НИЖНЕТАГИЛЬСКОЕ ОБЩЕСТВО СТАРООБРЯДЦЕВ В СЕРЕДИНЕ XIX века
Нижнетагильское общество во второй четверти – середине XIX в.
Староверы горнозаводского Урала: страницы истории согласия беглопоповцев /часовенных XVIII – начала XX в. – Екатеринбург :Изд-во Урал. ун-та, 2017. – 382 с
С. А. Белобородов, Ю. В. Боровик
Общество старообрядцев, считавших своим духовным центром Нижний Тагил, в начале 1830-х гг. почти вдвое превосходило по численности Невьянское и насчитывало 15,5 тысяч человек48.
Нижнетагильскому обществу подчинялись старообрядцы Нижнетагильского, Выйского, Черноисточинского, Рождественского, Висимо-Уткинского, Висимо-Шайтанского, Нижнелайского, Нижнесалдинского заводов с окрестными населенными пунктами, а также несколько небольших общин Гороблагодатского горного округа (Верхняя Тура, Кушва, Баранча).
По народному преданию, зафиксированному в XIX в. миссионерами, первую старообрядческую Свято-Троицкую часовню в Нижнетагильском заводе (пущен в 1725 г.) возводил и освящал священноинок Иов еще в конце 1720-х гг.
В 1745 г. эта часовня благодаря стараниям А. И. Рябинина была перестроена и существенно расширена. В 1779 г. она сгорела, но в 1781 г. была отстроена заново на прежнем месте. Троицкая часовня «стала центром, объединявшим раскольников – беглопоповцев почти со всего Урала, так как при ней, благодаря богатству и многочисленности прихожан и покровительству управляющих заводом, всегда были беглые попы, для укрывания которых при часовне были устроены особые тайники»49.
Кроме того, при часовне существовали две «богадельни» (мужская и женская), являвшихся, по сути, скитами50.
В 1842 г., несмотря на упорное сопротивление старообрядцев, Троицкая часовня была передана тагильским единоверцам51.
Похожая участь ожидала и другие старообрядческие молитвенные здания в Нижнем Тагиле. Часовню, устроенную на своей усадьбе заводским приказчиком Василием Густомесовым, закрыли в 1833 г., в 1835 г. ее передали единоверцам и перенесли на кладбище, где она простояла до середины 1860-х гг. Покровская (Ортюгинская) часовня, существовавшая с 1800 г. в усадьбе Иродиона Ортюгина, в 1840 г. была запечатана, а в 1848 г. передана единоверцам. Часовня, освященная в 1805 г. в подзаводской д. Горбуново (ныне пригород Тагила), в доме, принадлежавшем В. Толетову, в 1842 г. также перешла под юрисдикцию единоверцев.
Процессы, происходившие в старообрядческой среде Выйского общества, были полностью тождественны проблемам, волновавшим староверов Нижнетагильского завода.
Выйский поселок возник в 1721–1722 гг. в связи со строительством медеплавильного завода на реке Вые, притоке Тагила. С конца XVIII в. район Выйского завода стал частью Нижнего Тагила.
Скорее всего, основным культовым местом для староверов Выйского поселка несколько десятилетий была нижнетагильская Свято-Троицкая часовня, хотя небольшие молельни были и на самой Вые, например в доме А. А. Бердникова.
По данным миссионеров, Казанско-Богородицкую часовню задумали строить в 1776 г. в усадьбе Г. И. Уткиной на берегу Выйского пруда, близ впадения в него речки Курейки, «усердием заводских управляющих Г. Г. Белова и И. Е. Матвеева» (постройка закончена в 1782 г.)52.
В 1810 г. часовня была перестроена, но число прихожан росло год от года (к 1823 г. их насчитывалось около 2 тыс. человек). Следствием этого стало то, что в 1831 г., при содействии заводского приказчика Емельяна Устинова, молельня была вновь реконструирована и существенно расширена53.
Поэтому в народе она именовалась либо Устиновской, либо Уткинской.
С «судьбой» выйской Казанской часовни оказалась тесно связана история старообрядческого молитвенного здания в подзаводской деревне Вогульская (Вогулка), которая уже в начале XIX в. вошла в состав поселка Выйского завода.
