноспособности страны, является Нижний Тагил, прошедший за короткий отрезок времени в XX в. путь от небольшого заводского поселка до города вошедшего по численности населения и экономическому потенциалу в первую тридцатку городов России.
Объект исследования: история городского населения Урала.
Предмет исследования — демографические процессы в Н. Тагиле в XX веке (процессы формирования населения города, его естественное движение и миграция). Хронологические рамки работы определены 1897—2002 гг. Данный период выбран не случайно — он с обеих сторон ограничен датами переписей населения, материалы которых положены в основу исследования.
В 1897 г. была проведена Первая всеобщая перепись населения Российской империи, результаты которой позволяют рассмотреть численность и половой состав населения Н. Тагила накануне XX в. Другая перепись — Всероссийская перепись 2002 г., подвела своеобразный итог демографическому развитию города в прошлом веке.
Территориальные рамки работы — административные границы Нижнего Тагила. В конце XIX — начале XX в. Нижнетагильский заводской посёлок состоял из Тагильской, Выйско-Никольской и Троицко-Александровской волостей Верхотурского уезда Пермской губернии.
Постановлением Екатеринбургского военно-революционного комитета 20 августа 1919 года путём слияния указанных трёх волостей, был образован город, Н: Тагил. В 1936- 1956 гг. он делился на пять районов.
Первый район был образован постановлением президиума Уральского облисполкома от 11 апреля 1933 г. № 5151, как район Новостроек в составе: территории- отвода под промышленные и селитебные участки новостроек: Новотагильского металлургического завода, коксохимического комбината, вагоностроительного завода (Уралвагонстроя), земель племсовхоза и Алапаевской линии Пермской железной дороги.
В 1934 г. было проведено разукрупнение района Новостроек на районы Уралвагонстроя и Тагилстроя; в связи с этим район Новостроек был переименован в район Уралвагонстроя.
Постановлением президиума Нижнетагильского горсовета от 28 июня 1936 г. и президиума райсовета Уралвагонстроя от 27 августа 1936 г. район Уралвагонстроя переименован в Дзержинский.
Второй район — Тагилстроевский, был образован решением президиума Нижнетагильского горсовета от 19 июля 1934 г. (протокол № 155); территория района была выделена из территории района Новостроек, находившейся до этого в ведении райсовета Новостроек г. Н. Тагил.
Третий район — Рудный, организован в марте 1936 г. на территории рудника имени, III Интернационала. Решением Нижнетагильского горисполкома от 16 мая 1945 г. № 470 были установлены границы Рудного района, в который вошли следующие населённые пункты, станции и предприятия: посёлки рудника имени III Интернационала, Ольховка, совхоза Министерства путей сообщения, Медведь-Камень, рудников — Ивановского и Сапальского, Лебяжка, Лапина гора, Завязовский, Северного завода; станции — 350 км, 351 км, 358 км, рудник Ирадий, Сан-Донато, Вагонзавод, площадка Известняки; известковый и песчаный карьеры, нефтебаза; усадьбы подсобных хозяйств и районы МОХРа, Тагилстроя и огнеупорного завода.
Четвёртый и пятый районы города — Сталинский и Ленинский, были образованы постановлениями президиума Нижнетагильского горсовета от 27 апреля 1936 г. и 14 сентября. 1936 г. Сталинский — организован как центральный с обслуживанием, всех действующих промышленных предприятий, новостроек, за исключением Уралвагонстроя, Тагилстроя и рудника имени III Интернационала. Ленинский район — образован как пригородный.
Постановлением президиума Нижнетагильского горсовета и бюро горкома ВКП (б) от 7 октября 1938 г. были установлены чёткие границы между двумя районами. В Сталинский район вошли: железнодорожный узел, посёлок за линией железной дороги, спиртоводочный завод, Малая Кушва и территория, расположенная за ней — между линией железной дороги и Тагильским прудом.
В состав Ленинского района были включены: Гальянка, Ключи, Выйская и Завыйская части города; Лебяжинский, Ивановский и Высокогорский рудники; заводы имени Куйбышева, № 63, кирпичный, а также Антоновский санаторий.
Последние крупные административно-территориальные преобразования в рассматриваемый период произошли во второй половине 1950-х гг. Указами Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 мая 1956 г. и от 21 ноября 1957 г. в состав Ленинского района были включены территории упразднённых Рудного и Сталинского районов города. С этого времени в Н. Тагиле оставалось только три района: Дзержинский, Тагилстроевский и Ленинский.
Степень изученности темы.
Все работы, затрагивающие тематику диссертации, по территориальному признаку можно разбить на три группы: 1) исследования, посвященные рассмотрению истории народонаселения СССР (России) в целом; 2) труды, рассматривающие демографические процессы на Урале; 3) работы, касающиеся непосредственно населения Н. Тагила.
В хронологическом плане в изучении истории населения России в XX в. можно выделить четыре основных этапа: первый — начало XX в., второй — с 1920-х гг. по 1950-е гг., третий — с 1960-х гг. по вторую половину 1980-х гг., четвёртый — с конца 1980-х гг. по настоящее время. Остановимся на них более подробно.
Изучение демографических проблем России, относящихся к прошлому веку, имеет давние традиции. Первые работы по данной тематике появились ещё в начале XX в. В частности, в 1914—1916 гг. вышли исследования, посвященные изучению смертности и факторам, влияющим на неё.
К началу нового этапа отечественной историографии привели события Октября 1917 года. Данные события и последовавшая за ними гражданская война усилили интерес исследователей к проблемам демографии. В 1918 г. было создано Центральное статистическое управление, в 1919 г. Институт демографии АН Украины, а в 1920-х гг. проведены три переписи населения.
Всё это способствовало развитию демографической науки. Публикация итогов переписей 1920-х гг. сопровождалась появлением большого числа статей и монографий, авторы которых анализировали разные аспекты демографической ситуации в стране. Естественному движению населения РСФСР посвящены статьи П. Кувшинникова, М. Мальгина, В. Песчанского В них содержится не только описание изменений, происходивших с рождаемостью и смертностью, но и предпринята попытка анализа их причин.
Активно изучалась проблема потерь населения в результате мировой и гражданской войн . Появились публикации, посвященные различным аспектам переселенческой политики. Возрастающий интерес к проблемам демографического, развития поставил вопрос о необходимости комплексного изучения всех его аспектов, в связи с чем С.А. Новосельским и В.В. Паевским было высказано предложение о создании специализированного института, сотрудники которого занимались бы подготовкой и проведением переписей, различных обследований, обработкой полученных материалов и их публикацией.
После долгих дискуссий в 1930 г. было принято решение Совнаркома, в соответствии с которым в системе Академии наук СССР был создан Демографический институт, который возглавили авторы идеи — С.А. Новосельский и В.В. Паевский.
Однако создание Демографического института практически совпало с началом процесса свёртывания исследований в области народонаселения, постепенным сокращением, а затем и практически полным прекращением публикации данных о естественном движении населения. Из печати исчезли даже ежегодные оценки численности населения страны. В 1934 г. был закрыт Демографический институт АН СССР, в 1938 г. — Институт демографии АН Украины. Значительная часть научных кадров подверглась репрессиям.
Теоретическим обоснованием свёртывания демографических исследований стал «социалистический закон народонаселения», сформулированный в противовес тенденциям воспроизводства населения в «буржуазном мире».
Согласно данной концепции, при социализме численность населения будет постоянно расти, рождаемость непрерывно повышаться, а заболеваемость и смертность неуклонно снижаться. В случае же возникновения необходимости повлиять на изменение демографических процессов считалось, что это можно сделать относительно просто — достаточно принять лишь определённые законы относительно разводов, абортов и т. При таком подходе демография оказалась сведена до уровня статистики населения, а последняя, в свою очередь, до его простого учёта.
Печальная судьба постигла и переписи, проведённые в 1930-х гг. Всесоюзная перепись населения 1937 г. была объявлена властями «дефектной». Призванная её поправить перепись 1939 г. в значительной мере потеряла своё значение в связи с начавшимся в 1939-1940 гг. изменением границ Советского Союза.
В итоге отрезок демографического развития советского государства (в треть века: между переписями населения 1926 г. и 1959 г.) оказался неким «белым пятном», поскольку достоверные данные о динамике населения и показателях его воспроизводства либо были засекречены, либо подменялись сведениями, угодными правящей элите.
В немногочисленных работах, написанных до конца 1950-х гг. в основном рассматривались вопросы динамики численности и естественного движения населения страны в XIX — первой четверти XX в. Одной из них стала монография А.Г. Рашина «Население России за 100 лет (1811-1913 гг.)», опубликованная в 1956 г.
В ней автор проследил динамику общей численности населения Российской империи, в том числе городского, провёл анализ изменений рождаемости, смертности и естественного прироста населения по 50 губерниям Европейской России за 1811—1913 гг. В книге также рассмотрены половозрастная и образовательная структуры населения страны, охарактеризован социальный и профессиональный состав жителей крупных городов. В исследовании были широко использованы материалы опубликованных, главным образом, административно-полицейских, исчислений.
В новых политических условиях конца 1950-х — начала 1960-х гг. интерес к проблемам демографии стал возрастать. Подъём интереса был связан с двумя причинами. Во-первых, с проведением в 1959 г. Всесоюзной переписи населения, а, во-вторых, с появлением в ряде районов страны неблагоприятных тенденций в воспроизводстве населения (снижение рождаемости, демографическое старение населения) и его механическом движении.
В этот период стало совершенно очевидно, что реалии жизни не вписываются в стройные схемы «социалистического закона народонаселения». Идею о лёгкой управляемости демографическими процессами пришлось оставить в прошлом, так как практика показала, что «разводимость продолжает расти, несмотря на законодательство, а аборты, при их запрещении, просто «уходят» в подполье»».
Для изучения вопросов, связанных с демографическим развитием страны, в Советском Союзе в 1960-х гг. создаются новые научные центры. В 1963 г. был организован Координационный совет по проблемам народонаселения при Минвузе СССР. В 1968 г. на экономическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова в дополнение к работавшей здесь с 1965 г. Проблемной лаборатории народонаселения была образована кафедра народонаселения . С 1970 г. началось преподавание демографии в других вузах страны, прежде всего в экономических.
Исследователи расширили, как тематику, так и хронологические рамки своих работ. Заметным явлением в научной жизни страны стала публикация целого ряда трудов видного отечественного специалиста по демографии Б.Ц. Урланиса.
В 1960 г. вышла его работа, посвященная исследованию людских потерь в военных конфликтах XVII-XX вв. В ней он приводит в числе прочего и данные о потерях, понесённых нашей страной в наиболее крупных войнах первой половины XX в.: русско-японской, Первой мировой, гражданской и Великой Отечественной.
Большое внимание в работах Б.Ц. Урланиса было уделено рассмотрению проблемы динамики и факторов рождаемости в СССР . В них учёный разграничивает понятие фактора уровня рождаемости от понятия причин этого уровня. Под первым он понимал совокупность некоторых обстоятельств, которые оказывают определённое влияние на число рождений в данной стране, в части страны или среди какой-либо народности.
Таковыми, по его мнению, являются: общественное положение женщин, уровень удовлетворения материальных и культурных потребностей населения, степень обеспеченности детскими учреждениями, национальные особенности (традиции, обычаи), культурный уровень родителей и уровень санитарного просвещения.
К причинам, вызывающим к жизни действие вышеназванные факторы он, в первую очередь, относил рост городского населения, который влияет на понижение рождаемости, а также возраст вступления в брак и удельный вес женщин, состоящих в браке .
Ощутимый вклад в изучение рождаемости и вопросов детности семьи внесла Р.И. Сифман. На основе материалов выборочных обследований рождаемости, проведённых ею в 1960 г. и 1967-1968 гг. с использованием анамнестического метода, она рассмотрела динамику плодовитости поколений женщин, как по величине семьи (общему числу рождений у женщин), так и по темпам её формирования.
Автором был сделан вывод о том, что «население Советского Союза в целом, не считая отдельных национальностей, сохранивших ещё высокий уровень рождаемости, прочно встало на путь малодетности».
Проблема взаимосвязи уровня образования и брачности поднята в статье И. Ильиной . На примере семи пятилетних групп поколений женщин СССР (1913-1917 гг.; 1918-1922 гг.; 1923-1927 гг.; 1928-1932 гг.; 1933-1937 гг.; 1938-1942 гг.; 1943—1947 гг. рождения) она продемонстрировала существование дифференциации брачности в зависимости от уровня полученного образования и отметила, что эта дифференциация наиболее ярко наблюдается в молодых возрастах, а с увеличением возраста постепенно исчезает.
Демографические процессы в СССР за 30-летний период после окончания Великой Отечественной войны подвергнуты анализу в работе М.В. Курмана . В ней он подчеркивает особую важность возрастной структуры населения и отмечает, что она подвергается изменениям под воздействием факторов двоякого рода. Одни сказываются вскоре или даже незамедлительно после их непосредственного действия (войны, неурожаи, эпидемии и т.д.), а результат влияния других — к ним, например, можно отнести снижение рождаемости, проявляется лишь по прошествии определенного времени .
В 1970-х гг. были продолжены исследования механического движения населения страны, что нашло отражение во множестве публикаций В работе Л.Л. Рыбаковского проанализированы виды и формы миграции, её роль в формировании постоянного состава населения. Ж.А. Зайончковская посвятила свою работу изучению приживаемости новоселов в городах .
В монографиях В.И. Переведенцева, Б.С. Хорева, В.Н. Чапека и В.М. Моисеенко рассмотрены методологические и методические вопросы изучения миграции населения, дан краткий обзор международной миграции в прошлом и настоящем, рассмотрены проблемы размещения и миграции населения СССР .
Важным этапом в изучении демографического развития общества стала теория «демографического перехода» или «демографической революции». В отечественной литературе она была впервые применена к анализу демографических процессов А.Я. Квашой, который считал, что «последовательность перехода от одного типа воспроизводства населения к другому, перехода из одной фазы в последующую, определяется не самими демографическими явлениями, а воздействием социально-экономических факторов, специфически проявляющихся в каждой общественной формации».
Позднее теория была развита в трудах другого отечественного учёного — А.Г. Вишневского . По его мнению, исходный.импульс демографической революции даёт переход от аграрной к индустриальной экономике, который начинается в период развития капитализма и особенно ускоряется после промышленного переворота.
Резкий сдвиг в соотношении сил человека и природы вносит коренные изменения в условия человеческого существования. Одно из его важнейших условий — установление намного более эффективного, чем прежде, контроля над смертностью и её быстрое и сильное снижение. Оно-то и приводит к необратимому нарушению существовавшего долгое время демографического равновесия, требует его восстановления на новой основе.
В начале 1980-х гг. публикации по данной проблеме продолжились. В 1982 г. к 60-летию образования Советского Союза вышла коллективная монография «Особенности демографического развития в СССР». В ней рассмотрены «тенденции развития связи экономических и демографических явлений по республикам СССР в историческом аспекте за длительный период с учётом ведущей роли социально-экономических факторов» .
В работе делается вывод о более раннем начале перехода от традиционного к современному типу воспроизводства в тех республиках, которые достигали определённого, более высокого экономического уровня развития. При этом в каждой из них демографические процессы и качественные параметры населения перестраивались не у всего населения сразу, а постепенно от одной социальной группы к другой.
Заметный акцент на особенностях протекания демографической революции в Советском Союзе был сделан и в другой коллективной работе — «Воспроизводство населения СССР». Авторы выделили две группы факторов, которые предопределили её специфику.
Первая и важнейшая, по их мнению, группа связана с различиями общественного строя, с тем, что демографическая революция в СССР происходила, в основном, в условиях социализма. Вторая группа факторов охватывает многообразие конкретных более частных обстоятельств, условий места и времени, определяющихся конкретно-исторической спецификой развития революции в огромной многонациональной стране в период, когда в ней решались экономические, социальные и политические задачи небывалой сложности протекания .
В частности, учёные отмечают, что процесс перехода к новому типу воспроизводства населения в СССР был осложнён влиянием двух мировых и гражданской войн, сопряженными с ними перемещениями больших людских масс, трудностями перестройки и послевоенного восстановления народного хозяйства.
Широкое освещение в 1980-х гг. получили вопросы демографической политики. В книгах, посвященных данной проблематике рассматривались, как уже осуществленные в стране, так и предполагаемые меры, направленные на нормализацию процессов воспроизводства населения в СССР.
По исторической демографии в 1980-х гг. появляются обобщающие работы, которые подводили своеобразный итог её предшествующему развитию. В трудах Д.К. Шелестова , был подвергнут анализу сам термин — «история народонаселения» и подробно рассмотрены её объект и предмет.
Согласно его точке зрения объектом исследования исторической демографии является демографическая история, а предметом — три группы проблем. Первая из них включает в себя вопросы динамики численности населения, его состава, расселения и плотности, а также миграции. Ко второй группе относятся процессы воспроизводства населения («его естественного движения»). К третьей — исторические законы демографического развития и история демографической политики.
В 1988 г. увидела свет коллективная монография «Население СССР за 70 лет», подготовленная ведущими отечественными специалистами, которая содержала ретроспективный анализ демографического развития страны с 1917 по 1987 г. В ней комплексному исследованию подвергнуты демографические, экономические и социальные процессы, оказавшие влияние на изменение структур советского общества. Уделено внимание в книге и вопросам, которые ранее в открытой печати широко не обсуждались.
Так, относительно причин снижения рождаемости в СССР в конце 1930-х гг., указывалось, что «реализация установок на детность сдерживалась в предвоенные годы общей ситуацией. В стране создаётся атмосфера нетерпимости, вражды, подозрительности. Это обернулось тяжёлыми последствиями. В органах НКВД в те годы оказались жертвами беззакония более 20 тыс. человек. Это неизбежно порождало чувство угнетённости и боязни за будущее» .
Большое значение для развития исторической демографии имели и такие издания, как «Демографический энциклопедический словарь» (1985) , представивший в кратком и обобщённом виде основные понятия, имена в демографической науке, и книга «Историческая демография: проблемы, суждения, задачи».
С конца 1980-х гг. начался четвёртый этап отечественной историографии, связанный с изменением политического климата в стране и постепенным отходом историков от марксистско-ленинской идеологии. Источниковая база исследований- по исторической демографии на этом этапе существенно расширилась за счёт открытия архивных фондов и публикации основных (кратких) итогов Всесоюзных переписей населения 1937 и 1939 гг.
Издание переписей вызвало появление на свет работ, в которых дискутировался вопрос о достоверности их данных по учёту населения. Оценка точности переписей содержится в статьях А.Г. Волкова; Ф.Д. Лившица, М.С. Тольца, исследованиях Е.М. Андреева, Л.Е. Дарского и Т.Л. Харьковой, а также в книге В.Б. Жиромской, И.Н. Киселёва и Ю.А. Полякова.
Проведённый учёными тщательный анализ, как методологии переписей, так и их организации показал, что выдвигавшиеся против переписи 1937 г. обвинения в дефектности были беспочвенны, а материалы переписи 1939 г. нуждаются в небольшой поправке, которая примерно составляет от 1 до 1,5 %, что впрочем, не снижает их ценности.
Публикация переписей позволила учёным приступить к углублённому изучению проблем демографической истории страны, относящихся, как к 1930-м, так и последующим годам, а также переосмыслить многие исторические события XX в. и ответить на целый ряд дискуссионных вопросов.
Одной из центральных проблем, заинтересовавших исследователей, вновь стала проблема людских потерь России и СССР. Поначалу учёные сосредоточили внимание на освещении демографических последствий голода 1932—1933 гг., насильственного переселения раскулаченных, массовых репрессий. В.В. Цаплин в своей статье определил общее число умерших в СССР от голода и погибших в местах заключения в 1927-1938 гг. приблизительно в 7,9 млн. человек.
По мнению Е.А. Осокиной на долю жертв голода 1933 г. можно отнести около половины из 6,7 млн. человек, составивших общие потери населения РСФСР и Украины за этот год (с учётом доисчислений и поправки ЦУНХУ, но без жертв ГУЛАГа), т.е. более 3 млн человек». По подсчётам И.Е. Зеленина в начале 1930-х гг. в зерновых районах страны голодало не менее 30 млн. крестьян, а погибло не менее 7 млн человек.
Данные об избыточной смертности населения РСФСР в 1930-е гг. приведены В.Б. Жиромской. Согласно её приблизительным подсчётам она составила около 3,7 млн человек (без Казахстана и Киргизии): сверхсмертность в основных поражённых голодом 1932-1933 гг. районах — 1,5 млн; в местах заключения — 1 млн; избыточная смертность, особенно младенческая и детская, середины и второй половины 30-х гг. — 1,2 млн .
Большая изыскательская работа в архивах ГУЛАГа, проделанная В.Н. Земсковым, позволила ему реконструировать численность заключённых тюрем и спецпоселений, в том числе и тех, которые находились на территории Свердловской области, рассмотреть смертность в лагерях.
В своих статьях и монографии он приводит данные о 376154 заключённых, умерших в ИТЛ за 1931-1940 гг., а также отмечает крупные всплески смертности лагерных заключённых в 1933 и 1938 гг., связанные в одном случае с голодом, а в другом с ужесточением репрессий.
.
Проблема голода 1946-1947 гг. впервые была исследована с использованием архивных материалов в работе В’.Ф. Зимы . Автор подсчитал число людских потерь в голодные годы. По его расчётам, в СССР погибло 2 млн человек. Другой исследователь — В.П. Попов , касаясь последствий голода в масштабах России, считает, что только «прямые» потери от голода за два года составили чуть меньше 1 млн. человек, а кроме них были ещё и «косвенные» — около 2 млн неродившихся.
Многочисленные работы посвящены анализу людских потерь СССР и России в Великой Отечественной войне. В статье академика Ю.А. Полякова выделены основные сложности, возникающие при рассмотрении данного вопроса, и намечены пять основных исследовательских массивов, нуждающихся в дополнительном изучении.
Это — потери вооружённых сил; убыль населения в районах, не подвергавшихся оккупации; убыль населения в оккупированных районах; потери мирного населения в зоне боевых действий; потери населения в результате репрессий и депортаций.
Военный историк М.В. Филимошин пришёл к выводу о том, что потери мирного населения на оккупированной территории СССР составляли более половины всех людских жертв Советского Союза за период- Великой Отечественной войны. Преднамеренно было истреблено на временно оккупированной территории 7,4 млн человек .
Обобщил и тщательно проанализировал цифры потерь СССР и РСФСР в войне Л.Л. Рыбаковский . Проведённые им различными методами расчеты позволили определить долю России в людских потерях СССР, составившую, по его мнению, 48,5 % или примерно 13 млн. человек.
Демографические последствия людских потерь рассмотрены в монографии В.Б. Жиромскои. Резко снизившаяся в начале 1990-х гг. рождаемость привела к появлению работ, раскрывающих причины данного процесса.
В частности, в 1993 г. была опубликована монография О.Д. Захаровой, посвященная рассмотрению основных этапов эволюции рождаемости в России с конца XIX века до начала 90-х гг. XX в. В ней автором проанализированы основные теоретические концепции зарубежных и отечественных учёных по проблеме детерминации снижения рождаемости в процессе демографического перехода, выделены основные факторы, влиявшие на изменение уровней и тенденции рождаемости в России. Особое внимание в монографии уделено рассмотрению причин и масштабов подъёма рождаемости в 80-х годах и спада её в начале 90-х годов XX в.
2001 г. вышла работа П.М. Поляна, написанная на междисциплинарном стыке географии, истории и демографии. В книге предложена классификация принудительных миграций в СССР, в основу которой положено принципиальное различие-репрессивных и не репрессивных миграций, а также реконструирована их хронология.
В заключении автор констатирует, что за 1919-1953 гг. в СССР внутренней депортации подверглось 6015 тыс. человек, что привело к резкому нарушению естественного хода демографического развития населения, сказалось на пропорциях расселения и способствовало последовательному смещению центра тяжести населения СССР сначала в северном, а затем в восточном направлении.
Рассекречивание архивных материалов оказало позитивное влияние на исследование семьи. Семейно-брачные отношения городского населения в период между переписями 1897 и 1959 гг. подвергнуты анализу в докторской диссертации и монографиях Н.А. Араловец . В работах О.М. Вербицкой рассмотрены проблемы сельской семьи: уровень брачности, средний возраст вступления в брак, изменения в семейном составе сельского населения и уровне детности.
На рубеже XX-XXI вв. появился целый ряд новых обобщающих работ, комплексно рассматривающих демографическое развитие России, как в отдельные периоды её истории прошлого века, так и за столетие в целом. Одной из первых стала коллективная монография- «Демографическая история России, 1927-1959 гг.»
Сочетание анализа официальных данных, архивных материалов и использования косвенных методов демографических оценок позволило авторам монографии существенно дополнить картину демографического развития России. Главную особенность анализируемого тридцатилетия с демографической точки зрения исследователи видят в отсутствии прогресса.
В то время как другие развитые страны добились кардинальных успехов в борьбе со смертностью и овладели относительно безвредными для здоровья женщин методами контроля рождаемости, весь прогресс у нас свёлся к снижению детской и материнской смертности, а аборт стал основным инструментом регулирования рождаемости.
В 2000 г. была опубликована работа В.А. Исупова, рассматривающая историю народонаселения России первой половины XX века через призму демографических кризисов и катастроф, в их связи с деятельностью структур государственной власти. По мнению учёного, «специфика демографической истории коммунистической России в том, что население развивалось в условиях постоянного и — что важно — жёсткого давления со стороны государства. Демографические последствия политических решений очевидны: не плавная эволюция, а резкие пертурбационные скачки, повторявшие колебания руководящей линии правящей верхушки».
Важным событием конца XX — начала XXI в. стал выход 2-х томов и 1-й книги 3-го тома коллективного труда «Население России в XX веке: исторические очерки». Первый том» посвящен актуальным проблемам истории населения России с 1900 по 1939 г. Он включает очерки по таким вопросам как: воспроизводство населения в начале века, потери населения и армии в Первой мировой и гражданской войнах, демографические последствия голода 1921-1922 гг., коллективизации, индустриализации и урбанизации. Кроме того, в нём освещены «кулацкая ссылка», массовые репрессии, миграционно-депортационные процессы в 1930-е гг
Второй том издания посвящен истории российского населения в годы Великой Отечественной войны, предвоенный и послевоенный периоды. Хронологическими рубежами второго тома являются переписи населения 1939 и 1959 гг. В очерках представлены все категории населения, в том числе военнослужащие, репатрианты, депортированные, эвакуированные и др.
Первая книга третьего тома охватывает период 1960-1970-х гг. В ней даны характеристики демографического состояния общества на начало и конец периода, освещены демографические процессы, происходившие на территории РСФСР в рассматриваемое двадцатилетие, выявлены особенности демографического перехода в России.
Итоги столетнего демографического развития России подведены в коллективной монографии, опубликованной в 2006 г. под редакцией А.Г. Вишневского. В ней авторы прослеживают изменения в матримониальном, прокреативном, сексуальном, семейном и жизнеохранительном поведении жителей страны на протяжении XX в. Совокупность этих перемен, по мнению исследователей, составляет содержание демографической модернизации, которая в России носила догоняющий характер и к концу столетия так и не была завершена.
Среди прочих, в книге поднимается вопрос о втором демографическом переходе, признаком которого служит «откладывание родительства на более поздний возраст, т.е. изменение возрастной модели рождаемости в сторону «постарения»» . Авторы отмечают, что первыми в России продемонстрировали иное брачное и репродуктивное поведение поколения женщин, родившиеся в 1970-х гг.
К началу XXI века была осознана необходимость проведения историко-демографических исследований, в которых демографические процессы в длительной перспективе рассматривались бы не только на уровне страны, республики, региона или области, но и на уровне отдельных крупных городов. Одним из таких исследований стала книга И.Н. Гавриловой, посвященная развитию населения Москвы за всю историю города.
Монография состоит из четырёх глав: в первой рассматриваются изменение численности населения и территории столицы; вторая освещает миграционные процессы и структуру населения города; третья выявляет характерные черты воспроизводства населения и особенности демографического перехода; четвёртая содержит характеристику социально-демографической политики властей на примере истории Москвы.
Значительный вклад в разработку историко-демографических проблем внесли уральские учёные. В 1920-х гг. изучением социального состава, смертности, миграции населения Урала занимался-Ф.Н. Лебедев .
В 1960-е гг. ряд статей, посвященных особенностям естественного и механического движения жителей городов Урала, был опубликован в «Трудах первой научной сессии по проблемам развития городских поселений Уральского экономического района». Причины снижения рождаемости в городской местности Урала, применительно к началу 1960-х гг., были проанализированы в статье Г.Н. Вагиной.
В работе П.М. Кузовлёва выявлены миграционные связи Урала в 1959-1964 гг., а также рассмотрен вклад селян в механический прирост населения городов региона. Несколько научных сборников, содержащих статьи по вопросам специфики демографических процессов на Урале были изданы в 1980-х гг. В них рассмотрены факторы и динамика рождаемости, брачность и миграция населения региона, содержатся материалы, характеризующие процесс формирования населения Урала.
Всплеск интереса к историко-демографическим проблемам произошёл в1990-х гг. В этот период публикуются работы Г.Е. Корнилова, в которых большое внимание уделено демографическим процессам, наблюдавшимся в сельской местности Урала в годы Великой Отечественной войны. В них, в частности, автор отмечает, что, несмотря на различную численность сельского населения в различных районах Урала, везде за годы войны произошло его уменьшение как абсолютно, так и относительно.
Если до её начала доля горожан составляла 37,5 %, а селян — 62,5, то к её концу — соответственно 49,4 и 50,6 %. В результате, впервые в истории региона, количество горожан и селян уравнялось.
В книгах И.П. Мокерова и А.И Кузьмина , впервые был рассмотрен вопрос эволюции семьи на Урале в процессе демографического перехода к современному типу воспроизводства населения. Ценные сведения А.И. Кузьминым приводятся относительно горнозаводской семьи на начальной стадии демоперехода.
Он пишет, что в ней долгое время сохранялись традиции многодетности, о чём свидетельствуют высокий уровень суммарной рождаемости (в 1920-е гг. 6,9 рождений на женщину условного поколения за всю её жизнь), высокие частоты рождаемости у замужних женщин и величины общих коэффициентов — не ниже уровней гипотетического минимума естественной рождаемости.
Динамика численности и миграционная активность населения Урала подробно проанализированы в работах А.Г. Оруджиевой . Для теоретического обоснования процесса изменения миграционной активности жителей региона она применила концепцию миграционного перехода. Совместно с А.И Кузьминым и Е.Ю. Алфёровой автор также восстановила картину этнодемографического развития Уральского региона в XX в. и исследовала проблему межэтнических отношений в связи с изменениями этнодемографической обстановки на Урале.
Структурные особенности процессов рождаемости и смертности в городах Среднего Урала в 1960-1985 гг. стали объектом исследования Ю.А. Русиной , изданного в 1991 г. На основе проведённого анализа она делает вывод о том, что среди городского населения снижение уровня рождаемости проявляется в переходе к малодетной семье, а также увеличении занятости женщин в общественном производстве, уменьшении возрастного интервала, на который приходится большее число рождений и т.д.
Особую тревогу у автора вызывает повышение смертности мужчин в средних возрастных группах в результате несчастных случаев, травм, отравлений и самоубийств. Не менее сложной, по её мнению, является проблема смертности от раковых заболеваний, так как отсутствие радикальных методов лечения и ухудшение экологической обстановки способствует их массовому распространению и выходу на второе место среди всех прочих причин.
