ПАЛОМНЕЧЕСТВО СТАРООБРЯДЦЕВ НА «ВЕСЕЛЫЕ ГОРЫ» В 1930 гг
ОПЕРАЦИЯ «ВЕСЕЛЫЕ ГОРЫ»
ВЕСИ 2018 ИЮЛЬ — АВГУСТ №6 \144\
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ, ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Александр КРУЧИНИН
Екатеринбургский военно-исторический клуб «Горный щит».
Член Союза журналистов России.
Юго-западнее Нижнего Тагила за большим Черноисточинским прудом находится один из горных хребтов Урала – труднодоступные и дикие Веселые горы. Они протянулись с севера на юг на тридцать километров, от реки Чауж до верховьев реки Сулем. Хребет не очень высок, в основном с вершинами в 600–700 метров, но является водораздельным и по нему проходит условная граница между Европой и Азией.
Когда-то, еще в 1829 г. одну из северных вершин этого хребта, гору Белую, посетил великий географ А.Гумбольдт, а в 1837 г. исторический живописец В.Е.Раев писал здесь свои картины. Но, главным образом, Веселые горы знамениты тем, что долгие годы они были убежищем старообрядцев, скрывающихся от жестоких преследований после церковного раскола.
Уже в XVII веке после реформ патриарха Никона сюда бежали ревнители старины страшась монастырских тюрем, плахи и виселицы. При Петре Великом в Уральских горах находили приют уцелевшие от гонений стрельцы, бояре, духовные лица и крестьяне.
С XVIII–XIX веков на Веселых горах осталось несколько десятков могил иноков – приверженцев старой веры, но наиболее чтимы из них могилы четырех старцев: Гермона, Максима, Григория и Павла.
Паломничество на Веселые горы, на могилы святых старцев были ключевым событием в литургическом календаре старообрядцев – часовенных беспоповцев.
Долгое время паломничество преследовалось и старообрядцы посещали могилы тайком. После издания манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» в 1905 г. и указа «О порядке образований и действий старообрядческих и сектантских общин» в 1906 г. стало можно открыто посещать Веселые горы.
К могилам старцев была проделана более-менее проезжая дорога, а земля под могилами, по пять-шесть десятин для каждой, была выделена и передана в собственность Верхнетагильского старообрядческого общества. Посещение могил и молебны происходили перед Петровым днем, 25– 28 июня по старому стилю, и в них участвовало по несколько тысяч человек.
В 1910 г. о молебствиях старообрядцев на Веселых горах вышел очерк, который написал уральский журналист и фельетонист газеты «Уральская жизнь» Владимир (Василий) Николаевич Афанасьев, писавший под псевдонимом В.Санин.
Журналист приехал на Веселые горы с проводником Григорием Селиверстовичем Вагановым, а молебен и обстановка произвели на В.Н.Афанасьева очень сильное впечатление. Первая поляна, куда его привезли была с могилой отца Гермона. Она была площадью десятин в шесть и окружена дремучим столетним лесом. На поляне стояли сотни повозок и палаток, дымились костры и сновало множество мужчин, женщин и детей. Все женщины были в белых рубашках, черных сарафанах и черных платках, мужчины – в темных длинных кафтанах.
Могила старца находилась в центре поляны и была отмечена простой деревянной колодой, накрытой продолговатым дощатым навесом.
Шум большого количества людей и потрескивание сучьев в кострах, заглушал доносившийся со всех сторон, какой-то постоянный и красивый звон. Оказалось, что этот звон издают колокольцы, висящие на шеях многочисленных лошадей, которые были распряжены и паслись в лесу вокруг поляны. Лошади помахивали головами, отгоняя мух и комаров и создавали своими колокольцами этот удивительный, какой-то малиновый перезвон.
