Проблемы и решение взыскания долгов с мастеровых и работных людей на Нижнетагильских заводах Демидова
Заводовладелец Н. Н. Демидов: поиск путей решения финансовых проблем
Проблемы истории России. — Екатеринбург : Волот, 2008. — Вып. 7: Источник и его интерпретации. — С. 199-211.
О. А. Мельчакова Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина
Одной из сложных финансовых проблем, с необходимостью решения которой столкнулись владельцы Нижнетагильского горнозаводского комплекса, Никита Акинфиевич и Николай Никитич Демидовы, была проблема взыскания долгов с мастеровых и работных людей. Не вызывает сомнений актуальность этой проблемы для всех казенных и частных уральских заводов XVIII — начала XIX в. Об этом свидетельствуют фундаментальные труды, посвященные истории металлургии Урала, в которых отмечено широкое распространение практики выдачи денежных «задатков», то есть авансов в счет предстоящих работ, занятым на вспомогательных заводских производствах рабочим1
Один из известных историков, С.Г. Струмилин, рассматривал авансирование («обзадачивание») заводских работников как средство закабаления наемных рабочих, их удерживания на заводах «в бессрочной задолженности»2
Другой авторитетный историк, Н.И. Павленко, считал, что следствием выдачи «задатков» было превращение вольнонаемного рабочего «в объект внеэкономического принуждения»3
Автор работы «Наемный труд в горнозаводской промышленности Урала в дореформенное время» В.Я. Кривоногое затрагивал и другой аспект использования на заводах труда наемных рабочих. В его работе приведены сведения о побегах крестьян, подрядившихся на добычу руды на Шайтанских заводах Ширяева после получения «задатков»4
Достаточно показателен приведенный В.Я. Кривоноговым факт невыполнения в срок работ по поставке руды на Холуницкие заводы А.И. Яковлева государственными крестьянами Вятской губернии5 Владелец этих заводов вынужден был неоднократно списывать долги с подряжавшихся на поставку угля, дров, руды, извести и других припасов крестьян6.
На Нижнетагильских заводах денежные авансы получали не только пришлые наемные рабочие, но и постоянные мастеровые и работные люди, поэтому общие суммы «задатков» были достаточно велики и их неотработка в течение года создавала финансовые проблемы для заводовладельца7
Наличие этих проблем подталкивало Н.А. Демидова к необходимости выявления причин роста задолженности рабочих. Результатом деятельности заводчика в этом направлении стало его убеждение в том, что «обзадачивание» открывало путь для всевозможных махинаций заводских служащих.
В октябре 1747 г. Н.А. Демидов выявил два наиболее распространенных способа обогащения заводской администрации, которые вели к накоплению долгов. Один из них состоял в том, что приказчики «в долговые книги писали на обывателей излишние деньги, коими и торг производили и богатились, а те излишние числятся якобы на обывателях в доимке, а потом из тех обывателей некоторые бежали, а другие померли, то уже и взыскания чинить стало не на ком»8
Второй способ, изобретенный заводскими служащими, был не менее выгоден для них: «некоторые прикащики ради торгов же своих давали обывателям собственные свои деньги, которые из суммы его превосходительства (Н.А. Демидова. — О. М ) и возвращали, а из тех должников некоторые померли ж и бежали и взыскивать стало не на ком… »9
В качестве третьего фактора увеличения «доимки» была названа частая смена расходчиков, ведавших денежными расчетами с мастеровыми и работными людьми: «от перемены расходчиков та доимка наипуще накопляетца: первые по своему приходствованию обывателям роздавали сколько кто потребует, а из-за работ их не вычитали, а другой как настанет расходчик, то он паки тем же должникам будет роздавать»10
Должностные злоупотребления приказчиков в какой-то мере объясняли сложную финансовую ситуацию на заводах, которую констатировал Ефтифей Матвеев, побывавший на Нижнетагильских заводах в 1764 г.: «заданные деньги под заводские работы не токмо в том году зарабатываютца, но имеются на людях в долгах года по два и более»11
Для ликвидации задолженности заводских работников Никита Акинфиевич потребовал от приказчиков Невьянской заводской конторы самых жестких мер по отношению к должникам, предписав в ноябре 1747 г. «за … долги содержать в заводских работах непрестанно, елико можно, покуда они, каждый за себя, долговые деньги заработает, а не заработавшим старого долгу, тем должникам вновь под работу денег и хлеба не давать»12
Вместе с тем заводовладелец предпринял попытку искоренить саму возможность возникновения финансовых махинаций заводских служащих путем создания системы финансового контроля за ведущейся ими учетно-отчетной документацией.