Главным достижением уральской науки в 1990-х гг. стало создание фундаментального, обобщающего исследования по истории демографического развития Урала в XX в. Его авторы — А.И. Кузьмин, Г.Е. Корнилов, А.Г. Оруджиева, Е.Ю. Алфёрова и СВ. Голикова проанализировали основные демографические процессы, протекавшие в регионе в течение XX в. с точки зрения демографического и миграционного переходов.
В книге выявлены особенности и определен тип демографического перехода на Урале. По мнению исследователей, проходил он не по общероссийскому сценарию и из-за очень высоких исходных уровней рождаемости и смертности был ближе к своему азиатскому аналогу — так называемой «южноазиатской-африканской модели».
В начале XXI в. изучение историко-демографических проблем Урала, относящихся к прошлому веку, продолжилось. В 2001 г. вышла монография И.В. Нарского, в которой были затронуты вопросы динамики численности, рождаемости и смертности населения региона в 1917—1922 гг. Главный акцент сделан на последствиях голода 1921-1922 гг. и сопровождавших его эпидемиях. С точки зрения историка «беспримерное буйство заразных заболеваний и смертности было лишь одним из проявлений примитивизации и разложения социальной жизни»!
В канун 60-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне коллектив Института истории и археологии Уральского отделения РАН подготовил комплексное исследование, посвященное г. Свердловску и его вкладу в великую победу.
Во второй главе этой работы дана комплексная характеристика всех демографических процессов, наблюдавшихся в городе в 1940-1945 гг., а также делается вывод о том, что в годы войны в тыловых районах страны, в том числе и в Свердловске, имел место серьёзный демографический кризис. Он обуславливался прямыми военными потерями, увеличением смертности от чрезмерно напряжённого труда, недоедания и болезней, снижением рождаемости вследствие разрыва семейных связей, запрещением внебрачных сексуальных отношений и диспропорцией полов .
В первом десятилетии нового века появились и диссертационные исследования, посвященные изучению историко-демографических проблем как Урала в целом, так и различных его территорий в отдельные периоды XX в.
Большой интерес представляют работы Е.Ю. Литвинец, О.В. Павловой, М.В. Суриной, О.Г. Черезовой и В.В. Кругликова . Относительно последней следует отметить, что при общей её ценности она содержит ряд неточностей, касающихся населения Н. Тагила.
Так, например, в таблице «Сведения о родившихся по порядку рождения в г. Нижнем Тагиле в 1944-1945 гг.» данные за 1944 г. помещены в колонке за 1945 г. и наоборот. При этом неверно указана и общая численность родившихся в 1945 году (она уменьшена на 100 человек). В другой таблице — «Динамика численности городского населения Свердловской области в 1941-1945 гг.», в колонке за 1941 г. указана численность тагильчан по переписи 1939 г.
Круг работ, посвященных непосредственно населению Н.Тагила в XX в., сильно ограничен. Отдельные демографические данные содержат несколько изданий книги «Нижний Тагил». В первом из них приведена численность тагильчан за ряд лет первой половины XX в.
В изданиях 1971 и 1977 гг. содержатся упоминания о голоде и эпидемиях в Нижнетагильском уезде в нале 1920-х гг. — в частности говорится о том, что общая смертность населения втрое превышала рождаемость. В книге, вышедшей в 1997 г., сообщается о людских потерях, понесённых Н. Тагилом в связи с гражданской войной и разрухой послереволюционных лет. В ней указывается, что к 1926 г. его население сократилось примерно на 11-12 тыс. человек .
В 1970-х гг. в двух монографиях были опубликованы результаты этнографического исследования культуры и быта населения Н. Тагила, проведённого на базе старых предприятий и одного из загсов города в 50 — 60-х гг. XX в. В.Ю. Крупянская, О.Р. Будина, Н.С. Полищук и Н.В. Юхнева рассмотрели в них, среди прочих вопросов, и изменения в структуре, а также численности тагильской семьи в период с конца XIX в. до 1960-х гг.
Большой вклад в изучение такой категории населения Н. Тагила, как спецконтингент, внесён В.М. Кирилловым. В его работах показана динамика численности спецпоселенцев и заключённых в городе, рассчитан их удельный вес в общей численности тагильчан. В исследованиях другого тагильского историка — С.Л. Разинкова, приведены данные о советских немцах, содержавшихся в Тагиллаге в 1940-х — начале 1950-х гг.
Влияние гражданской войны, индустриализации и Великой Отечественной войны на население Н. Тагила рассмотрено в статьях А.В. Ермакова . В частности, относительно войны 1941-1945 гг., он отмечает её серьёзное деформирующее воздействие на демографические процессы в городе. По мнению историка, это влияние проявилось по трём основным направлениям.
Во первых, резко возросли миграционные потоки. Эвакуация привела к перемещению в Н. Тагил огромных масс населения, размещение и обеспечение которого даже в мирных условиях представляло бы собой тяжёлую проблему.
Во-вторых, деформирующее воздействие войны проявилось в резком росте смертности в военные годы и в значительном сокращении рождаемости. В третьих, призыв на военную службу около 80 тыс. мужчин трудоспособного возраста существенно деформировал возрастно-половую структуру населения.
В 2004 г. была опубликована книга И.М. Федорина «Тагил — фронту», написанная на основе данных архива ЦДООСО и материалов периодической печати за 1941-1945 гг. Помимо рассказа о трудовом подвиге тагильчан в годы войны, автор сообщает отдельные данные о миграции жителей города. Так, например, ссылаясь на газету «Правда» от 20 февраля 1944 г. он пишет о выезде в 1943 г. из города для работы на восстанавливаемых предприятиях страны 400 тагильских инженеров и техников, 354 высококвалифицированных рабочих и 200 железнодорожников.
Таким образом, как следует из приведённого анализа отечественной историографии, демографическая история XX в. в масштабах страны изучена достаточно подробно. Большое количество работ посвящено и историко-демографическим проблемам Урала. История же населения Н. Тагила изучена лишь фрагментарно и нуждается в дополнительном исследовании и обобщении. Введение в научный оборот данных за 100-летний период о демографических процессах, протекавших в Н.Тагиле в XX в., позволит получить не только научный синтез исторического процесса в ретроспективе, но и сформировать базу для построения демографических прогнозов на перспективу.
Исходя из степени изученности проблемы и её актуальности, была определена цель работы — исследовать формирование населения одного из крупных городов Урала — Нижнего Тагила в XX в.
Для реализации поставленной цели были сформулированы следующие задачи:
— исследовать динамику численности и состав населения Нижнего Тагила в XX веке;
— изучить основные показатели естественного движения населения и выявить определяющие факторы рождаемости, смертности, брачности и разводимости горожан;
— проследить основные этапы демографического перехода в городе;
— исследовать миграцию. и её влияние на изменение численности населения города.
Источниковая база исследования.
В основу работы положен комплекс как опубликованных, так и неопубликованных источников, совокупность которых можно разделить на четыре вида: статистические материалы; законодательные и нормативные акты; делопроизводственная документация; периодическая печать.
Наиболее важную роль при написании диссертации сыграли статистические материалы: переписи населения и текущий учёт. Переписи содержат наиболее точные и полные сведения о населении. В работе использованы материалы 11 переписей: 1897, 1920, 1923, 1926, 1937, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 и 2002 гг.
Данные первой из них — единственной всеобщей переписи населения Российской империи, проведённой в январе 1897 г., были изданы в 89 томах, один из которых был посвящен Пермской губернии. Однако, из-за редкости этого тома, в диссертационном исследовании использован краткий вариант сведений, опубликованный в журнале «Хозяйство Урала» в 1927 г. В нем названа общая численность жителей Нижнетагильского заводского посёлка в 1897 г. и приведено их распределение по полу.
Вторая перепись — 1920 г., была одновременно и демографической, и профессиональной, и сельскохозяйственной. Она проводилась методом опроса и учитывала как наличное, так и постоянное (в городах) население. В Н. Тагиле перепись началась 28 августа в 6 часов утра.
Личные листки заполнялись на каждого жителя, находившегося в этот день в городе, кроме лиц, оказавшихся в больницах или арестованных. Переписи подлежали и все приезжие, ночевавшие в ночь на 28 августа в Н. Тагиле, младенцы, родившиеся до 9 часов утра, и лица, умершие после этого времени . Её первые итоги по Екатеринбургской губернии были опубликованы уже в 1920 г. Они содержали предварительные данные только по наличному населению Н. Тагила и количеству временно отсутствующих.
В более поздних публикациях цифра общей численности населения города подверглась корректировке — она была уменьшена на 357 человек. Сведения о половозрастном составе тагильчан представлены в «Статистическом сборнике Екатеринбургской губернии за 1922 г.»
Третья перепись — 1923 г., была городской и учитывала только наличное население. Её программа включала 12 вопросов: пол; возраст; национальность; брачное состояние; занятия (главное, и побочное); ремесло, промысел, должность или специальность; социальное положение и место работы; наличие и срок безработицы с указанием профессии и последнего места постоянной работы; для учащихся — получение пособия, стипендии; нетрудоспособность; наличие связи с деревенским хозяйством; семейное состояние.
Некоторые из итогов переписи по Н. Тагилу — численность и половой состав его жителей, были опубликованы в Уральских статистических ежегодниках на 1923 и 1923-1924 гг. Данные по общей численности населения, приведённые в этих источниках, имеют небольшое расхождение — в 0,3 %, что является вполне допустимым.
По своему богатству и разнообразию за всю первую половину XX в. не имеют аналогов сведения по населению Н. Тагила, собранные в ходе четвёртой переписи — 1926 г. Как и две предыдущие, она проводилась методом опроса. Её программа включала 14 вопросов: пол; возраст; народность; родной язык; место рождения; продолжительность проживания в месте переписи; брачное состояние; грамотность; физические недостатки; психическое здоровье; занятия; положение в занятии и отрасль труда; для безработных — срок безработицы и прежнее занятие; источник средств существования (для не имеющих занятия).
Перепись учитывала наличное население, но в городах была возможность получить данные и по постоянному. Публикация её результатов была осуществлена в 56-томном издании «Всесоюзная перепись населения 1926 года», содержащем материалы и о населении Н. Тагила. Часть данных по городу, собранных в ходе переписи, была опубликована в «Статистическом справочнике Тагильского округа, Уральской области» (в 1929 г.), а также в изданиях «Населённые пункты Уральской области» и «Население и жилищные условия городов Урала (по данным переписи 1926 года)» .
Помещённые в них сведения позволяют рассмотреть наиболее широкий круг вопросов, связанных с населением г. Н.Тагила: численность наличного и постоянного населения города, его возрастно-половой, национальный и социальный состав, средний размер семьи тагильчан и т.д.
Пятая перепись — Всесоюзная перепись населения 1937 г. была проведена 6 января и прошла успешно. Однако, из-за того, что она выявила меньшую численность населения страны, чем та, которая была названа Сталиным на XVII съезде ВКП (б), её результаты были признаны дефектными и долгое время не публиковались. Впервые издание кратких итогов переписи было осуществлено только в 1991 г. Относительно Н. Тагила в них содержатся только данные по численности наличного населения города и численности контингентов «Б» и «В» НКВД (в совокупности последние составляли 7709 человек обоего пола).
Шестая перепись была проведена через два года после предшествующей — в 1939 г., по состоянию на 0 часов 17 января. Её программа содержала 16 вопросов: отношение к главе семьи; характер- проживания (постоянно или временно); место постоянного жительства и время отсутствия в нём (для временно проживающих); время отсутствия в месте переписи (для временно отсутствующих); пол; возраст; брачное состояние и др.
Сведения об общей численности населения страны были опубликованы уже в июне 1940 г., однако 99,9 % материалов этой переписи долгое время не издавались, поскольку многие учёные сомневались в достоверности содержащихся в ней данных . Только с 1990-х гг. начали появляться публикации, содержащие отдельные данные о населении Уральского региона, полученные в ходе переписи 1939 г.
Ценные сведения по населению Н. Тагила были опубликованы в 2002 г. в сборнике материалов «Всесоюзная перепись, населения СССР 1939 года: Уральский регион». Они позволяют рассмотреть численность населения города, в том числе по отдельным его районам, и соотношение между
мужчинами и женщинами среди тагильчан.
В 1959 г. состоялась седьмая — первая послевоенная перепись населения страны. Она проходила в иных условиях, чем две предшествующих — без какого-либо диктата сверху. При её проведении стояла задача — по возможности точнее определить фактическую величину населения. Данные об общей численности населения Н.Тагила были опубликованы в сводном томе итогов переписи в 1962 г.
Сведения о половозрастном составе тагильчан нами извлечены из НТГИА (Ф. 128. Оп. 1. Д. 204.), где они представлены в разрезе по районам города. Хотя считается, что в перепись 1959 г. не был включён вопрос о грамотности, по Н. Тагилу данные о грамотности его жителей были собраны и хранятся в городском архиве.
Восьмая перепись — 1970 г., началась 15 января и продолжалась 8 дней. Наряду с записью в переписные листы всех наличных жителей на момент счёта населения учитывалось также временно проживающее и временно отсутствующее население, что дало возможность получить при переписи численность и наличного и постоянного населения. Подробные данные по численности и половозрастному составу жителей Н.Тагила были опубликованы в 1972 г.
Главное их достоинство заключается в том, что распределение тагильчан по возрасту представлено по отдельным годам, а не по возрастным группам, что даёт возможность сравнивать указанные данные с результатами других переписей.
Девятая перепись — 1979 г., проводилась по состоянию на 17 января и продолжалась 8 дней — по 24 января включительно. Учитывалось как наличное, так и постоянное население. В программу переписи было включено 16 вопросов, из которых на 11 вопросов ответы намечалось получить от всего населения (сплошная перепись) и на 5 вопросов — от 25 % постоянного населения (выборочная перепись).
Для углублённого исследования динамики рождаемости и изучения факторов, влияющих на воспроизводство населения, при переписи 1979 г. впервые был поставлен вопрос о числе детей рождённых женщиной. Для обеспечения полноты и правильности учёта населения были осуществлены контрольные мероприятия, по результатам которых, в итоги переписи были внесены поправки. По отношению ко всему населению страны поправка составила 0,12 %.
Публикация материалов переписи началась с 1980 г., когда была издана брошюра «Население СССР по данным Всесоюзной переписи населения 1979 года». В этом же году краткие итоги, включавшие данные и по численности населения Н. Тагила были опубликованы на областном уровне . Издание материалов по половозрастному составу тагильчан, как по городу в целом, так и по отдельным его районам, было осуществлено только в начале 1990-х гг. в сборнике «Население городов Каменск-Уральского, Н. Тагила, Первоуральска и Серова: по данным переписи населения» . Причём, там же были размещены и аналогичные сведения, собранные в ходе переписи 1989 г.
Десятая перепись — 1989 г., была проведена по расширенной программе, содержавшей 25 вопросов — на 9 вопросов больше, чем предшествующая (семь из них касались жилищных условий). Так же, как и в 1979 г., часть вопросов программы задавались не всем опрашиваемым, а выборочно, в каждом четвёртом жилом помещении и только постоянно живущим в нём лицам. Запись сведений в переписные вопросники производилась со слов опрашиваемых, без предъявления каких-либо документов, подтверждающих правильность ответов.
Подсчёт итогов переписи осуществлялся в два этапа. На первом из них, в целях быстрого получения результатов, были подсчитаны по каждой территории и стране в целом краткие предварительные итоги о численности всего населения, городского и сельского, мужчин и женщин. В апреле 1989 г. эти итоги были опубликованы в печати. Одновременно, велась подготовка материалов переписи к автоматизированной обработке и подсчёту итогов по всем вопросам программы. Данные о численности наличного и постоянного населения Н.Тагила, а также о распределении тагильчан по полу были изданы Свердловским областным комитетом по статистике в 1990 г.
Последняя из одиннадцати переписей, материалы которых использованы в диссертационном исследовании, была проведена с 9 по 16 октября 2002 г. Её программа включала вопросы сплошного и выборочного наблюдения для постоянного населения, а также сокращённый перечень вопросов для лиц, временно находившихся в Российской Федерации. Сразу же после переписи в течение пяти дней 17-21 октября 2002 г. был проведён контрольный обход 10 % жилых помещений в каждом счётном участке. По результатам контрольных мероприятий были уточнены данные о 215 тыс. человек (0,1 % общей численности населения).
Официальные публикации Госкомстата итогов Всероссийской переписи населения 2002 г. включают 14 томов. Сведения об общей численности тагильчан, их половом составе, а также численности населения отдельных районов города содержатся в 1 томе. Показатели половозрастного состава жителей Н. Тагила опубликованы в статистическом сборнике «Половозрастной состав населения Свердловской области. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года». Кроме разбивки населения по возрастным когортам, в сборнике выделена отдельно численность населения в трудоспособном возрасте, старше трудоспособного и младше трудоспособного возраста. Помимо материалов переписей, при написании диссертации были использованы материалы текущей статистики, часть из которых издана, а часть содержится в фондах архивов
Статистика конца XIX в. представлена, главным образом, сведениями о естественном движении населения. Она основывалась на церковной регистрации актов гражданского состояния — метрических записях духовенства. Эти записи в виде сводок, сделанных по установленной Центральным статистическим комитетом (ЦСК) форме, подавались в местные статистические губернские и областные комитеты для проверки, а затем и пересылки в ЦСК, где осуществлялась проверка и сводка полученного материала. Собранные сведения публиковались, как ЦСК, так и губернскими земствами.
В 1906 г. земством Пермской губернии данные о естественном движении населения Верхотурского уезда были опубликованы в четвёртой части издания «Движение населения Пермской губернии с 1882 по 1901 год». В нём представлены сведения о рождаемости, смертности и брачности по 66 православным приходам Верхотурского уезда, в том числе и по трём приходам, находившимся на территории Нижнетагильского заводского посёлка.
С декабря 1917 г. в стране стала вводиться новая система гражданской регистрации браков, рождений и смертей. Сначала она осуществлялась в нотариальных отделах районных Советов, а затем перешла в юридические отделы. В 1918 г. гражданская регистрация была передана в местные отделы записей актов гражданского состояния.
В Кодексе законов,об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве РСФСР отмечалось, что местные отделы записей актов гражданского состояния, учреждаемые при волостных и городских Советах Депутатов (в крупных городах при районных Советах Депутатов), должны вести книги записей — рождений, смертей, браков, разводов и т.д. В Окружных отделах на основании этих материалов составлялись реестры в пределах соответствующей губернии или области.
В Центральном отделе, созданном при отделе местного самоуправления Народного Комиссариата по внутренним делам, на собранном материале сводился общий реестр, охватывающий лиц, зарегистрированных в пределах Российской республики, а также русских граждан, зарегистрированных за границей. Собранные данные о естественном движении населения в СССР и РСФСР за 1923-1926 гг. были опубликованы ЦСУ в 1928-1930 гг.
Аналогичные сведения по Н. Тагилу, за период 1924-1928 гг., были изданы городским статистическим отделом в 1929 г. в «Статистическом справочнике Тагильского округа, Уральской области» . Они полностью соответствуют данным, находящимся в фонде Статистического отдела при исполкоме Нижнетагильского окружного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов НТГИА. Кроме того, справочник содержит информацию и о численности населения города на 1 января 1927, 1928 и 1929 гг.
Данные о численности тагильчан в 1924-1926 гг., а также в начале и в середине 1930-х гг. приведены в статистических сборниках «Уральское хозяйство в цифрах» за 1926 и 1931-1932 гг. и в сборнике «Хозяйство Свердловской области. 1935-1936»5. Механическое движение тагильчан в 1929 г. (число прибывших, выбывших, направления миграционных потоков) отражено в издании «Уральское хозяйство в цифрах. 1930» . В нём же находятся сведения о заболеваемости жителей Н. Тагила инфекционными заболеваниями за 1925-1929 гг.
Со второй половины 1930-х гг. издание демографических данных по Н.Тагилу надолго прекратилось и возобновилось лишь с 1950-х годов. Однако публиковались во второй половине XX в. только сведения о численности населения города. Их публикация осуществлялась в областных, республиканских и общесоюзных статистических сборниках.
Неопубликованные статистические источники по теме диссертации выявлены и отобраны для исследования в фондах РГАЭ (Российского государственного архива экономики), ГАСО (Государственного архива Свердловской области) и НТГИА (Нижнетагильского городского исторического архива).
В фонде Центрального статистического управления при Совете Министров СССР (РГАЭ. Ф. 1562) содержатся отрывочные данные о естественном движении населения Н. Тагила (сведения об умерших за 1934 г. по причинам смерти), миграции (за 1931 и 1950 гг.), а также о численности тагильчан в 1940, 1941 и 1944-1946 гг.
Основная масса статистических сведений, позволяющих рассмотреть демографические процессы в городе в 1930-х — начале 1960-х гг. находятся в фонде Статистического управления Свердловской области ЦСУ СССР (ГАСО. Ф. р-1813). Хранящиеся в нём материалы представлены большим разнообразием форм, которые часто менялись, что затрудняет их обработку и анализ. Так, например, в 1930-е гг. одной из форм заполняемых по механическому движению населения была таблица «Сведения о распределении прибывших и выбывших по общественным группам и цели приезда».
Начиная с 1940 г. она исчезает. Кроме того, сведения не всегда являются полными — особенно редко встречаются данные о распределении числа браков по возрасту вступавших в брак, а за некоторые годы (1931, 1933, 1939 и некоторые другие) информация о естественном и механическом движении населения Н.Тагила в фонде полностью отсутствует. Наиболее полными являются данные по 1940-1950 гг. Они позволяют всесторонне рассмотреть демографические процессы в городе в указанный период.
Восполнить пробелы в сведениях о населении Н.Тагила в 1920-х, а также второй половине 1960 — начале 2000-х гг., в значительной степени, позволяют фонды другого архива — Нижнетагильского городского исторического архива. В одном из них — фонде Нижнетагильского уездного отдела здравоохранения (НТГИА. Ф. 20) отложились сведения о числе родившихся и умерших в городе в 1922 г.
В другом фонде — Статистического отдела при исполкоме Нижнетагильского окружного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (НТГИА. Ф. 22) находятся данные о численности родившихся в городе в 1924—1928 гг., браках — по возрасту и семейному состоянию брачующихся, разводах — по возрасту и семейному положению разводящихся, об умерших, с выделением главных возрастных групп и причин смерти, а также о механическом движении тагильчан в 1927 г.
Сведения о естественном движении населения Н.Тагила в 1914-1923 гг. содержатся в фонде Нижнетагильского уездного статистического бюро при исполнительном комитете уездного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (НТГИА. Ф. 323). Особенно ценным является то, что в нём за ряд месяцев 1922 г. приведены данные о количестве умерших в городе от голода.
Фонд Нижнетагильской городской инспектуры государственной статистики (НТГИА. Ф. 128) — единственный архивный фонд, позволяющий рассмотреть демографические процессы в Н.Тагиле в период 1960-х — начала 2000-х гг. Основная масса данных по естественному движению населения Н.Тагила представлена в нём сведениями о числе родившихся, умерших (с выделением детей, умерших в возрасте до 1 года), количестве браков и разводов, извлечёнными из «Дневника регистрации актов гражданского состояния», составлявшегося на основании ежемесячной ведомости регистрации актов гражданского состояния.
Информация по механическому движению жителей города относительно 1980-х гг. извлечена нами из таблиц «Сведения 0 миграции населения (по талонам статистического учёта к листку прибытия (убытия))». В них представлена общая численность мигрантов, прибывавших в Н. Тагил в указанные годы, а также выбывших из него в аналогичный период. Мигранты в таблицах разделены на две возрастные группы: взрослых и детей моложе 16 лет. Какая-либо более подробная информация по миграции (о направлениях миграционных потоков, половом составе мигрантов и т.д.) в фонде, к сожалению, отсутствует.
Подобная ситуация наблюдается и в отношении данных по механическому движению тагильчан в последнем десятилетии XX в. Подводя итог рассмотрению материалов фонда, следует отметить, что хотя помещённые в них сведения довольно кратки, тем не менее, их вполне достаточно, чтобы произвести расчёт основных демографических коэффициентов (рождаемости, смертности, естественного прироста и пр.).
Большое значение при рассмотрении темы также имеют опубликованные документы органов государственной власти и КПСС, так как партийно-государственный аппарат с помощью доступных ему рычагов пытался контролировать все аспекты жизнедеятельности населения и оказывал существенное влияние на демографические процессы в стране в советский период.
В работе было использовано два сборника законодательных и нормативных актов. Первый из них — «Сборник законов и указов Президиума Верховного Совета СССР (1938-1967)». Он содержит указ от 23 ноября 1955 г. «Об отмене запрещения абортов», приведший к более широкому распространению практики искусственного прерывания беременности, и указ от 10 декабря 1965 г. «О некотором изменении порядка рассмотрения в судах дел о расторжении брака», повлиявший на уровень разводимости в городе.
Второй сборник — «Охрана материнства и детства в СССР», является важнейшим источником для анализа мероприятий правительства, направленных на повышение рождаемости, которые были осуществлены в Советском Союзе в 1960-х — первой половине 1980-х гг.
Третьим видом источников, использованных при написании диссертации, является делопроизводственная документация. Некоторые из документов, содержащих сведения по населению Н. Тагила опубликованы в сборнике «Колхозная жизнь на Урале. 1935—1953», но основной их массив относится к неопубликованным источникам, хранящимся в фондах ГАСО, ЦДООСО (Центра документации общественных организаций Свердловской области) и НТГИА.
В делопроизводственных документах Статистического управления Свердловской области ЦСУ СССР (ГАСО. Ф. р-1813) проведён анализ факторов, препятствовавших улучшению показателей естественного движения населения Свердловской области во второй половине 40-х — 50-е гг. XX в. Нашли в них отражение результаты проверок правильности и полноты текущего учёта мигрантов в Н. Тагиле, административно-территориальные преобразования, оказавшие влияние на численность населения города во второй половине 1950-х гг.
В фондах ЦДООСО (Свердловского обкома КПСС и Нижнетагильского горкома КПСС) в справках, сигнальных и докладных записках содержатся данные, касающиеся эпидемиологической обстановки, состояния рождаемости и смертности в Н. Тагиле в 1930-х — 1940-х гг. Кроме того, в них приведены сведения о прибытии в город в 1941 г. эшелонов с эвакуированными из западных районов страны, о численности и материально-бытовом обеспечении эваконаселения.
Огромный интерес для анализа демографической ситуации в Н. Тагиле в 90-х гг. XX — начале XXI в. представляют делопроизводственные документы, хранящиеся в фонде Нижнетагильской городской инспектуры государственной статистики (НТГИА. Ф. 128). В комплексных докладах о социально-экономическом положении города зачастую отражена информация, отсутствующая в статистических источниках, как например, удельный вес первых браков, возраст вступления в брак и его расторжения, направления миграционных потоков.
Четвёртый вид источников представлен в работе периодическими изданиями «Тагильский рабочий» и «Горный край», доносившими до населения Н. Тагила, как результаты переписей, так и данные текущего учёта населения. Особо следует отметить напечатанные в них статьи начальника межрайонного отдела статистики В. Поповой, посвященные анализу демографической ситуации в городе, наблюдавшейся в нём в последнем десятилетии XX — начале XXI в. Приведённые в них сведения существенно дополняют архивные данные и позволяют рассмотреть демографические процессы в городе в конце прошлого века более подробно.
Совокупность перечисленных видов источников, а также наличие литературы позволяет, по мнению автора, достаточно полно проследить историю населения Н.Тагила в XX в. и решить поставленные в работе задачи.
Методологической основой диссертационного исследования стала теория модернизации. Под модернизацией мы понимаем процесс, в ходе которого традиционные общества трансформируются в современные, индустриальные. Она включает в себя социальные изменения, экономические, политические, культурные, а также демографические. Важными составляющими модернизации нашей страны были урбанизационный, демографический и миграционный переходы.
Урбанизационный переход, по мнению А.С. Сенявского, — это качественно выделяющаяся, «высшая» стадия урбанизационного процесса, которая ведёт к радикальному преобразованию всего общества на «городских началах», то есть переходу общества в новое качество, где город играет определяющую и доминирующую роль. Он, как «высшая» стадия урбанизационного процесса характеризуется, помимо его универсальных признаков (рост численности городского населения, распространение поселений городского типа), дополнительными, новыми качественными признаками. Прежде всего, возрастанием удельного веса городского населения за счёт сельского, распространением городского образа жизни, изменением места и роли города в обществе, усиливающимся влиянием на деревню в техническом, технологическом, культурном отношении.
Концепция демографического перехода является теоретической базой для анализа эволюции демографических процессов, прежде всего, рождаемости и смертности на протяжении XX в. Первым использовал понятие демографического перехода швейцарский криминолог Л. Рябинович. В своей книге он проанализировал последовательность смены типов воспроизводства населения следом за сменой способов производства.
Большой вклад в разработку теории внесли такие иностранные и отечественные учёные, как У. Томпсон, А. Ландри, К. Блэккер, А.Я. Кваша, А.Г. Вишневский. Для анализа демографических процессов на Урале, как уже отмечалось ранее, её впервые применили екатеринбургские историки.
В данной диссертации на основе концепции демографического перехода рассмотрены изменения в естественном движении тагильчан, происходившие на протяжении прошлого столетия. Миграционные процессы, протекавших в Н.Тагиле в XX в., нами проанализированы с позиций теории миграционного перехода, трактующей его как переход от малоподвижного («сидячего») образа жизни в условиях традиционной экономики к нарастанию территориальных перемещений масс населения по мере утверждения индустриального общества.
Базовыми принципами при написании работы были принципы историзма и объективности. Принцип историзма основан на познании явлений и процессов в их развитии и в связи с порождающими их условиями. Объективность как теоретический принцип подразумевает всесторонний анализ исторических фактов, событий, процессов.
Для решения поставленных в диссертации задач применялись такие общеисторические методы, как историко-сравнительный и историко-генетический. Историко-генетический метод позволил описать причинно-следственные связи и закономерности демографического развития Н. Тагила в XX в., а историко-сравнительный метод — выявить особенности формирования населения города.
Кроме того, в связи с тем, что в диссертации рассматриваются демографические процессы, в ней использовались и статистические методы, включающие в себя процесс сбора исходной информации, обработку данных, построение рядов распределения, вычисление сводных показателей воспроизводства населения.
Практическое значение исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории Урала, при чтении спецкурсов по истории Н. Тагила, вузовского курса лекций по исторической демографии. Фактические данные, приведённые в диссертации, могут быть востребованы при проведении прогнозных расчётов в ходе разработки целевых программ социальной направленности.
Результаты исследования апробированы в докладах на 6 конференциях международного, всероссийского и регионального уровней, а также представлены в 8 публикациях общим объёмом 3,5 п.л. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории, теории и методики обучения СГИ НТГСПА.
Структура диссертации обусловлена задачами исследования и состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы, а также приложений.
ГЛАВА I
ЧИСЛЕННОСТЬ И СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ
В XX в. Нижний Тагил из небольшого горнозаводского посёлка превратился в крупный город, а количество его жителей увеличилось за 1893-2002 гг. более, чем в 11 раз. Однако, процесс роста численности тагильчан протекал неравномерно и не всегда последовательно (см. рис. 1).
По данным земской статистики в 1893 г. в трёх волостях, из которых состоял Нижнетагильский заводской поселок, проживало 33810 человек. Самой многолюдной была Троицко-Александровская волость, насчитывавшей 12700 душ обоего пола. В оставшихся двух волостях — Нижне-Тагильской и Выйско-Никольской проживало 10640 и 10470 человек соответственно. (1. Подсчитано по: ГАСО. Ф. 435. Оп. 1. Д. 793. Л. 61, 61 об., 69, 69 об., 71, 71 об)
К моменту проведения первой и единственной всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года численность тагильчан не только не увеличилась, но даже уменьшилась на 7 % — до 31449 человек.2 (Население Урала в 1897 году … С. 178.) Объяснено данное явление может быть влиянием двух факторов. Первым из них была очень высокая смертность, которая в отдельные годы даже перекрывала рож даемость. Так, например, подобная ситуация была зафиксирована в Нижнем Тагиле в 1893 и 1894-годах. (Движение населения Пермской губернии с 1882 по 1901 год. Часть VI. С. 62-63.)