Издалека стало доноситься прерывистое пение, которое издавало большое количество певших на ходу людей – из Верхнего Тагила шел крестный ход. После появления крестного хода началось богослужение. Так как старообрядцы – беспоповцы не приемлют священства, их богослужение не носило строго определенного характера какой либо церковной требы. Это была общая молитва, которая состояла из чтения священных книг и пения псалмов, стихир и других молитв. Молебствием руководили старец Антоний из Верхнего Тагила, старец Галактион и старец Увар.
В напряженной тишине слышалось чтение книги, затем раздавался запевающий стихиру голос старца Антония, его подхватывали певчие стоявшие под навесом, затем близстоящие паломники и волна звуков докатывалась до краев поляны, эхом отдаваясь от стены леса и от гор. Затем снова наступала тишина, чтение книги и снова море голосов распевало стихиру.
В.Н.Афанасьев отмечал: «Пахучий дым ладана, тревожное пламя свеч и религиозное объединение тысяч людей путем общего пения стихир быстро поднимали настроение… вокруг были умильные лица, горящие глаза, молитвенно сложенные руки. Чувствовалось необычайное напряжение воли в религиозном экстазе».
Вдруг раздался неистово пронзительный крик: «А…а…а…ах! О…о…о! Ой, пустите… все равно не выйду! О…х, пустите проклятые!!!» Народ беспокойно задвигался и начал креститься. В конвульсиях билась молодая женщина, и трое мужчин крепко ее держали, на ее лице выражался крайний ужас, глаза были круглыми, изо рта показалась пена. Вскоре закричали другие женщины. Их вид и выкрики ужасно нервировали молящихся, особенно женщин. Они тревожно озирались, крестили рот и крепко сжав губы клали на них два пальца (по поверью, чтобы в них не вошел бес!) и так стояли всё богослужение. Спустя какое-то время к кликушам привыкли и уже не обращали на них особого внимания.
В.Н.Афанасьев отмечал, что: «кликушество, обязательное явление у святых мест, здесь проявлялось чаще, чем где либо. Это самовнушение на почве религиозного фанатизма и связано оно с массовым народным невежеством». Через несколько часов стояния и пения был сделан перерыв на обед. Молитвы возобновились вечером и пелись почти до полуночи.
Какое это было зрелище – тихая, звездная ночь, поляна в дремучем уральском лесу и несколько тысяч верующих, поющих в экстазе! Невольно напрашивалось сравнение старообрядцев с первыми христианами.
В.Н.Афанасьев отмечал радушие и доброту большинства старообрядцев с которыми он познакомился и общался на Веселых горах: лидер часовенных отец Увар (Увенарий Ознобишин), начетчик Афанасий Трофимович Кузнецов, иконописец Николай Трефильевич Филатов, верхнетагильский инок отец Антоний и многие другие.
На следующий день 26 июня молебствие продолжалось на могиле отца Максима, 27 июня на могиле отца Григория, который по преданию был иконописцем. 28 июня, в последний день паломничества молебствие шло у подошвы горы Старик-Камень, на могиле наиболее популярного из старцев отца Павла, на которой стоял мраморный памятник, доставленный в эту глухомань и установленный на средства одного из купцов, почитателя отца Павла.
Утром 29 июня людские ручейки потекли с Веселых гор, паломничество закончилось.
Свободное выражение старообрядцами своих религиозных чувств продолжалось недолго, в России началась революция и Гражданская война. Глобальные претензии большевистской революции не могли не отразиться на культуре, которую, как и все в стране, предполагалось строить заново, порвав с былым наследием. Особым направлением «культурной революции» стала борьба против религии, которая достигла особой остроты в 1929–1930 гг.
Массовые моления старообрядцев на могилах святых старцев происходили и в годы советской власти, хотя число паломников постепенно сокращалось. В 1930 г. по наблюдениям участников присутствовало около пятисот человек, в том числе две трети было женщин.
Внешне в молебствиях ничего особенного не изменилось: читались святые книги, пелись псалмы и также раздавались выкрики кликуш. Но среди паломников были люди, появившиеся на Веселых горах совсем по другому поводу.