В 1763 г. в структуру Главной Нижнетагильской конторы было введено новое подразделение-повытье счетных дел, в обязанности которого входило ревизование ежемесячной документации («месячных репортов») и ежедневных приходо-расходных книг, которые вели расходчики, надзиратели, лавочный сиделец и другие заводские служащие; а так же «счет» и передача «письменных дел» и имущества, находившихся в ведении увольняемого служащего, сменявшему его должностному лицу13
В ходе ревизий финансовых документов персонал счетного повытья неоднократно выявлял должностные злоупотребления служащих. Так, при проверке «счета» расходчика Нижнесалдинского завода выяснилось, что он занимался ростовщической деятельностью, не только ссужал заводских жителей собственными деньгами под проценты, но и отдавал в долг заводские деньги (1783 г.) 14
В 1795 г. было обнаружено, что расходчик Черноисточинского завода Кузнецов присваивал часть заводских денег, проходящих через его руки. При этом он отмечал в приходо-расходной книге, что взятые им суммы выданы мастеровым и работным людям в долг 15
.
Многочисленные факты должностных злоупотреблений представителей администрации Нижнетагильских заводов были выявлены в ходе расследования 1796-1797 гг., проведенного по челобитным мастеровых и работных людей. В частности, было установлено, что приказчики и расходчики утаивали от работающих на заводах как количество заработанных ими денег, так и сумму их долгов.
Молотовой мастер Висимо-Шайтанского завода Я. Исаков жаловался «поверенным» Н.Н. Демидова, направленным на заводы, что «прикащики и расхотчики… нас не щитают никогда, и слышим, что умножаетца госпоцкой долг, а не знаем, сколько»16
О своей неосведомленности о количестве долгов заявили и работники Нижнесалдинского завода: «…Сколько ж состоит на каждом заводском жителе долгу, или поставкою угля переработок, никто из нас не сведом»17
Кроме того, нижнесалдинцы в «объяснении», поданном «поверенным» от их мирского общества, заявили, что нижнетагильские приказчики не выполнили волю Н.А. Демидова, выраженную в его завещании: «простить долги в поминовение его души». По словам челобитчиков, вопреки завещанию, все долги были взысканы с них «платежем, работою, то есть поставкою углем и другими заводскими работами»18
Заводская администрация проигнорировала и распоряжение Н.Д. Дурново о невзыскании долгов до вступления его в права опекуна Н.Н. Демидова 19.
Н.Н. Демидов, приступив к самостоятельному управлению Нижнетагильским заводским комплексом, уделил самое пристальное внимание проблеме взыскания долгов и предотвращению возможности их накопления в дальнейшем. Первое из известных нам его предписаний, нацеленное на решение этой проблемы, датировано 20 октября 1797 г.
Согласно этому документу, нижнетагильские приказчики должны были обеспечить освобождение от рекрутской службы сыновей тех заводских работников, которые не имели долгов и исправно выполняли заводские работы. Кроме того, предписывалось освобождать дочерей этих мастеровых и работных людей от отправки в Петербург для работы на создаваемых там «бумажных фабриках»20.
Николай Никитич расширил состав счетного подразделения Нижнетагильской заводской конторы. Если при Н.А. Демидове, на момент создания в 1763 г. счетного повытья в структуре этой конторы, оно состояло из приказчика и четырех подьячих, то по инструкции Н.Н. Демидова Нижнетагильской конторе от 30 июня 1798 г. в создаваемую счетную экспедицию должны были войти: приказчик, один старший, два младших счетчика и два писца 21.
Кроме того, в состав счетной экспедиции были введены приказчик, бухгалтер и два писца «к сочинению по документам о произведении заводскими жителями по окладам работ ведомостей и соображения со оными остающихся в не заработке долгов», писцов 22.