Вторым фактором, препятствовавшим росту численности населения горнозаводского посёлка, была, по-видимому, миграция. По данным А.Г. Оруджиевой, в 1891-1900 гг. миграционная убыль по Пермской губернии, в состав которой в то время входил и Нижнетагильский заводской посёлок, составила 72,1 тыс. чел. По её мнению, отток населения был «следствием глубокого экономического кризиса, охватившего промышленность Урала, и особенно его горнозаводскую часть». (Оруджиева А.Г. Динамика численности населения Урала в советский период … С. 31.)
Перепись 1897 г. выявила преобладание в Н. Тагиле лиц женского пола. Если мужчин проживало в заводском посёлке 15070 человек (47,9 %), то женщин — 16379 человек (52,1 %). Тем не менее, такое соотношение между полами было более сбалансированным, чем зафиксированное 12 годами ранее, когда доля женщин среди тагильчан равнялась 55,4 %, а мужчин — только 44,6 %. (Подсчитано по: ГАСО. Ф. 435. Оп. 1. Д. 606. Л. 16, 17, 37, 38, 51, 52)
В первом десятилетии XX века количество жителей Н. Тагила начинает постепенно расти. К 1908 г. численность его населения увеличилась до 34709 человек6, (Список населённых мест Пермской губернии. Верхотурский уезд. Пермь, 1909. С. 18.) превысив показатель 1897 г. на 10,4 %. Абсолютный прирост за 1897-1908 гг. составил 3260 человек.
Будучи вполне приемлемым в качестве первой характеристики динамики численности населения, абсолютный прирост, тем не менее, обладает весьма существенным недостатком — он сильно зависит от величины самой абсолютной-численности населения, а также от длины рассматриваемого периода. Для устранения этих проблем используются относительные показатели, одним из которых являются среднегодовые темпы прироста.
В Нижнетагильском заводском посёлке указанный показатель в 1897 1908 гг. равнялся 0,9 %, что было почти в два раза меньше, чем по стране в целом. В России в аналогичный период среднегодовые темпы прироста составляли 1,7 %’. (Подсчитано по: Рашин А.Г. Указ. соч. С. 21.)
Низкие темпы роста численности населения сохранялись в Н. Тагиле и в последующее пятилетие. Изменилась ситуация только в годы Первой мировой войны, когда под влиянием миграционных процессов количество жителей заводского посёлка начало быстро увеличиваться.
Если в 1913 г. в нём, как и в 1908 г., проживало 34700 человек, то в 1916 г. уже 44 тыс. человек, а в 1917 г. — 47 тыс. человек. (Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917-30-е гг. XX в. … С. 58.)
Таким образом, по сравнению с 1913 г., численность тагильчан выросла к 1916 г. на 26,8 %, а к 1917 г. на 35,5 %. Заметно выросли в 1913-1916 гг. и среднегодовые темпы прироста численности населения — до 7,7 %.
Сравнение с общегубернскими данными показывает, что население Н.Тагила росло в 1913—1916 гг. более высокими темпами, чем сельское население Пермской губернии, но более низкими, чем городское. Если среднегодовые темпы прироста количества селян в губернии в указанный период составляли 1,3 %, то горожан 9,3 %.(Подсчитано по: Чащин А.В. Городское население Пермской губернии в 1897-1916 гг. поданным Центрального статистического комитета // История. Право. Образование: материалы III региональной научной конференции молодых историков. Нижний Тагил, 2008.С. 99.)
Притоку мигрантов в Н. Тагил в 1914-1916 гг., несомненно, способствовало наращивание промышленного потенциала заводского посёлка. В 1916 г Демидовыми был построен Высокогорский снарядный завод. Рядом с ним появляются новые районы застройки — «Выйское поле» и «Елизарова гора». Кроме того, поблизости от станции Сан-Донато купцом Треуховым была начата разработка меднорудного месторождения .(Нижний Тагил — из прошлого в будущее: история, перспектива застройки. Нижний Тагил, 1999. С. 14)
Значительная часть переселенцев, прибывших в Нижнетагильский заводской посёлок в 1914—1916 гг., была представлена беженцами из западных губерний страны (ГАСО. Ф. 435. Оп 1.Д. 1745. Л 1-30.)
Кроме того, на его территории в годы Первой мировой войны находились многочисленные военнопленные, чей труд применялся как непосредственно на заводах, так и на вспомогательных работах по заготовке древесного горючего, а также на рудниках Нижнетагильского округа.
Только на Нижнетагильском заводе П.П. Демидова, князя Сан-Донато, и Высокогорском заводе его наследников на 9 сентября 1917 г. военнопленных насчитывалось 930 человек .(Суржикова Н.В. Военнопленные в экономике Среднего Урала (1914—1917) // Документ. Архив. История. Современность: сб. науч. тр. Екатеринбург, 2005. Вып. 5. С. 154-155.)
Вынужденная миграция продолжила оказывать серьёзное, хотя и не однозначное влияние на численность тагильчан и в годы гражданской войны. Захват Тагила армией Колчака в начале октября 1918 г. и прибытие в заводской посёлок беженцев из Центральной России привели к увеличению количества его жителей.
В марте 1919 года, по данным Нижнетагильской волостной земской управы, население заводского посёлка достигло 49101 человека. На 18 ноября 1919 г., спустя четыре месяца после перехода Н.Тагила под контроль Красной армии, в нём оставалось 40903 человека. Таким образом, вместе с отступающими белыми частями город покинуло свыше восьми тысяч человек, или около 17 % населения. Особенно велики были потери интеллигенции.
Решение уйти с белыми приняла большая часть инженеров и техников Нижнетагильского округа. Тагильские учебные заведения по данным учёта за 1919/20 учебный год обновили преподавательский состав на 44,6 %. Горнозаводское училище потеряло 71,4 % преподавателей, школы II ступени — 56,4 %, I ступени — 37,8 %. Часть эвакуировавшихся была перехвачена в Сибири наступающей Красной Армией и впоследствии возвратилась обратно, но всё равно потери человеческого потенциала были велики.(Ермаков А.В/ Социально-экономические процессы в Нижнем Тагиле под властью белых…С. 75.)
Перепись населения, проведённая по состоянию на 28 августа 1920 года, зафиксировала наличие в Н. Тагиле, ставшему к тому времени городом , уже только 37799 человек. Ещё 1382 человека числились временно отсутствующими (1061 мужчина и 321 женщина), из которых 184 человека составляли военнопленные и без вести пропавшие.
В половой структуре тагильчан в 1920 году, по-прежнему, преобладали лица женского пола (см. табл. 1), причём их удельный вес вновь увеличился. Если мужчин в городе было 16961 человек (44,9 %), то женщин — 20838 человек (55,1 %).
В среднем по городу на 100 женщин приходился 81 мужчина. Однако, в некоторых возрастных группах доля мужской части населения была значительно меньше. Особенно это заметно в возрастной группе от 20 до 24 лет,где на 100 женщин приходилось 53 мужчины. Основной причиной такой диспропорции, видимо, были военные потери.
Население Н. Тагила в 1920 г. было сравнительно молодым: 62,5 % его жителей составляли дети, подростки и молодые люди в возрасте до 30 лет. Удельный вес лиц, относившихся к возрастной группе 30-49 лет, равнялся 20,9 %. Доля лиц пожилого возраста была небольшой (50-59 лет — 7,9 %; 60 лет и более — 8,6 %) (Подсчитано по тем же материалам, что и табл. 1.)
Такая возрастная структура является присущей для традиционного воспроизводства населения, которому свойственны высокая рождаемость и высокая смертность. (Население России в XX веке. Т. I. С. 155.)
Данные переписи 1920 г. позволяют определить тип возрастной структуры тагильчан. Обычно выделяют три типа возрастной структуры населения: прогрессивный, стационарный и регрессивный. — Прогрессивная возрастная структура характеризуется резким перевесом возрастной группы 0-14 лет над группой 50 лет и старше, стационарная — небольшим перевесом группы 0-14 лет, а регрессивная — перевесом группы 50, лет и старше над группой 0-14 лет.
Прогрессивный тип обеспечивает численный рост населения, причём каждый последующий год приносит всё большее число рождений. При стационарной структуре ежегодное число рождений равно ежегодному числу смертей, а в каждом последующем году рождаемость численно равна рождаемости предыдущего года. Регрессивный тип вследствие понижающегося из года в год уровня рождаемости и повышения уровня смертности в последующих поколениях приводит к постепенному уменьшению численности населения — депопуляции.
В Н. Тагиле в 1920 г. группа лиц в возрасте 0-14 лет (её удельный вес равнялся 37,7 %) в 2,3 раза превышала возрастную группу 50 лет и старше (с удельным весом 16,5 %), то есть для населения города в то время была характерна прогрессивная возрастная структура, которая обеспечивает расширенное его воспроизводство.
В начале 1920-х гг. тяжёлый удар по населению Н. Тагила был нанесён голодом и эпидемиями тифа, дизентерии, холеры. Оценить людские потери, понесённые городом в начале 20-х гг., позволила всесоюзная городская перепись, проведённая в марте 1923 г. По её данным в Н. Тагиле оставалось 26682 человека. (Уральский статистический ежегодник на 1923 год … С. 32.)
Таким образом, в период с 1920 по 1923 г. город потерял более 29 % своих жителей или 11037 человек. При этом, численность мужчин снизилась на 4768 человек (28,1 %), а женщин — на 6269 человек (30,1 %).
В результате, вновь изменилось соотношение между мужской и женской долями населения города. Удельный вес тагильчан мужского пола к 1923 г. вырос на 0,7 % и теперь, в среднем по городу, на 100 женщин приходилось 83 мужчины.
После 1923 года динамика численности населения Н. Тагила вновь приобрела положительный характер. К началу 1924 г. количество тагильчан выросло до 27524 человек, к 1 января 1925 г. — до 30496 человек, к 1 января 1926 г. — до 31353 человек 2, а к моменту проведения переписи 1926 г. оно превысило уровень 1920 г.
Согласно данным переписи, численность наличного населения города в декабре 1926 г. составляла 38820 человек, что на 12058 человек (45,1 %) бы ло больше, чем в 1923 г. Из них постоянных жителей насчитывалось 38526 человек . (Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. IV. С. 286.)
По численности населения среди городов Уральской области Н.Тагил в 1926 г. занимал шестое место, уступая лишь Свердловску, Перми, Тюмени, Челябинску и Златоусту.
По сравнению с 1920 г., к 1926 г., заметно изменилась половозрастная структура населения Н.Тагила (см. табл. 2). Удельный вес мужчин вырос до 46,3 %. Теперь уже на 100 женщин в среднем приходилось 86 мужчин. Наибольшая деформация наблюдалась в возрастных группах от 60 лет и более, где на 100 женщин приходилось 54 мужчины и от 50 до 59 лет — 73 мужчины. В остальных возрастных группах ситуация была более благополучной.
Высокий уровень рождаемости 1924-1926 гг. обусловил увеличение в составе населения Н. Тагила доли детей в возрасте от 0 до 3 лет включительно. Если в августе 1920 г. их удельный вес составлял 8,7 %, то к декабрю 1926 г. он вырос до 12 %. Доля возрастной группы 4-7 лет под воздействием высокой смертности начала 1920-х гг., напротив уменьшилась с 10 % до 5,9%. Сократился и удельный вес лиц старше 49 лет — с 16,5 % до 12,7 %.
В конце 1920-х гг. рост численности тагильчан продолжился. К 1927 г. она увеличилась до 38898 человек, к 1928 г. — до 42705 человек, а к 1 января 1929 г. в Н. Тагиле уже проживало 46788 человек. (Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области … С. 18-19.)
Таким образом, за три года количество жителей города выросло на 15435 человек или на 49,2 %. Среднегодовые темпы прироста населения города в 1926-1929 гг. повысились до 13,3 %, в то время как в 1923-1926 гг. они составляли 5,4 %. Однако, даже высокий уровень показателей роста численности населения 1926-1929 гг. был превышен уже в начале следующего десятилетия.
Ускоренное наращивание экономического потенциала восточных районов страны, и, прежде всего, Урала, потребовало перемещения в данном направлении значительной массы населения. За период между переписями 1926-1937 гг. численность населения Урала в современных границах выросла с 10,5 до 12,3 млн. чел. или на 17 %, по стране в целом на 11,2 %. Городское население увеличилось в 2,5 раза (среднегодовой прирост составлял 8,4%. (Составлено и рассчитано по: Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области… С. 18-19; Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917 — 30-е гг. XX в… С. 59; Нижний Тагил. Свердловск, 1945. С. 231; НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 16. Л. 2, 33.)
В Н. Тагиле среднегодовые темпы прироста были ещё более значительными. В период между переписями 1926 и 1937 гг. они составляли 12,1 %2. Особенно стремительно росло население города в годы первой пятилетки, когда началось строительство гигантов тагильской промышленности — металлургического, коксохимического, огнеупорного и вагоностроительного заводов (см. табл. 3).
Из приведённых в таблице 3 данных видно, что максимальной величины коэффициент прироста достиг в 1931 г., когда население Н. Тагила за год почти удвоилось. Среднегодовые темпы прироста в период с 1929 г. по 1932 г. составляли 30,8 %. В годы второй пятилетки (1933-1937 гг.), в связи с тем, что строительство гигантов тагильской индустрии уже подходило к концу, они резко снизились, (но, по-прежнему, оставались довольно значительными -3,9 (Хозяйство Свердловской области. 1935-1936 … С. 201; Всесоюзная перепись населения 1937 г. …С. 65.)
На момент проведения переписи 1937 г. численность наличного населения Н. Тагила составляла 147136 человек. (Всесоюзная перепись населения 1937 г. … С. 65.)
По сравнению с 1926 г. она вы росла на 279,3 %. Столь быстрый рост численности тагильчан был связан, главным образом, с миграцией. Даже в последние годы второй пятилетки, когда приток переселенцев в Н. Тагил заметно ослабел, она определяла общий прирост населения более чем на 80 % (см. табл. 4).
Значительная часть мигрантов оказалась в городе не по своей воле. Население Урала было достаточно редким, и найти рабочие руки на месте или привлечь их на новое место какими-то ощутимыми материальными благами из более населённых районов власть не могла. И она пошла по давно опробованному русской историей пути применения принудительного труда. Сначала это были раскулаченные-спецпоселенцы, а затем и всё растущее число заключённых колоний ГУЛАГа. (Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917-30-е гг. XX в. … С. 58.)
Первый концентрационный лагерь появился в городе уже в 1920 г. На основании постановления Екатеринбургского губисполкома от 17 ноября 1920 г. в Н. Тагиле был организован Екатеринбургский концентрационный лагерь №2, который входил в сеть лагерей принудительных работ, созданных в соответствии с постановлением ВЦИК от 15 апреля 1919 г. «О лагерях при нудительных работ», дополненных постановлением от 17 мая 1919 г.
19 ноября 1920 г. из Екатеринбургского лагеря №1 в Нижний Тагил была отправлена партия «срочных» заключённых в количестве 421 человека. Они были размещены на территории недавно закрытого женского Скорбященского монастыря на Малой Кушве.(Жертвы репрессий. Нижний Тагил 1920 — 80-е годы. Екатеринбург, 1999. С. 19-20 )
К моменту закрытия лагеря — к июлю 1922 г., через него успели пройти 932 человека, но такое количество заключённых не шло ни в какое сравнение с той огромной волной спецпереселенцев, что хлынула на Урал в начале 1930-х тг. Первые спецпереселенцы в Н. Тагиле появились летом 1931 г. в связи с заявками от Востокостали и Цветметзолота в «комиссию по кулакам». (Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е — начало 50-х гг. Ч. 1.С. 125)
Это подтверждает совершенно секретное (как обычно) сообщение санврача новостроек города Скалкина от 3 августа 1931 г.: «1 августа на Тагилстрой принят эшелон спецпереселенцев (1260 человек приблизительно)».(Книга памяти … С. 44.)
Один за другим в разных местах Тагила возникают посёлки для спецпереселенцев. В 1931 г. создано спецпоселение на Тагилстрое (2-я площадка). Оно стало самым крупным. В том же году строится Переселенческий посёлок Уральской области на Высокогорском железном руднике и посёлок на руднике III Интернационала, в 1932 г. — спецпосёлки при Кирпичном заводе и в Евстюнихе, в 1933 г. — спецпосёлки на Лебяжинском руднике, Коксохимстрое.
В 1934 г. был введён в строй новый посёлок (спецгородок) для переселенцев, работавших на Вагонстрое, спецпоселение в Балакино и дом старчества для спецпереселенцев в Шайтанке. К концу 1935 г. в городе насчитывалось уже десять спецпосёлков с населением 8832 чел., в конце 1936 г. — в них проживало 15468 чел.(Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е — начало 50-х гг. Ч. 1.С. 129.)
Общее число спецпоселенцев, заключённых колоний и тюрем в городе, по данным В.М. Кириллова, в 1932-1939 гг. колебалось от 10 до 19,5 тыс. человек и в отдельные годы, например, в 1936 г., доходило до 13 % населения (см. табл. 5).
При этом следует отметить, что точно определить, сколько раскулаченных на самом деле прошло через Тагил довольно сложно, известно только, что это — десятки тысяч людей. По распоряжению ОГПУ от августа 1931 г. «спецпереселенцев из числа совершенно нетрудоспособных стариков, имеющих родственников, которые их содержат», на учёт не принимали. (Книга памяти … С. 46.)
Многие из спецпереселенцев бежали со спецпоселений и трудились как вольнонаёмные, растворяясь в массе гражданского населения. (Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е — начало 50-х гг. Ч. 1.С. 131.)
Новое повышение численности населения Н. Тагила было зафиксировано переписью 1939 г. По отношению к 1937 г. количество его жителей увеличилось на 8,7 % — до 159867 человек. Большая часть тагильчан в 1939 г. проживала в Ленинском (47055 человек) и Дзержинском (46312 человек) районах города. В остальных районах насчитывалось: в Сталинском — 31081 человек, в Тагильском — 27185 человек, на руднике имени III Интернационала — 8234 человека . (Всесоюзная перепись населения СССР 1939 года. Уральский регион … С. 324)
Численность мужчин в городе, по данным переписи, со ставляла 76800 человек (48 %), женщин — 83067 человек (52 %). По сравнению с 1926 г. удельный вес лиц мужского пола вырос на 3,7 %. Теперь на 100 женщин, в среднем, приходилось 92 мужчины.(Там же. С. 327.)
Одним из источников роста численности населения Н. Тагила, в предвоенные годы, стали польские беженцы, покинувшие территорию своей страны из-за оккупации её войсками гитлеровской Германии. Два потока беженцев шли через Львов и Белосток, ставшими после реализации пакта «Риббентропа-Молотова» советскими.
В освобождённые районы приезжали вербовщики, в том числе и из Нижнего Тагила, которые в своей работе опирались на местное украинское население. Первый эшелон завербованных в Н. Тагил отправился со станции Львов 10 декабря 1939 г. Он состоял из 300 человек, из которых 50 человек были поляками, остальные — польскими евреями. (Жертвы репрессий … С. 221)
Всего же в Нижний Тагил прибыло три эшелона граждан польской национальности. Второй эшелон с 350 беженцами прибыл 25-26 января 1940 г. По-видимому, третий был примерно таким же. (Там же. С. 209-210.)
Временем серьёзных колебаний численности населения города стали годы Великой Отечественной войны (см. табл. 6).
Анализ материалов таблицы 6 показывает, что количество жителей города стабильно увеличивалось на протяжении 1941-1942 гг. и к январю 1943 г. достигло максимального уровня за всю войну (324 тыс. человек). В течение последующих двух лет наблюдалась обратная тенденция, которая привела к сокращению численности населения города — к январю 1945 г. до 234 тыс. человек. В 1945 г. население города вновь стало увеличиваться, и к началу 1946 г. оно выросло до 237,2 тыс. человек.
Такая динамика численности населения Н. Тагила в значительной степени укладывалась в картину изменений, происходивших с численностью городского населения на областном уровне, но несколько отличалась от изменений, наблюдавшихся в годы Великой Отечественной войны на уровне региональном (см. табл. 7).
В тыловых районах, не подвергавшихся оккупации, динамика численности населения зависела от действия нескольких факторов, соотношение которых и предопределяло в конечном итоге колебания численности горожан и жителей деревни: массовая мобилизация мужского контингента в армию; приток эвакуированных и спецэвакуированных в восточные районы СССР; перемещение части сельского населения в города для работы в промышленности, на транспорте и стройках; перемещение части городского населения на жительство в сельскую местность; насильственные депортации народов; сельскохозяйственные переселения людей на пустующие после депортации
территории Чечни, Калмыкии, Крыма, бывшей республики Немцев Поволжья и т.п.; депопуляция, превышение числа умерших над числом родившихся; реэвакуация, развернувшаяся в конце войны.
Большая часть из этих факторов влияла и на динамику численности на селения Н. Тагила. Особенно сильно количество жителей города менялось под влиянием тех из них, которые были связаны с миграционными процесса ми (см. табл. 8).
В 1941—1943 и 1945 гг. именно миграция внесла наибольший вклад в общий прирост населения города. Массовый приток в Н. Тагил в 1941-1942 гг. эвакуированных из западных районов страны намного превысил число тагильчан, мобилизованных в армию, а также выбывших из города по другим основаниям. Даже официальные данные, отражённые в статистических таблицах, утверждённых ЦУНХУ Госплана СССР (формы №1 и №2), показывают, что положительное сальдо миграции за первые два года войны составило свыше 67 тыс. человек.
Однако некоторые источники говорят о серьёзном недоучёте мигрантов в 1941-1942 гг., главным образом, из-за слабой регистрации эвакуированных. Так, например, в докладной записке в СНК РСФСР о снабжении эвакуированного в Свердловскую область населения (март 1942 г.) отмечалось, что дело персонального учёта прибывавшего эваконаселения находится в запущенном состоянии, ведётся самотёком, в результате чего количество учтённых эвакуированных граждан недопустимо отстаёт от количества прибывших или уже живущих в области.
В г. Свердловске числилось на 1 февраля 1942 г. эвакуированных 160000 чел., а учтённых персонально лишь 42000 человек, в г. Н. Тагиле соответственно из 60000 зарегистрировано было лишь 19000 человек. (Продовольственная безопасность Урала в XX в. Документы и материалы. Екатеринбург, 2000 Т. 2. С. 191.)
Механическое движение отошло на второстепенные позиции в качестве фактора, воздействовавшего на численность тагильчан только в 1944 г., когда количество жителей города сократилось, главным образом, из-за депопуляции, а миграционная убыль лишь увеличила размеры общей убыли населения.
Отрицательное миграционное сальдо в 1944 г. и снижение, по сравнению с первыми годами войны, доли механического прироста в общем приросте населения города — в 1945 г., было связано, прежде всего, с широко развернувшимся реэвакуационным процессом.
По данным музея Уралвагонзавода, из 5234 эвакуированных работников Харьковского завода имени Коминтерна в мае 1945 г. в Нижнем Тагиле оставалось только 3028, из 2593 работников Сталинградского тракторного — всего 1265, из 732 работников Мариупольского завода имени Ильича — 543. Всего из 11,3 тыс. эвакуированных за 1941-1942 гг. к маю 1945 г. на Уральском танковом заводе оставалось только 6,3 тыс. (55,8 ). (Ермаков А.В. Демографические процессы и ритм рабочего времени в Нижнем Тагиле в годы Великой Отечественной войны … С. 96.)
Сведения о численности тагильчан, представленные в таблице 6, не включают спецконтингенты — в первую очередь заключённых и спецпереселенцев, труд которых в годы Великой Отечественной войны, как и в 1930-х гг., широко применялся на строительных площадках и предприятиях города.
В ноябре 1941 г. в связи со строительством второй «сверхлимитной» очереди Ново-Тагильского металлургического и коксохимического заводов, а также объектов рудничного хозяйства был организован Тагилстрой — Тагиллаг НКВД СССР, ставший одним из крупнейших лагерных образований на территории Урала в военное и послевоенное время.
В конце 1941 г. трест «Тагилстрой» использовал на строительстве НТМЗ труд до 2 тыс. заключённых ИТК, но эта величина была явно недостаточна для начавшегося строительства. Поэтому в срочном порядке НКВД предстояло перебросить в Н.Тагил со спецстроек тысячи» зека и приступить к созданию крупного лагерного хозяйства.
Первым шагом на этом пути стало образование 25 декабря 1941 г. на базе переданной Тагилстрою исправительно-трудовой колонии лагпункта №1. По состоянию на 26 декабря 1941 г. списочный состав заключённых колонии составлял 3587 человек. Вскоре лагпункт №1 принял первые этапы и стал известен как пересыльный пункт на Красном Камне .
Постановлением СНК СССР от 27 декабря 1941 г. и приказом наркома внутренних дел Л.П. Берии от 27 января 1942 г. вся ответственность за вы полнение строительной программы в 1942 г. и обеспечение Тагил строя необходимыми ресурсами возлагалась на коллектив Волгостроя. Это была крупнейшая строительная организация Главгидростроя НКВД СССР, имевшая богатый опыт строительства гидротехнических сооружений на Беломорканале и канале Москва — Волга.
Именно тресту «Волгострой» предстояло стать костяком строительства НТМЗ и лагеря НКВД, осуществить в срочном порядке переброску техники и оборудования с Рыбинского и Угличского гидроузлов на Шексне и Волге, со строительства полевых оборонительных сооружений наркомата обороны, провести тщательный отбор полноценной «рабочей силы» среди узников Волголага НКВД.
Как свидетельствуют архивные документы, первые эшелоны с волгостроевцами стали прибывать на
строительные площадки уже в начале февраля 1942 г. в разгар самой лютой военной зимы на Урале. По данным на 10 февраля, в штате строительства НТМЗ числились 13,5 тыс. человек, в том числе 5250 заключённых. Среди прибывших было 1100 больных, 250 раздетых, 300 инвалидов.(Книга памяти … С. 74-75.)
Кроме заключённых ИТК №4 и узников Волголага, в Н. Тагиле эксплуатировался и труд репрессированных советских немцев. Уже осенью 1941 г. из немцев — военнослужащих Красной Армии, отозванных с фронта на Урал, был сформирован строительный батальон для работы на УВЗ.
10 ноября 1941 года Государственный Комитет Обороны издал постановление о мобилизации немцев в строительные отряды и о создании 25 рабочих колонн для важнейших строек страны . (Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е — начало 50-х гг. Ч. 2. С. 12.)
17 февраля 1942 г. «немецкий эшелон» остановился на грузовых путях станции Смычка, неподалёку от Нижнего Тагила. К 15 марта 1942 г. немцев насчитывалось 3607 чел., к 1 апреля 1942 г. — 3366, к 1 августа — 3853 чел.
В районе Н. Тагила зимой — весной 1942 г. создали два спецотряда из советских немцев: № 18-74 в самом городе и № 18-75 в Ка менке — в двух десятках километров от города. Весной того же года из Свердловска и Каменска-Уральского в спецотряд № 18-74 прибыло большое число снятых с фронта советских немцев, служивших до этого в Красной Армии. Среди них были не только рядовые, но и представители младшего, среднего и даже высшего командного состава. (Гордое терпенье. Книга памяти советских немцев — узников Тагиллага. Екатеринбург, 2004 С. 16-17.)
В сентябре 1943 г. на строительство НТМЗ прибыла большая группа женщин-немок и мужчин, повторно мобили зованных в трудовую армию, из Омской области и Красноярского края . Внесли свою лепту в строительство НТМЗ и представители среднеазиатских республик. Только по решению ГКО от 19 апреля 1943 г. предполагалось направить на Тагилстрой 12000 военнообязанных из Средней Азии и 5000 спецпоселенцев польской национальности, работавших на правах вольнонаёмных. Прибыло около 14000 человек.(Книга памяти … С. 82)
Численность узников стремительно нарастала и достигла своего пика к концу 1942 г. К этому времени число заключённых увеличилось в восемь раз и составляло 43 тыс. человек. Всего за 1942-1943 годы через лагеря Тагиллага прошли 85547 узников, убыли же — 598224.
По мнению А.В. Ермакова, с учётом спецконтингента численность населения Н. Тагила к началу 1942 г. можно ориентировочно определить в 306 тыс., а к началу 1943 г. — примерно в 370 тыс. чел. Максимума она, по видимому, достигла к середине 1943 г. По оценке Нижнетагильского горисполкома на 15 июля 1943 г. в городе насчитывалось 420 тыс. человек.(Ермаков А.В. Демографические процессы и ритм рабочего времени в Нижнем Тагиле в годы Великой Отечественной войны … С. 97.)
Начиная с 1944 г. в структуре Тагилстроя НКВД произошли серьёзные изменения. Сократилась численность заключённых — с 25752 чел. в 1944 г. до 13610 на 1 января 1946 г. Основными причинами этого являлось массовое освобождение по истечении срока и в связи с амнистией 1945 г. В то же время увеличивается использование таких контингентов, как военнопленные и окруженцы. (Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е — начало 50-х гг. 4.2. С. 18.)
Пленные немцы, австрийцы, венгры и итальянцы стали прибывать в город с 1943 г., а в конце войны в Н.Тагил прибыли даже японцы . (Нижний Тагил, 285 лет … С. 48.)
Судя по отчёту бухгалтерии Тагиллага за 1945 г., на начало года соотношение различных категорий работавших было следующим: вольнонаёмных — 24,2% (многие из них — бывшие зеки или насильно мобилизованные в рабочие колонны); «мобилизованные» немцы — 12,6 %; заключённые — 45,5%; военнопленные — 17 %; окруженцы — 0,7%.
В конце года соотношение изменилось: вольнонаёмных — 18,2 %, немцев — 12,8 %, зеков — 35,2 %, военнопленных — 33 %, окруженцев — 0,8 %. Летом 1943 г. в Тагиле организуется спецлагерь №153 для военнопленных, а в начале 1945 г. — спецлагерь №245 для военнопленных и интернированных. Эти лагеря состояли из десятка лаготделений, в которых содержалось, по данным на начало 1946 г., 7573 человека .(Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е — начало 50-х гг. 4.2. С. 18.)
Окончание Великой Отечественной войны привело к новым изменениям в численности населения Н. Тагила. В первые послевоенные годы оно постепенно увеличивалось, как за счёт миграции, так и за счёт естественного прироста (см. табл. 9), и к 1 января 1947 г. выросло до 245,4 тыс. человек.(РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 629. Л. 85; Д. 687. Л. 63.)
Однако, уже к началу 1949 г. в Н. Тагиле оставалось всего 196 тыс. жи телей , хотя, согласно архивным данным, приведённым в таблице 9, в городе в 1947-1948 гг. сохранялся, как естественный, так и механический прирост. По нашему мнению, данное явление могло быть связано с неучтённым оттоком из города большого числа спецпереселенцев, освобождённых 26 марта 1947 г. приказом МВД СССР (№ 00353) из спецпосёлков и получивших паспорта.
В начале 1950-х гг. произошли новые события, радикально повлиявшие на спецконтингент, численность которого в Н. Тагиле в 1951 г. равнялась 50 тыс. человек (16,7 % от общего количества тагильчан). (Кириллов В.М. История репрессий в-Нижнетагильском регионе Урала 1920-е — начало 50-х гг. Ч. 2. С. 236.)