В это же время в Вогульской поселилась «вышедшая из скитов» девица Маремяна Челышева, но в ее доме собирались недолго – уж очень было тесно. Тогда староверы перешли на усадьбу к А. Челышеву и стали молиться в помещении бывшей мастерской по производству подносов.
По всей вероятности, причиной появления Вогульской часовни стала упомянутая выше теснота. В результате в 1813 г. на ул. Поперечно -Вогульской в усадьбе Ефима Карповича Сиротина в помещении бывшей маслобойни была устроена новая часовня54.
После смерти беглого попа Архиппа Семеновича, который духовно окормлял тагильских старообрядцев в 1823–1835 гг., среди местных староверов произошел очередной раскол.
Попытки найти нового священника, который бы отвечал чаяниям тагильчан, не увенчались успехом. Одновременно заметно активизировали свою деятельность православные миссионеры. В результате часть старообрядцев Нижнего Тагила приняла решение обратиться в единоверие.
Во главе этой группы, в которую первоначально вошли представители всего 52 семейств, встал Федор Агафонович Уткин (1785– 1851). Он был известен не только как иконописец, но и как старшина Нижнетагильского общества старообрядцев55.
В апреле 1837 г. «уткинцы» собрались на сход и вынесли приговор о согласии принять единоверческого иерея. В ответ на их просьбу миссионер о. А. Оглоблин рекомендовал взять в священники диакона Николаевской церкви г. Шадринска Иоанна Стефановича Пырьева, который «характера удобного и по внешнему виду довольно благообразен».
В сопровождении Ф. А. Уткина и некоторых его сторонников И. С. Пырьев прибыл в Пермь для рукоположения. Много лет спустя, в 1851 г., архиепископ Аркадий (Федоров) вспоминал об этом:
«Тагильские раскольники прислали ко мне кандидата во священники и с ним несколько поверенных – главных в своем обществе.
Сии поверенные смотрели, как я рукополагал их священника, читал ли ту книгу, которую они привезли, чтобы по ней только было совершено мною рукоположение».
В октябре 1837 г. единоверческий священник о. И. Пырьев прибыл в Нижний Тагил к новому месту службы, в качестве которого была определена выйская Казанско-Богородицкая часовня.
Вместе с управляющим заводом Д. В. Беловым, Ф. А. Уткиным и его сторонниками Пырьев пошел было в часовню, но встретил со стороны старообрядцев решительный протест. Осознав свою малочисленность и не желая обострять конфликт, единоверцы отступили.
После этого в дело вступила «тяжелая артиллерия» – светские и церковные власти. Для вразумления непокорных староверов во всей силе был применен закон 1826 г., запрещавший старообрядцам строительство новых и ремонт старых молитвенных зданий.
В начале 1838 г Выйско-Казанская часовня была запечатана и находилась в таком состоянии до января 1845 года
Прихожане Вогульской часовни, оправданно опасаясь, что их молельню постигнет такая же участь, пригласили священника Пырьева служить в ней. В марте 1838 г. здесь прошло несколько богослужений, на которых присутствовали и единоверцы, и старообрядцы. Очевидно, что последних что-то не устроило в порядке проведения службы и староверы «произвели беспорядок, обвинив Пырьева в самовольном захвате часовни»56.
Вогульская часовня также была запечатана и оставалась такой почти 10 лет. Без присмотра молельня быстро ветшала, и в 1846 г. руководство вогульской заводской конторы сообщало управляющему нижнетагильского завода, что «часовня стоит без всякого призора и во избежание расхищения имущества к ней приставлен караул»57.
Смирившись с неизбежным, выйские старообрядцы уже не столь яростно противились обращению Казанской часовни в единоверческий храм. В октябре 1843 г. более сотни жителей Выйского завода подписали решение о согласии принять единоверческого священника. В декабре 1844 г. к ним был определен о. А. Попов и 24 января 1845 г. Уткинская часовня перешла к единоверцам.
В июне 1847 г. единоверцы получили в свое распоряжение и Вогульскую часовню (позже она была перенесена на другое место и к ней пристроена колокольня).
Основанный в 1729 г. Черноисточинский завод на протяжении XVIII–XIX вв. считался одним из «гнезд уральского раскола», чему в немалой степени способствовали расположенные неподалеку скиты и преобладающее число старообрядцев среди местного населения.
Первая моленная была устроена еще в 1730–1740-е гг. в доме Е. В. Кузнецова, а когда помещение перестало вмещать всех желающих, то стали собираться в более просторном доме З. Гладких.