Были даны указания о формуляре «ведомостей о работах». Бухгалтер, составляя эти документы, должен был «объяснять во оных…, во-первых; кто сколько находился в году в работе и сколько заработал денег, во-вторых; сколько оному произведено в выдачу провиантом и наличными деньгами порознь, и наконец, выводить, сколько на ком в не заработке осталось, дополняя при том и о причине вставшего в не заработке долгу»23.
В январе — августе 1800 г. на заводах Нижнетагильского комплекса побывал в качестве доверенного лица Н.Н. Демидова М.Д. Данилов, который предложил заводовладельцу ряд мер для пресечения «великого корыстолюбия» заводских служащих «в приписке на людей излишних долгов» и возможности сговора между собой запасчиков с расходчиками.
В частности, он считал необходимым «для взыскания старых долгов, то ж и новых, определить на каждом заводе по особому человеку, доверенность заслуживающему», который должен был вести дела с расходчиками и запасчиками, «а сим последним дела б до того не было».
Все эти особые лица должны были получить именную роспись о должниках с указанием, «сколько с кого в год взыскать надобно». Для ее составления приказчики должны были произвести «тонкую ревизию состоянию каждого должного человека»24.
При этом М.Д. Данилов, заботясь об избавлении Н.Н. Демидова от трат на содержание новых служащих на заводах, предложил возложить оплату их труда на заводских работников: «чтоб от сего учреждения ваше превосходительство избавились излишнего кошта выдачею жалованья, оное можно разложить на жителей, что для них составит малость»25.
Видимо, это предложение было принято заводовладельцем, и на Нижнетагильских заводах был введен институт выборных из заводских работников лиц, в обязанность которых входило взыскание долгов и выдача задатков в счет будущих работ.
Об этом свидетельствует дело Семена Бундырева, выборного «у взыскания с жителей старых долгов и задачи оным впредь под работы деньгами» на Выйском заводе, расследование которого производилось в 1805 г.26
Для того чтобы создать гарантии возврата денег, выданных в качестве задатков заводским работникам, Н. Н. Демидов в предписании Нижнетагильской конторе от 7 сентября 1800 г. потребовал, чтобы расходчики выдавали авансы («задачи денег») только в случае крайней необходимости и при обязательном взаимном поручительстве взявших их работников друг о друге: «с обязанием в заработке поручительством: углепоставщиков — подесяточно, а ремесленников и поденщиков — поартельно, чтоб в случае неисправности одного взыскивать недоработку со всего десятка или артели, разумея оную недоработку, последовавшую от нерадения и беспечности, кроме несчастного приключения»27.
Кроме того, заводчик предписал ежемесячно присылать в Петербургскую домовую контору «именные росписи» о выдаче денег «под работы и под жалованье, означая в оных против всякого имени, по каким необходимым обстоятельствам та задача сделана»28.
Следует отметить, что предписанный Н.Н. Демидовым порядок авансирования с применением круговой поруки практиковался и при найме судорабочих на «железные караваны», транспортировавшие продукцию Нижнетагильских заводов к рынкам сбыта.
В инструкции Санкт-Петербургской домовой конторы Н.Н. Демидова ее приказчику Р. Лютину, назначенному заводовладельцем для подготовки каравана 1807 г., было предписано нанимать в Вятской губернии работников, водоливов и косных «подесяточно, дабы в случае неявки к работе которого-либо из них, из обязавшихся подесяточно, можно было задаточные деньги взыскать с остальных, в работу явившихся, для чего и заключить с ними договоры с поручительством их друг по друге»29.
Поручительство работников друг за друга при найме на «караванную операцию» либо на вспомогательные заводские работы не было новшеством. Оно применялось на казенных и частных заводах Урала уже в первой половине XVIII в. Так, например, инструкция, данная в 1731 г. Сибирским обер-бергамтом его чиновнику Н. Клеопину, которому было поручено вести караван судов с продукцией казенных уральских заводов, разрешала ему выдавать аванс сплавщикам «только после того, как получающие его будут оформлены круговой порукой по десяткам, полусотням и сотням и каждое такое объединение возьмет на себя обязательство нести материальную ответственность за ущерб, нанесенный казне беглым, получившим аванс»30.
Н. Клеопин, следуя инструкции, выдал аванс всему составу нанявшихся в Лаишеве экипажей и «в том препоручении были подесяточно друг по друге круговою порукою, також, как им в работе поступать, учинен с ними письменный договор с подпискою их поколоменно»31.