После смерти диктатора по указу Л.П. Берия от 28 марта 1953 г. было освобождено более миллиона узников ГУЛАга. Для Тагиллага этот указ оказался нокаутирующим ударом. В течение весны — осени 1953 г. закрывались одно его отделение за другим, прекращался вывод спецконтингентов на работу в связи с резким снижением их численности. По приказу МВД СССР от 29 апреля 1953 г. Тагиллаг был закрыт , но после себя в городе он оставил «богатое наследие» — более десятка ИТЛ и множество спецкомендатур .(Книга памяти … С. 87.)
Динамика численности населения Н. Тагила, несмотря на ликвидацию Тагиллага, в 1950-х гг. в целом носила положительный характер. За исключением 1953 г., когда в городе был зафиксирован небольшой отрицательный прирост, количество его жителей увеличивалось достаточно последовательно (см. табл. 10).
За десятилетие численность тагильчан увеличилась на 101 тыс. человек, или на 42,5 %. Среднегодовые темпы прироста населения в городе в 1950-1959 гг. составляли 3,9 %5, что было несколько выше, чем в областном центре, но полностью соответствовало динамике, наблюдавшейся на общеобластном уровне.
В Свердловской области среднегодовые темпы прироста городского населения в аналогичный период равнялись, как и в Нижнем Тагиле 3,9 %, а в г. Свердловске — 3,7 % (Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 11. Д. 62. Л. 44; Свердловская область в цифрах. 1976-1980 годы… С. 3, 5.)
Быстрому росту численности тагильчан, по-прежнему, способствовало интенсивное промышленное развитие города. В 1950-х гг. в Н. Тагиле расширялись уже существующие предприятия, а также строились новые. На НТМЗ вошли в строй мощный блюминг, прокатный стан «900», ремонтные и рельсобалочные цехи. В 1953 г. заработал Цементный завод. В 1958 г. начато строительство швейной фабрики .( Нижний Тагил — из прошлого в будущее … С. 21.)
Новые рабочие места привлекали мигрантов, игравших заметную, но постепенно снижавшуюся роль в общем приросте населения города (см. табл. 11).
Если за 1950-1952 гг. численность тагильчан, благодаря положительному сальдо миграции, выросла на 17,9 тыс. человек, то в 1957-1959 гг. уже менее чем на 5,5 тыс. человек. При этом, размеры естественного прироста были относительно стабильны. В годы, указанные в таблице, они колебались от 5,9 до 6,4 тыс. человек в год. В результате в 1950-х гг. сложилась новая структура прироста населения Н. Тагила, характеризовавшаяся преобладанием в ней естественного прироста. Причём произошло это, главным образом, из-за сокращения размеров положительного сальдо миграции.
Подобные изменения в структуре прироста населения прослеживались и в масштабах Уральского региона в целом. В конце 50-х гг. приток мигрантов в его пределы заметно сократился. Основным источником роста численности населения в этот период становится естественный прирост, за счёт которого население ежегодно росло в среднем на 230-240 тыс. чел., а за счёт миграции — не более чем на 50 тыс. человек.(Население Урала. XX век … С. 39.)
Кроме естественного и механического прироста в 1950-х гг. своё влияние на количество жителей Н. Тагила оказали административно-территориальные преобразования. Решением Свердловского Облисполкома №156 от 6 апреля 1956 г. населённые пункты Серебрянского сельского совета — Межевая Утка №1 и Межевая Утка №2, а также посёлок Северный из пригородной зоны города Кушвы были переданы в административное подчинение Ленинского райисполкома г. Н. Тагила. (ГАСО. Ф.р-1813. Оп. 11. Д. 62. Л. 53.) Благодаря этому, численность тагильчан дополнительно увеличилась на 1649 человек (Там же. Л. 31.)
Экономические и социальные перемены, происходившие в стране в период 1939-1959 гг., а также Великая Отечественная война сказались не только на численности населения Н. Тагила, но и на его демографическом составе. Новая половозрастная структура тагильчан, сформировавшаяся к концу 1950-х гг. была зафиксирована Всесоюзной переписью населения, проведённой по со
стоянию на 15 января 1959 года (см. приложение, таблица 1).
Данные переписи свидетельствуют о вновь усилившейся в городе диспропорции полов. За 20-летний-период удельный вес лиц мужского пола в Н. Тагиле сократился на 4,6 %. В результате в 1959 г. на 100 женщин, в среднем, приходилось уже всего 84 мужчины.
Преобладание женщин в указанном году в составе городского населения имело место во всех административно-территориальных делениях, входивших в регионы РСФСР. Исключение составляли лишь специфические районы Севера и Дальнего Востока, где в 1959;г. численность женщин была меньше, чем мужчин.
Наименьший удельный вес мужского населения имелся в Центральном районе — 43 % и в Северо-Западном — 43,8 %. В Волго-Вятском, Центрально-Чернозёмном, Поволжском, Северо-Кавказском он составлял 44,6 — 44,8 %. В городах Уральского региона удельный вес мужского населения был выше 45,6 %. (Население России в XX веке. Т. 2. С. 213-214)
Непосредственно в Н. Тагиле доля лиц мужского пола равнялась 45,8 %. Они имели небольшой численный перевес в возрастных группах 0-4, 5-9, 10 14 и 15-19 лет. В 1926 г. мальчики превосходили девочек по численности только до 8-летнего возраста. (Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. IV. С. 286.)
То, что в конце 50-х годов больший удельный вес лиц мужского пола, имеющий место при рождении стал сохраняться столь долго — вплоть до 20 лет, говорит о преодолении повышенной мужской смертности в раннем возрасте, характерной для населения с традиционным типом воспроизводства.(Население России в XX веке. Т. 3, кн. 1. С. 17)
В остальных возрастных группах в 1959 г. в Н. Тагиле преобладали женщины. Особенно большой разрыв начинался с возраста 35-39 лет, который увеличивался вплоть до самых старших возрастов (исключение составлял возраст 45-59 лет). Если в возрастной группе 35-39 лет женщин было в 1,5 раза больше, чем мужчин, то в возрасте 55-59 лет — в 2 раза больше, а в возрастной группе от 80 лет и старше — в 3,5 раза больше.
Таким образом, наиболее сильная диспропорция между полами отмечалась в пожилых возрастах — у поколений, переживших Первую мировую и Гражданскую войны, голод 1921 и 1932-1933 гг., массовые репрессии, Великую Отечественную войну. Сказывалось и влияние более низкого показателя продолжительности жизни у мужчин, чем у женщин.
По своей возрастной структуре население Н. Тагила в 1959 г. продолжало оставаться довольно молодым. Молодёжь до 30 лет составляла 59,3 %, то есть более половины всего населения. Относительно высок в городе был процент детей, в том числе самых маленьких — от 0 до 4-х лет — 10,8 %, вместе же детская и подростковая группы от 0 до 14 лет составляли 27,7 % . Разумеется, здесь сказались последствия послевоенной демографической компенсации, которая имела место в РСФСР, хотя была менее результативна, чем в ряде стран Западной Европы.(Население России в XX веке. Т. 3, кн. 1. С. 11)
Удельный вес молодёжи (возраст 15-29 лет) равнялся 31,7 %. Среди мужского населения её доля была ещё больше — 34,3 %. При этом среди детской и молодёжной групп выделяются малочисленностью возрасты 10-14 и 15-19 лет. Их удельный вес заметно ниже удельного веса граничащих с ними возрастных групп. Так, если группа 5-9-летних составляет 10,5 % от всего населения, а группа 20-24 лет — 12,2 %, то 10-14 лет — 6,3 %, а 15-19 лет — 8,5%. Те, кому в 1959 г. было 10-19 лет, родились 1940-1949 гг.
Низкая рождаемость и высокая детская смертность во время войны, тяготы военного детства, а также неблагополучная ситуация с детской смертностью в первые послевоенные годы обусловили малочисленность этих возрастных групп. Сказались на их численности и последствия послевоенного голода 1946-1947 гг.
При рассмотрении более старших возрастных групп обращают на себя внимание две демографические ямы. Первая касается возраста 25-29 лет, на ней видны следы неизгладимых потерь в голодные 1932-1933 гг. В данном возрасте в 1959 г. находилось 36935 тагильчан, в то время как 20-24-летних было 41423 тагильчанина, а 30-34-летних 37748 тагильчан.
Вторая, ещё более глубокая яма охватывает возрастные группы 35-39 лет (её удельный вес равнялся 5,6 %) и 40-44 года (с удельным весом 5,3 %). Она связана с гибелью населения в годы Великой Отечественной войны. На тагильчан этих возрастов пришлись основные военные призывы и тяжёлый труд на предприятиях города. Причём, если 30-34-летние женщины понесли потери сопоставимые с мужскими, то в возрастных группах 35-39 и 40-44 года мужчины пострадали гораздо больше, чем женщины. Это можно про следить путём сопоставления мужской и женской возрастных пирамид.
Так, в мужской возрастной пирамиде группы 35-39 и 40-44-летних имели гораздо меньший удельный вес, чем соответствующие по возрасту группы в женской пирамиде. Среди мужчин 35-39-летних было 4,9 %, 40-44-летних — 4,6 %, а среди женщин соответственно 6,2 % и 5,8 %. Подобная ситуация наблюдалась и в возрастной группе 45-49 летних. На её долю приходилось 5,2 % мужчин и 6,3 % женщин.
Приближавшаяся к своему завершению вторая фаза демографического перехода должна была привести к 1959 г. к заметному увеличению доли лиц средних возрастов (30-49 лет) в возрастной структуре тагильчан, но военные потери ослабили средние возрастные группы. Их общий удельный вес в 1959 г. равнялся 27,9 %, а среди мужчин — 25,9 %, что было ненамного больше, чем в 1926 г., когда в 3-9-летнем возрасте находилось 21,5 % жителей города (22,4 % лиц мужского пола).
Доля пожилых и престарелых людей в возрастном составе населения Нижнего Тагила за 33 года не только не увеличилась, а даже сократилась. В то время как в 1926 г. удельный вес лиц в возрасте от 60 лет и старше составлял 6,8 %1, к 1959 г. он снизился до 5,2 %. Людей же, перешагнувших 70 летний рубеж к концу 1950-х гг. в городе было всего 1,8 %.(Подсчитано по: НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 204. Л. 155,156.)
В соответствии со Шкалой демографического старения ООН население считается молодым, если в его составе доля лиц в возрасте 65 лет и старше менее 4 %. Если она составляет 4-7 %, то население находится на пороге старости, а если равна 7 % и более, то население считается старым. В Н. Тагиле в 1959 г. в указанном возрасте находились 3,1 % жителей.
По своей возрастной структуре население города, как и в 1920 г., относилось к прогрессивному типу. Среди тагильчан лиц в возрасте 0-14 лет было в 2,1 раза больше, чем лиц относящихся к возрастной группе от 50 лет и старше.
В 1960-е гг. рост численности населения Н. Тагила продолжился, но бо лее низкими темпами, чем в предшествующее десятилетие (см. табл. 12). Если за 1950-1955 гг. количество жителей города выросло на 54,6 тыс. человек, а за 1955-1960 гг. — на 52,9 тыс. человек, то за 1960-1965 гг. уже лишь на 24,7 тыс. человек, а за 1965-1970 гг. — на 8,7 тыс. человек.(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 11. Д. 44. Л. 74; Д. 62. Л. 41; НТГИА. Ф. 128. Оп. 1.Д. 140а. Л. 15; Преснякова В.Д. Некоторые вопросы развития городских поселений Свердловской области … С. 140; Численность и состав населения Свердловской области по итогам Всесоюзной переписи населения 1989 г. … С. 21.)
Всего за 1960-е гг. численность населения Н.Тагила увеличилась на 36,3 тыс. человек или на 10,5%. Среднегодовые темпы прироста в указанный период составляли 1,1%, то есть, по сравнению с пятидесятыми годами, они снизились более чем в 3,5 раза.
Аналогичные изменения в динамике численности населения произошли в 1959-1970 гг. и на региональном уровне. В указанный период население Урала увеличилось всего на 8,4 %, городское население выросло на 21 %, а, сельское — сократилось на 8 %. Упал и среднегодовой прирост — до 0,75%. Всё это было связано, во-первых, с уменьшением естественного прироста, а, во-вторых, с прекращением притока в Уральский регион мигрантов извне и наметившимся оттоком его населения в другие экономические районы.
В 1959-1965 гг. с территории Урала мигрировали 33,6 % естественного прироста, а в 1966-1970 гг. — уже 94,5 %. В свою очередь к отрицательному механическому приросту на Урале привела политика ускоренного развития производительных сил восточных районов страны, сопровождавшаяся территориальным перераспределением трудовых ресурсов в их пользу.
Кроме того, в этот период были отменены законы, запрещавшие репрессированным народам выезжать за пределы территорий их вынужденного поселения, а также сняты ограничения на выезд из сельской местности. (Оруджиева А.Г. Динамика численности населения Урала в советский период … С. 34)
В Нижнем Тагиле абсолютные показатели естественного прироста за де сятилетие сократились более чем в два раза, что было связано со вступлением его населения в третью фазу демографического перехода, а миграция из источника роста численности тагильчан превратилась в фактор ему препятствующий (см. табл. 13). В 1966 г. отрицательное сальдо миграции поглотило 35,3 % естественного прироста, в 1967 г. — 40% естественного прироста, а в 1969 г. превысило его на 32,1 %.
Благодаря тому, что, начиная с середины 1950-х гг., население Н. Тагила уже не испытывало на себе столь же разрушительных ударов, как те, которые были нанесены ему в первой половине XX века различными демографическими катастрофами, раны причинённые половой структуре горожан стали постепенно заживать.
Данные Всесоюзной переписи 1970 г. показали не большое сближение долей мужчин и женщин в общей численности тагильчан за счёт увеличения удельного веса лиц мужского пола, который по отношению к 1959 г. вырос на 0,7 % — до 46,1 %. Коэффициент маскулинизации повысился до 86, т.е. на 100 женщин в 1970 г. в городе уже приходилось 86 мужчин (см. приложение, таблица 2).
Мужчины численно стали преобладать над женщинами не только в возрастах от 0 до 19 лет, но и в возрастной группе 20-24 года. Превалирование лиц женского пола в 1970 году было зафиксировано, начиная с возрастной группы 25-29 лет, оно, как и в 1959 г. усиливалось в средних и, особенно в пожилых возрастах.
Возрастная структура населения Н. Тагила характеризовалась относительным постарением. Удельный вес горожан моложе трудоспособного возраста (0-15 лет) сократился с 28,3 % в 1959 г. до 25,9 % в 1970 г. Особенно резко — в 1,7 раза снизилась под влиянием падения рождаемости доля детей в возрасте до 5 лет.
Удельный вес тагильчан в трудоспособных возрастах (мужчины до 60 лет, женщины — до 55 лет) оставался достаточно стабильным. В 1959 г. он составлял 64,4 %, а в 1970 г. — 62 %. Доля горожан старше трудоспособного возраста за 11 лет выросла с 7,3 % до 12 %.(Подсчитано по тем же материалам, что и приложение, табл. 1, 2)
Согласно международным критериям, население Н. Тагила в 1970 г. находилось на пороге старости, так как удельный вес его жителей в возрасте от 65 лет и старше достиг отметки в 5,3 %.
В связи с тем, что перевес возрастной группы 0-14 лет над группой 50 лет и старше стал небольшим — их удельный вес составлял соответственно 23,8 % и 17,8 %, можно говорить о том, что по своей возрастной структуре население города начало приближаться к стационарному типу, при котором
осуществляется простое воспроизводство и численность населения, как пра вило, почти не меняется.
В 1970-х гг. это проявилось в дальнейшем снижении темпов роста численности тагильчан. За 1970-1979 гг. она увеличилась с 378,4 тыс. человек до 398,1 тыс. человек (см. табл. 14), то есть на 5,2 %. При этом, абсолютный прирост составил 19,7 тыс. человек, что было на 12,6 % меньше, чем в предшествующем десятилетии. Ощутимо снизились и среднегодовые темпы прироста — до 0,6 %.(Подсчитано по: НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 140а. Л. 15; Д. 255а. Л. 3 об.; Численность и состав населения Свердловской области по итогам Всесоюзной переписи населения 1989 г. …С. 21)
Следует отметить, что крайне низкие темпы роста в 1970-1979 гг. были характерны не только для Н. Тагила. Сокращение естественного прироста и незначительный миграционный отток за пределы региона привели к тому, что население Урала за девять лет выросло всего на 2,1 % (городское увеличилось на 12 %, а сельское — сократилось на 16 %)». Население Свердловской области выросло на 3,1 %, в том числе городское — на 8,6 % .(Подсчитано по: Свердловская область в цифрах. 1976-1980 годы … С. 3.)
Положительная динамика численности тагильчан поддерживалась в 1970-х гг., как и в 1950-60-х гг., главным образом, благодаря естественному приросту, который в 1970-1971 и в 1975 гг. обеспечил рост населения даже в условиях отрицательного сальдо миграции (см. табл. 15).
Однако, к концу десятилетия его абсолютные показатели, после кратковременного периода их повышения в первой половине 1970-х гг., связанного с вступлением в брачный возраст поколения, появившегося на свет в период послевоенного всплеска рождаемости, вновь заметно понизились. Если в 1970-1975 гг. за счёт естественного прироста население города увеличивалось в год на 2,9-3,3 тыс. человек, то в 1978 г. оно увеличилось за счёт него уже только на 2,6 тыс. человек, а в 1979 г. — на 2,3 тыс. человек.(НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 277а. Л. 12 об.; Д. 343. Л. 34, 65)
В динамике половозрастной структуры тагильчан в 1970-х гг. наблюдалось, как сохранение тенденций, проявившихся ещё в ходе переписи, проведённой в начале десятилетия, так и появление новых. Так, например, Всесоюзная перепись 1979 г. показала небольшое увеличение в городе диспропорции между мужчинами и женщинами. Доля лиц мужского пола уменьшилась до 45,8 %, а женщин — увеличилась до 54,2 %. Коэффициент маскулинизации в городе понизился до 85 (см. приложение, таблица 3).
Преобладание мужчин сохранялось в возрастах 0-5, 6-9 и 10-15 лет. Новым явлением стало их доминирование в возрастных группах 25-29 лет и 30 -34 года. В то же время к 1979 году мужчины уступили свои позиции, из-за более высокой смертности, в возрастах 16-19 лет и 20-24 года. В возрастной группе 35-39 лет наблюдалось равенство полов, а в более старших возрастах преобладали женщины.
По своей возрастной структуре население Н. Тагила к 1979 г. перешло в категорию старого. Доля в его составе лиц в возрасте от 65 лет и старше превысила 7 % пороговую отметку, увеличившись до 8,3 %. Вырос и удельный вес горожан в трудоспособном возрасте — до 63,8 %. Удельный вес тагильчан моложе трудоспособного возраста, по сравнению с началом десятилетия, сократился на 15,4 % .
Лиц в возрасте от 50 лет и старше в городе стало больше, чем представителей возрастной группы 0-15 лет. Если удельный вес первых равнялся 23,4%, то вторых — 21,9 %. Это позволяет говорить о том, что по своему типу возрастная структура жителей города стала регрессивной, при которой осуществляется суженное воспроизводство — в последующих поколениях людей меньше, чем в предыдущих.
Результатом такого режима воспроизводства является депопуляция, однако, так как демографические процессы очень инерционны, проявилась она в городе только в 1990-х гг., когда в возраст наивысшей рождаемости вошло относительно малолюдное поколение, рождённое в 1960-70-е годы, а многолюдные поколения предвоенных лет рождения стали переходить в пенсионный возраст.
В 1980-х годах численность населения Н.Тагила продолжала увеличиваться (см. табл. 16). За девять лет население города выросло на 9,9 % — с 400 тыс. человек до 439,5 тыс. человек. Сравнение абсолютных показателей свидетельствует о том, что динамика численности тагильчан в 1980-х гг. носила более благополучный характер, чем в 1960-1970-х годах. Абсолютный прирост за 1980 -1989 гг. составил 39,5 тыс. человек, что было в 2 раза больше, чем прирост за 1970-1979 гг. и на 8,8 % больше, чем прирост за 1960-1969 гг.
Повышение показателей роста численности населения в 1980-е годы наблюдалось не только в Н. Тагиле. По Свердловской области в целом, за 1980 1989 гг. прирост составил 224 тыс. человек, в то время как за 1970-1979 гг. он равнялся 149,9 тыс. человек. (Литвинец Е.Ю. Население Свердловской области в 1980-е гг.: численность, состав, размещение … С. 49.)
Согласно данным, приводимым официальной статистикой, темпы прироста численности населения области (в среднем за год) за 1981-1986 годы составляли 0,7 %, за 1986-1988 гг. — столько же, тогда
как за 1971-1975 гг. — 0,4 %, а за 1976-1980 гг. — 0,5 %. (Там же. С. 52.)
В Н.Тагиле среднегодовые темпы прироста в 1980-х гг. повысились до 1,1 %, то есть до уровня 1960-х гг. Такое увеличение было следствием, как стабильного естественного прироста — в 1980-1987 гг. его абсолютные показатели колебались в пределах от 2 до 2,8 тыс. человек, так и сохранявшегося на протяжении указанных лет положительного сальдо миграции (см. табл. 17).
Первые признаки ухудшения демографической ситуации проявились в городе в конце десятилетия, когда резкое падение рождаемости привело к уменьшению естественного прироста, а количество выбывавших из Н. Тагила стало превышать число прибывавших в его пределы. В результате в 1989 г. — последнем году в XX в., когда в городе ещё сохранялась положительная динамика численности населения, коэффициент прироста составил всего 0,1%, что было в 5 раз меньше, чем в среднем по РСФСР. (Подсчитано по: Численность и состав населения Свердловской области по итогам Всесоюзной переписи населения 1989 г. … С. 21; Демографический ежегодник. 1990 … С. 21; Российский статистический ежегодник. М., 2003. С. 92.)
Ниже уровня общероссийских в конце 1980-х гг. опустились и общеобластные показатели темпов прироста. По мнению Е.Ю. Литвинец Свердловская область неслучайно в этом проявила свою специфику, так как помимо демографического перехода, который лежал в основе повсеместных изменений в демографии СССР и его регионов, здесь действовал ещё один важный фактор — особенности промышленного потенциала, который в свою очередь порождал ряд проблем, сказывавшихся на динамике численности населения.
Прежде всего, наращивание мощностей в тяжёлой промышленности без строительства эффективных очистительных и улавливающих сооружений, недопустимое форсирование технологических процессов на старом оборудовании привели к ухудшению экологической ситуации в крупнейших городах.
Диспропорции в развитии хозяйственных отраслей породили проблемы снабжения населения товарами первой необходимости. Удельный вес производства таких товаров в области составлял 13 %, что было существенно ниже уровня РСФСР. Наконец, продолжавшаяся концентрация производства и населения области в её горнопромышленной зоне, крупнейших и крупных городах, создала множество трудно разрешимых проблем, связанных с водоснабжением, транспортом, охраной окружающей среды и здоровья людей.(Литвинец Е.Ю. Население Свердловской области в 1980-е годы … С. 55-57.)
Всё это негативно влияло на демографическую ситуацию в Свердловской области, особенно в её крупных городских поселениях, в том числе и в Н. Тагиле. Тем не менее, несмотря на снижение темпов роста численности тагильчан, результаты Всесоюзной переписи 1989 г., казалось бы, давали основания для оптимизма.
Они продемонстрировали не только увеличение численности постоянного населения в городе по отношению к 1979 г. на 9,5 %, наличного — на 10,4 %», но и два положительных изменения в половозрастной структуре жителей Н. Тагила. (Подсчитано по: Численность и состав населения Свердловской области по итогам Всесоюзной переписи населения 1989 г…. С. 11,21.)
Одним из них стало уменьшение диспропорции полов почти до предвоенного уровня. В составе постоянного населения «женский перевес» за 10 лет сократился с 33559 человек до 23851 человека, а удельный вес мужчин увеличился на 3,3 % — до 47,3 %. Теперь на 100 женщин в городе
приходилось 90 мужчин (см. приложение, таблица 4).
Аналогичная тенденция была отмечена и на областном уровне. Если в 1979 г. «женский перевес» составлял в Свердловской области 343430 человек, то к 1989 г. он сократился до 315593 человек, а удельный вес мужчин вырос с 46,2 % до 46,6 «/о.(Подсчитано по: Половозрастной состав населения Свердловской области. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года … С. 3.)
Важную роль в уменьшении разрыва между полами в 1980-х гг. сыграло повышение рождаемости. Поскольку мальчиков среди новорождённых всегда больше, чем девочек, то увеличение чисел родившихся, как и их сокращение, влияет на изменение доли мужчин в населении. Если в 1979 г. в Н. Тагиле в возрастной группе младше 10 лет мальчиков было больше, чем девочек на 780 человек, то в 1989 г. уже на 1437 человек.(Подсчитано по тем же материалам, что и приложение, таблицы 3, 4.)
Последняя в XX в. перепись зафиксировала в Н. Тагиле сохранение преобладания мужчин в половозрастном составе населения не до 35-летнего возраста, как в конце 1970-х гг., а до 45-летнего (исключением являлась возрастная группа 15-19 лет — в ней преобладали лица женского пола). Более сбалансированным, чем раньше, стало и соотношение между полами в возрастных группах 45-49 лет и 50-54 года. Наибольший перевес женщин по прежнему наблюдался в пожилых возрастах.
Вторым позитивным изменением в половозрастной структуре тагильчан, к которому также привёл подъем рождаемости в 1980-х гг., явилось увеличение доли детей и подростков. Удельный вес лиц моложе трудоспособного возраста по сравнению с 1979 г. вырос на 7,3 % — до 23,5 %, что, с одной стороны, свидетельствовало о процессе омоложения населения, но, с другой стороны, если исходить из отношения численности пожилых и старых людей ко всему населению наблюдался, процесс прямо противоположный.
Доля жителей города в возрасте от 65 лет и старше увеличилась к 1989 г. до 8,6 %, что говорит о продолжении процесса постарения населения. Усилился и перевес возрастной группы 50 лет и старше (её удельный вес равнялся 27 %)над возрастной группой 0-14 лет (с удельным весом 22,1 %), т.е. возрастная структура населения Н. Тагила стала носить ещё более ярко выраженный регрессивный характер.
Накопленный в демографической структуре тагильчан потенциал к началу 1990-х гг. оказался полностью исчерпан. Тенденция роста численности населения сменилась её снижением (см. табл. 18). Процесс депопуляции стал реальностью.
На 1 января 1990 г. в городе насчитывалось с учётом
закрытых территориальных образований (ЗАТО) 440 тыс. человек. Это была максимальная численность населения Н. Тагила за всю его историю. К 1 января 1991 г. в нём оставалось, с учётом ЗАТО, 439,2 тыс. человек, т.е. за год количество жителей сократилось на 0,2 %. Благодаря тому, что в неопубликованных источниках содержатся данные о численности населения и без учёта закрытых территориальных образований, мы можем определить численность контингента последних. В 1991 г. она составляла 15,2 тыс. человек. (Подсчитано по: НТГИА. Ф.Ч28. Оп. 1. Д. 708. Л, 48; Свердловская область в цифрах.1986-1990 годы… С. 15.)
Начиная с 1992 года, контингент ЗАТО перестали включать в общую численность населения Н. Тагила, соответствующим образом была скорректирована численность на селения города и за предшествующий год — именно она приведена в таблице 22. Для создания более реальной картины снижения численности тагильчан в последнем десятилетии XX — начале XXI в. при расчёте, как абсолютных, так и относительных показателей, нами сделана поправка, учитывающая выше указанные изменения.
За период с 1 января 1990 г. по 1 января 2002 г. количество жителей города уменьшилось на 40,3 тыс. человек, или на 9,5 %. Население Н. Тагила начало сокращаться на год раньше и сокращалось быстрее, чем городское население Свердловской области или Урала в целом (см. табл. 18 и 19).
Если среднегодовые темпы снижения численности тагильчан в 1990 -1998 гг. равнялись -0,8 %1, то темпы снижения численности городских жителей Свердловской области составляли -0,3 %, а городского населения Урала —0,05 %.(Подсчитано по тем же материалам, что и табл. 20.)
Впервые за послевоенные годы численность тагильчан в 1990-2001 гг. снижалась из-за превышения числа смертей над числом рождений. Начиная с 1993 г., ежегодная естественная убыль составляла от 2,9 до 4,2 тысяч человек (см. табл. 20).
Всего за указанные в таблице 24 годы из-за отрицательного ес тественного прироста город потерял 33,4 тыс. человек, что составляло 85,9 % от общей убыли населения.
Содействовала, хотя и в меньшей степени, уменьшению количества жителей города и миграция. Положительный механический прирост за все 90-е гг. XX в. наблюдался в Н. Тагиле только однажды — в 1996 г., когда он сократил общую убыль населения на 319 человек. Носило положительный характер сальдо миграции и в 2000-2001 гг. В 1990-1995 и 1997-1999 гг. Н. Тагил покидало больше людей, чем прибывало в его пределы, что дополнительно усугубляло и так неблагоприятную демографическую ситуацию в городе.
Итог демографическому развитию Н. Тагила в XX в. подвела Всероссийская перепись населения, проведённая по состоянию на 0 часов 9 октября 2002 г. В отличие от предыдущих послевоенных переписей, когда переписывалось как наличное, так и постоянное население, в 2002 г. учитывалось
только постоянное население. Его численность в Н. Тагиле к моменту проведения переписи составляла 390498 человек, что было на 11,1 % меньше, чем в 1989 г.
Больше всего тагильчан — 140474 человека, проживало в Тагилстроевском районе. На втором месте по численности находился Дзержинский район — 129012 человек, на третьем Ленинский — 121012 человек.(Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. Т. 1. С. 205)
В половой структуре тагильчан вновь было отмечено увеличение диспропорции между мужчинами и женщинами (см. приложение, таблица 5). Положительная тенденция по её уменьшению, зафиксированная переписью 1989 г., завершилась в начале 1990-х гг. К 1991 г. доля мужчин в населения города увеличилась до 47,4 % и какое-то время держалась на этом уровне, но уже во второй половине десятилетия удельный вес лиц мужского пола в составе тагильчан начал постепенно снижаться. К началу 1997 г. он уменьшился до 47,1 %, к январю 1999 г. — до 47% , а к октябрю 2002 г. — до 46,1 %.
Тенденция увеличения диспропорции в половой структуре населения наблюдалась не только в Н. Тагиле. В городах России на 1000 мужчин в 1989 г. приходилось 1145 женщин, а в 2002 г. — уже 11654. Среди городского населения Свердловской области удельный вес лиц мужского пола сократился за 1989-2002 гг. с 46,4 % до 45,9 % Увеличение разрыва в удельном весе полов стало следствием более высокой смертности мужчин, особенно в трудоспособном возрасте.
К 2002 г., в Н. Тагиле был утрачен перевес мужчин в возрастах 35-39 лет и 40-44 года. Заметно сократился он и в возрастных группах 25-29 лет и 30-34 года. Единственным положительным изменением, по сравнению с 1989 г., стало восстановление равновесия между полами среди жителей города в возрасте 15-19 лет.
Возрастная структура тагильчан в начале XXI в. продолжала ухудшаться, т.е. стареть. Доля лиц моложе трудоспособного возраста сократилась до 16 %. Удельный вес горожан старше трудоспособного возраста напротив вырос — с 17,8 % — в 1989 г., до 20,5 % — в 2002 г. На 8,2 %, по сравнению с концом 1980-х гг., выросла и доля лиц в трудоспособном возрасте (с 58,7 % до 63,5 %). Таким образом, сокращение численности тагильчан в последнем десятилетии XX в. происходило за счёт уменьшения численности детей и подростков.