В 1930 г. по указанию Свердловского окружного отдела полномочного представительства ОГПУ на Урале началась операция по выявлению руководителей и организаторов молебствия и по сбору данных о ведении ими антисоветской агитации при моленьях и распространении антисоветской литературы среди молящихся. Операцией руководил Невьянский районный уполномоченный ОГПУ А.П.Янскин, который лично находился среди паломников.
Для сбора данных были привлечены: член Невьянского союза безбожников, рабочий Н.И.Плотников, агитатор Невьянской организации ВКП(б) А.И.Казанцев, члены ВКП(б) П.Т.Ильенко, А.В.Евдокимов, А.Н.Мязенкин, студентка Уральского коммунистического университета Д.Т.Липовцева. Молебен наблюдал и давал консультацию ОГПУ член Уральской ассоциации пролетарских писателей журналист А.И.Исетский.
Наблюдение за молящимися и выявление организаторов вели одетые в гражданскую одежду стрелки Невьянского и Калатинского отрядов ВОХР П.А.Силенков, Н.А.Мокин, П.А.Монько, В.З.Радаев, И.Т.Ларин и политрук Невьянского отряда В.Е.Фирсов.
По окончании паломничества 12–13 июля 1930 г. было арестовано шесть руководителей молебствия: житель деревни Шипеловское Баженовского района 38-летний Иван Егорович Коптелов, жители деревни Большие Галашки 28-летний Петр Саввич Комаров и его отец 58-летний Савва Потапович Комаров, житель Черноисточинска 21-летний Денис Сафронович Солдаткин, житель деревни Бродовка Петрокаменского района 70-летний Евстафий (Евтихий) Акинтьевич Николаев и житель Верх-Нейвинска 70-летний Михаил Лазаревич Красных.
Одновременно с ними были арестованы женщины-кликуши: послушница женского скита Шайтанка 18-летняя Ирина Николаевна Аристова, жительница Верх-Нейвинска 29-летняя Екатерина Алексеевна Паутова и жительница деревни Васята Сарапульского округа 35-летняя Хеврония Логиновна Попова.
Все арестованные были этапированы в Свердловск и помещены в изолятор. 14 июля были произведены первые допросы арестованных старообрядцев.
В этот же день в Невьянский райотдел ОГПУ поступило заявление от бывшего красноармейца, колхозника села Быньги В.Я.Савина, который узнал в приехавшем в село гражданине, бывшего активного участника Невьянского антибольшевистского восстания июня 1918 г. Филимона Николаевича Плохих, который ушел в 1919 г. вместе с белыми в Сибирь.
Ф.Н.Плохих был немедленно арестован и при допросе было выявлено, что он приехал из-под Шадринска в Быньги повидаться с родными и сходить на Веселые горы. Арестованный Ф.Н.Плохих был также этапирован в Свердловск.
15 июля старший уполномоченный Свердловского окружного отдела ОГПУ Н.А.Костин рассмотрел материал на вышеперечисленных десятерых арестованных старообрядцев и нашел, что в их деяниях есть признаки преступления в ведении антисоветской агитации при молебствиях и распространении антисоветской литературы, то есть по статье 58 пункт 10, и постановил приступить к производству расследования, избрав мерой пресечения содержание этих лиц под стражей.
К материалам расследования, помимо протоколов допросов обвиняемых и вышеназванных коммунистов и стрелков ВОХР были приобщены обширные показания члена Уральской ассоциации пролетарских писателей А.И.Исетского, который наблюдал моленье на Веселых горах с 7 по 12 июля, для изучения сектантского движения на Урале.
Считая себя знатоком движения старообрядцев-беспоповцев А.И.Исетский дал развернутую картину молебствия. По его мнению сбор сектантов происходил для поклонения праху иноков Гермона, Максима, Григория и Павла, к которым пролетарский писатель относился крайне неприязненно, например, обвиняя инока Павла в тайной скупке и перепродаже купцам золота и платины.