Сведения о применении круговой поруки на дровосечных работах при Невьянском заводе П.А. Демидова содержатся в хранящейся в Государственном архиве Свердловской области «Книге мемориальной», написанной в 1767-1770 гг. приказчиком Невьянской заводской конторы Г. Махотиным. В ней отмечено, что 560 крестьян, производивших рубку леса для Невьянского завода, были разделены на 18 «статей» по 31 человеку и каждая «статья» работала на условиях круговой поруки32.
Уральский историк В.А. Чудиновских в монографии, посвященной промышленному освоению Урала во второй половине XVIII — первой половине XIX в. приводит сведения о введении в 1797 г. круговой поруки в качестве обязательного условия авансирования наемных рабочих на Богословских казенных заводах. Согласно полученному предписанию, администрация этих заводов должна была следить, «чтоб наемка вольных людей происходила не поодиночке, а подесятично, и друг по друге с круговою порукою, дабы в случае утечки одного или двух с других бы взыскание учинить было возможно»33.
Изыскивая новые, наиболее действенные способы возвращения долгов, в октябре 1800 г. Н.Н. Демидов принял решение «вычитать из следуемой за работы платы по 20 копеек с рубля» в счет погашения задолженности мастеровых и работных людей34, а в ноябре того же года предписал учредить при Нижнетагильских заводах «экспедицию для скорейшего взыскания заводских долгов»35.
Кроме того, он отправил в инспекционную поездку на заводы приказчика Московской домовой конторы Макара Ткачева, которому предстояло подвергнуть ревизии «содержащиеся о приходе и расходе денег, припасов, материалов и провианта шнуровые книги» служащих заводских контор, а так же взять под контроль формирование и деятельность создаваемой «долговой экспедиции»36.
Приказчиком учреждаемой экспедиции должен был стать отправляемый вместе с М. Ткачевым в Нижний Тагил конторщик Петербургской домовой конторы Семен Воронов, а назначение бухгалтера и других ее служащих поручалось Ткачеву.
В инструкции Ткачеву от 24 ноября 1800 г. Н.Н. Демидов допускал возможность включения в состав нового учреждения не только работающих на каких-либо должностях или «пенсионных» служителей, но «по совершенной необходимости» и лиц «из заводских жителей». Вместе с тем заводовладелец предписывал проявить «крайнюю осмотрительность» при назначении последних в долговую экспедицию; то есть убедиться в их «способностях», «верности» и отсутствии у них «больших семейств», «дабы таковым определением не увеличить без нужды комплект служительской»37.
Приезд М. Ткачева в качестве доверенного лица Н.Н. Демидова, обладающего правом контроля за деятельностью любого заводского служащего и создание долговой экспедиции вызвали крайнее недовольство возглавлявших Нижнетагильскую контору приказчиков. Возникла открытая конфронтация между столичным ревизором и нижнетагильскими управляющими. Обе конфликтующие стороны неоднократно апеллировали к заводчику. Николай Никитич вынужден был назначить М. Ткачева «первоприсутствующим» Нижнетагильской конторы и поставить в известность заводских приказчиков, что в связи с этим назначением он получил право вместе с ними «иметь общее трактование и обсуждение» всех ведущихся конторой дел. Кроме того, предписанием Н.Н. Демидова подтверждалось, что Ткачеву предоставлен свободный доступ ко всем документам, исходящим из Главной заводской конторы, и возможность заявлять о своем несогласии с теми ее решениями, которые могут нанести ущерб интересам («пользе») заводовладельца 38.
Петербургская домовая контора, выполняя предписание Николая Никитича взыскивать «долговые деньги» «старательным образом», неоднократно требовала от долговой экспедиции более продуктивной деятельности и обвиняла ее служащих в отсутствии должного рвения.
Так, в мае 1802 г. петербургские управляющие отправили в Нижнетагильскую контору «ордер», в котором требовали объяснить, почему с бывшего расходчика Верхнесалдинской заводской конторы С. Никерина, уличенного во внесении приписок в документы учета поденных работ и в других финансовых махинациях в 1799 г., взыскано вместо 786 руб. всего 295 руб. 59 коп. Сами они утверждали, что «малое ж взыскание долгов относится к беспечности и нерадению определенной для того экспедиции и слабому оной конторы наблюдению»39.