Обобщая вышеизложенное, необходимо отметить следующее. В XX в. в Н. Тагиле до 1990 г. преобладала тенденция роста численности населения. Наиболее быстрыми темпами количество жителей увеличивалось в годы первой пятилетки и в начальный период Великой Отечественной войны, что было связано с массовым притоком в город мигрантов. В указанные периоды на долю миграционного прироста приходилось более 90 % общего прироста населения города.
В послевоенные годы вклад миграции стал быстро снижаться и, начиная со второй половины 1950-х гг., определяющим источником роста численности тагильчан стал естественный прирост, однако, и его потенциал по мере старения населения постепенно уменьшался. Если в 1959 г. население города было ещё сравнительно молодым, и его возрастная структура относилась к прогрессивному типу, при котором наблюдается ощутимое превышение рождаемости над смертностью, а, следовательно, значительный естественный прирост, то к 1970 г. оно приблизилось к порогу старости и стационарному типу возрастной структуры.
Дальнейшее развитие процесса по старения населения Н. Тагила привело к тому, что уже с 1979 г. оно перешло в категорию старого, а его возрастная структура стала относиться к регрессивному типу, который по мере исчерпания накопленного в ней демографического потенциала привёл, начиная с 1990 г. к отрицательному естественному приросту в городе, т.е. к депопуляции.
Помимо изменений в возрастной структуре тагильчан в XX в. постоянно менялось и соотношение полов в городе. Периоды ухудшения половой структуры населения Н. Тагила сменялись периодами её улучшения, что было связано с влиянием, главным образом, двух факторов.
В первой половине прошлого столетия основным фактором, вызывавшим увеличения диспропорции между мужчинами и женщинами, были войны, в ходе которых гибли, в основном, лица мужского пола. В мирные годы раны, нанесённые половой структуре военными потерями благодаря тому, что мальчиков рождается больше, чем девочек, постепенно затягивались.
Во второй половине 1990-х гг. проявился новый фактор — более высокая смертность мужчин, который стал ухудшать половую структуру тагильчан уже и в мирное время.
ГЛАВА II
ЕСТЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ
2.1. Предпосылки и первая фаза демографического перехода
Изменения, происходившие в естественном движении населения Н. Тагила в конце XIX-XX в. достаточно чётко вписываются в теорию демографического перехода, основные этапы которого мы и попытаемся проследить далее.
Началу демографического перехода обычно предшествует определённый период, в ходе которого возникают тенденции перехода к современному типу воспроизводства населения, но изменения в естественном движении населения ещё не носят ярко выраженного характера. Для выяснения времени возникновения этих тенденций в Н. Тагиле нам необходимо рассмотреть демографическую ситуацию, сложившуюся в нём в последнем десятилетии ХГХ в.
Выполнить данную задачу позволяют данные, собранные и опубликованные в 1906 г. земством Пермской губернии, в статистическом сборнике, посвященном естественному движению населения Верхотурского уезда . Среди прочего, в сборнике содержатся сведения о рождаемости, смертности и брачности жителей трёх приходов (Нижне-Тагильского, Выйско-Никольского и Троицко- Александровского), находившихся в конце XIX в. на территории Нижнетагильского заводского посёлка.
К сожалению, ценность этих данных снижают два обстоятельства. Во первых, они относятся только к православным жителям заводского посёлка и не распространяются на раскольников и лиц, исповедовавших другие религиозные течения. Во-вторых, в сборнике не содержится пояснений, относительно приведённых в нём сведений о численности приходского населения, а именно — является ли указанная численность среднегодовой для 1891—1900 гг. или это данные за какой-то определённый год.
Тем не менее, так как большую часть жителей заводского посёлка составляли православные, а численность его населения менялась в рассматриваемый период незначительно, мы можем использовать указанные выше сведения для составления общего представления о демографических процессах, происходивших в Н. Тагиле в конце XIX в.
Ситуация с естественным движением населения, наблюдавшаяся в Нижне-Тагильском, Выйско-Никольском и Троицко-Александровском приходах в 1891-1895 гг. является примером традиционного типа воспроизводства населения, для которого -характерны высокие уровни рождаемости и смертности (см. табл. 21).
Как видно из таблицы 1, общий коэффициент смертности в эти годы колебался от 33,5 до 50,1 %о, а в среднем он равнялся 44 %. Наиболее высокой смертность была в 1894 г., когда в Н. Тагиле свирепствовала эпидемия холеры.
Подобная ситуация была характерна и для Пермской губернии в целом, где в 1891-1895 гг. на 1000 жителей приходилось 41,8 умерших. По 50 губерниям Европейской России в аналогичный период общий коэффициент смертности в среднем был заметно ниже, он равнялся 36,2 % (Рашин А.Г. Указ соч. С. 186-187.)
По мнению Е.Ю. Алфёровой, более высокий уровень смертности населения в Пермской губернии объяснялся концентрацией здесь крупного промышленного производства, дающего значительные показатели травматизма и ухудшение здоровья населения в целом.(Алферова Е.Ю. Динамика общих коэффициентов естественного движения населения в XIX в. — начале XX в. (на примере Пермской губернии) // Население России и СССР: новые источники и методы исследования. Екатеринбург, 1993. С. 22)
У различных возрастных групп тагильчан уровень смертности был не одинаковым (см. табл. 22).
Наименьшим среди умерших был удельный вес двух возрастных групп от 16 до 35 лет и от 35 до 55 лет. Больше всего — более половины всех смертельных случаев, пришлось на возрастную группу от 0> до 5 лет. Особенно высока была младенческая смертность. В среднем удельный вес возрастной группы от 0 до 1 года в 1891-1895 гг. среди общего числа умерших составлял 32,7 %, но в отдельные годы он был ещё выше. Так, например, в 1891 г. он равнялся 42,9 %, а в 1895 г. — 39 %.(Подсчитано по тем же данным, что и таблица 21)
Очень высоким был и коэффициент младенческой смертности. При его расчёте нами была использована формула Ратса. Она предполагает расчёт коэффициента младенческой смертности для календарного периода как отношения числа детей, умерших в возрасте до 1 года в данный- год, к числу родившихся в прошлый и данный год, взятым с определёнными весами (2:3 и 1:3). Материалы расчётов представлены в табл. 23.
Анализ данных таблицы 23 показывает, что в первой половине 90-х гг. ХГХ в. почти треть родившихся детей умирала, не дожив до года. Причины огромной младенческой смертности во многом коренились в условиях вынашивания плода и родов, ухода за новорождёнными, их питания. Кроме того, в условиях антисанитарного состояния Н. Тагила — в заводском посёлке отсутствовали канализация и водопровод (значительная часть тагильчан брала воду из прудов и речек), при низком уровне знаний о гигиене и санитарии широкое распространение получали инфекционные заболевания, перед которыми наименее защищенными были дети в возрасте до одного года.
Такой уровень младенческой смертности, как в Нижне-Тагильском заводском посёлке для того времени не был чем-то исключительным, что подтверждается общероссийскими данными. Из каждых 100 родившихся в Европейской России в 1892 г. умерло в возрасте до 1 года 30,7, в 1893 г. — 25,2, в 1894 г. — 26,5, а в 1895 г. — 27,9. (Рашин А.Г. Указ. соч. С. 194)
Высокая младенческая смертность оказывала сильное влияние на рождаемость в Н. Тагиле. Чтобы цепь человеческих поколений не прервалась, высокую смертность должна была уравновешивать высокая рождаемость.
По данным В.Ю. Крупянской, в семьях горнозаводского населения Нижнего Тагила в конце XIX в. рождалось до 15 детей, из которых выживали менее половины. Рабочая семья в Нижнем Тагиле была значительно многолюднее, чем, например, в Петербурге (здесь в 1908 г. половина всех семей рабочих имела только одного или двух детей, и лишь пятая часть — трёх и более). В 1895 г. в Нижнем Тагиле 58,3 % семей имели от трёх до пяти детей, 15,9 % — шесть и более.(Крупянская В.Ю., Полищук Н.С. Указ. соч. С. 49.)
Коэффициент рождаемости в 1891-1895 гг. в Н.Тагиле в среднем составлял 46,6 %о, что говорит о полном отсутствии какого-либо контроля над рождаемостью в семьях тагильчан в тот период.
На уровень рождаемости, безусловно, влияли и семейно-брачные отношения. Для православного населения Н. Тагила был характерен достаточно высокий уровень брачности. В 1891-1895 гг. на 1000 жителей приходилось от 7,5 до 11,6 браков . Во многом это было связано с ценностными установками тагильчан, имевшими в своей основе религиозное мировоззрение.)
Характер брачности населения заводского посёлка в значительной степени был обусловлен возрастом вступавших в брак (см. табл. 24).
Из приведённых в таблице 24 данных видно, что 66,4 % мужчин и 85,9 % женщин в 1891-1895 гг. вступили в брак в возрасте до 25 лет. Причём, широко были распространены ранние браки. У мужчин их доля составляла 20,5 %, а у женщин — 66 %.
Данная ситуация была типичной для горнозаводского Урала. По данным И. Спасского в начале 90-х годов среди населения Боткинского завода из 16 летних девушек замужем были 3,5%, из 17-летних — 10, из 18-летних — 38, из 19-летних — 64,8; из 18-летних юношей были женаты 5,4, из 19-летних 22,5%. Таким образом, в возрасте 19 лет состояли в браке почти четверть юношей и почти две трети девушек.(Население Урала. XX век … С. 4)
В целом возраст вступления в брак у тагильчан был благоприятен для воспроизводства населения, что способствовало высокой рождаемости. Однако даже высокая рождаемость не всегда превышала смертность. Так, например, в 1892-1894 гг. в Нижне-Тагильском заводском посёлке естественный прирост был отрицательным.
Во второй половине 90-х гг. XIX в. в динамике естественного движения населения Н. Тагила произошли позитивные сдвиги (см. табл. 25).
Уровень смертности тагильчан заметно снизился. В последнем пятилетии XIX в. её коэффициент в среднем составлял 39,4 %о, то есть по сравнению с 1891-1895 гг. он сократился на 10,5 %. Уменьшилась смертность и по Пермской губернии в целом, где в 1896-1900 гг. её показатель опустился до 40,9 умерших на 1000 населения. (Рашин А.Г. Указ соч. С. 188)
На общем снижении смертности заметно сказалось сокращение смертности детей на первом году жизни. Если в 1892-1895 гг. общий коэффициент младенческой смертности в Н.Тагиле в среднем равнялся 316,5 %о, то в 1896—1900 гг. он снизился до 263,7 % (Подсчитано по тем же данным, что и таблица 21)
Уровень же рождаемости в Нижне-Тагильском заводском посёлке в последние годы XIX в. не только не сократился, но даже повысился. Показатели рождаемости в 1896-1900 гг., стабильно превышая отметку 50 %, фактически колебались на грани физиологических возможностей женского организма. Максимальный показатель был зафиксирован в 1900 г. — он составил 59,9 рождений на 1000 жителей.
Сокращение смертности и повышение рождаемости положительно сказались на величине естественного прироста. Если в первой половине 90-х гг. XIX в. его общий коэффициент в среднем равнялся 2,5 %, то во второй половине 90-х гг. он повысился до 16,8 %.
Такие изменения, произошедшие в естественном движении тагильчан в 1896-1900 гг. позволяют сделать вывод о том, что в конце XIX в. в Н. Тагиле наметились тенденции перехода к современному типу воспроизводства населения.
Аналогичная ситуация наблюдалась и на Урале в целом. К началу XX в. его население оказалось на пороге первой фазы демографического перехода, связанной с радикальным снижением общего уровня смертности. По мнению авторов монографии «Население Урала. XX век», если бы не Октябрьская революция 1917 г. и годы гражданской войны, разрухи и голода, то процесс демографической транзиции в своём классическом виде согласованного взаимосвязанного плавного снижения трендов смертности и рождаемости пошёл бы именно с начала века. Однако, в силу исторических причин, демографическая революция началась на четверть века позже.(Население Урала. XX век … С. 12.)
В отношении Н. Тагила точно установить начальные хронологические рамки первой фазы демографического перехода в настоящий момент, к сожалению, не представляется возможным, так как данные по естественному движению населения заводского посёлка за первое десятилетие XX в. отсутствуют полностью, а за второе десятилетие очень фрагментарны.
Тем не менее, имеющиеся сведения говорят о том, что после 1915 г. и до начала 20-х гг. общий коэффициент смертности тагильчан, по-видимому, был заметно ниже, чем в конце XIX в. Так, например, в 1916 г. коэффициент смертности равнялся 26 %о, а в 1919 г. — 22,9 % .(Подсчитано по: НТГАИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 185. Л. 1; Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917 — 30-е гг. XX в. … С. 58)
В начале 1920-х гг. на население Н. Тагила, к тому времени ставшему городом, обрушились голод и эпидемии тифа, холеры, дизентерии, что привело к значительному росту числа смертей среди тагильчан. Процесс снижения смертности был прерван. Если в 1918 г. в городе скончалось 904 человека, в 1919 г. — 993, то уже в 1921 г. — 1446, а в 1922 г. — 2793 человека. При этом родилось в 1922 г. только 685 человек, то есть в четыре раза меньше, чем умерло.(НТГАИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 144. Л. 2, 10, 19, 25, 34, 43, 98, 118, 140, 148, 160, 173; Д. 117. Л.2;Д. 185.Л. 1.
Особенно много жизней унесла эпидемия тифа, начавшаяся в городе в 1921 г. Для борьбы с ней в Н. Тагиле первоначально был открыт один тифозный барак на 40 коек, но вскоре этого оказалось недостаточно и в декабре 1921 г. во временный тифозный барак была преобразована 1-я Советская больница, рассчитанная на 90 коек. Наибольшее распространение эпидемия тифа получила в 1922 г., когда от данного заболевания скончалось 763 человека, что составило 27,3 % от общего числа умерших. (Подсчитано по: НТГИА. Ф. 323. Оп. 1. Д. 144. Л. 2, 10, 19, 25, 34, 43, 98, 118, 140, 148, 160, 173.)
С весны 1922 г. к эпидемии тифа присоединились эпидемии дизентерии и холеры. Для борьбы с их распространением Уездным отделом здравоохранения была осуществлена очистка улиц, площадей, дворов и других мест. Проводилась дезинфекция казарм, школ, учреждений и частных квартир. Было открыто пять противохолерных пунктов, где производились противохолерные прививки, и один холерный барак на 70 кроватей, куда принимались заболевшие холерой на излечение.(Там же. Ф. 20. Оп. 1. Д. 79. Л. 14-14 Об.)
Благодаря принятым мерам и наступлению осенних холодов эпидемии к сентябрю-октябрю 1922 г. пошли на спад. Однако, к тому времени от дизентерии скончался уже 201 тагильчанин (7,2 % от общего числа умерших), а холера стала причиной 68 летальных случаев (включая 2 смертельных случая в ноябре 1922 г.). Всего же от таких инфекционных заболеваний как тиф, дизентерия и холера в Н. Тагиле в 1922 году умерло 1032 человека, что составило 36,9 % от общего числа умерших.(Подсчитано по: НТГИА. Ф. 323. Оп. 1. Д. 144. Л. 2, 10, 19, 25, 34, 43, 98, 118, 140, 148, 160, 173.)
Значительное число жизней тагильчан унёс и голод, охвативший в 1921 -1922 гг. обширную часть территории страны. По данным Нижнетагильского исполнительного комитета к весне 1922 г. в Н. Тагиле голодало 14083 взрослых и 5678 детей, т.е. большая часть населения города. С января по декабрь 1922 г. в городе умерло от голода 244 человека, что составило 8,7 % от общего числа умерших.(Подсчитано по тем же данным.)
Однако длительное недоедание грозило не только смертью от истощения, но и увеличивало подверженность организма различным заболеваниям, которые также нередко оканчивались летальным исходом.
Доктор Ляпустин в своём докладе «О голоде в Н. Тагиле и его уезде и смертности населения в 1921-1922 гг.», состоявшемся на санитарном совете 15 июня 1922 г., констатировал: «Врачи Тагила и участков отмечают в ежемесячных ведомостях все формы болезней, развивающихся на почве голодания: малокровие, цинга, голодный тиф, голодные отёки и т.п…. Часто заболевания, не опасные сами по себе, но вследствие хронического голодания, кончаются смертью. Язвы, раны и вообще каждое заболевание на почве голода, имеют дурное течение. По мнению врачей города и уезда в амбулаториях и больницах больше 69% больных болеют на почве голодания и истощения и, в первую очередь, нуждаются для поправления своего здоровья не в медикаментах, а в пище, усиленном питании».(НТГИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 75. Л. 3)
В значительной мере полуголодным существованием были вызваны болезни желудка, лёгочные заболевания и смертельные исходы от них. Наиболее высокой была смертность от таких лёгочных заболеваний, как бугорчатка лёгких и пневмония — в 1922 г. они унесли жизни 262 тагильчан.(Подсчитано по: НТГИА. Ф. 323. Оп. 1. Д. 144. Л. 2, 10, 19, 25, 34, 43, 98, 118, 140, 148, 160, 173)
Коэффициенты естественного движения населения Н. Тагила за 1921 и 1922 гг. из-за отсутствия необходимых сведений рассчитать пока не представляется возможным. Однако создать представление об их уровне позволяют данные по городскому населению Нижнетагильского уезда, в состав которого в то время входили два города -Н. Тагил и Алапаевск (см. табл. 26).
Из приведённых в таблице 26 данных видно, что уже в 1921 г. уровень смертности приблизился к показателям конца XIX в. Однако, в первой половине 1922 г. ситуация ухудшилась ещё больше и стала просто катастрофической. При беспрецедентно высокой смертности рождаемость резко понизилась, что привело к отрицательному естественному приросту городского населения Нижнетагильского уезда.
Столь же тяжёлой демографическая ситуация была и в некоторых других городах страны, охваченных в 1921-1922 гг. голодом и эпидемиями. Так, например, Екатеринбург, в который хлынуло голодное крестьянское население,весной 1922 г. превратился в один из пунктов демографического бедствия: в декабре 1921 г. уездно-городской ЗАГС зарегистрировал 208 рождений и 615 смертей; в апреле 1922 г. в городе родилось 144 и умерло 1037 человек. (Нарский И.В. Указ. соч. С. 127.)
В городах Саратовской губернии на 1000 жителей в 1921 г. умерло 63,9, в 1922 г.-88,82.(Население России в XX веке. Т. I. С. 179.)
Со второй половины 1922 г. вал смертей в Н. Тагиле начинает снижаться. Если в первом полугодии в городе скончалось 1600 человек, то уже во втором полугодии количество умерших сократилось до 1193, а в первой половине 1923 г. до 363 человек.(Подсчитано по: НТГИА. Ф. 323. Оп. 1. Д. 144. Л. 2, 10, 19, 25, 34, 43, 98, 118, 140, 148, 160, 173; Д. 185. Л. 21-25.)
В снижение смертности населения, в то время, основной вклад внесли новая экономическая политика и система бесплатного государственного здравоохранения.
Внедрение элементов рыночной экономики способствовало ликвидации продовольственного и товарного дефицитов. Питание тагильчан значительно улучшилось. Данные по Екатеринбургской губернии свидетельствуют, что, если в сентябре 1921 г. калорийность дневного рациона горожанина не превышала 2500 килокалорий, в период голода в феврале 1922 г. опустилась до 2200-2300 килокалорий, то с ноября 1922 г. она не опускалась ниже 3000 -3100 килокалорий. Выбор продуктов и промышленных товаров в торговых лавках и магазинах стал достаточно широким и доступным значительным слоям тагильчан.
Так, при заработной плате рабочего Средне-Уральского металлургического треста (куда входил и Нижнетагильский завод) в 1923/24 хозяйственном году в 291,96 золотых рубля (24,33 зол. руб. в месяц) средние — базарные цены в этом году в Нижнем Тагиле были следующими: мука ржаная — 111 коп. за пуд, мука пшеничная — 187 коп. за пуд, картофель — 39 коп. за пуд, яйца — 49 коп. за десяток, масло топлёное — 68 коп. за фунт, сахар рафинад — 49 коп. за фунт, корова дойная — 86 руб., лошадь средняя крестьянская — 121 руб., соль — 3 коп. за фунт, керосин — 7 коп. за фунт, ситец — 45 коп. за аршин, сапоги — 14 руб. 90 коп. за пару. Смертность от голода тагильчан прекратилась. (Ермаков А.В. Быт тагильчан в 1917 — 30-е гг. XX в. … С. 63-64.)
С января 1923 г. и до начала 1930-х гг. в городе не было зафиксировано ни одного случая голодной смерти. Небезуспешная борьба системы здравоохранения с инфекционными заболеваниями привела к сокращению количества смертей, вызванных холерой, дизентерией, тифом и паратифом (см. табл. 27).
Особенно заметно сократилась смертность от холеры. После 1922 г. единичный случай смерти от неё был зафиксирован в городе только в 1926 году.
Удельный вес в причинах смерти такого заболевания, как тиф, устойчиво снижался до 1926 г. К 1925 г. он сократился до 0,25 %, то есть по сравнению с 1922 г. в 109 раз.
Сложнее ситуация была с дизентерией. Первоначально смертность от неё резко снизилась. В 1923 г. от этого заболевания скончалось в 11,8 раз меньше тагильчан, чем в 1922 г., а удельный вес летальных исходов вызванных данной болезнью в общем количестве смертельных случаев сократился, по сравнению с предыдущим годом, более чем в 2,5 раза.
Сохранилась тенденция снижения смертности от дизентерии и в 1924 г., но в следующем, в 1925, она была прервана мощной вспышкой данного заболевания, унёсшей жизни 100 тагильчан. Хотя в 1926 г. число летальных исходов, причиной которых являлась дизентерия, вновь резко уменьшилось, но их количество было большим, чем в 1923 и 1924 гг.
В 1923-1926 гг. в Н. Тагиле наблюдались все основные признаки, характерные для первой фазы демографического перехода (см. табл. 28).
Сокращение смертности от таких экзогенных причин, как голод, холера, дизентерия и тиф привело к снижению общей смертности населения города. В 1923-1926 гг. её общий коэффициент в среднем равнялся 24,3 %о, то есть, по сравнению с последним пятилетием XIX в., он сократился на 38,3 %.
В Н. Тагиле показатели смертности были ниже, чем в среднем по стране. По данным В.А. Исупова её общие коэффициенты в 1923-1926 гг. в СССР колебались в пределах 25,5-29,1 % в то время как в городе от 22,8 до 26 %.
Одновременно со снижением уровня смертности в Н. Тагиле, как и в стране в целом, увеличились показатели рождаемости. Уже в 1923 г. её общий коэффициент в городе вырос до 34,6 %о, а в 1924-1926 гг. он приблизился к показателям конца ХГХ в. Принято считать, что повышение рождаемости к середине 1920-х годов носило компенсаторный характер — оно как бы восполняло людские потери, понесённые страной в предшествующие годы.(Население России в XX веке. Т. 1. С. 152.)
Благодаря снижению смертности и повышению рождаемости естественный прирост населения Н. Тагила в 1923-1926 гг. характеризовался не просто положительными, а высокими показателями. В указанные годы его коэффициент в среднем равнялся 23,5 %о. Только за 1926 г. население города выросло благодаря естественному приросту на 1089 человек.(Подсчитано по: Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области …С. 48-49.)
В ходе первой фазы демографического перехода ощутимо проявились изменения в семейно-брачном поведении тагильчан. Общий коэффициент брачности населения в городе, по сравнению с концом XIX в., заметно повысился. Если в 1891-1895 гг. на 1000 жителей ежегодно в среднем заключалось 9 браков, то в 1923-1926 гг. уже 16.(Подсчитано по: Движение населения Пермской губернии с 1882 по 1901 год. Часть VI …С. 60-61; Уральский статистический ежегодник на 1923 г. … С. 32; Уральское хозяйство в цифрах 1926 г. … С. 8; Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области … С. 18-19, 48^9; НТГИА. Ф. 22. Оп. 1. Д. 52. Л. 1; Д. 54. Л. 7; Ф. 323. Оп. 1. Д. 185. Л. 21-31.)
Росту брачности способствовало упрощение как процедуры вступления в брак, так и развода в связи с новым законодательством. Законодательные акты, принятые в РСФСР в 1918 г. отменяли все ограничения для вступления в брак, связанные с согласием третьих лиц, национальной, сословной или религиозной принадлежностью. Они признавали добровольность брачного союза, закрепляли равноправие супругов в отношении к имуществу и во взаимоотношениях в семье.(Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. М., 1979. С. 147.)
Наиболее высокий общий коэффициент брачности был зарегистрирован в городе в 1923 г. после чего началось его снижение (см. табл. 29).
На протяжении 1920-х гг. в Н. Тагиле среди заключаемых браков стремительно сокращалась доля браков церковных. Если в 1917-1921 гг. церковные браки среди рабочих — местных уроженцев составляли 90 %, в 1922-1924 гг. только половину, а в последующее пятилетие их было уже менее 40 %(Крупянская В.Ю., Будина О.Р., Полищук Н.С., Юхнева Н.В. Культура и быт горняков и металлургов Нижнего Тагила … С. 191.)
Главным образом, столь быстрые изменения были вызваны политикой государства, направленной на секуляризацию брака. Уже декреты «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния» и «О расторжении брака», изданные в декабре 1917 г., провозглашали изъятие всех дел о браке и разводе из ведения церковных органов и рассматривали как обязательную лишь гражданскую форму регистрации брака. (Демографическая модернизация России, 1900-2000 … С. 86-87.)
В «Кодексе законов РСФСР об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве» от 22 октября 1918 г. провозглашалось, что «только гражданский (светский) брак, зарегистрированный в отделе записей актов гражданского состояния, порождает права и обязанности супругов».(Кодекс законов РСФСР об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве от 22 октября 1918 г. // СУ РСФСР. 1918. № 76-77. Ст. 52.)
Брачные союзы в 1920-х гг. утрачивают прежнюю стабильность. Общий коэффициент разводимости в Н. Тагиле в 1923-1926 гг. колебался от 1 % до 2,1 %, что говорит о том, что разводы становятся довольно заметным явлением в жизни тагильчан. Во многом этому способствовали сокращение религиозного влияния с его чётко отработанными нравственными критериями и упрощение бракоразводного процесса. Семейный кодекс 1918 года разрушил все социальные и нравственные запреты на развод. Он стал общедоступен, причём брак мог расторгаться как по обоюдному согласию супругов, так и по заявлению одного из них, и происходило это немедленно.(Демографическая модернизация России, 1900-2000 … С. 87.)
Одним из последствий введения нового брачного законодательства стало и поступательное увеличение в Н. Тагиле удельного веса в общем числе заключаемых браков брачных союзов с разведёнными. Так, например, если в 1923 г. из общего числа мужчин вступавших в брак, разведённых было 7,5 %, то в 1924 г. — 10,3 %, в 1925 г. — 11,5 %, а в 1926 г. — 13,4 %. В результате, начиная с 1925 г., повторные браки разведённых мужчин стали преобладать над браками вдовых (см. табл. 30).
В ходе первой фазы демографического перехода в городе произошли изменения в возрастной структуре женихов и невест. В 20-е гг. XX в. всё большее количество, как мужчин, так и женщин вступали в брак в более зрелом возрасте, нежели это было принято в конце XIX в. (см. табл. 31).
Если в первой половине 90-х гг. XIX в. удельный вес мужчин, вступавших в брак в возрасте от 25 до 40 лет составлял в Н. Тагиле 26,6 %, то к 1923 г. он вырос до 35,7 %, к 1925 -до 37,5, а к 1926 г. до 39,6 %. Подобная ситуация наблюдалась и среди женщин. В 1891-1895 гг. к возрастной группе от 25 до 40 лет относились только 12,1 % невест, в 1923 г. таковых было уже 19,6 %, а в 1926 г. — 21,3 %.
В то же время происходило достаточно последовательное сокращение доли ранних браков. По сравнению с первой половиной 90-х гг. XIX в., их удельный вес у женщин сократился к 1926 г. на 55,2 %, а у мужчин на 69,8 %.
Однако, некоторые закономерности, исторически сложившиеся и имевшие место в Н. Тагиле в конце XIX в., оставались характерными для брачного возраста тагильчан и в 20-х гг. XX в. Так, например, в отличие от мужчин, женщины, по-прежнему, в несколько раз чаще вступали в брак в возрасте до 20 лет и реже — в 50 лет и старше. Мужчины, как и раньше, в основном женились в возрастном периоде от 20 до 24 лет.
Первая фаза демографического перехода завершилась в Н. Тагиле на два года раньше, чем на Урале в целом, где она продолжалась до 1929 г. Уже с 1927 г. в городе началось снижение уровня рождаемости, что свидетельствовало о том, что его население вступило во вторую фазу демографической транзиции.
2.2. Вторая фаза демографической транзиции
Вторая фаза демографического перехода характеризуется снижением уровня рождаемости, в то время как снижение уровня смертности замедляется по мере приближения к нулевой отметке (которой она никогда не сможет достичь). Соответственно сокращается и естественный прирост, постепенно приближаясь к нулевой отметке. Именно данные тенденции и были преобладающими в естественном движении населения Н. Тагила в период с конца 20-х и до начала 60-х гг. XX века (см. рис. 2).
Уже в 1927 г. общий коэффициент рождаемости снизился в городе до 43.7 %о, то* есть по сравнению с предшествующим годом он сократился на 18.8 %. В последующие годы снижение рождаемости продолжилось — в 1928 году её общий коэффициент опустился до отметки в 41,3 %о, а в 1929 г. до 35,7 % Подобное явление наблюдалось и в масштабах страны в целом. Если в 1927 г. в СССР общий коэффициент рождаемости ровнялся 46,3 %, то в 1928 г. уже 45,3, а в 1929 г. — 44,1.(Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Население Советского Союза: 1922-1991 …С. 57.)
Попытки объяснить причины данного явления предпринимались специалистами в СССР уже в 20-х гг. XX в. Они отмечали, что снижение рождаемости является следствием «рационализации» воспроизводства населения. «Наблюдаемое повсюду уменьшение числа зачатий есть не что иное, как впервые наблюдаемый в истории человечества факт рационализации воспроизводства населения, совершаемый чисто стихийным путём и вызванный в большей своей части развитием интеллекта среди эксплуатируемых классов общества», — писал в 1923 году С. Томилин. «У пролетариата, несмотря на в целом высокую рождаемость, происходит тот же процесс «рационализации» деторождения, который далеко ушёл в среде служащих и ныне начал охватывать крестьянство», — вторил ему А.Хоменко.(Демографическая модернизация России, 1900-2000 … С. 150.)
Главный смысл такой «рационализации» заключался в ограничении деторождения, что было оправдано снижением детской смертности особенно на первом году жизни. Если в 1896-1899 гг. в Н. Тагиле общий коэффициент младенческой смертности в среднем составлял 271,7 %о, то в 1926-1929 гг. уже 197,1 %о, то есть он сократился на 27,5 %. (Подсчитано по: Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области …С. 48-51; НТГИА. Ф. 22. Оп. 1. Д. 54. Л. 1)
В результате высвобождалось огромное количество социальной энергии, расходовавшейся прежде на выхаживание, воспитание большого числа детей , многие из которых погибали, не возместив даже части этих расходов. Снижение рождаемости позволяло ослабить давление бремени демографических обязательств, лежавших на каждом человеке, на каждой семье и на всём обществе, а в этом были заинтересованы, как отдельные семьи, так и государство в целом.