В конце 1750-х гг. И. С. Санников уступил старообрядческому обществу помещение бывшей маслобойни, перестроенное под часовню. Наконец, в 1760 г. в усадьбе Семена Санникова начали возведение новой большой часовни, которую освятили в 1761 г.58 Вплоть до передачи единоверцам в 1846 г. эта часовня «поддерживала и усиливала раскол» в заводском поселке59.
После этого староверы, число которых к этому времени достигло 2 тыс. человек, вновь были вынуждены приспосабливать для отправления своих духовных потребностей жилые дома.
Старообрядческая община д. Лая входила в общество староверов Лайских заводов (Нижний пущен в 1726 г., Верхний – в 1740 г.).
Лая «с древнего времени считалась гнездом раскола». Часовня появилась здесь едва ли не одновременно с основанием поселения, но в конце 1840-х гг. она была передана в пользование единоверцам.
Часовня в Нижнелайском заводе была устроена около 1780 г. в усадьбе Саввы Денисова. По данным 1823 г., в заводе насчитывалось 584 старообрядца. В 1837 г. часовня была запечатана, а в 1847 г. перешла к единоверцам60.
Висимо-Шайтанский завод (пущен в 1744 г.). По данным миссионеров, первый молельный дом был устроен в середине XVIII в. на усадьбе С. А. Лазарева. Потом молились в доме А. И. Полякова, затем – в доме И. Г. Огибенина. Старообрядческая часовня, с последней четверти XVIII в. существовавшая в заводском поселке, в 1808 г. была перенесена на усадьбу И. Г. Огибенина и существенно расширена61.
Основным поводом к этому была теснота помещения, которое не могло вместить всех желающих: действительно, по данным 1839 г. в приходе местной церкви проживало всего 772 православных, старообрядцев же насчитывалось 1 210 человек.
Дело о закрытии часовни тянулось с 1846 г., когда обнаружилось, что заводской приказчик-старообрядец Поляков «поменял прежний клир часовни на новый и вновь поступившие теперь получают плату из господской суммы с увольнением от повинностей господских»62.
В 1848 г. часовня была обращена в единоверческий храм и уже через 15 лет (в 1863 г.) в заводском поселке считалось 1 790 душ обоего пола православных и только 439 староверов63.
На Нижнесалдинском заводе (введен в строй в 1760 г.) часовня в усадьбе Г. Посадского, освященная во имя Николая Чудотворца, появилась почти одновременно со строительством заводского поселка. К 1823 г. ее прихожанами состояли 635 человек.
В 1829 г. она была реконструирована, что и стало формальным поводом для закрытия в сентябре 1836 г. В 1838 г. здание было передано единоверцам64.
К обществу Тагильской Троицкой часовни также «принадлежали» беглопоповцы Кушвинского (пущен в 1738 г.; часовня с 1808 г. в усадьбе М. Ермакова; прихожан около 300 душ) и Баранчинского заводов (пущен в 1749 г.; часовня с 1812 г. в усадьбе И. Перфильева; 311 прихожан).
Известно также о существовании (по крайней мере, с первой четверти XIX в.) часовни в д. Балакиной (ныне – Пригородного р-на) и моленных домов в Висимо-Уткинском (пущен в 1771 г.) и Верхнесалдинском (1778 г.) заводах.
Коснувшись вопроса о руководителях нижнетагильского старообрядческого общества, отметим, что сказанное ранее о приказчиках невьянской округи с полным правом можно отнести и к администрации Нижнего Тагила.
Н. Г. Павловский, углубленно исследовавший эту проблематику на материалах XVIII в., однозначно говорил о преобладании старообрядцев в составе управленческого аппарата заводов65.
Так, например, в 1759 г. из 29 приказчиков и служителей тагильской заводской конторы староверами были 16 человек, причем занимавших ведущие посты66.