Для осуществления постоянного контроля за тем, «с каковым успехом происходит взыскание с заводских людей долгов и сообразная ли происходит задача под работы денег», «ордером» от 14 июля 1802 г. приказчики Петербургской конторы вменили в обязанность долговой экспедиции составление «двуседмичных ведомостей», в которых было предписано «показывать, сколько на заводских людях состоит долгов, сколько в число той суммы в каждую седмицу взыскано денег или вновь поступило, и за тем на них долгов осталось … перечнями при каждом заводе порознь»40.
Но, несмотря на угрозу применения суровых санкций за просрочку в доставке требуемых документов в Петербургскую контору «в первый по прошествии двух седмиц день», приказ ее управляющих не выполнялся. Поэтому в октябре 1802 г. петербургские приказчики приняли решение перейти от слов к делу и наказать виновных. Согласно их распоряжению солдат Яким Гладунов должен был отправиться на Нижнетагильский завод, потребовать неприсланные документы и «доколе оные сочинены не будут, сочинителей содержать в конторе без выпуску». Кроме того, виновникам этой акции предстояло из собственного кармана оплатить «проезд и трактир» « нарочного понудителя»41.
Очевидно, что изначально на служащих долговой экспедиции был возложен настолько большой объем работы, что его было крайне затруднительно выполнить своевременно. Кроме того, их деятельность постоянно наталкивалась на противодействие со стороны приказчиков Нижнетагильской конторы, что позволяет говорить о причастности последних к выявляемым финансовым махинациям. Приведем два достаточно показательных факта.
В начале 1805 г. петербургские управляющие предписали долговой и счетной экспедициям Нижнетагильской конторы провести ревизию документов, которые вел упомянутый выше Семен Бундырев, выборный от жителей Выйского завода для взыскания долгов, и сообщить о ее результатах не позднее, чем через месяц. Бухгалтер долговой экспедиции предложил «о поступках Бундырева сделать Выйского завода жителям на месте личный опрос», но приказчики Нижнетагильской конторы поручили ревизию документов Бундырева счетной экспедиции и не отстранили его от должности42.
И только после вмешательства в эту конфликтную ситуацию управляющих Петербургской конторы Бундырев был отстранен от должности, лишен права когда-либо входить в «служительский комплект» и подвергнут наказанию розгами «при собрании служителей». Кроме того, было принято решение взыскать выявленную недостачу денег за счет его имущества 43.
Нам известен еще более показательный пример конфронтации, нередко возникавшей между служащими долговой экспедиции и нижнетагильскими приказчиками. В начале 1805 г., в ходе проверки долговой экспедицией числившихся на заводских работниках долгов «по задаточным с 1794-го по 1799-й год книгам» было выявлено «излишне приписанных к напрасному на жителей долгов умножению 2743 р. 64 к.».
При попытке бухгалтера долговой экспедиции Матюнина в письменной форме доложить о результатах этой ревизии приказчику Нижнетагильской конторы П. Морозову тот не только заявил, что незачем подавать «рапорт», не закончив дела, но и приказал «полицейщику» Соловьеву наложить на Матюнина цепь, в которой его держали в течение дня.
Донесение Матюнина петербургским управляющим свидетельствует о том, что в ходе ревизии «задаточных книг» и долговых ведомостей за 1794—1799 гг. были обнаружены как приписки, так и «недописки» долгов, а ревизия аналогичных документов за 1800-1805 гг. происходила крайне медленно, так как вызываемые в долговую экспедицию для объяснений составлявшие их заводские служащие всячески уклонялись от явки44.
Побывав на заводах в 1806 г., Н.Н. Демидов констатировал, что «в возвращении долгов желаемого успеху мало» и попытался переломить ситуацию посредством введения нового порядка взыскания долгов. В соответствии с его предписанием следовало с апреля 1807 г. «углепоставщикам задачу впредь под работы денег и провианта производить подесяточно, давая каждому десятнику листы с именною росписью всего десятка. И десятник по получении листа назначает количество, сколько и кому из десятка его получить денег под работу надобно, соображая с наличностью работы»45
Количество денег, выдаваемых углепоставщикам, должен был ежемесячно определять приказчик каждого завода. Указанные приказчиками суммы расходчики должны были выдавать куренным надзирателям, а те, в свою очередь, передавать их десятникам, вписывая в «листы». Каждому углепоставщику предстояло в апреле 1807 г. взять на себя обязательство отработать в течение года какую-либо сумму в счет погашения имеющегося у него долга. Названная каждым из них сумма должна была фиксироваться в «задаточной книге» и через год, в том случае, если она не была заработана, куренной надзиратель должен был взыскать ее со всего десятка. Если же взятое обязательство по отработке задолженности выполнялось, «к дальнейшему поощрению прилежности к заработкам» предписывалось зачесть еще по 50 копеек с каждого заработанного рубля.