Способствовали снижению рождаемости во второй половине 20-х гг. и изменения в уровне брачности и разводимости тагильчан. Общий коэффициент брачности в 1927-1929 гг. в городе, по сравнению с предшествующим трёхлетием заметно снизился. Если в 1924-1926 гг. он в среднем составлял 15,4 %о, то в 1927-1929 гг. уже 13,7 %.
Ещё более радикально изменились показатели разводимости, которые сделали значительный рывок вверх. Уже в 1927 г. её общий коэффициент составил 5,2 %, увеличившись по сравнению с предшествующим годом на 147,6 %. В 1929 г. разводимость повысилась ещё больше — до 6,7 %.(Подсчитано по: Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области …С. 18, 19, 48-51; НТГИА. Ф. 22. Оп. 1. Д. 54. Л. 18; Ф. 128. Оп. 1. Д 54. Л. 18.)
Столь стремительный рост, главным образом, был вызван принятием в 1926 г. нового Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР, который сильно упростил процедуру развода. Спорные разводы теперь оформлялись через ЗАГС (по Кодексу 1918 года — через суд), для регистрации развода достаточно было обращения одного из супругов, причём объяснения причин не требовалось, другой же получал уведомление о разводе по почте («открыточный развод») — отказы не предусматривались .(Демографическая модернизация России, 1900-2000 … С. 87-88.)
На рубеже второго и третьего десятилетий XX в. дополнительной причиной снижения рождаемости стало ухудшение условий жизни людей. В условиях начавшейся так называемой «сталинской модернизации», с переходом к форсированной индустриализации и сплошной коллективизации семьям с каждым годом всё труднее было накормить, одеть и обуть детей.
В конце 1920-х гг. Нижний Тагил, подобно всем городам страны, переходит на карточную систему. Горожане были прикреплены к строго определённым распределителям, где они отоваривались. Как правило, полностью государство отоваривало только хлебную пайку. Например, бурильщику Высокогорского железного рудника, снабжавшемуся по первому списку, полагался на месяц пуд муки. Прочие продукты (не говоря уже о промышленных товарах) люди порой не видели месяцами
Усилившийся приток новых людей на стройки и предприятия города резко обострил в Н. Тагиле и жилищную проблему. Численность населения увеличивалась значительно быстрее, чем жилой фонд города (см. табл. 32).
К 1931 г. уровень обеспеченности жилой площадью тагильчан сократился, по сравнению с 1927 г., более чем на 33 %. Добиться расширения жилой площади после рождения ребёнка было невозможно. В этих условиях малодетные и бездетные семьи получали значительное преимущество, поэтому многие потенциальные родители принимали решение отложить рождение ребёнка до лучших времён.
Параллельно со снижением рождаемости в Н. Тагиле до конца 1920-х гг. происходило постепенное сокращение смертности. К 1927 г. её общий коэффициент уменьшился до 22,3 %о, к 1928 г. до 21,6 %, а к 1929 г. до 19,0 %.(Подсчитано по данным: Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области … С. 18, 19,48-51; НТГИА. Ф. 22. Оп. 1.Д. 54. Л. 18; Ф. 128. Оп. 1.Д. 54. Л. 18)
Однако, уже в начале 30-х гг. плавный ход демографического перехода был нарушен. В 1932-1933 гг. Нижний Тагил оказался во власти голода, охватившего значительную часть территории страны, что незамедлительно сказалось на показателях естественного движения населения. Общий коэффициент смертности в 1932 г. вырос по сравнению с 1929 г. на 66,3 % и составил 31,6 %. Рождаемость за этот же период сократилась на 26,6 % — до 26,2 %о, а естественный прирост стал отрицательным (его общий коэффициент опустился до отметки -5,4 % (Подсчитано по данным: Статистический справочник Тагильского округа, Уральской области … С. 18-19; Хозяйство Свердловской области. 1935-1936 … С. 201. НТГИА. Ф. 22. Он. 1. Д. 54. Л. 18; Ф. 128. Оп. 1. Д. 16. Л. 2, 33; Д. 35. Л. 15.)
О том, какой вклад в повышение смертности внёс именно голод можно судить только по косвенным данным, так как в номенклатуре причин смерти за 1932 г. данная графа отсутствует (см. приложение, таблица 6).
Скорее всего, многочисленные смерти от голода не выделялись в отдельную строку умышленно, для того, чтобы скрыть не только масштабы, но и сам факт голода. Тем не менее, можно предположить, что все скончавшиеся от данной причины или, по крайней мере, значительная их часть были помещены в графу умерших «От всех прочих причин», на долю которой приходилось более 30 % смертельных случаев зарегистрированных в городе в 1932 году.(Подсчитано по данным: НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 35. Л. 15)
Одним из последствий резкого ухудшения продовольственного снабжения тагильчан стало увеличение смертности от болезней пищеварительных органов. Её коэффициент достиг в 1932 г. отметки в 4,6 %о, увеличившись по отношению к 1927 г. на 9,5 %, к 1926 г. на 84 % и к 1928 г. — на 130 %. Особенно сильно выросла смертность от энтерита, колита и диареи. По сравнению с 1927 г. она увеличилась в два, а с 1928 г. — более чем в три раза.
Другим следствием голода стало снижение сопротивляемости организма у тагильчан инфекционным заболеваниям, быстро распространявшимся в городе из-за значительной скученности населения, антисанитарии, отсутствия общегородского водопровода и канализации. Коэффициент смертности от этих заболеваний вырос до 8,5 %, что было на 41,7 % больше, чем в 1926 г., и на 54,5 % больше, чем в 1928 г. Особенно много жизней унесли эпидемии кори и тифа. В 1932 г. от них в городе скончалось 586 человек .(Подсчитано по тем же данным)
Существенный вклад в повышение смертности в начале 1930-х гг. внесли и болезни органов дыхания. В это время основная часть строителей новых индустриальных объектов, возводившихся в городе, проживала даже зимой в палатках и плохо утеплённых бараках. И днём и ночью людей выручали лишь шубы да валенки, у кого они были. Остальным же приходилось совсем худо. Они мёрзли, болели и до лета 1932 года дожили далеко не все, особенно старики и дети. Только от таких болезней органов дыхания, как бронхит и пневмония в Н. Тагиле скончалось 724 человека, что составило 18,8 % от общего числа летальных случаев в городе за год. (Панюхин Г.П. Часовые Уралвагонзавода. Нижний Тагил, 2005. С. 8)
Бедствие, связанное с голодом и эпидемиями, начавшееся в стране в 1932 г., в 1933 г. превратилось в полномасштабную демографическую катастрофу. Общий коэффициент смертности в СССР, по сравнению с 1932 г. увеличился более чем в два раза и достиг поистине апокалипсической отметки, составив почти 72 % .(Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России … С. 92.)
В городах Уральской области в 1933 г., по отношению к предшествующему году количество умерших увеличилось на 17 %, а количество родившихся сократилось на 31,3 %. Всё это привело к отрицательному естественному приросту, который за год составил 39360 человек.(Подсчитано по: Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения Урала в 1928-1934 гг. Т. 1.С. 257.)
Тяжёлой была ситуация и непосредственно в Н. Тагиле. Отрывочные данные, имеющиеся за этот период, показывают, что весной и летом 1933 г. в городе было зарегистрировано значительно больше смертей, чем в конце года предшествующего. Так, если в ноябре 1932 г. в Н.Тагиле скончалось 153 человека, а в декабре 208 человек, то в мае 1933 г. уже 361 человек, а в августе — 308. До уровня декабря 1932 г. вал смертей в городе снизился только в сентябре 1933 г.
На фоне высокой смертности в Н. Тагиле наблюдалось практически ежемесячное сокращение количества рождений. Так, если в ноябре 1932 г. в городе родилось 217 детей, то в мае 1933 г. — 186, в сентябре — 167, а в ноябре появилось на свет уже только 123 ребёнка. В этих условиях продолжилась естественная убыль населения. Только за май 1933 г. она составила 175 человек .(НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 35. Л. 16, 17, 57, 113,114, 147.)
Улучшение демографической ситуации в Н. Тагиле началось лишь с 1934 г. Несмотря на стремительно растущую численность населения города, смертельных случаев в нём в 1934 г. было зарегистрировано по сравнению с 1932 г. меньше на 12,7 %, а в 1935 г. на 40,4 %. Вновь положительной величиной стал естественный прирост. В 1935 г. за счёт него численность тагильчан увеличилась на 2611 человек.(Подсчитано по: НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 35. Л. 15; РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 33 а. Л. 23 об.; ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 98. Л. 4 об.)
Однако, даже при наличии позитивных сдвигов в естественном движении населения города плавный ход демографического перехода до начала 1950-х гг. так и не был восстановлен. Флюктуация трендов рождаемости и смертности, начавшаяся в 1932 г., в 1936-1940 годах-активно продолжилась (см. табл. 33).
Особенно сильным колебаниям- был подвержен тренд смертности. В 1936 г. её общий коэффициент по сравнению с 1932 г. снизился на 30,4 %. В 1937 г. произошло повышение смертности по отношению к предшествующему году на 18,2 %, но затем в течении двух лет — 1938 и 1939, вновь наблюдалось её снижение до уровня 1926-1928 гг.
Новый резкий подъём показателя смертности произошёл в 1940 г., когда её общий коэффициент увеличился по сравнению с 1939 г. на 36,3 % — до 28,9 %. Объяснить столь серьёзные изменения в уровне смертности, наблюдавшиеся в Н. Тагиле в 1936-1940 гг., позволяет рассмотрение структуры смертности по причинам (см. приложение, таблица 7).
Из данных приведённых в таблице 7 приложения видно, что наиболее высокая смертность в городе, как и в конце 20-х — начале 30-х гг. XX в., наблюдалась от трёх основных групп причин: болезней органов дыхания, инфекционных болезней и болезней пищеварительных органов.
На первом месте по удельному весу среди причин смерти находились инфекционные болезни. Их удельный вес в 1936 г. составлял 37,6 %, в 1937 г. — 36,1 %, а в 1940 г. — 32,8 %. Второе место стойко удерживали за собой заболевания органов дыхания. В 1936 г. на их долю пришлось 18,9 % смертельных случаев, в 1937 г. — 20,3 %, а в 1940 г. — 22,6 % смертей зарегистрированных в городе за год. Только от бронхита и пневмонии за 1936-1937 гг. в Н. Тагиле умерло 1408 человек. На третьем месте, по числу унесённых жизней, находились болезни пищеварительных органов. В 1936 г. они стали причиной 14,1 % смертельных случаев, в 1937 г. — 14,5 %, а в 1940 г. на их долю пришлось 17,7 % от общего числа смертей.(Рассчитано по тем же материалам, что и приложение, таблица 7.)
Изменения коэффициентов смертности от трёх вышеназванных групп причин смерти оказывали наиболее существенное влияние на динамику общего коэффициента смертности населения города. Так, например, его повышение в 1937 г., по сравнению с 1936 г., главным образом было вызвано тем, что смертность от болезней органов дыхания выросла на 26,2 %, от заболеваний пищеварительных органов на 22,6 % и от инфекционных болезней на 13,4 %. Более чем на 90 % было связано с ростом смертности от этих причини увеличение общего коэффициента смертности в 1940 г.
Смертность от таких причин, как врождённая слабость, преждевременное рождение, болезни новорождённых и врождённые пороки развития хотя и была значительной, но её уровень в 1936-1937 гг. оставался неизменным, а к 1940 г. он снизился только на 9,5 %, поэтому её влияние на динамику общего коэффициента смертности населения города было довольно слабым.
Более заметно влияла смертность от болезней сердца и системы кровообращения, для которой были характерны скачкообразные изменения. К 1936 г. она снизилась, по сравнению с 1932 г., в два раза, а затем вновь увеличилась в два раза к 1940 г.
Неблагоприятной тенденцией, проявившейся в городе в годы индустриализации, было увеличение смертности от травм. К 1936 г. она выросла, по сравнению с 1932 г., на 66,7 %. В 1937 г. смертность от травм хотя и снизилась на 10%, но, тем не менее, её уровень оставался значительно выше, чем в 1932 г.
Аналогичная ситуация наблюдалась и в других городах СССР, где находились крупные промышленные предприятия. На Челябинском тракторном заводе, Саратовском заводе комбайнов, Люберецком заводе сельскохозяйственных машин травматизм вырос ко второй половине 1930-х гг. в 1,5-2 раза. Причинами увеличения смертности от данной причины была низкая квалификация рабочей силы и недостаточность охраны её труда на предприятиях.(Жиромская В.Б Демографическая история России в 1930-е гг. … С. 28-29.)
Сильное воздействие на уровень смертности в городе в 1936-1940 гг., как и в предшествующие годы, оказывала детская смертность — особенно младенческая (см. табл. 34).
Из данных таблицы 34 видно, что от 39,9 % до 44 % от общего числа умерших в эти годы тагильчан были детьми в возрасте те до 1 года. Аналогичная ситуация наблюдалась и на уровне Свердловской области в целом, где удельный вес детей в возрасте до 1 года среди умерших составлял в 1936 г. 41 %, в 1937 г. — 41,8 %, а в 1938 г. — 42,3 %.(Подсчитано по: ГАСО. Ф.р-1813. Оп. 1.Д. 99. Л. 10; Д. 100. Л. 10; Д. 101. Л. 10.)
Уровень младенческой смертности в Н. Тагиле во второй половине 1930 х гг., по сравнению со второй половиной 1920-х гг. заметно повысился. Её общий коэффициент в 1936-1939 гг. в среднем уже составлял 243,9 %о, что было на 23,7 % больше, чем в 1926-1929 гг. Ещё более значительно младенческая смертность в городе выросла в 1940 г., увеличившись по отношению к предшествующему году сразу на 29,8 %.
Среди причин смерти детей на первом году жизни в 1936 г. 24,9 % составляли болезни пищеварительных органов, 23,2 % заболевания органов дыхания, 23,7 % — врождённая слабость, преждевременное рождение и врождённые пороки развития. К 1940 г. ситуация несколько изменилась. Удельный вес таких причин смерти, как болезни пищеварительных органов и болезни органов дыхания увеличился соответственно до 30 % и 27,6 %, а доля смертей вызванных врождённой слабостью, преждевременным рождением и врождёнными пороками развития сократилась до 16,6 %.
Значительное число детских жизней уносили и инфекционные заболевания. В 1936 г. в городе от них скончалось 25,4 % от общего числа детей умерших в возрасте до 1 года, в 1937 г. — 25,6 %, а в 1940 г. — 19,5 %1. Одним из самых опасных для детей инфекционных заболеваний в эти годы была корь. В 1936 г. от неё в Н. Тагиле скончалось на первом году жизни 164 ребёнка (11,3 % от общего числа младенцев умерших в городе за год), в 1937 г. — 166 (9,4 %), а в 1940 г. — 137 (7,3 %).(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 99. Л. 3; Д. 100. Л. 2; Д. 773. Л. 86.)
В Свердловской области в I полугодии 1936 г. заболевших корью насчитывалось 17439 чел., в I полугодии 1937 г. почти в два раза больше — 33327 чел., более чем в два раза за это время увеличилась и смертность от данного заболевания .(Колхозная жизнь на Урале. 1935-1953 … С. 70.)
Главные причины высокой заболеваемости корью, наблюдавшейся в области во второй половине 1930-х гг., сформулированы в докладной записке, подписанной заведующим Облздравотдела Ивановым и начальником профилактического эпидемиологического управления Рожковой: «Основной причиной высокой заболеваемости корью у детей является несвоевременное в ряде случаев принятие мер при первых случаях в квартирах, общежитиях, где имеются дети, и даже в детских учреждениях.
Применение противокоревой сыворотки, которая при правильном применении на 1-2 день бывшим в соприкосновении детям даёт хорошие результаты, давая кратковременный иммунитет на 1-2 месяца или облегчая течение заболевания, тем самым снижая смертность от кори, — до сих пор врачами, как метод борьбы с корью и снижения смертности, полностью не используется, а в отдельных случаях применяется поздно, что не даёт необходимых результатов (в 1938 году 15 районов области не применяли совсем).
Санитарное просвещение по вопросам борьбы с корью и другими инфекционными заболеваниями проводится неудовлетворительно. […] При проведении ряда совещаний с врачами и медработниками по борьбе с корью в последнее время устанавливается, что одной из причин является неудовлетворительная сигнализация детскими учреждениями и общими амбулаториями и поликлиниками при появлении заболеваний в семье корью Райздраву, эпидемиологу и особенно в детские учреждения (ясли и др.). Состояние госпитализации больных корью в ряде районов неудовлетворительно. При обязательной госпитализации детей из общежитий и в тяжёлых случаях, что составляет в среднем около 20 % госпитализации всех заболевших, в ряде районов области не обеспечивается. В таких районах, как Н.Тагильский, госпитализация проводилась в 0,7 % (из 1861 случая в 1938 г. госпитализировано13)».(ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 31. Д. 79. Л. 21, 21 об.)
Удельный вес других инфекционных заболеваний среди причин смерти детей в возрасте до 1 года в Н.Тагиле был ниже, чем у кори, но всё же довольно значительным. Так, например, у коклюша в 1937 г. он равнялся 5,2 %, у туберкулёза — 2,8 %, у гриппа — 2,1%, у дизентерии — 1,8 % .(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р—1813. Оп. 1. Д. 100. Л. 2, 2 об.)
В 1936-1940 гг. в городе заметно менялся не только уровень смертности, но и уровень рождаемости. Снижение её общих коэффициентов, наблюдавшееся в Н. Тагиле в конце 20-х — начале 30-х гг., сменилось во второй половине 30-х гг. подъёмом. Уже в 1936 году уровень рождаемости поднялся до 36,5 %о, превысив показатель 1929 г. на 2,2 % .(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 99. Л. 10.)
Рост рождаемости наблюдался, с 1935 г. и в стране в целом. По мнению Исупова В.А. он был связан с двумя основными факторами. Во-первых, с реализацией ранее отложенных рождений — своего рода компенсаторной волной, поднимающейся после всех крупных демографических катастроф. Во-вторых, с вступлением в репродуктивный возраст многочисленных поколений женщин, рождённых накануне Первой мировой войны . (Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России… С. 103.)
В Н.Тагиле в 1935—1936 гг. женщины, относившиеся к возрастной группе 20-24 лет, то есть родившиеся в первой половине второго десятилетия XX века, произвели на свет более 38 % всех новорождённых.(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 98. Л. 2, 2об.; Д. 99. Л. 2, 2 об.)
В 1936 г. попытка дополнительно стимулировать рождаемость в СССР была предпринята руководством страны. 27 июля 1936 г. вышло постановление ЦИК и СНК «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатёж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах». (Известия. 1936. 28 июня)
Главным в постановлении был запрет абортов. За их производство устанавливалось уголовное наказание в виде лишения свободы на срок до трёх лет или штраф до 300 рублей, а также выносилось общественное порицание.
Эффект от принятия этого постановления в полной мере проявился в 1937 г., когда общий коэффициент рождаемости в Н. Тагиле, по сравнению с предшествующим годом, увеличился сразу на 29,3 % — до 47,2 %. Однако, меры административного вмешательства в демографическое поведение людей действуют, как правило, ограниченный срок. Уже в 1938 г. рождаемость в городе по отношению к предшествующему году снизилась на 11,2 %, и в последующие годы этот процесс продолжился (см. табл. 33)
Подобный процесс, хотя и с определённой спецификой, наблюдался не только в Н. Тагиле, но и на уровне Уральского региона, а также в масштабах страны в целом (см. табл. 35).
Анализ данных, приведённых в таблицах 33 и 35 показывает, что к 1940 г. общий коэффициент рождаемости в СССР, по сравнению с 1937 г., сократился на 9,5 %, на Урале он уменьшился на 1,7 % (по сравнению с 1938 г. на 5,9 %), а в Н. Тагиле — на 17,4 %.
Такое снижение уровня рождаемости в конце 1930-х гг. стало реакцией населения на прямое вмешательство государства во внутрисемейное планирование, а также проявлением действия долгосрочной тенденции на снижение рождаемости, ориентации населения на среднедетную семью, которую не смогли переломить никакие меры регулирования.(Гаврилова И.Н. Указ. соч. С. 213.)
Роль понижающего фактора играл и принятый 1 сентября 1939 г. Верховным Советом СССР «Закон о всеобщей воинской обязанности», переводивший Вооруженные Силы Советского Союза на кадровую систему комплектования. Кроме того, на интенсивность детопроизводства негативно повлияли советско-финляндская война и массовые репрессии .(Исупов В.А. Городское население Сибири: от катастрофы к возрождению (конец 30-х конец 50-х гг.). Новосибирск, 1991. С. 291.)
Траектория изменений общего коэффициента естественного прироста населения Н.Тагила в 1936-1940 гг. почти полностью повторяла конфигурацию тренда рождаемости. Достигнув к 1937 г. уровня десятилетней давности естественный прирост в городе с 1938 г. стал сокращаться (см. табл. 33). Особенно резко его общий коэффициент снизился в последний предвоенный год, уменьшившись по отношению к 1939 г. сразу на 46,6 %.
Дальнейшее развитие негативные тенденции в естественном движении населения, наметившиеся в Н.Тагиле в 1938—1940 гг., получили в годы Великой Отечественной войны (см. табл. 36).
Рождаемость в городе последовательно снижалась до 1945 г. В 1941 г. её общий коэффициент уменьшился по отношению к 1940 году на 9,5 %, в 1942 г. — на 58,7 %, в 1943 г. — на 68,7 %, а в 1944 г. — на 71,3 %. Тенденция изменилась только в 1945 г., когда в сравнении с предшествующим годом рождаемость в городе выросла на 58,9 %. Однако, даже после этого повышения её уровень остался значительно ниже не только довоенного, но и зафиксированного в Н. Тагиле в 1941 г.
Подобная динамика рождаемости в годы войны была характерной, как для Урала в целом, так и для Свердловской области в частности (см. табл. 37).
Такое сходство трендов, наблюдавшихся на региональном, областном и городском уровнях позволяет говорить об общности факторов вызвавших данную динамику.
Одним из наиболее серьёзных факторов стало широкое вовлечение в годы войны в общественное производство женщин репродуктивного возраста. Интересы обороны страны требовали притока все новых рабочих рук в индустриальные и неиндустриальные отрасли хозяйства. Ушедших на фронт мужчин должны были заменить женщины.
В феврале 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и в строительстве». Указ предусматривал мобилизацию не только мужчин, но и женщин в возрасте от 16 до 45 лет. (Алексеев В.В., Исупов В.А. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск, 1986. С. 97.)
В результате, если в 1940 г. удельный вес женщин в производственной сфере в целом по стране составлял 38,4 %, доходя в промышленности до уровня 41 %, то в 1945 г. эти показатели достигли соответственно 55,3 и 50,9 %. На Урале преимущественно женскими стали такие отрасли, как станкостроение, производство стройматериалов, резиновая, бумажная, лесная, лёгкая и пищевая отрасли промышленности. К концу войны доля женщин в уральской промышленности достигла 48,4 % (в Свердловской области — 50,1 %). (Во имя победы. Свердловск в годы Великой Отечественной войны… С. 40.)
Другим фактором, приведшем к снижению рождаемости в городе стали изменения в возрастной структуре рожавших женщин (см. табл. 38).
Таблица 38 наглядно демонстрирует заметное сокращение за годы войны доли женщин рожавших в возрасте до 30 лет. Если в 1940 г. таковых было 66,3 %, то уже в первый год войны их удельный вес сократился до 65,5 %, к 1943 г. до 57,7 %, а к 1945 г. до 55 %. Доля же женщин, рожавших в возрасте 30-39 лет, напротив выросла. По сравнению с 1940 г., к 1945 г. их удельный вес увеличился на 40,9 %. Группа женщин в возрасте от 40 лет и старше была достаточно стабильной. Её доля в 1941-1945 гг. колебалась незначительно (от 3,1 до 3,7%).
Таким образом, в годы Великой Отечественной войны в Н. Тагиле наблюдалось постарение рожавших женщин. Однако данное явление было связано не только с войной, но и с процессом демографического перехода, поскольку оно наблюдалось и в более ранние годы. Так, например, если в 1935 г. доля женщин рожавших в возрасте до 30 лет составляла 74,8 %, а в возрасте 30-39 лет 21,9 %, то в 1937 г. их удельный вес уже равнялся соответственно 70,9 и 25,1% .(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 98. Л. 2 об.; Д. 100. Л. 1.)
Ещё одной из причин, повлиявших на снижение рождаемости, являлся рост числа абортов, которые, как и в предвоенные годы были главным средством регуляции числа рождений. В городах Свердловской области в 1942 г. их количество к общей рождаемости составляло 22,3 %, а в 1943 г. — 28,4 % .(Корнилов Г.Е. Уральское село и война… С. 61)
Не менее значимым фактором, негативно отразившимся на динамике рождаемости, явилась резкая деформация половозрастной структуры населения. Удельный вес мужчин брачного возраста в составе населения города в годы Великой Отечественной войны существенно понизился, что привело к вынужденному бесплодию женщин. Так, если по переписи 1939 г. в Нижнем Тагиле на каждые 1000 мужчин приходилось 1082 женщины, то в 1948 г. — 1178 Особенно резкие диспропорции сложились среди поколения 1920-1926 годов рождения. В этих группах населения на каждые 1000 мужчин приходилось 1428 женщин .(Ермаков А.В. Демографические процессы и ритм рабочего времени в Нижнем Тагиле в годы Великой Отечественной войны… С. 110.)
Косвенным доказательством существования резкой диспропорции полов в структуре населения г. Н. Тагила в 1941-1945 гг., является и появление в годы войны большого количества детей у незамужних матерей. В первом полугодии 1944 г. в городе родившихся вне брака было 16,1 %, во втором полугодии 1944 г. — 28,4 %, а в 1945 г. уже 39 %. (Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 777. Л. 6, 20, 20 об., 21, 21 об.; Д. 778. Л. 17, 25, 25 об.)
Смелость женщин, решившихся родить ребёнка без мужа, вне зарегистрированного брака и растить его в одиночку опиралась на поддержку государства. Указ Президиума Верховного Совета СССР 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания «Мать-героиня» и учреждении ордена «Материнская слава» и медали «Медаль материнства» предусматривал предоставление матерям-одиночкам дополнительной помощи от государства.
Одиноким, не состоявшим в законном браке матерям, устанавливалось пособие на ребенка с момента рождения и до достижения 12 лет. На одного ребенка полагалась выплата в сумме 100 руб. в месяц, на двоих — 150, на троих и более детей — 200 руб. Право на такое пособие сохранялось за одинокой матерью и при ее вступлении в законный брак. Кроме того, если одинокая мать желала поместить свое дитя на воспитание в детский дом, последний обязан был принять его на содержание полностью за счет государства. Но в таком случае одинокая мать лишалась права на детское пособие.(Вербицкая О.М. Сельское население Российской Федерации в 1939-1959 гг. … С. 183)
Существенное влияние на рождаемость, как известно, оказывают и брачно-семейные отношения. Великая Отечественная война не только прервала их у значительной части населения Н. Тагила, но и привела к уменьшению числа ежегодно заключаемых браков (см. табл. 39).
Снижение уровня брачности началось в городе с августа 1941 г. Если в январе указанного года было заключено 168 браков, в марте — 184, а в мае 176, то уже в августе — 119, в сентябре — 97, в октябре — 84. Кратковременное повышение брачности наблюдалось только в июне и июле 1941 г., когда в брачный союз вступили соответственно 330 и 218 пар, что, видимо, было связано с официальным оформлением фактических брачных отношений перед уходом мужчин на фронт.(ГАСО. Ф. р—1813. Оп. 1. Д. 774. Л. 4 об.)
Однако, даже такое кратковременное повышение привело к тому, что общий коэффициент брачности в городе в первый год войны оказался выше, чем в 1940 г. Данные таблицы 10 позволяют утверждать, что резкое падение рождаемости в 1942 г. во многом было вызвано снижением количества заключённых браков. В 1942 и 1943 гг. их число в Н. Тагиле сократилось по сравнению с 1940 г. в 1,8 раза, а коэффициент брачности упал в 3,1-3,2 раза.
Главным образом такое снижение может быть объяснено массовым призывом мужчин в армию. Только за 1941 г. и первую половину 1942 г. из города в армию было направлено 49,5 тыс. чел., а за вторую половину 1942, 1943, 1944 и первую половину 1945 г. — ещё 30,2 тыс. чел. (Ермаков А.В. Демографические процессы и ритм рабочего времени в Нижнем Тагиле в годы Великой Отечественной войны… С. 96.)
Кроме того, на уровне брачности, несомненно, сказалось ухудшение экономических и бытовых условий жизни тагильчан. Понизился в годы войны в Н. Тагиле и общий коэффициент разводимости. По сравнению с 1940 г., в 1941 г. он снизился на 12,5 %, а в 1942 году на 50 % — до 0,4 %о. На этом уровне коэффициент разводимости стабилизировался до 1945 г.
В 1944 г. в динамику брачности и разводимости вмешался мощный фактор законодательства. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О браке и семье» (8 июля 1944 г.) предусматривал существенные изменения в законах о браке, разводе и семье. Указ требовал обязательной регистрации брака.
С этого времени фактические брачные отношения не создавали никаких супружеских прав и обязанностей, отменялась алиментная ответственность отцов по отношению к детям, рождённым вне регистрированного брака. В свидетельстве о рождении фамилия отца записывалась только в случае брака с матерью этого ребёнка. Развод мог производится лишь в народном суде после примирительного разбирательства, причём вопрос решала вышестоящая судебная инстанция. Этими жесткими изменениями в законодательстве власти. стремились укрепить устои; семьи, создать у населения более серьёзное отношение к браку и разводу.(Корнилов Т.Е. Уральское село и война … С. 52—53.)
С 1944 г.. в Н. Тагиле начался рост, как числа заключённых браков, так и коэффициента брачности. Особенно значительным он был во втором полугодии 1945 г., когда началась демобилизация солдат советской ,армии. Уровень разводимости в 1945 г., напротив, снизился до рекордно низкого, уровня 0,02 %. Эти изменения в брачно-семейных отношениях создали более благоприятную ситуацию для воспроизводства населения и способствовали повышению рождаемости в городе. Однако,. к тому времени общий ущерб от падения рождаемости, по расчетам Крутикова В:В. уже составил в Н.Тагиле (за 1942-1944 гг.) 11722 ребёнка.(Кругликов В.В: Городское население Свердловской области накануне и в годы Великой Отечественной войны …С. 75.)
Серьёзно осложняла демографическую ситуацию в Н:Тагиле в годы Великой Отечественной войны высокая смертность тагильчан. Данные таблицы 7 показывают, что её показатель в 1941—1945 гг. изменялся скачкообразно.. Пик смертности пришёлся на 1942. г когда от различных причин в городе скончалось 8502 тагильчанина. Минимальный уровень был зарегистрирован в 1945г. — 1993 умерших.(ГАСО: Ф;.р-181’3:.Оп. Т.Д. 775. Л. 67; Д, 778; Л: 64.)
Такая же картина наблюдалась на региональном; и областном уровнях (см..табл. 40).
Особенностью ситуации в Н. Тагиле было только менее выраженное понижение смертности в 1943 г. и более выраженное её повышение в 1944 г. Так, если по области в целом в 1943 г. общий коэффициент смертности снизился по сравнению с предшествующим годом на 39,4 %, то в Нижнем Тагиле только на 18,8 %. Повышение смертности в 1944 г., по отношению к предшествующему году, на областном уровне составило 9 %, а на уровне города-18,1 %.