Характеризуя состав паломников А.И.Исетский сообщал, что большинство было из Бынёг, Таволги, Нижнего Тагила, Шамар и Шадринского округа.
Шестьдесят процентов паломников – женщины, двадцать-тридцать процентов – молодежь. По социальному составу это бывшие кулаки, торговцы и лишенцы.
О руководителях молений, пролетарский писатель и консультант ОГПУ говорил, что руководителей и организаторов не найдешь, а паломники отвечают: «Вот сошлись и молимся». Раскрывать руководителей никто не хочет.
Обычно, моленьем на Веселых горах руководил отец Антоний из Верхнего Тагила, но на этот раз, зная о запрещении крестного хода, на могилы не явился. Но все же он руководил молебствием, к нему ездили верховые и привезли словесные инструкции, святые книги и малые иконы.
Писатель-консультант вызывал старообрядцев на беседы о современной жизни и теперь старательно передавал их мнение, о провалах в снабжении, о плохой работе колхозов и о воровстве среди партийного руководства: «всероссийские хозяева довели – без хлеба и без материи», «самых хороших, что по сорок десятин сеяли, выгнали», «один отворует – другого вора посадят».
По словам А.И.Исетского главным козырем старообрядцев на этих моленьях было кликушество. Так как в кликушах, по словам сектантов, вселился бес, то им можно говорить все, что они захотят. Они ругают коммунизм и советскую власть. Как человек достаточно образованный А.И.Исетский понимает, что у кликуш случается нервное расстройство, в отдельных случаях доведенное условиями моления до высшей степени душевной прострации, в отдельных случаях есть и симуляция.
Казалось бы писатель должен сделать вывод о крайней ступени человеческой темноты и невежества, но пролетарское чутье заставляет его сказать, что здесь собирается сгусток отъявленных контрреволюционеров. Эти моленья тормозят социалистическое строительство и подрывают авторитет партии и советской власти. В повседневной деятельности старообрядцев лежит антисоветская деятельность, и чем скорее эта секта будет разогнана, тем здоровее будет советская деревня.
К выводам пролетарского писателя и «знатока человеческих душ» примыкает заявление члена ВКП(б) П.Т.Ильенко, который говорит, что сборища старообрядцев не случайны «и в тот момент, когда на страну советов оскалили зубы все враги-капиталисты, кержаки – бывшие торговцы, кулаки и раскулаченные, прикрываясь моленьем, делают дело контрреволюции».
В заключении, тов. П.Т.Ильенко просит уполномоченного ГПУ «принять меры к прекращению этих безобразий и привлечь к ответственности организаторов за калеченье молодого поколенья и агитацию о трудностях, следовательно за контрреволюционные выходки».
Для чекистов доказательств антисоветской деятельности организаторов молений было достаточно, а для показа распространения антисоветской литературы среди молящихся были отнесены изъятые духовные стихи на церковнославянском языке: «Слезы о Лоте» и «Стих об умилении души», так как в них была критика строя вообще и критика продовольственных затруднений. Листочки с духовными стихами были приобщены к делу в качестве вещественных доказательств.
20 июля старший уполномоченный Н.А.Костин нашел, что шестеро арестованных граждан: Д.С.Солдаткин, П.С.Комаров, С.П.Комаров, Е.А.Николаев, И.Е.Коптелов и Ф.Н.Плохих использовали моленья на Веселых горах для распространения религиозной антисоветской литературы с критикой существующего строя. Эти же лица для возбуждения суеверий организовали так называемое «кликушество». Арестованным предъявлено обвинение по статье 58 пункт 10.
Виновные были определены и названы, теперь можно было проявить милосердие: 21 июля старший уполномоченный Н.А.Костин отметил, что гражданки И.Н.Аристова, Е.А.Паутова и Х.Л.Попова выкрикивали во время молений антисоветские лозунги не по своей воле, а под влиянием истязаний, которым они подвергались под видом изгнания беса со стороны руководителей моленья.