Для работников других заводских производств вводился аналогичный порядок погашения долгов. Отличие состояло лишь в незначительных деталях: вместо расходчиков выдачу задатков и вычет «по препорциям старых долгов» должны были осуществлять специально назначенные служители, которым следовало передавать денежные суммы не десятникам, а фабричным, доменным, кузнечным, плотинным надзирателям, при обязательном поручительстве последних за работников «своего штата». Кроме того, предписывалось ввести новый порядок «обзадачивания» уже с 1 ноября 1806 г., а не с апреля 1807 г., как было предусмотрено для углепоставщиков.
Каждый заводской работник должен был получить «особый лист, в коем на одной стороне от счетной экспедиции выставить старый долг, против которого означать обещанную уплату, и по окончании работы оную или, что заработает, из долга исключить вместе с пятьюдесятью копейками от каждого рубля, к прощению назначенными. В случае недоработки долга следовало «причислять в листе … к старому долгу особою статьею» неотработанную сумму46.
Поскольку мастеровые и работные люди Нижнетагильского заводского комплекса получали авансом, в счет будущих работ, не только деньги, но и «провиант», Н.Н. Демидов предпринял попытку упростить и упорядочить производимые при его «задачах» «затруднительные и многосложные расчеты».
В соответствии с вводимым заводовладелцем с 1 января 1807 г. порядком, помощник расходчика на Нижнетагильском заводе, а на всех других — надзиратели и «приставы», должны были назначать «в задаточных книгах под работу выдачу провианта каждому… человеку», после чего им следовало выдавать каждому работнику записку с указанием назначенного к выдаче количества пудов и фунтов.
По этим запискам запасчик, как «хранитель и отпускатель провианта», должен был производить выдачу муки с фиксированием факта выдачи в приходо-расходной книге провианта. Полученные от заводских работников записки запасчик должен был хранить у себя «с бережливостью» и «по прошествии каждого месяца непременно в первое число наступающего представлять их в Нижнетагильскую контору при рапорте. Для введения этого нового порядка отпуска провианта Нижнетагильской конторе предписывалось сделать записки, заверенные подписями всех ее приказчиков, в таком количестве, чтобы в них не возникало недостатка 47.
Контроль за деятельностью расходчиков Н.Н. Демидов возлагал на заводских приказчиков, требуя, чтобы все выдачи денег расходчиком того или иного завода «производимы были с точного и письменного утверждения приказчика, который всякую неделю по книгам и документам доверяет сумму… После той… доверки приказчик и расходчик подписывают в особо заведенном журнале, что заводская сумма против прихода в расходе оказалась сходною»48.
«Требования денег» предписывалось подписывать так же совместно, указывая, для каких целей необходима данная сумма, и на какие нужды израсходована прежде полученная. «Требования» должны были предъявляться приказчику счетных дел Нижнетагильской конторы и после выдачи денег храниться у него для произведения в дальнейшем «счета».
Примечательно, что Н.Н. Демидов предусмотрел в своих предписаниях даже такую деталь, как опасность потери или растраты полученных в Нижнетагильской конторе денег некоторыми расходчиками «по беспутству». Чтобы исключить возможность таких неприятностей, заводовладелец распорядился при выдаче денег тому или иному расходчику посылать с ним «особого служителя», который должен был возвращаться «с удостоверением приказчика (то есть запиской от него. — О. А/.), что отправленные деньги поступили в такую-то контору сполна, и те удостоверения для справок приобщать к требованиям»49.