Аналогичной ситуация оставалась и в первой трети XIX в. Вот имена лишь некоторых тагильских приказчиков, ревностно отстаивавших интересы местных беглопоповцев: Григорий Иванович Матвеев (упоминается до 1826 г.); Данила Осипович Осипов, в 1820-е гг. руководил медным рудником, в 1826–1830 гг. – главный приказчик Нижнетагильских заводов; Гаврила Иванович Белов, в 1820–1830-е гг. – демидовский служащий, управлявший золотыми промыслами, позже – заводской приказчик; Василий Иванович Густомесов, пенсионный приказчик, в начале 1830-х гг. «сходил» в единоверие, но вернулся к старообрядцам; Яким Львов, караванный приказчик, «добросовестный раскольник, который отдал детей своих в единоверие, а сам умер в расколе»; «полицейский приказчик» Прокопий Львов; братья Петр и Федор Степановичи Соловьевы, приказчики в 1820–1830-х гг.; Иван Макаров, приказчик, деятельный член общества Троицкой часовни, в конце 1830-х гг. перешедший в единоверие и др.
О старообрядческих старшинах Нижнего Тагила сохранилось достаточно много сведений во многом благодаря описанным выше событиям, развернувшимся вокруг передачи Троицкой часовни единоверцам.
Так, например, нам известно, что в начале XIX в. в попечительский совет тагильской часовни входили Иван Чернов, Яков Семиков, Иван Перезолов, Агап Рылов, Зиновий Лебедев, Клементий Ушков.
В 1830-е гг. руководство общиной осуществляли Иван Рукавишников, Лев и Леонтий Железковы, Иродион Сыроедин, Козма Коротков. Однако главными вожаками староверия считались проживавший в Нижнем Тагиле кушвинский купец Петр Чеусов, Савва Евстихиевич Красильников и Федот Ушаков (он же и Германов)67.
После раскола нижнетагильской общины часть старшин (Ф. А. Уткин, Я. А. Морозов, С. И. Корнилов), осознавая необходимость священства, стали убежденными единоверцами, а в 1850-е гг. по той же причине несколько авторитетных тагильских староверов перешли к «австрийцам» (Чеусов, Ушковы, Аксенов)68.
Схожие процессы происходили и в других населенных пунктах тагильской округи: в единоверие, например, обратились старшины К. П. Полетаев (Черноисточинск), М. Л. Челышев (Выйский завод), Н. С. Сиротин («Вогульская» часовня), приказчик Нижнелайского завода С. Любимов и другие.
48 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1866. Ч. 1. № 1. С. 12.
49 Приходы и церкви Екатеринбургской епархии. С. 599.
50 Палладий (Пьянков). Обозрение Пермского раскола, так называемого старообрядства. С. 7. 51 См.: Шкерин В. А. Закрытие старообрядческих часовен в Нижне-Тагильском заводском округе в 30–40-е годы XIX века // Религия и церковь в Сибири. Вып. 8. Тюмень, 1995. С. 94–102
51 См.: Шкерин В. А. Закрытие старообрядческих часовен в Нижне-Тагильском заводском округе в 30–40-е годы XIX века // Религия и церковь в Сибири. Вып. 8. Тюмень, 1995. С. 94–102.
52 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1867. Ч. 1. № 6. С. 272–273.
53 Приходы и церкви Екатеринбургской епархии. С. 596.
54 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1867. Ч. 1. № 6. С. 277–278.
55 См.: Байдин В. И. Повествовательные и документальные источники по истории старообрядческого иконописания. С. 243.
56 Шкерин В. А. Закрытие старообрядческих часовен в Нижне-Тагильском заводском округе в 30–40-е годы XIX века. С. 94–102.
57 Приходы и церкви Екатеринбургской епархии. С. 597.
58 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1867. Ч. 1. № 6. С. 284.
59 Палладий (Пьянков). Обозрение Пермского раскола. С. 9.
60 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1867. Ч. 1. № 6. С. 299, 309.
61 Там же. С. 289.
62 ГАСО Ф. 24. Оп. 23. Д. 5773. Л. 12.
63 ОМПУ. Ф. Д. Н. Мамина-Сибиряка. № 6402. Л. 1 об.
60 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1867. Ч. 1. № 6. С. 299, 309.
64 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1867. Ч. 1, № 6. С. 279 ; ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 743.
65 См.: Павловский Н. Г. Демидовы и старообрядчество в XVIII в. // Демидов. временник. Кн. I. Екатерин
66 Там же.
67 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. собеседник. 1866. Ч. 3, № 11. С.190.
68 См.: Белобородов С. А. «Австрийцы» на Урале и в Западной Сибири (Из истории Русской Православной Старообрядческой Церкви – белокриницкого согласия) // Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий. Екатеринбург, 2000. С. 143, 156, 157