Значительное воздействие на динамику смертности оказывала смертность младенческая (см. табл. 41). Особенно сильным это влияние было в первые годы войны, когда удельный вес детей умерших в возрасте до 1 года среди других возрастных групп был наибольшим.
Из приведённых в таблице 41 данных видно, что максимального уровня младенческая смертность достигла в 1942 г., увеличившись по сравнению с предшествующим годом на 29,8 %. В последующие годы её показатель значительно снизился — он опустился даже ниже уровня, зафиксированного в городе во второй половине 1920-х годов.
По мнению Г.Е. Корнилова, столь необычное для периода войны явление может быть объяснено влиянием трёх основных факторов: во-первых, резким снижением рождаемости; во-вторых, широким внедрением в медицинскую практику сульфаниламидных препаратов; в-третьих, большой организационной работой органов здравоохранения.(Корнилов Г.Е. Уральское село и война … С. 71.)
В 1943 г. в Н. Тагиле функционировали 7 детских консультаций, 4 молочных кухни, 4 детских стационара и детский санаторий. Все детские консультации работали по участковому принципу. 28 тыс. детей обслуживались 24 участковыми врачами и 17 патронажными сестрами.(Ермаков А.В. Демографические процессы и ритм рабочего времени в Нижнем Тагиле в годы Великой Отечественной войны … С. 99.)
В течение всего периода Великой Отечественной войны смертность мужчин в городе превышала смертность женщин. Но своих максимальных величин мужская смертность достигла в 1943 г. (см. приложение, таблица 8). Более высокая смертность среди лиц мужского пола была связана не только с биологическим фактором — большей выносливостью женского организма. В тылу оставались мужчины, не мобилизованные на фронт по возрасту, болезням, а также в связи с профессиональной необходимостью. В условиях войны и без того ослабленный организм становился более подверженным заболеваемости и смертности.(Араловец Н.А. Смертность городского населения тыловых районов России, 1941-1945 гг. // Людские потери СССР в период второй мировой войны. СПб., 1995. С. 157)
Особенно высокие показатели смертности были характерны для мужчин в трудоспособных возрастах от 15 до 59 лет и в частности для возрастной группы 30^49 лет. Более высокий уровень смертности мужчин дополнительно увеличивал диспропорцию полов. В годы Великой Отечественной войны произошли изменения в возрастных показателях смертности тагильчан. Для Н. Тагила во второй половине 1930-х — начале 40-х гг. была характерна резкая концентрация смертности в детских возрастах. В 1936, 1937 и 1940 гг. доля детей до 5 лет в составе умерших превышала 60 %. (Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 99. Л. 1, 1 об.; Д. 100. Л. 1, 1 об.; Д. 773. Л. 84, 84 об.)
Однако, начиная с 1941 г. их удельный вес начал сокращаться и к 1944 г. он снизился до 14 %. Одновременно наблюдалось увеличение доли людей, скончавшихся в трудоспособных и старческих возрастах. Всё это позволяет предположить, что в первые годы войны смертность в старших возрастных группах увеличивалась более интенсивно, чем детская.
Структура причин смерти в’1941—1942 гг. в значительной степени оставалась в Н. Тагиле такой же, как и в предшествующие годы. Наибольшее число жизней уносили инфекционные болезни, заболевания органов дыхания и болезни пищеварительных органов (см. приложение, таблица 9). Сохранение высокой смертности от этих причин было связано с тяжёлыми условиями существования тагильчан и массовым притоком в город эвакуированных.
В пути эвакуированные сталкивались с острым недостатком питьевой воды, продуктов питания, медикаментов. Санитарное состояние пассажирских эшелонов, вокзалов, железнодорожных станций, пристаней ухудшалось. В грязных вагонах, а очень часто в теплушках и даже на открытых платформах люди проводили по нескольку недель. Противоэпидемические мероприятия были организованы далеко не во всех пунктах скопления пассажиров. Пристанционные бани, дезинфекционные и дезинсекционные установки бездействовали. Завшивленность была массовой .(Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России … С. 151.)
Всё это привело к тому, что эвакуированные стали основным источником инфекций, к тому же их приток в город увеличивал скученность населения. Так, для прибывавших в Дзержинский район Н. Тагила местная городская власть утвердила распорядок расселения и санитарную норму в 3 м» на человека. В четырёхкомнатных квартирах под уплотнение изымались две комнаты, в трёхкомнатных — одна. В брусковые и частные дома подселялась одна семья. (Панюхин Г.П. Часовые Уралвагонзавода … С. 36)
Столь стеснённые жилищные условия способствовали быстрому распространению инфекционных заболеваний. Смертность от тифа к 1942 г., по сравнению с 1940 г., выросла в Н. Тагиле в три раза, от туберкулёза на 23,1 %, от дизентерии — на 10 %.
Негативно отражались на состоянии здоровья тагильчан и уровне их смертности острая нехватка продовольствия, дефицит белков и витаминов в рационе, снижение калорийности питания. По данным медицинского обследования, проведённого на Уралвагонзаводе в конце 1941 г., дистрофия поразила почти 80 % его работников. Люди пухли от голода. Появилась сонливость и медлительность в движениях. Для борьбы с голодом на заводе был создан цех, в котором изготавливались дрожжи и котлеты с добавлением древесных опилок.(Панюхин Г.П. Часовые Уралвагонзавода … С. 36-37.)
Не лучше была ситуация и на других предприятиях города. В 1943 г. секретарь горкома ВКП (б) Колышев докладывал Наркому здравоохранения СССР Г.А. Митереву о состоянии дел на заводе №15 Наркомздрава СССР в г. Н. Тагил. Он отмечал, что рабочие и служащие завода получают лишь одноразовое питание с вырезкой из продкарточек, исчерпывающихся обычно на протяжении 18-20 дней. Получаемое заводом литерное питание в виде двух карточек СПБ, 9 карточек СП — 1 и 20 карточек на 2-е горячее питание — не обеспечивает двухразового питания даже для руководящих работников завода на протяжении месяца.(ЦДООСО. Ф. 483. Оп. 31. Д. 94. Л. 55.)
В таких условиях огромный ущерб населению города наносила смертность от дистрофии, авитаминоза и истощения. Только за 1-е полугодие 1943 г. они унесли жизни 1254 тагильчан . (Там же. Ф. 4. Оп. 31. Д. 402. Л. 56)
В 1944 г. от дистрофии скончалось 2549 человек, что составило 38 % от общего числа умерших в городе за год. Радикальное сокращение смертности от данной причины произошло только в 1945 г., когда её коэффициент снизился по сравнению с предшествующим годом на 94,4 %.
После 1942 г. в структуре причин смерти произошёл сдвиг в пользу эндогенных факторов, хотя преобладание экзогенных причин продолжало сохранятся на протяжении всего периода Великой Отечественной войны. Удельный вес умерших от болезней пищеварительных органов снизился в Н.
Тагиле с 12,6 % в 1942 г. до 5,2 % в 1945 г., от заболеваний органов дыхания за тот же период уменьшился с 26,8 % до 16,7 %.
Улучшение профилактической и лечебной работы в городе, а также уменьшение потока эвакуированных способствовали снижению смертности тагильчан от инфекционных заболеваний. Особенно значительно к 1945 г., по сравнению с первым годом войны, она снизилась от таких болезней, как корь (на 98,3 %), дизентерия (на 95,7 %), скарлатина (на 85 %) и грипп (на 80 %). В два раза сократилась смертность от тифа, коклюша и дифтерии.
В то же время увеличилась доля смертей приходящихся на причины эндогенного характера. Если в 1942 г. в Н. Тагиле удельный вес умерших от болезней сердца и системы кровообращения составлял 8,4 %, от злокачественных новообразований 1,9 %, а от старческой дряхлости 1,3 %, то к 1945 г. он соответственно увеличился до 12,1%, 4,3% и 1,7 %.( Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 775. Л. 74, 74 об.; Д. 778. Л. 52, 52 об., 53, 53 об.)
Перераспределение экзогенных и эндогенных причин в пользу последних происходило после 1942 г. во многих тыловых районах страны. Так, по данным Г.Е. Корнилова, на Урале в целом за 1942-1945 гг. удельный вес умерших от инфекционных и паразитарных болезней уменьшился с 27,4 % до 16,5 %, от болезней органов дыхания — с 20,6 до 9,8 %. В Сибири за 1942 -1945 гг. смертность от тифа понизилась почти в 7 раз, от кори — в 17, от дизентерии в 25, от токсической диспепсии — в 8 раз, от туберкулёза — на 46 %.(Население России в XX веке. Т. 2. С. 97-98.)
Снижение рождаемости в годы войны наряду с высокой смертностью обусловили значительную естественную убыль населения Н. Тагила. На протяжении 1942-1944 гг. в городе наблюдался отрицательный естественный прирост (см. табл. 35). Особенно значительной естественная убыль населения была в 1944 г., когда она составила 4 тыс. человек. Всего же за годы Великой
Отечественной войны численность населения города сократилась за счёт превышения рождаемости над смертностью на 6685 человек.(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 774. Л. 62 об.; Д. 775. Л. 67; Д. 776. Л. 47 об.; Д. 778. Л. 64, 67 об.)
В первые послевоенные годы в СССР наблюдался эффект компенсации человеческих потерь. В основе компенсаторной волны лежала реализация вынужденно отложенных в военные годы рождений, что, в свою очередь, было связано с улучшением ситуации на брачном рынке. Демобилизация привела к массовому образованию новых семей. В 1946 г. в российских городах на 1000 населения вступило в брак — 19,7, в 1947 г. — 14,8, 1948 г. — 15,5, 1949 г. -16,6 (Население России в XX веке. Т. 2. С.226.)
Заметно вырос уровень брачности и в Н. Тагиле. В 1946 г. её общий коэффициент увеличился до 18,8 %о, превысив показатель 1945 г. на 89,9 %. Ещё более значительно брачность повысилась к 1949 г. — до 20,2 %. При этом число разводов после окончания войны было сведено к минимуму — в 1946 г. их было зафиксировано в городе только 16, а коэффициент разводимости составил 0,07 % .(Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 629. Л. 85; Д. 687. Л. 63; ГАСО. Ф. р-1813. Он. 1.Д. 779. Л. 2; Д. 1138. Л. 70; Д. 1168. Л. 78; Д. 1169. Л. 148; Оп. 11. Д. 54. Л. 28; Д. 62. Л 42)
Быстрое увеличение числа брачных пар способствовало повышению рождаемости. В РСФСР в 1946 г. её общий коэффициент равнялся 24,4 %, в 1947 г. — 26,0 %, а в 1949 г. уже 30,5 %о3. Та же динамика была характерна и для Н.Тагила. Компенсаторные явления ярко проявились здесь в 1946 и 1949 гг., когда рождаемость составила 28,2 %о и 44,3 %о соответственно .(Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 629. Л. 85; Д. 687. Л. 63; ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1.Д. 779. Л. 2; Д. 1138. Л. 70; Д. 1168. Л. 78; Д. 1169. Л. 148; Оп. 11. Д. 54. Л. 28; Д. 62. Л. 41.)
Рост числа новорождённых во второй половине 1940-х гг. происходил в Н. Тагиле главные образом за счёт увеличения количества первых детей. Если в 1945 г. их родилось только 1370, то в 1946 г. -уже 2768, в 1947 г. — 3216, а в 1949 г. — 42155. (ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 778. Л. 19 об.; Д. 779. Л. 44 об.; Д. 1138. Л. 40 об.; Д. 1168. Л. 83 об.)
Стабильно увеличивался до 1948 г. и удельный вес первенцев среди общего числа младенцев рождавшихся в эти годы (см. табл. 42).
Доля вторых детей, сократившись к 1947 г. по сравнению с 1945 г. на 21,7 %, с 1948 г. начала расти и в 1949 г. превысила показатель последнего года войны на 14,2 %. Удельный вес третьих детей и далее последовательно сокращался на всём протяжении второй половины 1940-х гг. К 1949 г. он снизился по отношению к 1945 г. на 32,4 %, что позволяет говорить о процессе формирования ориентации у тагильчан на малодетность в семьях.
Окончание войны внесло коррективы и в возрастную структуру рождаемости в Н. Тагиле (см. табл. 43).
На протяжении 1946-1949 гг. наблюдался рост доли женщин, рожавших в возрасте до 30 лет, главным образом за счёт возрастной группы от 20 до 29 лет, удельный вес которой к 1949 г. превысил уровень не только 1941—1945 гг., но и 1940 г. Доля женщин в возрасте до 20 лет была достаточно стабильной. Её удельный вес, повысившись к 1946 г. по сравнению с последними годами войны на 36-50 %, так и не достиг уровня показателей 1940—1942 гг. Группа женщин в возрасте более 30 лет за вторую половину 40-х гг. заметно сократилась. В 1949 г. их доля среди рожавших составляла 32 %, т.е. по отношению к 1945 г. она снизилась на 28,4 %.
Смертность, после резкого падения в 1945 г., в первые послевоенные годы вновь повысилась. На Урале её общий коэффициент вырос к 1946 г., по сравнению с последним годом войны на 20 % (до 12,6 %о), а к 1949 году на 34,3 % (до 14,1 %) . (Подсчитано по: Алексеев В.В., Кузьмин А.И. Особенности демографического перехода на Урале // Население России и СССР: новые источники и методы исследования. Екатеринбург, 1993. С. 11.)
Смертность тагильчан увеличилась к 1946 г., по сравнению с 1945 г, на 2,4 % (до 8,7 %о), а к 1949 г. на 44,7 % (до 12,3 %о). (Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 629. Л. 85; Д. 687. Л. 63; ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 779. Л. 2; Д. 1138. Л. 70; Оп. 11. Д. 54. Л. 28; Д. 62. Л. 41; Д. 1168. Л. 78; Д. 1169; Л.)
Для выявления причин роста смертности обратимся к материалам приложения, таблицам 9 и 10. Сравнение их данных показывает, что в 1946 г. общий коэффициент смертности повысился главным образом из-за роста смертности от трёх причин. Первой из них являлись болезни пищеварительных органов, которые унесли на 60 % больше жизней, чем в 1945 г. Второй причиной были убийства и самоубийства — их число выросло по сравнению с последним годом войны более чем в два раза. (Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 778. Л. 52, 52 об., 53, 53 об.; Д.779. Л. 62, 62 об., 63, 63 об.)
Третьей — врождённая слабость, преждевременное рождение, болезни новорождённых и врождённые пороки развития, смертность от которых выросла в 3 раза. В 1949 г. основными причинами роста общей смертности стали болезни органов дыхания, инфекционные заболевания, а также болезни сердца и системы кровообращения.
Среди умерших во второй половине 1940-х гг., как и в годы Великой Отечественной войны, преобладали мужчины. Причём мужская смертность в Н. Тагиле была выше женской практически во всех возрастах, кроме пожилых — 60 лет и старше, где преобладала смертность женщин (см. приложение, таблица 11).
Наиболее серьёзный разрыв в уровне смертности мужчин и женщин наблюдался в возрастах от 35 до 55 лет. Однако постепенно он сокращался — также, как и в других возрастных группах. Если в 1946 г. в Н. Тагиле удельный вес мужчин во всей совокупности умерших равнялся 57 %, то к 1949 г. он снизился до 54 %.
Подобная тенденция наблюдалась и по Свердловской области в целом, где доля мужчин среди умерших сократилась за период с 1946 по 1949 гг. с 53,6% до 52,1 %(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 779. Л. 5 об.; Д. 1168. Л. 82.)
В возрастной структуре умерших преобладали дети. Больше всего смертей во второй половине 1940-х гг. пришлось на возрастную группу от 0 до 4 лет включительно. Её удельный вес в Н. Тагиле в 1946 г. составил 32,7 %, в 1948 г. — 48,9 %, а в 1949 г. 50,8 %. Особенно много детей умирало в возрасте до 1 года. На их долю в 1946 г. пришлось 24,7 % смертельных случаев, в 1947 г. 35,8 %, в 1948 г. — 24,6 %, в 1949 г. — 37,7 %.
Коэффициент младенческой, как и общей смертности, по сравнению с 1945 г. повысился, однако, тем не менее, оставался ниже уровня не только 1941-1942 гг., но и предвоенных лет. В 1946 г. в Нижнем Тагиле он равнялся 87,1 %о, в 1947 г. — 169,1 %, в 1948 г. — 111,2 %о, а в 1949 г. — 121,8 %. Подобная ситуация со смертностью детей до 1 года в рассматриваемый период была типичной для Свердловской области. После понижения в 1945 г. коэффициента младенческой смертности до 81,8 %, в 1946 году он увеличился до 99,5 %о, а в 1947 г. повысился до 170,6 %о.(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 778. Л. 65 об., 70 об.; 779. Л. 2, 5 об.; Д. 1138. Л. 70, 73 об.; Д. 1167. Л. 74; Д. 1168. Л. 78.)
В основе данного явления лежали факторы экзогенного происхождения, прежде всего инфекционные и желудочно-кишечные заболевания, а также болезни органов дыхания, вызванные новым ухудшением условий существования жителей области. В 1947 г. в Н. Тагиле число младенцев, умерших от болезней органов дыхания, по сравнению с 1945 г., выросло в 5,7 раза, от инфекционных и паразитарных заболеваний — в 7 раз, а от болезней пищеварительных органов — в 10 раз , что, видимо, было следствием голода, разразившегося в стране в 1946-1947 годах.(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 778. Л. 52, 52 об., 53, 53 об.; Д. 1138. Л. 32,
32 об., 33, 33 об.)
Послевоенное повышение смертности ослабило действие компенсаторной волны рождаемости 1946-1949 гг., но не привело к естественной убыли населения города. В 1946 г. за счёт естественного прироста численность тагильчан выросла на 4713 человек, в 1947 г. на 3826, в 1948 г. на 2884, а в 1949 г. на 6925 человек. Коэффициент естественного прироста в Н. Тагиле в 1946 г. составил 19,5 %о, а в 1949 г. он увеличился до 32 %
В последующие годы этот показатель начал снижаться, что было связано с возобновлением после
длительного перерыва процесса демографического перехода (см. табл. 44).
Данные таблицы 44 показывают, что в Н. Тагиле, начиная с 1950 г., происходило последовательное снижение рождаемости. За десять лет она сократилась с 37,2 %о до 22 %о, т.е. более чем на 40 %. Наблюдалось подобное снижение и на областном, а также республиканском уровнях. В период с 1950 по 1960 гг. общий коэффициент рождаемости городского населения Свердловской области уменьшился на 30,9 % (с 31,7 % до 21,9 %о), а в городах РСФСР на 15 % (с 27,3 %о до 23,2 %). (Естественное движение населения Свердловской области. Статистический сборник. Свердловск, 1984. С. 14; Население России в XX веке. Т. 2. С. 240.)
По мнению ряда отечественных демографов, сокращению рождаемости способствовало, прежде всего, то, что в 50-е годы XX в. в завершающую стадию вступил переход от старых прокреационных отношений к новым.
Основные черты новых прокреационных отношений следующие: рождение ребёнка рассматривается как результат индивидуального решения, свободно принимаемого каждой женщиной или супружеской парой, а не как автоматическое следствие полового акта; при принятии решения о рождении или отказе от рождения ребёнка женщина или супружеская пара исходят из учёта конкретных обстоятельств своей жизни, своих потребностей, своей системы ценностей, а не из готовых предписаний и норм, жёстко регламентирующих их поведение; общество признаёт суверенитет супругов в вопросе о рождении детей, в отличие от прошлого, когда прокреативное поведение находилось под прямым социальным контролем общины, родственников, старших членов семьи и допускало их вмешательство, давление на супругов со стороны общественного мнения и т.д.; социальное управление прокреативным поведением со. стороны общества также осуществляется не путём прямого давления и жёсткого нормирования поведения, а через интериоризированные нормы-цели, усваиваемые в процессе социализации; внутрисемейное планирование деторождения становится неотъемлемой чертой образа жизни, тогда как прежде оно сурово осуждалось.(Население СССР за 70 лет … С. 99-100.)
Косвенным показателем того, что процесс рождаемости постепенно становился всё более контролируемым, являлось продолжающееся сокращение доли женщин, рожавших в возрастном диапазоне от 30 лет и старше (см. приложение, таблица 12).
Если в 1950 г. их удельный вес составлял 30,7 %, то к 1959 г. он сократился до 26,2 %. Особенно резкое снижение наблюдалось доли возрастной группы от 40 лет и старше, которая за 1950-е гг. сократилась почти в 3 раза. Удельный вес рожениц в возрасте моложе 20 лет на против увеличился к концу десятилетия, по сравнению с 1950 г., на 18,4 %.
Наибольшее число рождений, как и в 1940-х гг., приходилось на женщин в возрасте от 20 до 29 лет, доля которых среди рожавших в 1950-е гг. также выросла. Всё это позволяет сделать вывод о том, что женщины, родив ребёнка в молодом возрасте, в дальнейшем уклонялись от деторождения. Едва ли не основным методом контроля рождаемости в те годы оставался аборт. О его распространённости в начале 1950-х гг. говорят следующие данные.
В 1950 г. в Свердловской области было зарегистрировано 18847 абортов, в 1951 г. -22822 аборта, в 1953 г. -29094.(ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 11. Д. 18. Л. 4а.)
Однако ещё более широкое применение в качестве инструмента регулирования деторождения он получил после указа «Об отмене запрещения абортов», принятого Президиумом Верховного Совета СССР 23 ноября 1955 г. (Сборник законов и указов Президиума Верховного Совета СССР (1938-1967). Т. 2. С. 423-424.)
Если в 1952 г. на каждую тысячу родов в Свердловской области приходилось 325 абортов, а в 1953 г. 331, то в 1955 г. их количество выросло до 21023. (Там же. Д. 30. Л. За; Д. 64. Л. 1.)
В Н. Тагиле только за четвёртый квартал 1957 г. в лечебных учреждениях было произведено 2062 аборта, притом, что родилось в городе за аналогичный период только 1949 младенцев (ГАСО. Ф. р-1813 Оп. 11. Д. 84. Л. 95)
Не последнюю роль в снижении рождаемости в 50-х гг. XX в. сыграли и изменения, произошедшие в уровнях брачности и разводимости тагильчан. По сравнению со второй половиной 1940-х гг. общий коэффициент брачности в городе заметно понизился (см. табл. 45).
Снижение происходило на протяжении всего десятилетия, хотя и не всегда последовательно. Так, например, после падения уровня брачности в 1952 г. последовал его резкий подъём в 1953 г. Тем не менее, сравнение данных попятилетиям показывает, что если в 1950-1954 гг. общий коэффициент брачности в среднем равнялся 15,1 %о, то в 1955—1959 гг. уже 14,5 %.
В 1950-е гг. снижение брачности наблюдалось у большей части городского населения России. Если в 1950 г. на 1000 населения было заключено браков в российских городах- 14,8, то в 1955 г. — 13,8 .(Население России в XX веке. Т. 2. С. 226.)
Обуславливалось это, прежде всего, послевоенной диспропорцией полов, которая за 15 лет не была преодолена. По данным Всесоюзной переписи населения 1959 г. в РСФСР на 1000 женщин приходилось 814 мужчин.(Там же. С. 225.)
Не намного лучше ситуация была и непосредственно в Н. Тагиле. В 1959 г. в городе на 1000 женщин приходилось 844 мужчины. Особенно значительный перевес женщин наблюдался в возрастных группах старше 54 лет — на тысячу женщин в возрасте 55-59 лет приходилось 495 мужчин; 60-69 лет 429; 70 лет и старше — 301 . (НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 204. Л. 153, 155,156.)
Диспропорция полов в этих возрастах была связана с высоким уровнем смертности мужчин как в армии, так и в тылу. Существенное влияние также оказали потери мужского населения этих возрастных групп в годы первой мировой и гражданской войн .Сильно пострадали и возрастные группы, где мужчины в 1941 г. находились в призывных возрастах — на 1000 женщин в 1959 г. в возрасте 35-39 лет было 667 мужчин; 40-44 года — 670 мужчин; 45^49 лет — 705; 50-54 года-650
В наиболее активных брачных возрастах (от 20 до 35 лет) также наблюдался численный перевес женщин. Однако он был менее значительным — на 1000 женщин в возрасте 20-24 года приходилось 977 мужчин; 25-29 лет 965 мужчин; 30-34 года — 8465. (НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 204. Л. 154, 155.)
Численное превалирование женщин в этих возрастах являлось следствием высокой смертности в годы Великой Отечественной войны детей и подростков, причём особенно мальчиков (см. приложение, таблица 8).
В 50-х гг. XX в. в Н. Тагиле преобладали первые браки, как у мужчин, так и у женщин. В 1951 г. их удельный вес среди общего числа заключённых браков за год составлял у мужчин 97,4 %, а у женщин 96,7 %\ Наиболее активно тагильчане вступали в брак в возрасте 20-24 лет. В более старших возрастах происходило сокращение числа брачующихся (см. приложение, таблица 13).
По сравнению с 20-ми гг. XX в., в 1950-х гг. произошло увеличение доли тагильчан вступавших в брак в возрасте от 20 лет и старше. Если в 1926 г. к данной возрастной группе относилось 93,6 % женихов и 70,4 % невест, то в 1959 г. уже 95 % женихов и 83,8 % невест. В отличие от уровня брачности уровень разводимости в городе на протяжении всего десятилетия поступательно повышался (см. табл. 45).
К 1958 г. её общий коэффициент увеличился по отношению к 1950 г. в 5,5 раза, что свидетельствовало о возобновлении процесса дестабилизации брака. Негативным проявлением данного процесса было и увеличение доли расторгаемых браков с длительными сроками совместной жизни (см. табл. 46).
Если в 1948 г. удельный вес расторгнутых браков длительностью свыше 4-х лет составлял 39,5 %, то в 1952 г. уже 47,7 %, в 1954 г. — 58,5 %, а в 1959 г.-61,3%.
Снижение уровня брачности и уменьшение устойчивости заключаемых браков, несомненно, отрицательно влияли на рождаемость в городе. На региональном уровне подобная взаимосвязь между явлениями подтверждена расчетами Г.В. Бабикова.(Бабиков Г.В. Особенности демографических процессов на Урале и в Сибири и расчет баланса трудовых ресурсов /А Оптимизация планирования в региональных социально экономических системах. Свердловск, 1984. С. 123-124.)
Перемены, происходившие в 50-х гг. XX в. в прокреационном поведении тагильчан, способствовали не только сокращению рождаемости, но и уменьшению числа детей в их семьях. По сведениям, полученным в ходе посемейного обследования проведённого в Н. Тагиле в 1956-1958 гг. и охватившего 318 семей коренных тагильчан, в городе непрерывно возрастал процент семей с одним-двумя детьми (см. табл. 47).
Из приведённых в таблице 47 данных видно, что если до Великой Отечественной войны доля таких семей составляла 58,4 %, а в 1941-1945 годах 83,3 %, то уже в 1950-х гг. их удельный вес увеличился до 94 %. Причём среди семей, образовавшихся в 1951-1957 гг., семьи с одним ребёнком уже стали превалировать над семьями с двумя детьми. Это позволяет говорить о том, что в 1950-е гг. переход к малодетности близился к своему завершению.
Аналогичное заключение позволяет сделать и рассмотрение материалов таблицы 48. Содержащиеся в ней сведения показывают, что удельный вес новорождённых, рождавшихся третьими и далее, сокращался практически на протяжении всего десятилетия.
В тоже время доля вторых детей за 1950-е гг. выросла на 17,9 %, а первенцев — на 21,2 %. Важно отметить, что удельный вес последних в 1958—1959 гг. уже составлял более 50 % от общего числа младенцев, родившихся в эти годы.
Ещё более высокими темпами, чем рождаемость в 1950-е гг. снижалась смертность. Только за 1950-1955 гг. её общий коэффициент уменьшился в российских городах с 10,4 %о до 7,5 % На Урале на 1000 жителей умерло в 1951 г. — 11,6, 1953 — 9,1, 1955 г. — 8,1, 1957 г. — 7,6, 1960 г. — 7,32. В Свердловской области за период с 1950 по 1960 г. смертность снизилась на 40,5 % (до 6,9 %о), непосредственно в Н. Тагиле на 56,6 % — до 5,3 %о (см. табл. 44).
По мнению отечественных исследователей, данная тенденция была связана, прежде всего, с улучшением в мирные годы количества и качества питания, жилищно-бытовых условий, медицинского обслуживания населения, введением новых лекарственных препаратов1.
Применимость такой точки зрения для Н. Тагила подтверждается изменениями, произошедшими в 50-гг. XX века в структуре смертности тагильчан по причинам (см. приложение, таблица 14).
Из материалов таблицы 13 приложения видно, что особенно сильно в городе снизилась смертность от причин, связанных с воздействием на людей внешней, природной и социальной среды — заболеваний, вызванных трудом и жизнью в ненормальных условиях.
За период с 1950 по 1959 гг. она снизилась от болезней пищеварительных органов в 3 раза, заболеваний органов дыхания в 5,7 раза, а от инфекционных болезней более чем в 8 раз. Успехи здравоохранения наиболее ощутимо проявились в 50-х гг. XX в. в борьбе с детскими инфекционными заболеваниями (см. табл. 49).
Если в конце 1940-х гг. корь, скарлатина, коклюш и дифтерия ежегодно уносили жизни нескольких десятков тагильчан, то в конце 1950-х гг. смертельные случаи от этих заболеваний уже носили единичный характер.
Сложнее обстояло дело с дизентерией и туберкулёзом, которые неохотно сдавали свои позиции. Однако и в борьбе с ними наметился существенный сдвиг. В 1959 г. в городе умерло в 4 раза меньше человек от дизентерии и в 5,5 раза меньше от туберкулёза,. чем в 1949 г., а коэффициенты смертности от этих заболеваний за десятилетие снизились с 1,1 %о и 1,4 %о до 0,2 %о.(Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 1. Д. 1168; Л. 137, 137 об.; Оп. И. Д. 125. Л: 99.)
На фоне снижения смертности от некоторых экзогенных причин наблюдалось её увеличение от ряда эндогенных факторов (см. приложение, таблица 14). Так, например, смертность от злокачественных новообразований выросла за период с 1950 по 1959 г. на28,6 %, а от болезней нервной системы и органов чувств — на 60%. Одновременно наблюдалось и увеличение удельного веса данных заболеваний в .структуре причин смерти (см. приложение,, таблица 15).
К 1959 г. доля смертей, вызванных болезнями нервной системы и органов чувств, а также злокачественными новообразованиями, увеличилась по сравнению с 1949 г.. почти в три раза и по удельному весу, среди причин смерти, эти заболевания оказались, соответственно, на третьем и втором местах.
Первое место с 1954 г. закрепилось .за болезнями; сердца; и системы кровообращения, доля которых за десятилетие выросла. на:47 %. Общий удельный вес инфекционных заболеваний и болезней органов дыхания:, которые ранее занимали ведущие позиции в структуре причин смерти, наоборот, снизился. Если в 1949 г. он равнялся 52,1 %, то уже в 1953г.-40,6 %, в 1956 г. 24,7%, a B 1959 г. — 21,8 %.
Заметно снизилась в 1950-е гг. и доля смертей, приходившихся на болезни пищеварительных органов; Все эти изменения, даже, не смотря на некоторое увеличение удельного веса таких причин смерти, как убийства, самоубийства, травмы и отравления, привели к. тому, что в 1959 г. доля- смертей приходившихся на эндогенные факторы, превысила долю смертей, вызванных экзогенными причинами, что свидетельствовало о завершении в Н. Тагиле второго этапа эпидемиологического перехода.
Успешная борьба с болезнями пищеварительных органов, инфекционными заболеваниями, а также болезнями органов дыхания способствовала снижению и детской смертности. В городах РСФСР в 1950 г. на 1000 родившихся умерло детей в возрасте до 1 года 102,1, в 1953 г. — 69,0, 1955 г -58,4.