Старший уполномоченный постановил: следствие в отношении И.Н.Аристовой, Е.А.Паутовой и Х.Л.Поповой прекратить, а их изпод стражи освободить. Спустя десять дней, 31 июля было прекращено дело в отношении 70-летнего М.Л.Красных, и он также был освобожден из под стражи.
18 августа было прекращено дело в отношении 58-летнего С.П.Комарова, и он также был освобожден. Но вместо отпущенных были привлечены новые лица.
31 июля был арестован и этапирован в Свердловск руководитель молений и старообрядческий авторитет 71-летний инок Антоний Лукич Позняков из Верхнего Тагила. При допросе о. Антония выяснилось, что он родился в семье верхнетагильского штейгера и был монахом с юности. После смерти в 1900 г. родителей он жил один. На Веселые горы он ходил ежегодно и много лет, но в этом году не пошел, так как не было разрешения властей на проведение крестного хода.
Одновременно начальник Свердловского окружного отдела ОГПУ Альтберг обратился к начальнику Нижнетагильского окружного отдела ОГПУ с просьбой арестовать организаторов молений, проживающих в Нижнетагильском округе: Емельяна Антоновича Буланичева и жительницу Черноисточинска кликушу Матрену Семеновну.
Просьба была выполнена оперативно, но с кликушей у нижнетагильских чекистов произошел казус, вместо Промышленниковой Матрены Семеновны они арестовали Промышленникову Анисью Саввишну, которую и пришлось свердловским чекистам 29 августа отпустить.
18 августа старший уполномоченный Н.А.Костин и начальник окружного отдела ОГПУ Альтберг нашли, что слеты на Веселых горах руководители старообрядцев использовали для распространения антисоветской литературы и обработки молящихся в антисоветском духе. Руководители слета Д.С.Солдаткин, П.С.Комаров, Е.А.Николаев, И.Е.Коптелов, Ф.Н.Плохих, А.Л.Позняков и Е.А.Буланичев были обвинены в антисоветской агитации, и их дело было отправлено на рассмотрение Особого совещания при коллегии ОГПУ.
Рассмотрев 13 декабря 1930 г. дело о руководителях молений на Веселых горах Особое совещание постановило: гражданина Черноисточинска Д.С.Солдаткина и гражданина деревни Шипеловское Баженовского района И.Е.Коптелова направить в Вишерские исправительно-трудовые лагеря сроком на три года; гражданина деревни Большие Галашки П.С.Комарова из-под стражи освободить, лишив его права проживания в Московской и Ленинградской областях, Харьковском, Киевском и Одесском округах и в Дагестане, с прикреплением к определенному месту жительства на три года; гражданина деревни Бродовка Петрокаменского района Е.А.Николаева, гражданина деревни Смирновой, Четкаринского района Шадринского округа Ф.Н.Плохих и гражданина Верхнего Тагила А.Л.Познякова выслать на три года в Казахстан, а по гражданину Черноисточинска Е.А.Буланичеву следствие прекратить, дело сдать в архив.
Что было дальше с этими людьми? Отец Антоний Позняков, которому шел 72 год, вряд ли пережил ссылку. Е.А.Николаев отбыл три года ссылки, и его след мелькнул в базе данных «Мемориала», и он был реабилитирован 30 ноября 1999 г. прокуратурой г. Алма-Ата.
Псаломщик старообрядческой общины деревни Смирновой, старый солдат и участник русско-японской и Первой мировой войны Филимон Плохих пробыл в ссылке недолго и бежал. Чимкентский оперативный сектор ОГПУ 30 мая 1931 г. объявил его во всесоюзный розыск. Информации о поимке и осуждении Ф.Н.Плохих нет, и видимо, у старообрядцев были потаенные скиты, куда не дотягивались щупальца органов.
Житель Черноисточинска Д.С.Солдаткин оказался на строительстве Беломорканала и ему после отбытия срока было разрешено свободное проживание в разных областях.