Таким образом, проблема взыскания долгов с мастеровых и работных людей Нижнетагильского заводского комплекса постоянно находилась в поле зрения его владельцев, Никиты Акинфиевича и Николая Никитича Демидовых. Изыскивая наиболее действенные средства ее решения, Н.Н. Демидов:
1. Учредил в качестве особого подразделения Нижнетагильской заводской конторы «долговую экспедицию»;
2. Ввел институт выборных из заводских работников для взыскания долгов;
3. Во время пребывания на Нижнетагильских заводах в 1806 г. разработал формуляр документов учета выдаваемых работникам «задатков» — «листов» и ввел систему поручительства «обзадаченных» друг за друга;
4. Для контроля за выдачей «провианта» в счет предстоящих работ разработал механизм документирования деятельности осуществлявших ее заводских служащих;
5. Установил порядок материального и других видов поощрений тех, кто добросовестно отрабатывал долги, что является одним из проявлений патерналистского курса его социальной политики.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Павленко Н.И. Развитие металлургической промышленности России в первой половине XVIII века: Промышленная политика и управление. М, 1953. С. 354-357; Кривоногов В.Я. Наемный труд в горнодобывающей промышленности Урала в дореформенный период (1800-1860)// Наемный труд в горнозаводской промышленности Урала в дореформенное время. Свердловск, 1964. С. 68-69,76-77.
2. Струмилин СТ. Очерки экономической истории России. М., 1960. С. 373.
3. Павленко Н.И. Указ. соч. С. 354.
4. Кривоногое В.Я. Указ. соч. С. 68-69.
5. Там же. С. 76.
6. Там же.
7. См. «долговые книги» Нижнетагильского (ГАСО. Ф. 623. On. 1. Д. 11.) и Черноисточинского (Там же. Ф. 622. On. 1. Д. 73.) заводов за 1799 г
8. ГАСО. Ф. 620. On. 1. Д. 2. Л. 178.
9. Там же.
10. Там же. Л. 178-178 об.
11. ГАСО. Ф. 620. On. 1. Д. 19. Л. 386.
12. Там же. Д. 8. Л. 58.
13. Там же. Д. 19. Л. 191.
14. Там же. Ф. 622. On. 1. Д. 9. Л. 181-181 об.
15. Там же. Ф. 102. On. 1 Д. 57. Л. 67 об.
16. РГАДА. Ф- 1267. Оп. 10. Д. 75. Л. 47 об.
17. Та м же. Л. 102.
18. Та м же. Л. 103.
19. Та м же. Л. 47 об.
20. Та м же. Ф. 643.0п. 1. Д. 339. Л. 144-144 об.
21. РГАДА. Ф. 1267. Оп. 3. Д. 65. Л. 27.
22. Там же.
23. Та м же Л.36 об.
24. РГАДА. Ф. 1267. Оп. 7. Д. 401. Л. 27.
25. Там же. Л. 27 об.
26. ГАСО. Ф. 102. On. 1. Д. 88. Л. 69-70.
27. Там же. Д. 75. Л. 158.
28. Там же.
29. Там же. Д. 90. Л. 299 об.
30. Павленко НИ. Указ. соч. С.251.
31. Там же. С. 254.
32. Кафенгауз Б.Б. История хозяйства Демидовых в XVIII-XIX вв.: Опыт исследования по истории уральской металлургии. Т. 1. М; Л., 1949. С. 310-311.
33. Чудиновских В.А. Промышленное освоение Северного Урала в крепостную эпоху (вторая половина XVIII-первая половина XIX в.) Екатеринбург, 2000. С. 128.
34. ГАСО. Ф. 643. On. 1. Д. 379. Л. 2.
35. Там же. Ф. 102. On. 1. Д. 70. Л. 48.
36. Там же. Л. 46-48 об.
37. Там же. Л. 48 об.
38. РГАДА. Ф. 1267. Оп. 3. Д. 130. Л. 1.
39. Там же. Д. 359. Л. 3.
40. Там же.
41. Там же. Л. 113-114.
42. ГАСО. Ф. 102. On. 1. Д.88. Л. 69-70.
43. Там же. Л. 91.
44. Там же. Л. 98-100.
45. Там же. Ф. 643. On. 1. Д. 379. Л. 2.
46. ГАСО. Ф. 643. On. 1. Д. 379. Л. 2-3.
47. ГАСО. Ф. 643. Оп.1. Д. 379. Л. 11.
48. Там же. Л. 12-12 об.
49. Там же. Л. 12 об.
.