Аналогичный процесс наблюдался и в Свердловской области, а также непосредственно в г. Н. Тагил (см. табл. 50).
За период с 1950 по 1960 г. младенческая смертность в Свердловской области сократилась на 65,4 %, а в Н. Тагиле — на 77,5 %. Благодаря её сокращению уменьшилась в составе умерших и доля детей в возрасте до 1 года.
Если в 1950 г. младенцы составляли 43,2 % от общего числа умерших в городе за год, то уже в 1952 г. их удельный вес сократился до 32,9 %, в 1955 г. до 24,8 %, а в 1960 г. до 13,1 %. Это, в свою очередь, привело к снижению среди умерших доли возрастной группы от 0 до 5 лет (см. приложение, таблица 16).
Если в 1950 г. более 50 % умерших скончались в раннем детском возрасте (0^1 года), то к 1959 г. их удельный вес снизился до 18 %. Несколько сократилась в 50-е гг. и доля смертей, приходившихся на возраст 10-29 лет, а также 35-39 лет. В более старших возрастных группах наблюдался обратный процесс. За период с 1950 по 1959 г. удельный вес тагильчан, скончавшихся в возрасте от 40 лет и старше, увеличился с 26,8 до 64,3 %. Такие изменения в возрастном составе умерших позволяют предположить, что смертность в старших возрастах снижалась в 1950-х гг. медленнее, чем детская.
В половой структуре умерших в 1950-е гг. происходило постепенное сокращение доли лиц мужского пола. К 1958 г. их удельный вес уменьшился по сравнению с 1950 г. на 6,3 %’, а в 1959 г. количество умерших женщин даже незначительно превысило количество умерших мужчин. Особенно сильное преобладание женщин наблюдалось в возрастной группе от 60 лет и старше. Доля мужчин превышала долю женщин среди умерших в раннем детстве, а также скончавшихся в трудоспособном возрасте.
На Урале снижение смертности продолжалось до середины 1960-х гг. В Н. Тагиле минимальный её уровень за весь XX в. был зафиксирован уже в 1960 г., после чего началось его постепенное повышение, которое сопровождалось снижением рождаемости. Всё это говорит о том, что вторая фаза демографического перехода, в ходе которой смертность в городе сократилась более чем в 4 раза, а рождаемость почти в два раза, завершилась. С 1961 г. население Н. Тагила вступило в третью фазу демографической транзиции.
2.3. Естественное движение населения в 1961—2002 гг.
Для третьей фазы демографического перехода характерно повышение коэффициента смертности, одновременное замедление снижения рождаемости и сокращение естественного прироста. К концу третьей фазы общий коэффициент рождаемости приближается к уровню простого воспроизводства (его границей считается показатель равный 16 %), а коэффициент смертности остаётся ниже этого уровня. Данные изменения в естественном движении населения наблюдались в Н. Тагиле в период с 1961 по 1987 г. (см. рис. 3).
За этот отрезок времени рождаемость в городе сократилась с 20,9 % до 16,6 %, т.е. на 20,6 %. Причём главным образом это снижение пришлось на 1960-е гг., после чего рождаемость в значительной степени стабилизировалась. Необходимо отметить, что уровень рассматриваемого показателя изменялся в Н. Тагиле в соответствии с общими тенденциями, характерными в этот период, как для Свердловской области, так и всего Урала (см. табл. 51).
Анализ приведённых в таблице 51 данных показывает, что за 26 лет по области рождаемость уменьшилась на 20,7 %, а по региону на 21,3 % и наи более высокие темпы её снижения также наблюдались в 1960-х гг.
Основной, постоянной причиной снижения рождаемости в 1961-1987 гг., как и на предшествующем этапе демографической транзиции, было внутрисемейное регулирование численности семьи. По мнению Г.Н-. Вагиной, оно было вызвано главным образом вовлечением женщин в общественное производство и связанными с ним более высокими, материальными и культурными потребностями, стремлением получить образование и т.д. (Вагина Г.Н. Указ. соч. С. 26.)
Однако на эту причину накладывалось влияние целого ряда факторов, которые замедляли или ускоряли снижение рождаемости. Так, например, в 1960-е и 1970-е гг. её динамика находилась под значительным влиянием возрастного состава населения. Вступление в начале 1960-х гг. в репродуктивный период малочисленного поколения, рождённого в 1942-1945 гг., привело к снижению рассматриваемого показателя. К 1965 г. его уровень в Н. Тагиле опустился до 14,9’%о, к 1966 г. до 14,4 %о, а к 1968 г. до 13,3 %. Положение несколько улучшилось только к рубежу 1960-70-х гг., когда брачного возраста достигло поколение конца 40-х — начала 50-х гг. рождения (время послевоенного всплеска рождаемости).
В демографическом развитии СССР обычно выделяется 1970 г., когда впервые с 1960 г. родилось детей больше, чем в предыдущем году. Для Уральского региона «переломным» явился 1969 г.1 В Н. Тагиле в указанном году, по сравнению с предшествующим годом количество рождений увеличилось на 6,4 %, а рождаемость выросла на 6,8 %.(Подсчитано по: Численность и состав населения Свердловской области по Итогам Всесоюзной переписи населения 1989 г. … С. 21; НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 255-а. Л. 3 об.; Д. 277-а. Л. 12 об.)
Во второй половине 1960-х гг. на рождаемость, несомненно, отрицательно повлияло резкое повышение уровня разводимости. В Свердловской области он увеличился с 1,9 %о — в 1960 г., до в 3,6 %о в 1966 г. Непосредственно в Н. Тагиле общий коэффициент разводимости вырос к 1966 году до 4,6 %о, в то время как в 1961 г. он составлял только 2,1 %. (Подсчитано по: Народное хозяйство Свердловской области: статистический сб. к 50 летию Великой Октябрьской социалистической революции … С. 36; НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 140-а. Л. 15; Д. 255-а. Л. 3 об.; Д. 277-а. Л. 12 об.; ГАСО. Ф. р-1813. Оп. И. Д. 299. Л. II об.)
Одним из факторов, приведших к такому увеличению, стало упрощение процедуры развода в 1965 г. В Указе, принятом Президиумом Верховного Совета СССР 10 декабря 1965 г., сокращалось судебное рассмотрение дел от двух инстанций до одной. Одновременно отменялась публикация в газете объявления о расторжении брака.(Сборник законов и указов Президиума Верховного Совета СССР (1938-1967). Т. 2. С 317)
По мнению И.П. Мокерова и А.И. Кузьмина, во второй половине 1960-х гг. мощный удар по традициям многодетности в семье нанес Закон о государственных пенсиях, согласно которому были повышены уровни пенсионного обеспечения, снижены возрастные границы выхода на пенсию по старости и нетрудоспособности. В результате резко увеличилась численность лиц, получающих пенсию, сократилась занятость пожилых людей в общественном производстве и тем самым ослабла роль многодетности как своеобразного гаранта материальной обеспеченности в старости.(Мокеров И.П., Кузьмин А.И. Экономико-демографическое развитие семьи … С. 66.)
В начале 1980-х гг. на динамике рождаемости сказались меры демографической политики. 22 января 1981 г. ЦК КПСС и Советом Министров СССР было принято постановление (№235) «О мерах по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей». Одной из этих мер была частичная оплата отпуска по уходу за ребёнком до одного года для работающих матерей с общим трудовым стажем не менее одного года, а также для женщин, обучающихся с отрывом от производства.
Кроме того, работающим женщинам было разрешено брать дополнительный неоплачиваемый отпуск по уходу за ребёнком до достижения им полутора лет. Был предусмотрен также ряд других льгот семьям с детьми и молодожёнам — в предоставлении жилья, в праве на вступление в жилищно-строительные кооперативы, в режиме работы и т.д.(Охрана материнства и детства в СССР … С. 20-28.)
Хотя данные меры демографической политики вводились поэтапно (в течение 1981-1983 гг.), но уже с 1982 г. началось заметное повышение абсолютных чисел родившихся. Если в 1980 г. в Свердловской области родилось 72,2 тыс. младенцев, а в 1981 г. — 72,3 тыс., то в 1982 и 1983 гг. уже соответственно 73,5 тыс. и 80,7 тыс. детей. (Свердловская область в цифрах. 1981-1985 годы … С. 7.)
В Н. Тагиле в 1980 г. родилось 6409 младенцев, в 1981 г. -6380, в 1982 г. — 6669, а в 1983 г. — 7068. Общий коэффициент рождаемости за 1980-1983 годы вырос в городе с 15,9 %о до 17,1 %, т.е. на 7,5 % .( Подсчитано по: Свердловская область за 50 лет (Цифры и факты) … С. 24; НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 343. Л. 50, 50 об.; Д. 369. Л. 63, 63 об.; Д. 388. Л. 2, 93; Д. 409. Л. 31, 31 об. Д.424.ЛЛ6.)
Это увеличение не было вызвано повышением числа браков, наоборот, оно в расчёте на 1000 населения даже уменьшилось — с 10,6 %о в 1980 г. до 10,1 %о в 1983 г., что было связано с достижением в 80-х гг. XX века 18-летнего возраста всё меньших по численности поколений женщин, родившихся в 1960-х гг.
Таким образом, упомянутые меры демографической политики начали проводится в неблагоприятных условиях — на фоне сокращения молодых детородных контингентов, на которые в основном они были рассчитаны. (Детность семьи: вчера, сегодня, завтра / Под ред. Л.Л. Рыбаковского. М, 1986.С. 63.)
Тем не менее, определённый положительный эффект от них сохранялся почти до конца 1980-х гг. Рождаемость в Свердловской области в 1984-1987 гг. стабилизировалась на уровне 1974-1979 гг. — её общий коэффициент колебался в диапазоне от 16,4 до 17,0 %о, а в Н. Тагиле от 15,7 до 16,7 %.(Подсчитано по: Свердловская область в цифрах. 1981-1985 годы… С. 6; НТГИА. Ф. 128. Он. 1. Д. 424. Л. 16; Д. 446. Л. 14, 29, 29 об.; Д. 461. Л. 24, 24 об. Д. 483. Л. 24, 24 об.)
Однако, уже в конце 1980-х гг. эти же меры государственной политики по стимулированию рождаемости дали прямо противоположный результат. В отличие от рождаемости у смертности в 60-80-х гг. XX в. превалирующей тенденцией был рост, а не снижение. Так, на 1000 населения в российских городах было умерших в 1960 г. — 6,7, в 1970 г. — 7,9, в 1980 г. 10,0 . Та же тенденция наблюдалась и в Уральском регионе (см. табл. 52). За 1961-1987 гг. смертность на Урале выросла на 37 %, в Свердловской области — на 52,2 %, а в Н. Тагиле — на 87 %.
Одним из немногих исключений в данной динамике стал 1986 г., когда смертность по сравнению с предшествующим годом не только не выросла, но даже заметно сократилась. Чаще всего это связывают с антиалкогольной кампанией, начатой М.С. Горбачёвым. Однако, помимо этого, видимо, сыграли свою роль либерализация различных сторон жизни общества, энтузиазм людей, поверивших в перестройку, и т.д. (Гаврилова И.Н. Указ. соч. С. 235.)
Рост уровня смертности населения Н. Тагила в 1960-80-хтг. был обусловлен действием, как внутренних, так и внешних факторов. К последним можно отнести понижавшееся год от года качество медицинского обслуживания, а также, прежде всего, традиционно острую для Н. Тагила экологическую проблему, которая была порождена огромной промышленной нагрузкой на сравнительно небольшую территорию города и низким техническим уровнем горно-металлургических производств.
В атмосфере города в конце 1980-х гг. находилось более 140 наименований вредных для человеческого организма веществ. В год на каждого жителя в те годы приходилось 1,5 тонны выбросов, что, несомненно, повышало смертность от болезней дыхательной системы и злокачественных новообразований.(Гаврилов Д.В. Экологическая ситуация на Урале на рубеже III тысячелетия и перспективы её развития // Каменный пояс на пороге III тысячелетия: материалы региональной научно-практической конференции. Екатеринбург, 1997. С. 18.)
Внутренние факторы были всё ещё связаны с последствиями второй мировой войны: оставшиеся в живых в тяжелейшее военное время имели подорванное здоровье, дети, рождённые в тот период, также имели проблемы со здоровьем, особенно это относилось к мужской половине населения, более восприимчивой к внешней среде. (Гаврилова И.Н. Указ. соч. С. 238)
Кроме того, необходимо учитывать увеличение доли старших возрастных групп в возрастном составе населения города. Удельный вес тагильчан в возрасте от 60 лет и старше в 1959-1989 гг. постоянно возрастал — за тридцать лет он увеличился почти в три раза. (Подсчитано по: Население городов Каменск-Уральского, Н.Тагила, Первоуральска и Серова: по данным переписи населения … С. 9; НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 204. Л. 156.)
Это говорит о развитии в Н. Тагиле процесса постарения населения, который способствовал росту смертности его жителей. Значительное влияние на общий коэффициент смертности в 1960-80-х гг. по-прежнему оказывала младенческая смертность, уровень которой, несмотря на некоторое его понижение, оставался высоким. В Российской Федерации на 1000 новорождённых умерло младенцев в 1964 г. — 25, 1970 г. 23,0, 1975 г. — 22,5, 1980 т.-21,2 .На областном уровне снижение младенческой смертности также происходило, но не столь последовательно.
В 1965 г. в Свердловской области на 1000 родившихся умерло детей в возрасте до 1 года — 28,4, в 1970 г. — 22,2, в 1975 г. — 23,2, в 1980 г. — 23,5, а в 1985 г. — 20,74. Похожая ситуация наблюдалась и в Н. Тагиле, где коэффициент младенческой смертности в 1961 г. равнялся 28,2 %о, в 1967 г. — 23,9, в 1970 г. — 19,4, в 1980 г. — 21,7, а в 1987 г. — 18 % (Подсчитано по: ГАСО. Ф. р-1813. Оп. 11. Д. 147. Л. 11 об.; Д. 299. Л. И об.; НТГИА. Ф. 128. Оп. 1. Д. 277-а. Л. 12 об.; Д. 343. Л. 34, 51, 51 об.; Д. 461. Л. 24, 24 об.; Д. 483. Л. 24, 24 об., 25, 25 об.)
Естественный прирост населения города из-за снижения рождаемости и повышения смертности в 1960-80-х гг. проявлял тенденцию к понижению своего показателя (см. табл. 53).
По сравнению с 1961 г., его общий коэффициент в Н. Тагиле сократился к 1965 г. на 40 %, к 1975 г. на 51 %, а к 1987 г. на 58,1 %. Причём темпы снижения данного показателя в городе были выше, чем по области в целом, где за 1961-1987 гг. коэффициент естественного прироста сократился с 14,4 %о до 6,4 %о , т.е. на 55,6 %. Результатом сохранения данной тенденции в последующие годы стало прекращение естественного прироста населения в Н. Тагиле на год раньше, чем на областном уровне.
С 1988 г. в городе рождаемость опустилась ниже уровня простого воспроизводства — началась четвёртая (постпереходная) фаза демографического перехода. Хотя в классическом виде она характеризуется стабилизацией рождаемости и смертности на низком уровне, близком или равном друг другу, тем не менее, в реальности, зачастую наблюдается дальнейшее снижение рождаемости и рост коэффициента смертности, что приводит к отрицательному естественному приросту, т.е. депопуляции. Именно такое развёртывание событий мы и наблюдаем в г. Н. Тагил после 1987 г. (см. рис. 3).
Максимально сблизившись в 1990 г. показатели рождаемости и смертности не стабилизировались на достигнутом уровне, а продолжили движение согласно тенденции предшествующих лет, что привело к отрицательному естественному приросту в городе.
Наиболее интенсивно в 1988-2002 гг., как в Н. Тагиле, в Свердловской области, так и в России в целом менялся коэффициент смертности (см. приложение, таблица 17). За этот период он увеличился в городах России на 59,2 %, в городах Свердловской области — на 62,8 %, в Н.Тагиле — на 71,2 %. Особенно настораживающими темпами смертность увеличивалась в 1993—1994 гг. К 1993 г., по сравнению с 1992 г., она выросла в городах России на 20 %, к 1994 году — на 30,4 %. В городах Свердловской области её уровень увеличился по отношению к аналогичному году соответственно на 19,4 % и на 32,3 %, а непосредственно в Н. Тагиле — на 22,2 % и на 45,2 %.
Такой рост смертности, происходивший как в городе, так и в стране в начале 1990-х гг., многие специалисты считают следствием социально экономического кризиса в России, приведшего, по мнению участников одной из многочисленных научно-практических конференций, посвященных демографическим проблемам, к «…крушению системы здравоохранения, ухудшению окружающей среды, алкоголизации населения и психосоциальному стрессу» . Однако это объяснение не является исчерпывающим (см. рис. 4).
Анализ кривой числа умерших на рисунке 4 показывает, что столь резкого увеличения количества смертей в Н. Тагиле не было уже много лет. Число смертей в 1993 г. было больше, чем в 1992 г. на 21,3 %, а в 1994 г. на 41,8 %. Только после 1994 г. вал смертей стал сокращаться, а кривая — возвращаться к своей обычной траектории. Нельзя, однако, не видеть, что эта траекториябыла нарушена несколько ранее, до резкого роста числа смертей. Рост начался не от обычного, постепенно повышавшегося по мере роста населения, уровня, а после того, как кривая числа смертей в 1980-х гг. опускалась вниз.
Данная ситуация была зеркальным отражением ситуации, сложившейся в эти же годы в стране в целом. По мнению ряда отечественных авторов, восходящая и нисходящая волны колебания числа смертей были связаны между собой и взаимно компенсировали друг друга, т.е. небывалый в мирное время подъём смертности в первой половине 1990-х гг. был, в том числе следствием компенсаторного эффекта, вызванного сдвигом «календаря» смертей .(Демографическая модернизация России, 1900-2000 … С. 297.)
Кроме выше указанных причин повышению уровня общей смертности в 1988-2002 гг. способствовали и другие факторы. Одним из них было продолжающееся старение населения города. Сравнение половозрастной структуры населения Н. Тагила в 1989 и 2002 гг. показывает значительное снижение доли лиц моложе трудоспособного возраста.
По данным последней переписи она по отношению к 1989 г. уменьшилась на 31,9 % — до 16 %. Удельный вес горожан в трудоспособном-возрасте, напротив, вырос с 58,7 % до 63,5 %. Увеличилась и доля лиц старше трудоспособного, возраста — с 17,8 до 20,5 %(Подсчитано по: Половозрастной состав населения Свердловской области. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года … С. 3)
Вторым фактором стало обострение феномена сверхсмертности. На Урале в 1990-х гг. уровень смертности от всех причин у мужчин превышал таковой у женщин: в возрастной группе 20-40 лет в 4 раза, в 40-60 лет — в 3 раза, в 60-70 лет — в 2 раза . (Нифантова Р.В., Полкова Т.В. Социальные и демографические проблемы Урала: реальность и перспективы. Екатеринбург, 2000. С. 22)
В Н.Тагиле также больше умирало мужчин, чем женщин. В 1998 г. их было среди умерших 54,5 %, в 1999 г. — 55,1 %, в 2000 г. — 56,1 %, в 2001 г. — 55,1 %1. Смертность мужчин превышала смертность женщин во всех возрастных группах, за исключением лиц пенсионного возраста (см. табл. 54).
Преобладание же умерших женщин над мужчинами в возрастной группе старше трудоспособного объясняется только тем, что в этой группе горожан соотношение мужчин и женщин составляло один к трём.
Особенно тревожной была ситуация со смертностью мужчин трудоспособных возрастов. В 2001 г. в Н. Тагиле треть всех умерших находились в трудоспособном возрасте, из них 80 % — мужчины. Именно в этом возрасте больше всего погибало тагильчан от травм, несчастных случаев и отравлений. Около половины смертей у мужчин трудоспособного возраста пришлось на самоубийства, убийства и алкогольные отравления.(Попова В. Реформы 90-х и их цена. С. 2.)
Изучение общей смертности по причинам показало, что основными причинами смерти на Урале в 1990-х гг. были (по убывающей, на 100000 населения): сердечно-сосудистые заболевания — 680-750 случаев; несчастные случаи, отравления и травмы — 200-260 случаев; новообразования — 180-190 случаев; болезни органов дыхания — 75-85 случаев; болезни органов пищеварения — 34-40 случаев; инфекционные и паразитарные болезни — 17-20 случаев . Подобная структура ведущих причин смерти наблюдалась и в г. Н. Тагил (см. табл. 55).
Данные таблицы 55 показывают, что более 80 % смертей в 1998—2002 гг. в городе пришлось всего на три класса причин смерти — это болезни системы кровообращения, злокачественные новообразования, несчастные случаи, отравления и травмы. Удельный вес последних вырос по сравнению с 1959 г. более чем на половину и в структуре причин смерти они переместились с пятого на второе место. Первое место сохранили за собой заболевания системы кровообращения, причём доля смертей ежегодно вызываемых ими за 40 лет увеличилась в три раза. Удельный вес злокачественных новообразований по сравнению с концом 1950-х гг. даже немного снизился и в структуре причин смерти они передвинулись со второго на третье место.
Таким образом, следует заметить, что в Н. Тагиле, как и на Урале в целом, сформировалась комбинированная, сочетающая худшие черты традиционной и современной патологии, структура причин смерти, в которой высокая смертность от болезней системы кровообращения и новообразований соседствовала с не менее высокой смертностью от травм, отравлений, а также от болезней органов дыхания.
На фоне повышающейся общей смертности несколько более оптимистично к концу XX — началу XXI в. выглядели тенденции младенческой смертности. Если в 1990 г. в Свердловской области на 1000 родившихся умерло детей в возрасте до 1 года — 16,1, а в 1995 г. — 17,5, то в 2000 г. уже 15,0, в 2001 г. — 12,6, а в 2002 г. 11,б (Естественное движение населения 2003 года. Свердловская область … С. 7.)
В Н. Тагиле в этот период уровень младенческой смертности был выше областного, но и здесь к началу XXI в. обозначились признаки её снижения. Если в 1999 г. её коэффициент равнялся 18,4 %о, то в 2000 г. — 17,2 %о, а в 2001 г. — 13,5 %.(Подсчитано по: Попова В. Реформы 90-х и их цена … С. 2.)
Хотя растущий уровень общей смертности был серьезной предпосылкой для наступления депопуляции, тем не менее, первопричиной демографического кризиса стал не он, а резкое снижение рождаемости в конце 1980-х — начале 1990-х гг. (см. табл. 56). Сохранение рождаемости в городе даже на уровне 1987 г. позволило бы, по крайней мере, до 1994 г. избегать естественной убыли населения.
За 1988-1999 гг. рождаемость у городского населения в России снизилась на 48,4 %, в Свердловской области — на 48 %, в Н. Тагиле — на 47,6 %. Большая часть этого снижения пришлась на начало 1990-х гг. Уже к 1993 г., по отношению к 1990 г., общий коэффициент рождаемости в городах России уменьшился на 32,3 %, в Свердловской области — на 30,5 %, в Н. Тагиле — на 30%.
Наиболее подробно, на наш взгляд, причины данного явления были рассмотрены О.Д. Захаровой. Она выделила следующие детерминанты снижения уровней рождаемости: 1) последствия тайминга — сдвигов в календаре рождений (в середине 1980-х гг. под влиянием демографической политики произошла концентрация рождений: те женщины, которые планировали рождение ребёнка в конце 80-х — начале 90-х гг. уже сделали это в первой половине 1980-х гг.); 2) изменения в структуре и числовых характеристиках женских репродуктивных контингентов (в начале 90-х гг. в возраст максимальной интенсивности деторождения вступили малочисленные поколения женщин, родившихся во второй половине 60-х и в начале 70-х гг.); 3) социально-экономический кризис.(Захарова О.Д. Указ. соч. С. 84.)
Влияние этих детерминант на рождаемость, по её мнению, было неравноценным. Если первые две из них напрямую привели к её спаду, то кризис его только усугубил. Ограниченность же влияния кризиса, в свою очередь, была связана с тремя причинами. Во-первых, современная модель репродуктивного поведения к тому времени уже достигла высокой степени устойчивости и слабо поддавалась экзогенному воздействию. Во-вторых, наиболее ощутимо кризис затронул те слои населения, которые практически не влияли на уровень и динамику рождаемости: пенсионеров, инвалидов, многодетных, учащихся. Наконец, в-третьих, удельный вес кризисных факторов был объективно снижен колоссальным прессом исчерпанных в годы тайминга репродуктивных планов когорт, большая часть которых продолжала оставаться в репродуктивных возрастах, но не участвовала в формировании текущих уровней рождаемости.(Там же. С. 93.)
Способствовала сокращению рождаемости в рассматриваемый период и широкая практика прерывания беременности. На Урале в 1990-х годах абсолютное число абортов хотя и имело тенденцию к сокращению, однако по прежнему более чем вдвое превышало число родов. Для сравнения: в развитых странах Европы это соотношение было в десятки раз меньше.(Нифантова Р.В., Полкова Т.В. Указ. соч. С. 19.)
Кроме того, ситуацию с воспроизводством населения в 1990-е гг. ухудшали и негативные явления в брачно-семейных отношениях. Коэффициент брачности из-за широкого распространения гражданских браков в городах Свердловской области за 1990-1998 гг. снизился с 8,4 %о до 5,2 %, т.е. на 38,1 %. Уровень же разводимости, несмотря на уменьшение количество браков в 1990-2000 гг., оставался довольно стабильным (он колебался в диапазоне от 3,7 %о до 5,1 %о), а в 2001 г. даже увеличился до 6,8 %. (Естественное движение населения 2003 года. Свердловская область … С. 68.)
Подобные тенденции наблюдались и непосредственно в г. Н.Тагил (см. табл. 57).
За 1990-1998 гг. общий коэффициент брачности в городе уменьшился на 42,7 % — до отметки в 5,1 %, после чего начался обратный процесс, который привёл к увеличению рассматриваемого показателя к 2001 г. до 7,6 %о. Коэффициент разводимости за исключением 1992-1994 гг., а также 2001 г., оставался на уровне 1970—80-х гг. Тем не менее, из-за сокращения количества бракосочетаний изменилось соотношение браков и разводов в сторону резкого увеличения последних. Если в 1990 году в расчёте на 100 браков приходилось 47,6 разводов, то в 1995 г. — 68,6, а в 2001 г. — 96,4.
В результате всего вышеперечисленного коэффициент рождаемости в городе в 1990-х гг. ни разу даже не приблизился к уровню, необходимому для простого воспроизводства населения. Если при существующем показателе смертности для простого воспроизводства необходимо, чтобы на 1000 женщин приходилось за всю их жизнь 2160-2180 детей, то в Н. Тагиле суммарный коэффициент рождаемости составлял в 1986 г. — 2032, в 1989 г. он снизился до 1750, а в 1992 г. — до 1188. То есть, без учёта смертности, в городе воспроизводилось только 58 % населения.(Попова В. Реформы 90-х и их цена … С. 2.)
Количество рождавшихся детей сокращалось в городе в последнем десятилетии XX века практически ежегодно. Если в 1990 г. в Н. Тагиле появилось на свет 4827 младенцев, то в 1995 г. — 3311, а в 1999 г. — лишь 3004. Слабые намёки на улучшение ситуации появились только в 2000 г., когда рождаемость повысилась и абсолютно, и относительно. Тем не менее, даже в 2002 г. она уступала смертности почти в два раза, что предопределило значительную естественную убыль населения.
За 1990-1994 гг. отрицательный естественный прирост в городе увеличился с -0,1 до -10,3 %о (в 103 раза). Это было значительно больше общероссийских и общеобластных показателей, что свидетельствовало о чрезвычайной остроте депопуляционных процессов в Н. Тагиле (см. приложение, таблица 18).
С середины 90-х гг. естественная убыль населения начала сокращаться и к 1998 г., по сравнению с 1994 г., она уменьшилась в городах России на 24,6 %, в городах Свердловской области — на 30,3%, а непосредственно в Н. Тагиле — на 28,2 %. В последующие годы волнообразные колебания уровня естественного прироста продолжились, но его отрицательный характер оставался неизменным. Только за 2001-2002 гг. количество тагильчан из-за естественной убыли сократилось на 6,1 тыс. человек.
Подводя итог, отметим следующее. Население Н. Тагила в сжатые исторические сроки преодолело основные этапы демографического перехода к современному воспроизводству населения. Также как и в России в целом, в городе он имел прерывный характер. Это выражалось в том, что его естественное развитие на протяжении всего XX столетия неоднократно прерывалось факторами экзогенного порядка (войнами, голодом, эпидемиями, социально-экономическими катаклизмами).
Эти события’ имели глубокие демографические последствия и ввергали население города в демографические кризисы и катастрофы, поскольку сопровождались, значительным повышением смертности, приводили к ослаблению здоровья тагильчан, распространению хронических заболеваний, резкому снижению рождаемости.
Из-за цикла социальных потрясений очень поздно начался первый этап демографического перехода. Его признаки в полной мере проявились только в середине 1920-х гг., хотя тенденция к снижению смертности наметилась в Н. Тагиле ещё во второй половине 90-х гг. XIX.в.
В ходе первой, фазы демографической транзиции произошло значительное снижение смертности в городе, а уровень рождаемости не только не снизился, а даже повысился, приблизившись к показателям конца XIX в.
На втором этапе, начавшемся-в. городе в 1927 г., наблюдалось сокращение как рождаемости, так и смертности, причём темпы снижения последней постепенно падали. Серьёзным изменениям подверглась структура причин смерти. Если раньше ведущие позиции среди них занимали инфекционные болезни, болезни органов дыхания и заболевания пищеварительных органов, то в конце 1950-х гг. они уступили лидерство болезням сердца и системы кровообращения, а также злокачественным новообразованиям и болезням нервной системы. Из-за того, что естественное развитие демографических процессов на втором этапе неоднократно прерывалось (голодом 1932-1933 гг., событиями Великой Отечественной войны), завершился он только в 1960 году.
В 1961 г. в Н. Тагиле демографический переход, успешно развиваясь, вступил в свою третью фазу, которая продолжалась по 1987 г. включительно. На этой фазе коэффициент рождаемости приблизился к уровню простого воспроизводства населения, а коэффициент смертности, хотя и испытал не которое повышение, тем не менее, оставался ниже этого уровня.
На четвёртом этапе, начавшемся в 1988 г., неблагоприятные исторические факторы, запечатленные в возрастной структуре населения Н. Тагила, в сочетании с ухудшившейся социально экономической обстановкой, в полной мере сказались на трендах рождаемости и смертности. Рождаемость резко падает, что в условиях повышающейся смертности приводит к возникновению с 1990 т. депопуляционной тенденции в городе. Так как возврат к более высокой рождаемости конца 1930-х или хотя бы начала 1950-х гг. сейчас маловероятен, то с высокой долей уверенности можно говорить о её дальнейшем долговременном существовании.
Несмотря на то, что многие этапы демографического перехода в Н. Тагиле в течении XX в. были успешно пройдены, тем не менее, нельзя говорить о его завершении. Главным образом это связано с незавершенностью модернизации смертности, о чём свидетельствуют такие признаки как: высокий уровень общего коэффициента смертности (15 %о и более), значительный удельный вес среди умерших лиц трудоспособного возраста, а также сохранение элементов традиционной структуры причин смерти, в частности сравнительно высокой смертности от болезней органов дыхания.
Очевидно, что для изменения сложившейся негативной ситуации в городе и завершения демографического перехода потребуется приложить значительные усилия, как государственным структурам, так и самим тагильчанам.